Редактор: Юрий Серебрянский
(рассказ)
УТРО- Ой, вот только не надо говорить, что у меня инфаркт!
Я, конечно, не врач, но кое-что понимаю.
А что болит под ложечкой – это скорее всего язва, правильно Лера говорит, вредно свинину есть, нездорово.
Дышать тяжеловато? Так ведь лежу без движения, проводами опутан, на обед кисель из кабачков, и как, скажите на милость, дышать?
Лере бы моей в больнице понравилось, хотя не дай бог конечно, она и поваляться в кровати любит, и травой одной питается. А мне нужен воздух свежий и кусок мяса с кровью, после этого приходите на разговор.
Зато всю жизнь ишачу, дела делаю, пусть не миллионер, но на свой кусок хлеба с маслом хватает. Не случалось еще у меня везения, на большой куш не замахивался, но всему свое время, глядишь, и повезет.
Недавно вот затеял воду в бутылках из артезианского колодца продавать, можно даже наладить поставки зарубеж, почему нет, все хотят здоровыми умереть.
Колодец - не проблема, найдем, в крайнем случае выкопаем. Начальный капитал нужен, напарника сейчас ищу, а лучше бы спонсора, да народ несерьезный пошел. Хотят всего сразу и побольше, а ты сначала мышцами поиграй, мозгами покумекай, вот в чем прелесть. Быстро - это только банк обчистить, так ведь поймают.
- Ой, сестра, сестра, да чтоб вы тут все провалились , болит, болит у меня, слышь, язва моя болит. Ишь, корова пьяная, да куда она запропастилась, кофе небось свой жрет, а тут человек можно сказать ... Пришла... По русски ни бельмеса... Ай хеве пейн, - слыхала?
То-то, шевели, окороками, худо мне совсем.
Лекарство дает. Сама пей, дурында. А меня отпустило вроде. И сердце тут ни при чем. Говорю вам - язва, какой такой инфаркт- шмиакард.
Да и не с чего этому самому инфаркту быть.
С самого детства ничем не болел, питались мы ого-го, мамаша работала директором овощной базы, ну что я вам рассказывать буду, чего вы сами не знаете.
Опять же, дома у меня все как у людей, на работе порядок.
Только два года в Канаде, уже оба работаем - я на своей халтуре плюс ремонты всякие, Лерка тряпки шьет, конструктор-модельер называется. На работе ее уважают, а попробуй не уважай - кремень баба. На вид худосочная, внутри королева английская, точно вам говорю. С первого-то места она ушла - с товарками повздорила, и правильно, а чего они к ней без должного уважения? Если ты просто швея - знай свое место, в модельеры-конструкторы не всякий выбивается.
Нужен был Лере отдельный кабинет, тут они и заартачились, дескать, нечего нос от коллектива воротить, а по-моему, от зависти все. Пожаловалась она начальству - раз, другой, третий, да разве на всех нажалуешься? Вот и ушла на новое место, здесь пока тихо, но я-то знаю, если кто Лерке на хвост наступит – она того недотепу со свету сживет, и правильно.
Детки тоже у нас в порядке, Лиза, старшая, в переходном возрасте, а так ничего, иногда даже разговариваем, правда больше я говорю, она - ,, Да,,,,Нет,, головой машет, как на муху, если уж очень пристану с расспросами.
Лера говорит, что лишние расспросы травмируют детскую психику, но как не спросить, может компания какая не та, или, не дай бог, проблемы? Да и не ребенок она уже, выше меня на полторы головы, а фигурой пообъемистей мамы будет. Наушники мешают, только соберешься по душам поговорить, хрясть пробки в уши, иди пробейся через эту какафонию. Ну, ничего, перерастет, еще поговорим.
Зато младшенькая - свет в окошке. По характеру Буратино, сорванец, как я в детстве. Мы ее на фигурное катание отдали, а по-моему, надо было в хоккей. Во мне души не чает, я с ней как с пацаном - и на рыбалку, и в гараж, и ролики чинить, и велосипед подкачать, все знает, все умеет.
Даже мясо любит как я, хоть Лера и отучает - нездорово.
А что там нездорово - вон я мясо всю жизнь ел, и ни разу...
- Ох... Да что это опять...Сестра! Сестра! Нет, лучше доктора, слышь, ты, размалеванная, доктора давай, пусть мне эту язву вырежет к чертовой матери, не могу больше...
Доктора, Док....
Ах, да, ты ж по - английски гутаришь, Плиз, Доктор...
Поняла, глядите-ка, с первого раза.
Это что за китаец с трубкой? И не китаец вовсе, слишком коричневый ...
Может индеец? А говорили они из резерваций ни ногой, и наркоту гонят. А русского доктора у вас нет? Рашн доктор? Нет, головой вертит, обиделся что ли? Сейчас уйдет. Эй, погоди, мил человек, больно мне вот здесь, вот, здесь, в самой моей середине...
НОЧЬ
- Хорошо... В голове просторно, холодно, как в погребе, мысли всякие пляшут, и не тесно им. И тело - легкое, легкое, хоть лети. Как говорится... Не помню уж, как и говорится, одно на ум идет - и шнец, и жнец, и на дуде игрец, да вроде не в тему. Но - хорошо.
Только вот никак не пойму - умер я, или еще нет?
Наверное нет, иначе как бы я сам с собой мертвым разговаривал?
Боль ушла. Неужели индеец помог? Молодец.
А сестру я все-таки позову - мочевой пузырь по ночам, оказывается, не спит, внимания к себе требует, а сам встать не могу, проводов на мне многовато.
