ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 224 декабрь 2024 г.
» » Ольга Аникина. В СВЕТЕ ЛИЦЕЙСКОЙ ЛАМПОЧКИ

Ольга Аникина. В СВЕТЕ ЛИЦЕЙСКОЙ ЛАМПОЧКИ


(О книге: Лицей 2017. Первый выпуск / предисл. Янг Сока, Владимира Григорьева, Павла Басинского. – Москва: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной. 2017)


Хорошо темперированный клавир

Писать о премиальном процессе – дело непростое, потому что приходится плыть в кильватере чужого выбора и пытаться объяснять его. В чём была суть этого выбора, нам демонстрирует состав лицейского шорт-листа. Поэты, в него вошедшие, – народ более-менее известный всем, кто хотя бы немного интересуется литературным процессом. Молодой читатель (а им чаще всего является автор, стремящийся к завоеванию литературной вселенной), в первой книге «Лицея» может найти образцы стиля, которые в данный период времени возведены (или созданы условия, чтобы они были возведены) на уровень мейнстрима. Читатель же более искушённый увидит критерии отбора авторитетного редакторского жюри и попытку развернуть литературный процесс на новые (хорошо забытые старые) рельсы. Но, скорее всего, книга ориентирована именно на первую группу читателей, то есть на тех, кто хочет научиться быть услышанным.

Анализируя результаты премии, представители «традиционалистского» фланга уже отметили, что «мейнстримом становится открытая эмоциональность, взывание к читательскому ответу и возвращение современной поэзии её гуманистического амплуа» (статья Елены Погорелой в «Prosodia», № 7). Кроме того, о «лицеистах» писали, что «в коротком списке … невозможно пройти мимо трёх пугающе одинаковых поэтов» и что «почти все поэты из короткого списка пишут с оглядкой на одобрение литературного сообщества и проверенные приёмы» (статья Максима Алпатова «Пушкин как логотип» на сайте Rara Avis). В то время как апологеты «инновационной» поэтики высказались в адрес результатов премии достаточно резко, отметив тяготение к «рутинообразию». И вот тексты финалистов отсеяны, скомпонованы и даже, что немаловажно, отредактированы, и это в ряде случаев серьёзно повлияло на их читабельность. Прошло время, первый выпуск «Лицея-2017» увидел свет, и мы можем оценить результат чуть шире, применив ещё и ретроспективный взгляд на работу опубликованных в книге авторов.

Композиция сборника – хорошо темперированный клавир: сначала читателю предлагается обзнакомиться с текстами, занявшими первое место, потом – второе, и на закуску – третье. Всё разложено по полочкам, но на самом деле не так однозначно. Знаменитый консультант по карьере Дамиан Биркел сказал: «Если вы оказались вторым, значит, вы на верном пути». Лично для меня открытием были именно так называемые «вторые» места, как в прозе, так и в поэзии. Пожалуй, книгу стоит купить ради того, чтобы начать читать её с середины.


Три плюс три не равно шесть

«Это даже не середина жизни / И вокруг не лес, а гнильца, болотце», пишет поэт, лауреат третьего места «Лицея» Григорий Медведев. Если говорить о молодой российской поэзии, то в состоянии «болотца» она уже давно не живёт. У поколения до 35 лет в настоящее время есть масса возможностей обратить на себя внимание общественности и редакторов толстых журналов. Им предлагается встать в правый фланг и создаются условия, чтобы двигаться вперёд и занимать передовые позиции. И в отдельных случаях это более чем оправдано.

Каждый представленный в сборнике поэт говорит о себе по-своему: Дана Курская идентифицирует себя в стихах как «дредноут», Григорий Медведев – как «котёнок с улицы Мандельштама», а Владимир Косогов – как «акмеист седьмого дня». Поэтика двух авторов-мужчин вырастает из книжной традиции (чуть подробнее об этом – позже), а поэтика Даны Курской эту книжность продырявливает, и сквозь прореху дует настоящий живой ветер. Тема бессмертия и смерти звучит у Курской с самого первого стихотворения подборки «Меланоцет Джонсона». На первой же странице – черта стиля: в стихотворении звучит имя собственное, которых вообще в стихах Курской больше, чем у других финалистов. Вот такое подчёркнутое личное начало и человеческая харизма формирует собственный стиль поэта, и происходит это буквально у нас на глазах – в течение двух последних лет. Отчётливо видна разница в уровне подачи, если сравнить старые стихи (например, «Крысоловку», к сожалению, включённую в «лицейскую» подборку) и относительно свежие – «Бывальщину», «My Dan», «Бабушка моя». Я не соглашусь с Максимом Алпатовым, утверждающим, что стихи Курской растут из поэзии Марии Ватутиной. Стихи Курской, по моему мнению, всё же растут из поэзии Серебряного века. В них мы найдём и антиэмфазу, и личностную ориентированность, и характерный надрыв.

