ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Анастасия Рогова. СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Анастасия Рогова. СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ


(рассказ)
 

Марина стояла у бара и курила. Вокруг галдели пьяные норвежцы. Златовласые красавицы заливисто хохотали и падали прямо в сугробы. Флегматичные представители сильного пола смотрели на это, не меняя выражения лиц.
Гвалт стоял на всю улицу. Марине нравилось смотреть, как вокруг разворачивается субботний апофеоз. Она затягивалась горьким дымом с привкусом ментола и зимнего мороза, и думала, что в этом маленьком норвежском городке пьют так же, как в ее поселке под Ярославлем. И точно так же тут нечего делать.
«Почему они не уезжают отсюда?», - не могла понять Марина, глядя сквозь дым на толпу.
Сама она уехала – в Москву, в столицу. И дальше – по работе: то Лондон, то Мадрид, то тропические острова.
Когда она поступала на факультет туризма, то думала, что ее судьба – водить редкие экскурсии школьников и библиотекарей по городу, в тысячный раз одно и то же бубнить про театр, про памятник и про биографии культурных деятелей родом отсюда, начиная со времен Древней Руси. А еще – цитаты из «Повести временных лет», споры о нормандском происхождении Рюриковичей и унылые заплеванные туалеты в городских кафе. Так жила ее мама – экскурсовод с двумя «вышками».
Но Марине повезло. И сейчас она с удовольствием затягивалась, предвкушая, как пойдет в гостиницу, залезет в душ, а потом отоспится на неделю вперед. Назавтра снова самолет и, после долгого перелета, – Москва, пробки, отчеты и никакого просвета в работе.
И в жизни.
Марина посмотрела на небо – здесь, за Полярным кругом, в качестве главной достопримечательности обещали северное сияние. До этого единственное «северное сияние» в жизни Марины представлял знаменитый студенческий коктейль – водка с шампанским.  Поэтому она с надеждой всматривалась в ровную мглу над фьордом, но вместо сияния шел снег, шел уже третий день.
Марина чувствовала себя обманутой и мысленно попрекала местных богов (всех, кого могла вспомнить из «Старшей Эдды») в бессовестном не-гостеприимстве. В конце концов, это же она станет отправлять сюда новых гостей, а ей даже северного сияния не показали… Только бесконечный снег, пусть и сказочный, пушистый, киношный.
Сейчас снег закончился, и сигарета тоже заканчивалась, и Марина, растягивая ее, сделала долгую медленную затяжку и выдохнула. В этот момент негостеприимные северные боги услышали, наконец,  упреки и решили разрушить ее планы и подсунуть ей сюрприз. Не предупредив Марину об изменении в туристической программе.
 
Ее взгляд неторопливо скользил вдоль улицы, задерживаясь на лицах. Марина пыталась понять про норвежцев – какие они по-человечески? Мимо шел плотный мужчина. А навстречу ему – парень под черным зонтом.
Парень поймал взгляд Марины в последнюю секунду, перед тем как между ними прошел мужчина. И этой секунды им обоим хватило, чтобы увидеть друг в друге то, чего все галдящие пьяные люди искали в эту полярную ночь.
Парень с зонтом, едва не споткнувшись, резко свернул к Марине и спросил сигарету. Уверенно, словно ему действительно только и надо было, что закурить. Марина уже чувствовала, что созвездия, спрятанные в пухлых ночных облаках, вдруг выстроились в тот редкий порядок, который идеально отражает степень ее опьянения и отвечает на запрос мирозданию.
Марина протянула парню свою сигарету, и они стали курить ее по очереди. Вдруг показалось, что она с самого начала пошла в этот бар именно для того, чтобы столкнуться с ним. Смотрела на его лицо и чувствовала, что это ей вместо северного сияния.
«Зачем зонт? – по-русски подумала Марина. – Снега-то нет уже».
И спросила у парня, по-английски.
Парень кивнул, послушно сложил зонт и повесил его ей на руку. Это как бы подтверждало то, что Марина и так уже знала. Снимало все невысказанные вопросы.
Парень курил ее сигарету и смотрел на Марину голубыми глазами, в которых как будто отражался мерцающий спокойный свет того самого северного сияния, которое зажали скандинавские боги.

