Редактор: Лета Югай
Предисловие Леты Югай: У мира есть привычный ракурс, с которого смотрит взрослый, и есть привычные темы, на которые смотрит ребёнок. В стихах Яны Семёновой темы взрослые – смерть и верность, взросление и старение, божественность и милосердие – а ракурс детский: сразу самое важное: эмоциональные и цветовые пятна, живое, раз бывшее и всегда будущее живым. Тексты сфокусированы на Другом: ушедшем отце, собаке, возлюбленном, ребёнке, прохожем, знакомом по переписке... И в этом смысле стихи – приношение, дар. Но умение находить неожиданные слова делает их даром не одному, но многим. Эта поэтика сочетает обериутскую абсурдность и чистый лиризм, отсутствие «взрослых» рамок – и невинность поэта, смотрящего на мир, как будто первый раз. ИЗ ЦИКЛА «ЖЕЛТАЯ СТОРОНА ЛЮБВИ»1.
Человек-дурак
пишет отцу-мудрецу:
Слушай, батя, тону
и клонится день к концу.
Ничего не ем, какое,
не пью, не сплю.
Приложу к себе голубое
и вижу: во мне немое
поднимается море злое
и душит все то земное,
что так к лицу.
Если, отец, это и есть она,
та, что в двадцать квартировала,
а в тридцать уже сожгла.
В сорок казалась последней,
и вот нагрянула, вот.
Я встречу ее в передней –
мимо она не пройдёт.
2. Папа
Для меня отец
умер очень рано.
Все, что сегодня,
его смерть –
странное.
Хотя смерть
всегда немного
с придурью,
и свидетельство даже
не вовремя выдано,
и будто написано
левой рукой,
и будто с сомнением –
был ли такой…
3. Верность
Верность, она всегда
видит с верхней полки,
родинка между бровей,
в волосах заколки.
Может, и была когда-то
она ничего.
Только насмотрелась
на нас, на людей,
на наши шипы-иголки,
накрылась книгой,
и нет ее, как нет.
Впавшим друг в друга
кажется, что
нижняя полка –
такой зачетный билет….
А верность
засушена в книге.
И мы выключаем свет.
4. Море
Он говорит мне:
Я покрасил наше море.
Цвет, отгадай ты цвет?
Синий, как у Врубеля,
синий – мой ответ.
Он говорит мне:
Желтый, цыплячий, девчачий.
Я тихо улыбаюсь:
Откуда он знает про мою
желтую сторону любви.
ИЗ ЦИКЛА «ДЕВОЧКА-ЧЕМОДАН»1.
В течение реки я
повторяла имена:
Елизавета, Хава, Самуил.
Из памяти тянула семена:
Ревекка, Лев, Рудольф,
Светлана, Лия, Михаил.
Вот так течёт любовь,
когда она стара,
не требуя публичного обряда.
И видит строгое пора
в ещё не зреющей горошине распада.
3.
Постучал в сердцевину меня
и сказал: Прочтите…
я ведь знаю –
Вы точно прочтёте.
Отчего Ваши знания?
От бед. От недавности
родных могил и
от тихих шагов
одиночества
ближе и ближе.
О, как мне то знакомо.
Великое капледрожание!
Этот звук ударения
капли о каплю,
и белое – белым…
Разоряющий звук
каплежизни,
лишающий сил.
Так, в ночи, близорукие
тянут друг другу
печали и беды.
4.
Мне рассказала
устная зима
про берег,
про уснувшие дома,
про тонкий лёд
письма
и про судьбу,
закрученную вензелем
на лбу.
Мне лето распахнулось
и весна.
И только осень
не прядёт слова.
И мастерство
печатного расклада
не ставит ни во что…
И время листопада
ложится в душу наголо.
Нет слов.
И смерти нет.
И прошлое прошло,
парадной наготой сверкая.
Я думала – одна такая.
А сколько нас,
проросших белых астр.
6.
Тропинка лежит под окнами
право-лево
уже не бежит под окнами
но ещё
до сих пор
обозначает
одно направление.
И Туся лежит под окнами
под кустом неразросшегося жасмина
под облаками не перистыми – кучевыми
а под серыми и голубыми
под солнцем и снегом
под солнечным снегом
под остановкой с разбега
под моим взглядом в окно
лежит Туся между памятью об отце
и верой в собачьего бога.
7.
Новый 2019
Приходящая елка
мне нравилась больше
чем та что с базара
приходила сама одевалась
в игрушки из детства
сама расставляла морозов
и прочее братство
и пугала прохожих
своим полумартовским видом
выставляя в окно
то зелёную грудь
то ветвистую попу
8.
Этот человек боится
за маленького внутри:
вот он проголодался –
несёт дитю молока.
Вот он обмочился –
скорее переодеть.
Вот он вырос уродом –
надобно умереть.
9.
Бывает кто-то видящий назад,
в нас, несмышленых, разглядит
небывших бывших,
тех самых, для кого мы создавались,
но разминулись где-то на земле.
Небывших бывших вроде не бывает,
когда холодный ветер задувает
и музыку у сердца забирает,
и так, без музыки, оно живет.
Детей небывших бывших не бывает.
На остановке сын не замерзает.
И серьги в парикмахерской напротив
не надевает дочь.
10.
Человек, похожий на моего сына,
вышел на Преображенке,
подбежал,
нагнулся поцеловать,
и, торопясь,
пролетел мимо.
Человек, похожий на моего мужа,
проезжая в поезде,
обернулся,
не помахал,
не различил в толпе вокзальной.
Человек, похожий на мою маму,
открыл дверь,
пустил в квартиру,
поставил чайник,
ушёл…
Я всех их узнала.
Не поцеловала юность.
Не впустила зрелость.
Не простила старость.
Человек, похожий на мою собаку,
залаял на меня в подъезде.
11. Шутки тети-утки
Горох с яйцом
был верным мужем
и добрым отцом.
А горошата в омлете-
были послушнее всех
на планете.
Шкаф и тумбочка при кровати -
Чем ни прекрасная пара в объятиях?
Жаль, помешала им тетка – кровать…
Надо войти в молодых положение –
Дать им часть комнаты на продолжение.
Как-то и многих и вовсе без срока
Любвеобильем сразила сорока.
Жаль только пара была без лица:
Две медных брошки,
Три латунных кольца.
У пельменя дочка
и два больших сыночка.
Отчего же в сметане
мягко так семье и няне?
_________________________________________
Об авторе:
ЯНА СЕМЕНОВА (ЛЕВИНЗОН) Родилась в Москве, живёт в родном городе и по сей день. В 1990 году окончила МПГУ им. Ленина (учитель начальных классов). В 2006 году окончила Литературный институт имени А. М. Горького (поэзия. Семинар Г. И. Седых и О. Нечаевой). Работала в школе и колледже, преподавая русский язык и литературу. Принимала участие в Съезде молодых писателей в Липках в 2004–2006 годы, член Московского союза писателей. Автор книги «Детские боги» (М.: Воймега, 2009). Занимается спасением и реабилитацией бездомных животных, волонтёр Кожуховского приюта.
скачать dle 12.1
