* * *
За штоф купил, за то и продаю, —
послушайте историю мою.
Окружающая среда
тихо переливалась в четверг.
Жёлтая тлела звезда.
Урны смотрели вверх.
Листья и мелкий сор
ветер бил о кирпич.
С визгом и лязгом рессор
промчался старый "Москвич".
А я лежал, недвижим,
в ночь устремив свой взгляд.
Если бы не режим,
принял давно бы яд.
МОЁ МНЕНИЕ
Наверное, надо иметь немалое мужество
и изощрённо-неистощимую фантазию,
чтобы про экономическое сотрудничество
стран социалистического содружества
писать стихи, или про освоение степной зоны
Евразии,
или, вооружив "Паркером", холёные руки,
натуралистично вспоминать, как гайки крутил
на морозе…
Всё это, конечно, важные штуки,
но о них лучше писать в прозе.
* * *
Во сне ты снимаешь штаны, а ноги твои волосаты. В Черновцах твои хаты. Яремчука хоронят. На зарi.
Лидкино шоколадное масло я ел ложками. Коричневое, как телевизор, по которому – "Циники" через 70 лет как живые.
Мы хохотали, как бездетные.
МЫ ДОСТРОИМ
Города измочаленных изрубленных в капусту
города избитых диабетических пьяных
проползающих колоннами мимо трибун
жрущих украдкой шашлыки из собаки
города сибсельмашей сибэлектромоторов
искусственных сердец в соусе пикан
ремонтирующих двери теряющих сберкнижки
передающих адреса где переночевать со спиртом
откармливающих собак шашлыками
наполняющих аквариум пивом
обкуривающих ульи анашой
сеющих бесполезные зёрна
города метанола двуокиси азота и свинца
театров тухлых яичниц с гнилым помидором
и полумёртвых заведующих литчестью
сбитых грузовиками в открытые колодцы
города уксусных школьников без головы
трёхэтажных художников с двумя саунами
упавшего в грязь разбитого асфальта
это наше Отечество и то что отцы недостроили
Я — ПАМЯТНИК
Я памятник раздавленной мечте.
Она погибла в автокатастрофе.
О, люди! По утрам вы пьёте кофе,
сердца у вас давно уже не те.
И из сердец изгнали вы мечту, —
заботы мелки, мысли тупо-чинны.
Мечта погибла, вы тому причиной.
Я — памятник. Я это вам зачту!
* * *
Хочется выглядеть жалестно-безобразным,
ну, хотя бы прокажённым или юродивым,
мямлить беззубым ртом какие-то мягкие согласные
и истово креститься на церковь вроде бы,
влачиться, как сломанный драндулет, по трущобам,
и вымогать копейку, экспонируя, как тело нарывает.
И вы, признайтесь, тоже хотите? Ещё бы!!!
Просто каждый это в глубине сиреневых кишок
скрывает…
* * *
Муха жужжит на окне —
на улицу хочет она.
Она надоела мне.
И не она одна.
* * *
Почему бы не написать о чём-нибудь жалко —
трогательно-беззащитно-красивом?!
Например: У меня на окне цветёт фиалка,
цветом, как спелая слива.
И далее ещё строф десять-двенадцать
о том, как я её берегу и поливаю,
о том, как не устаю ей улыбаться,
о, том, как рады ей друзья, которые бывают.
И отдать этот перл в журналы и газеты,
а они напечатают его на розовой бумаге,
и читатели, вечером посетив клозеты,
и развернув периодику, окунутся в магию
моей — тише воды, ниже травы — лирики,
прочитав, сорвутся с унитазов, забыв спустить воду,
и прибегут ко мне, восхищаясь сквозь бурю мимики,
станут жарко целовать в небритую морду.
А я буду краснеть и смущаться, заикаясь,
буду благодарить, рассыпаясь в книксенах,
до обморока раздавать автографы,
не подпуская никого к окну, где
уже скоро год, как ведут упорную борьбу
пауки величиной с кулак
и мухи с голубиное яйцо,
свившие себе гнездо в горшке,
где когда-то цвела фиалка.