- Сигареты кончились, - сказала Марина. - В магазин надо. Где тут магазин, покажешь?
- Магазин закрыт, - вежливо ответил парень.

Взгляд его не отрывался от глаз Марины. Словно он не верил, что все происходит на самом деле, и необходимо было смотреть на нее, чтобы верить –  все это ему не снится.
«Плохо», - по-русски подумала Марина.
 Английские слова внутри головы расползались, увертывались и никак не желали оформиться. Наконец, Марина поймала самое нужное – «badly»  и с гордостью победителя произнесла его вслух.
Ей стало вдруг тепло, уютно и весело. Видимо, начиналась новая фаза опьянения.

- У меня дома есть, - сказал парень.
                                                                             
И они пошли по улице. Парень взял Марину за руку. Его пальцы оказались холодными и сильными. Только сейчас стало видно, что он пьян до полуобморочного состояния. Но шел он уверенно и изредка смотрел на Марину из-под светлых ресниц.
 По дороге попадались какие-то его друзья, и он с ними обнимался, а друзья раскрывали объятия и ей тоже приходилось с ними обниматься, а потом фонари остались далеко позади, вокруг остались только снег, ночь и дома с темными окнами.

- Холодно? - спросил парень у Марины.
- Мне нет, - ответила она, - а тебе да.
- Долбаная зима, - сказал парень. - Долбаная полярная ночь.

Пришлось идти в гору, ноги скользили по раскатанному машинами снегу. Марина что-то плела про зиму и Норвегию, парень односложно отвечал, и Марина никак не могла понять, то кто из них двоих более пьяный; но это уже было неважно.
Дома у парня обнаружились страшный бардак и дорогущая акустическая гитара. Ровного холодно-голубого света.
Парень упал на кровать, Марина уселась рядом. Парень взял гитару, любовно провел пальцами по корпусу и произнес, снова глядя на Марину сквозь пушистые ресницы:

- Я хочу тебе  сыграть.
- Ну давай, - подбодрила его Марина.

Сейчас ей все казалось прекрасным. Даже без северного сияния.
Парень начал перебирать струны длинными красивыми пальцами, но бессильно уронил голову на грудь, а гитару – на пол.

- Нет, не могу, - тихо признался он, откидываясь на кровати.

Марина внезапно поняла, что очень устала. В голове все перемешалось – хотелось болтать про всякую ерунду. Разговор тек медленно, спотыкаясь, но это было правильным – они словно плыли сквозь время и говорили именно о том, о чем нужно.
Погода. Снег. Рыба. Русские девушки такие красивые. Друг встречается с одной из Санкт-Петербурга. Очень красивая.

- Курить хочу, - сказала Марина, глядя в потолок.

Парень приподнялся на кровати и стукнулся головой о полку.

- Прости, - извинился перед Мариной.

Она засмеялась, подумав, что человек, у которого повсюду в комнате разбросаны нестираные носки, грязная посуда и хрен знает какой еще хлам, извиняется совсем не по тому поводу.
Парень порылся в барахле, нашел пачку, вытащил оттуда последнюю сигарету и пакетик с «плюшками» и стал с печальным видом забивать косяк.

- У тебя депрессия,  - с пьяной прозорливостью определила Марина.

Парень перестал возиться с косяком и серьезно посмотрел на нее. В прохладном взгляде не было удивления, только молчаливое согласие с ее словами.

- Да, - сказал он. – У меня долбаная депрессия.
- Ну и зря. Не с чего тебе. У тебя все хорошо.
- Кроме долбаной ночи, - невесело усмехнулся парень, ловко управляясь с косяком.
- Зато тут есть северное сияние, - с оттенком благоговения в голосе напомнила Марина.

