Редактор: Ольга Девш
(О книге: Джордж Сентсбери. Заметки из винного погреба / Пер. с англ. В. Петрова. М.: Ад Маргинем Пресс, 2024. 208 с.)Джордж Сентсбери — такой викторианский свободный интеллектуал, джентльмен, и следующий всем канонам приличий и вкуса, и знающий, тихо торящий свои собственные пути в жизни и культуре. Не Джон Рескин и не Чарльз Лэм, но ноосферные круги на воде примерно те же. Речью в его книге, как разговором с очень умным человеком, манкировать не стоит, плохого точно не посоветует.
Родился в 1845 году во вполне состоятельной семье (глава семейства, правда, довольно рано умер). Закончил Оксфорд, где уже имел репутацию «энциклопедии ненужных знаний», а еще состоял в винном клубе и регулярно посещал все церковные службы — как видим, вектор своей жизни он нащупал довольно рано, был ему верен до самых преклонных лет. В Оксфорде он и хотел остаться преподавать, несколько раз подавался, да не брали — то ли был недостаточно прогрессивен, то ли всеохватность знаний предпочитал их глубине. Стал в итоге журналистом, фриланс и штатным, и самого широкого профиля — выступал в печати в спектре от книжного, ресторанного, как сейчас бы сказали, критика, до политического и даже богословского обозревателя. Сделал себе имя, дружбы завел (с Робертом Льюисом Стивенсоном и Киплингом, последнему и книга эта посвящена), немногое свободное время в клубе проводил. А там и мечта сбылась — пригласили возглавить кафедру английской литературы в Эдинбургском университете. Прожил до почтенных 87 лет, покинув сей мир в 1933 году, тем самым избавив себя от в оном разочарования (так, про скверные вина и(ли) неправильное их употребление он говаривал, что это полный большевизм).
Автор обширного наследия — полное собрание сочинений, подозреваю, заняло бы изрядное место на каминной полке — он остался с нами не своими филологическими и критическими работами, а этой маленькой, еще и незаконченной (помешал возраст) книжечкой. Да и как остался, со всем блеском — до сих пор сорта вина и виски в его честь называют.
Так в чем же прелесть этой книги? А тут интересно. Она, казалось бы, действительно о вине и винопитии. Прежде всего о вине, немного и о других разной крепости напитках, а еще и о таких частностях, как правильный дизайн графинов выбрать, в какие бокалы разлить, как погреб обустроить. Еще списки опробованных и рекомендованных им сортов и даже меню устроенных им званных обедов (лучше не смотреть на эти десятки перемен блюд под соответствующие напитки — или разве что одним страноведческим глазком, чтобы убедиться, что английская кухня не всегда была такой, как бы сказать, монохромно-пуританской, как ныне). Собственно, и все.
Продвигает он на этом фоне какие-то потрясающе оригинальные мысли? Да нет, разве что ту, что умеренное (культурное, ритуализированное) потребление алкоголя никого еще не убивало, а новая британская система налогообложения взвинтила цены до небес, лишила простых людей качественных напитков за разумные деньги. Подано все это изысканным, захватывающим стилем? Броское (в)се не пристало джентльмену, мы же помним, как один из премьеров, купив новый костюм, сначала отдал его дворецкому, чтобы тот немного сносил его до состояния приличной потертости. Попутно наблюдения, афоризмы, что-то еще возникает? Ах, самую-самую малость, как цветное пятно бутоньерки на костюме самых консервативных тонов (что, например, нет почти в мире такой напасти, какую бы нельзя было вылечить доброй долгой прогулкой).
Так в чем же, черт возьми, дело, в чем очарование этой книги, которое захватывает тебя буквально помимо твоей воли (я-то уже думал чуть ли не отложить ее, ибо все эти смакования под определенным углом солнечного света из именно такого бокала сортов вина, которых и нет уже давно, мало о чем мне говорят, нынешних поголовно заделавшихся винными экспертами из нашего как бы среднего класса и так за глаза довольно)? А, я бы сказал, именно в отсутствии всех этих красот и наставлений. «Заметки из винного погреба», кажется, как раз о том, как можно скромно и здорово жить, гармонично радоваться тому, что Господь к столу послал, тактично разделять свою радость с домочадцами, друзьями и тем, кому интересно послушать, и не более того. И в этом малом сокрыто многое, на самом деле. Как тот же самый неброский, но очень качественный, освященный мастерством скроившего его и любовью носящего наряд может тихо и ненавязчиво поднять настроение, глаз порадовать и себе, и другим. Жить умеренно, благопристойно, в часы заслуженного досуга стоически эпикурействуя, тем самым небольшую гармонию вокруг себя умножая.
Вот как (а это, правда, единственный случай, когда весьма пожилой господин накануне своей кончины говорит о себе и своих мыслях, а не об очередном добром напитке после трапезы с сигарой в нужном стакане с толстым, но не выпячивающимся основанием) Джордж Сентсбери это для себя понял: «Оглядываясь на эту жизнь, я вспоминаю многое с благодарностью. Хорошо в одиночку проделать пятьсот миль за двадцать дней, в одной паре башмаков (не испытывая надобности в коблере вплоть до последнего дня), без всякой подготовки, с довольно увесистым рюкзаком. Хорошо постигать в разных обстоятельствах, включая названное выше, одному и в компании, тайны моря и уроки земли, от Силли до Ская, от “Конца Земли” до Дувра, от Нора до Морейского залива; от Дартмура до Лохабера; от Уилда в Сассексе до нортумбрских озер, безлюдных и жутковатых, неподалеку от Римской стены. Хорошо слушать вечернюю службу в Оксфорде, затем отправляться в город и плясать всю ночь (как можно больше пляски, как можно меньше партнеров), возвращаться наутро и вновь идти на службу. Хорошо предупредить издателя, незадолго до того, как Пиготт одурачил Times, что не надо вступать в переговоры с этим ловкачом, как он собирался сделать; хорошо заткнуть рот радикальному кандидату. Хорошо всегда быть согласным со старыми, а не новыми английскими законами, ввиду того что “коллективные сделки” могут быть лишь коллективным издевательством, и ничем иным. Хорошо быть знакомым с “Rhetores Graeci” Вальца, “Великим Киром” и почти всеми английскими поэтами, о которых никто никогда не слышал; обнаружить, что “Земной рай” в двадцатом издании (1920 год) так же восхитителен, как в первом (1868 год). Хорошо слышать, как Симс Ривз наполняет своим голосом Сент-Джеймс-холл во время представления “Аделаиды” и наконец захлестывает тебя с головой — не бассейн, а целый океан музыкальной мальвазии; рассказывать о красотах первого купленного тобой Берн-Джонса, не зная, что за спиной стоит преподаватель, которого ты озадачил и одновременно развеселил. И в прошлом, и даже в настоящем было и есть много хорошего; а то, что было — повторю еще раз, — остается с нами».
скачать dle 12.1