- Сестра, сестра, ты это, извини, ну, сорри, я понимаю что ты умаялась за день, тоже поспать хочешь, но тут такое дело - пи- пи, хоть лопни, усекла? Андестенд, говорю?
О! Бутылек притащила. Значит - андестенд. А она ничего, хоть и спросоня.
- Слышь, красавица, чего со мной было-то, почему ночь? Почему не болит? Бормочет свой инглиш, не пойму. Шант, шант.
А, шунтирование сделали? Это я знаю, в газете как-то читал, еще в России. Вроде промывки мозгов, сердечных и сосудистых, звучит неплохо, правильно звучит.
Вот значит почему голове холодно и летать хочется, это я от наркоза отхожу.
Так все-таки инфаркт?
Довели...
Сели, ноги свесили, да еще погоняют.
Права, выходит, мамаша была - доездят они тебя, - твердила, а я молодой, горячий, еще прикрикивал, мол ты мне не указ, моя жизнь - хочу - везу, хочу - сам погоняю. Не успел. Не успел погонять – то.
Ну, Лера допустим, кругом неправа, да еще выделывается. Покормить толком мужика не может, про что другое - и речи нет. Нездорово. От каш ее скоро закукарекаю. А умирать от инфаркта в сорок лет - здорово?
Сама ловко прикинулась - чуть что-внеурочные там, или переработки, или пол лишний раз помыть - у нас чувство тяжести во всем теле и легкий озноб. Ни на одной работе удержаться не может, все склочничает, видно так сильно работать любит.
Ну, а голова у нее с первой брачной ночи - как календарь - день болит, день перестает, забыл вот только когда - по четным или нечетным?
А я - что? Выходной, праздник, будни - руки при мне, работы - завались, зарплату - в дом.
Отпуск? Не знаю, забыл с чем это едят, вот в больнице и отдохну заодно.
Детки тоже хороши. Старшую только шмотки интересует, ни учиться не хочет, ни работать, курит уже, с парнями в обнимку после школы. Что делать-то, господи? Ведь не слышит она нас - в наушниках день и ночь.
И младшая такая же растет, еще пару лет, такая же станет.
Хорошо я никого не послушал и жизнь свою не застраховал, обидно, когда твоей смерти радуются втихаря. Или даже вслух.
Что-то холодно мне. И воздуха будто не хватает. Окно бы открыть.
- Сестричка, милая, вот хорошо, что зашла, ты, это...сделай что - нибудь. Умираю я, андестенд?
ДЕНЬ- Странно, спал, спал, а не выспался, опять спать хочу.
Цветы. Кто же это принес? Лерочка наверное.
Почему цветы, я же не умер. И умирать вроде не собираюсь.
- Сестра, плиз, водички бы мне. Нельзя? Почему нельзя? Ну, нельзя, так нельзя, вам видней.
Оперэшэн? Мне? Вчера? Ну, спасибо, сенкью, говорю, спасли видать меня, помню только - сон - не сон, темнота и колодец, лечу в него и даже рук не могу расправить, чтобы воздухом встречным управлять, прилипли руки-то к телу. И доктору вашему спасибо, жаль что не русский, бутылку бы ему поставил, вот те крест.
Родных можно повидать? Фэмили?
Нет еще? А жаль. У меня чудесная фэмили, так и знай, жена и дочери - и не знаю кого больше люблю, жизнь за них готов положить.
Жизнь. Вот дубина стоеросовая. Жизнь моя денег не стоит, что случись - пшик - и нет меня, а что с ними? Лерочка, конечно, работящая, не пропадет, но уж больно нежная она, хрупкая, быстро силы истают, за детей опять же изведется, хотя они у нас просто клад, обе умницы, помощницы.
Как выйду, сразу жизнь застрахую, чтоб без неожиданностей, а я – что, выдержу, мне б на работу скорей.
- Сестричка, жену хоть на минутку нельзя? Руки бы ей поцеловал - за заботу. Если бы не она, я бы еще раньше в больнице оказался, веришь?
И жену нельзя? Плохо. Когда еще свидимся.
Сестра, ты вот что, если, ну..., понимаешь, утром я не того... Каюк, говорю, если мне утром... Так ты Лерке моей скажи – люблю я ее. Больше всего на свете, больше жизни даже. Больше...
УТРО
…
_________________________________________
Об авторе:
ЛАДА МИЛЛЕРПисатель. Поэт. Рассказы, повести и стихи печатались в журналах «Невский Проспект» (Россия), «Южное Сияние», ( Украина), «Новый Свет» (Канада) « Дальний Восток», ( Россия) «Этажи», (Россия), «Литературный Иерусалим» (Израиль), «Эмигрантская лира» (Бельгия), а также в интернет-журнале «ЛИTERRAТУРА» и на литературном портале #Textura.
Книги: «Голос твой», 2015 г., Тель Авив, «В переводе с птичьего», 2018 г., изд. «Время», Москва, «Мурашки для Флейты» 2019 изд. Blue Ocean Theater Studio Майами. «Заговоренные» 2021 г. изд. ЭКСМО Москва. Лауреат премии Эрнеста Хемингуэя 2020 год журнал «Новый Свет», Торонто, Канада. Дипломант германского международного литературного конкурса русскоязычных авторов ,,Лучшая книга года,, в 2022 году (крупная проза). Родилась в Новгороде, с 1991 по 2002 жила в Израиле, с 2002 г. живет в Канаде. Врач-ревматолог, замужем, трое детей.
скачать dle 12.1