Парень покосился на нее и усмехнулся так, словно она несла несусветную чушь. Чушь, которая не стоит слов.
Марина подумала, что с другой стороны, посмотри кто на нее и ее жизнь, и тоже скажет – все хорошо. И не поймет этой ее древнерусской тоски, которая не проходит даже после посещений психолога.
Потом они стояли на крыльце дома и по очереди затягивались, глядя на ночной фьорд. И огни отражались в черной воде, и белела заснеженная гора, а сверху нависали темные облака.

- Красиво, - заметила Марина.
- Да, - кивнул парень.
- Но летом, наверное, еще красивей, - решила Марина.

Парень так посмотрел на нее – словно она сказала что-то, чего он не ожидал от нее услышать, и не мог понять, как ей это удалось.

- Летом гораздо лучше, - подтвердил он.
- Я замерзла, - поежилась Марина. – Пошли обратно. И вообще, я не курю траву. Я пью.
- А я много курю, - в глазах парня блеснуло  вдохновение. – Давно, очень давно курю. Это помогает мне. Это делает мою долбаную жизнь лучше. Я просто расслабляюсь, и мне становится легче.

Они вернулись обратно в комнату. На постели парень приподнялся над Мариной, внимательно разглядывая ее лицо, а потом медленно, без пошлости, поцеловал. Именно так, как ей и хотелось.
Они целовались, и Марина думала, что он ей вообще-то нравится, но не для того она уезжала из своей деревни, чтобы переехать в норвежскую.
Когда они закончили целоваться, парень лег на спину рядом с ней и закрыл глаза.

- А что вы вообще тут делаете? – спросила она, тоже с закрытыми глазами. – Чем тут заниматься можно?
- На лыжах ходить, - заплетающимся языком ответил парень. – И пить в барах.
- Весело живете, - по-русски сказала Марина. – С тоски подохнешь.
- Да, - по-английски согласился парень. – Долбаная депрессия.

Марине хотелось спать. Ее веки уже налились свинцом, но заснуть не выходило.

- А чего ты вообще хочешь? – спросила она. – Ну, в смысле, от жизни и все такое.
- Ничего, - не открывая глаз, ответил парень.

Марина подумала, что весь 20 век призывал людей стремиться вперед, гнал к великим научным достижениям, политическим свершениям, звал покорять космос, принуждал мечтать, раздавать долги, бороться и искать, найти и умереть.
А 21 век сказал им – да делайте вы, что хотите. И тогда выяснилось, что по-настоящему никто ничего не хочет.
А просто.
И депрессия.

- Я тоже ничего не хочу, - произнесла Марина, и добавила по-русски. - Хочу только, чтобы все от меня отстали.
- Долбаная депрессия, - погладил ее по руке парень, а потом положил тяжелую светловолосую голову ей на грудь.

Марина погладила ее, чувствуя под пальцами шелковистые волосы и ранние залысины. И тут же  уснула, но парень успел заснуть на секунду раньше. Дыхание у него было свежим и приятным.


***

Утром Марина проснулась от тепла – сзади ее ненавязчиво, но приятно обнимали и целовали шею, чуть ниже линии волос.
Она протянула руку и сдвинула жалюзи. За окном обнаружились темнота, гора, засыпанная снегом, и нависающие над ней облака.

- Это сейчас утро, ночь или вечер? – обернувшись, спросила Марина.

Парень приподнялся на локте и тоже посмотрел в окно.

- Сейчас то, что всегда, - махнул он рукой.  – Это север. Долбаная полярная ночь.

Спросонья он показался ей приятней, чем спьяну – симпатичное лицо, взгляд, терпеливый и  полный северной тоски. Марина просто поцеловала его.
Они медленно целовались на кровати, и Марина шарила руками внизу, но ничего не получалось.

- Долбаный алкоголь, - наконец выдохнул он и, оторвавшись от нее, слез с кровати и стал рыться в комоде.

В сумраке комнаты Марина не могла разглядеть, что он там ищет, но решила не заморачиваться. Закрыла глаза и только слушала шуршание и его тихие ругательства.
Наконец он вернулся в постель.