Почему бы не написать?!
ЭРЗАЦ–БУДИЛЬНИК
В буфете — запустение и нежиль.
На подоконнике увядший гладиолус
и, сытным завтраком расслаблен и разнежен,
спит кот. Его мурлычет голос.
Рука буфетчицы лимоном пахнет. Между
пирожных и конфет она недвижна.
Её покой и дерзок, и кромешен.
Синицы крики за окном звенят верижно.
Я ощущаю запахи и звуки,
но я отброшен в невесомость чашкой чая,
с лимоном, в коем, видимо, плескались руки
буфетчицы. Глазами я вращаю,
догадкой изгнанный из сна и скуки.
* * *
Трупы животных спрессованы в колбасу
останки растений раскрошены в чай
* * *
Из тьмы навязчивых идей
одну поистине лелею:
февральской ночью лиходей
мне перерезывает шею;
я верещу, хохочет мразь
(ведь для него убийство — спорт),
и вижу я в последний раз
сугроб, окурок, дядю с порт……..
ЧТО-ТО ИТАЛЬЯНСКОЕ
Наглое собако укусило в ного
и тотчас же скрылось где-то за дорого.
Наглое собако, мерзкое скотино,
отравлю мерзавцо капльо никотино!
Разыщу нахало,
привяжу к оградо —
получай в рычало
сигарето-ядо!!
* * *
Длинное тело сверкнуло, упало.
Змея?
Женщина?
Привидение?
Бред.
Ёжик молока попил, убежал.
ОПУС 2
Я, как владелец странноприимного дома, страдающий идиосинкразией к лицам,
собрал в своей голове сотни обликов, которые толпятся и распирают её изнутри.
И вот, однажды, прогуливаясь по центральной улице, я переоценил свои возможности,
поднял глаза от земли и впитал порцию катящихся мне навстречу лиц.
О, слабая голова моя!
Она не выдержала и раскололась, и все собранные мною лики посыпались из неё,
как из ведра, а прохожие: кто кивал головой, как хорошо дрессированная лошадь,
кто насвистывал, делая вид, что ничего не заметил, а кто откровенно хохотал.
И я не успел заметить пугавшихся.
Значит, все были так же уверены в себе, как я за пять минут до того.
Тогда я, умирая, захотел предупредить прохожих о том, что их может постигнуть
моя участь, захрипел что-то, но в склонившиеся надо мной несколько ушей смог
* * *
Слова не сказаны,
но я действую так,
будто всё ясно давно.
И в этом есть своя прелесть,
потому что
никем не разрешено.
Детские игрушки:
улучшение работы транспорта,
запрет на вино.
Я мог бы стать соавтором
семи чудес света,
но…
_________________________________________
Об авторе:
МАКС БАТУРИН
(1965-1997)
Родился в Томске. Учился на историческом факультете Томского университета. Работал журналистом, в последние годы - в многотиражке пединститута «Советский учитель».
В 1994 г. в Новосибирске вышла первая книга м. Батурина «Сказано вам русским языком!» (Новосибирск: ЦЭРИС).
Лидер молодой томской поэзии 1980-90-х гг. Организовал «Общество левых поэтов» в составе: Макс Батурин, Николай Лисицын, Андрей Филимонов. В 1989 г. М. Батурин, А. Филимонов и А. Скачков объявили о создании Всемирной Ассоциации Нового Пролетарского Искусства. В соавторстве с А. Филимоновым М.Батурин написал роман-эпопею «Из жизни ёлупней» (опубликован в самиздате).
Покончил с собой. Похоронен на кладбище Бактин.
Посмертно вышел сборник «Стихотворения» (Томск, 1997), состоялись публикации в антологиях («Антология русского верлибра», «Нестоличная литература») и др.
скачать dle 12.1