- Что это? - широко распахнула глаза Марина.
- Это… - он запнулся, подбирая слова. - Ну, это Норвегия.

Марина села. Парень спокойно лежал на подушке и глядел на нее все так же меланхолично. И взгляд его был, как полярный полу-день – ничего не понять,  сколько не всматривайся.
Она посмотрела на розовый пластмассовый вибратор.

- Это твое что ли? - решила уточнить на всякий случай.

Норвегия все-таки, не Русь-матушка. Лучше избежать недопонимания.
Парень вопросительно поднял брови.

- Ну, в смысле, это для тебя? - помахала руками Марина, проклиная привычку русских к иносказаниям. - Чего мне с этим делать? Для тебя что-то сделать?
- Нет! - впервые в голосе парня прорезалось что-то вроде эмоций. - Это для девушек.
- Для твоих?
- Вообще для девушек, - он грустно посмотрел на вибратор. - Для тебя вот.
- Да я к натуральным продуктам больше склоняюсь в этом смысле, - пробормотала Марина. - И вообще, я есть хочу. У меня самолет вечером.
- Тебе понравится, - неуверенно предложил парень. - Это приятно. Это же специально разработано для девушек.
- Не сомневаюсь, но самолет ждать не станет, - Марина про себя порадовалась, что самолет действительно есть, значит, не надо врать, а можно отказаться изящно.

Обижать парня с такими глазами язык не поворачивался. Это же все равно, как ударить беленького пушистого детеныша тюленя. С таким же спокойным вдумчивым взглядом.

- Хорошо, - покорно ответил парень и сел, глядя на Марину. - Это не проблема.

Тут ее наконец озарило.

- А тебя как зовут?
- Улле, - послушно ответил парень.

Повисла пауза.

- А меня Марина, - на всякий случай она тоже представилась.
Улле молча кивнул. Марине показалось, он даже не понял, что она выговорила.
Они поднялись, оделись и вышли на улицу. Было почти светло.  Улле снова взял ее за руку и повел обратно к центру городка.

- Кафе не работают, - сказал он, оборачиваясь на Марину.
- Что, вообще все? - не поверила та.
- Да, - пожал плечами Улле. - Выходной. Это Норвегия.
- И чего делать? - мрачно спросила Марина.
- Есть одно, для туристов, вроде работает, - предложил Улле.

Они шли вдоль фьорда, мимо закрытых магазинов и баров, по пустынной улице, под крики чаек над свинцовой водой и рыболовецкими катерами.
Кафе работало, но ни одного посетителя, кроме них, не было. Марина ощутила, как голову сдавливает безжалостный обруч мигрени. Похмелье ломило голову.
Улле сидел напротив и смотрел на нее. Марина хотела бы помочь ему и задать тему для разговора, но не находила в себе сил.

- Кстати, - вдруг сказал Улле. - Ты же из России? А вот Путин... Мы в Норвегии хорошо относимся к Путину.
- Рада за него, - вяло ответила Марина. - Но я с ним не знакома и вряд ли смогу передать ему твои прекрасные слова.
- Путин очень сильный политик, - разволновался Улле. - Когда мы смотрим новости, нам обязательно показывают Путина. Если не показывают, мы читаем про него в интернете.
- Послушай, - резко остановила его Марина со всей безапелляционностью сильной независимой женщины. - Я не хочу говорить про Путина. Мне дома надоело. Так что выбирай – или я, или Путин.

Улле некоторое время молча смотрел на нее. Марине показалось, что он на полном серьезе прокручивал варианты за и против.

- Я выбираю тебя, - наконец сообщил о своем решении Улле.

Марина даже приподняла руки, мол, охренеть, какая радость. В это время им принесли суп и воду со льдом.

- Рыба, - посмотрела в тарелку Марина.
- Здесь везде рыба, - посмотрел на нее через стол Улле. - Долбаная рыба.

Она тихо засмеялась, хотя ей хотелось плакать от головной боли. При мысли о перелете начинало тошнить.
Ели молча. Улле выглядел, как особый подвид зомби – полярный. От обычных видов ходячих мертвецов отличается заторможенностью и полным отсутствием эмоций.
Себя Марина классифицировала, как среднерусский подвид зомби. От обычных видов отличается полным пофигизмом и склонностью к нецензурному выражению бурных эмоций, не переходящей в активные действия. Активные действия совершающий лишь под влиянием смертельных доз алкоголя.

- Я вчера выпила четыре литра пива, - поделилась Марина. – Настроение шло.

Улле только поднял на нее глаза от тарелки и издал нечленораздельный звук.

- Но ты тоже вчера был пьяный, не лучше моего, - осадила она его. - Норвежский алкоголик.

Улле сморщил нос. То ли ему стало смешно, то ли он возмутился подобным отзывом.

-  Доел? - Марине хотелось на воздух.
- Да, - сказал Улле, посмотрев в тарелку на остатки супа.
- Тогда пойдем северное сияние смотреть, - она отодвинула стул, вставая.
- Не будет его, там тучи, - заявил он.
- А вдруг? - она подняла брови. - Надежда есть всегда. На данный момент единственное, чего я по-настоящему захотела – так это северное сияние увидеть.

Улле без дальнейших возражений поднялся, и они вышли на улицу. С фьорда дул ветер, снега не было, но тучи висели все так же плотно.
По пути купили сигарет. Марина открыла пачку и остановилась на самом краю, над прозрачным светлым морем, где под водой видны были черные гладкие камни.
Улле достал зажигалку и поднес  ей. Марина дала ему отдельную сигарету. Они курили, глядя на серый свет над темной водой.

- Северного сияния я не увижу, - произнесла Марина. - Того, чего хочу – этого-то мне и не получить.
- Долбаное северное сияние, - затянулся Улле. - С ним никогда не угадаешь. Недавно только три ночи подряд светило.
- Понятно, - сплюнула в снег Марина.

Они докурили, глядя на море.

- Мне  в отель надо, - посмотрела на Улле Марина.
- Как скажешь,  - ответил тот.

Марина потянулась к нему, и они долго целовались на ветру. Уши Улле стали совсем холодными.

- Ладно, - сказала Марина, когда  оторвалась от него.

Улле смотрел на нее или, возможно, сквозь нее – Марина не могла понять. Они пожали друг другу руки, и она пошла в отель, засунув кулаки в карманы.
Она думала о северном сиянии – этом полыхании призрачных огней над мерзлой землей, светлой водой и одинаковыми маленькими городками.
То сияние, о котором есть тысяча легенд, и увидеть которое считается обязательным пунктом программы туристической поездки в Норвегию за Полярным кругом.
До гостиницы было всего три минуты. Марина думала шла о том, что ей всю жизнь не везет – даже с северным сиянием не вышло. С таким невезением ничего не сделаешь. Кто-то десять раз подряд увидит, а кому-то вообще никак. Только хочется.
До дома Улле было дольше. Он шел по набережной, вдоль воды, засунув руки в карманы. Ветер забирался под одежду, обжигал уши.
Вдруг по воде промелькнул свет. Улле поднял голову – над фьордом исчезли тучи, и северное сияние пылало во всем своем невыразимом великолепии; навевало тоску.
Марина стояла в душе, подставив лицо под горячие струи и представляла, как будет всем рассказывать, какая это красота – северное сияние.
Просто фотокамера на телефоне не взяла.







_________________________________________

Об авторе: АНАСТАСИЯ РОГОВА

Прозаик, сценарист, журналист, критик. Окончила Литературный институт им. Горького и Киношколы Александра Митты. Публиковалась в журналах "День и Ночь", "Бельские просторы", "Юность" "Вопросы литературы" и др.. Участник Форума молодых писателей в Липках. Лауреат сетевой международной литературной премии "Согласование времен".скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 618
Опубликовано 04 фев 2017

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