Стихи из «лицейской» подборки Владимира Косогова были мне частично знакомы. Я слежу за публикациями этого автора, а в прошлом году в конкурсе «Заблудившийся трамвай» (конкурс, где организаторы стараются соблюдать анонимность участников), Косогов был безоговорочным моим (и не только моим) фаворитом.  В «трамвайной» подборке Косогов позиционировал себя не «приверженцем старой секты», а говорил «речью <…> картавой, / глоткой <…> лужёной, хрипящей матом».

На меня как на читателя произвело впечатление различие «трамвайной» и «лицейской» подборок, и, по моему мнению, вторая безусловно проигрывает первой.

Когда я был самим собой,
Всё виделось не так.
Махнёшь усталой головой
И спрячешься во мрак.


В стихах из «Знамени»  – и здесь я соглашусь с мнением Бориса Кутенкова (Литературное обозрение периодики, сайт «Год Литературы», 14.08.17) – пожалуй, слышатся слишком очевидные аллюзии на стихи Бориса Рыжего. В «лицейской» же подборке – и автор этого не скрывает – он тяготеет к акмеистической простоте, и именно она оказалась мила авторитетному жюри. А в стихах «Трамвая», как мне кажется, Косогов звучал наиболее близко с «самим собой». И сегодняшний голос автора снова находится в процессе настройки.

Интересные параллели обнаруживаются при чтении текстов Владимира Косогова и Григория Медведева, опубликованных в «лицейском» сборнике. Если речь идёт о рифме как таковой, то подборка Косогова здорово зарифмована с подборкой Медведева, и это придаёт книге лицеистов некую цельность, хотя размывает индивидуальный почерк авторов.

«Хорошо созревает рябина, /значит, нужен рябинострел» (Медведев)
«Зрачки красней мороженой рябины (Косогов)
«Ржавая горка. Песок, качели… « (Медведев)
«Проскрипят дворовые качели/на невнятном наречьи стальном» (Косогов)
«Мой дед, посадивший сад, его уже пережил» (Медведев)
«Вот мой дед пережил сыновей, / и поэтому жизнь его съела» (Косогов)
«Я надевал в десятый / топорщившийся, мешковатый/ пиджак (Медведев)
«Чтоб узнал я вдруг: хуже смертных мук – / Ежедневно рабочий таскать сюртук (Косогов)

Эти похожесть стиля, перепрыгивание образов от одного автора к другому, отражения одного в другом, смею предположить, вытекают не из реализма, а, скорее, из некоего стандартного контекстно-речевого набора, который характерен для поколения тридцатилетних поэтов. Помните, у Остапа Бендера был «торжественный комплект», который «избавляет от необходимости ждать, покуда вас окатит потный вал вдохновения». Эти образы-триггеры есть то, на что современных авторов научили обращать внимание поэты предыдущих поколений. В их использовании ничего страшного нет, но зачастую при чтении возникает ощущение, что поэты пишут, к примеру, не о своём детстве, а о чьём-то  идеальном/придуманном/где-то вычитанном  детстве, об отцах, дедах и мужском взрослении – так, как «сейчас принято писать», то есть трогательно, но с элементом брутальности и иронии. И – ещё раз подчеркну, что я говорю сейчас не обо всём багаже стихов, написанных Владимиром Косоговым и Григорием Медведевым – а только о двух тех подборках, которые поэты считают для себя самыми актуальными на сегодняшний день и которые вошли в финал премии «Лицей». Но, быть может, всё это мне только кажется.

В книге «Лицей» стихи Владимира Косогова расположены сразу после прозы Кристины Гептинг. У обоих авторов через весь текстовый массив красной нитью проходит мотив больницы (ещё одна рифма, и, вероятно, не случайная). Материал, положенный в основу повести Гептинг «Плюс-жизнь», безусловно, актуален и ценен. Но сам разговор о ценностях, изложенный на бумаге, ещё не делает текст художественным произведением и, тем более, не способствует преодолению культурного кризиса. Текст повести Гептинг, как губка, вобрал всю собранную автором информацию по проблеме ВИЧ-инфицированных больных, но «герой в развитии», о котором Гептинг говорит в своём интервью для проекта «Пароход онлайн», у автора не получился. Произошло это, скорее всего, из-за попытки сохранить фактологию, что придало повествованию оттенок публицистичности в ущерб художественности. Герой повести обретает любовь, теряет её, борется, попадает в туберкулёзную больницу, борется, помогает любимому человеку, вновь борется – но, при всей этой многократно усиленной борьбе, ни в одной точке повествования не акцентируются внутренние его изменения, ни то, как меняются его мысли, ни то, как меняется поведение. Скорость истории пробуксовывает, замедляется на сюжетных вставках; последние представляют собой боковые ветки-интервью, записанные после разговоров с многочисленными пациентами и их родственниками, когда-либо столкнувшимися с диагнозом СПИД. Материала у автора набрано на хороший роман. Всё это – правда жизни. Но беда в том, что литература – это не зеркало жизни. Зеркало жизни – это натурализм, а настоящая литература – это «умное зеркало», как писал Михаил Лифшиц. Георг Лукач в одной из своих статей приводил цитату из Золя, где писатель, говоря о своём произведении «Сентиментальное воспитание», замечает: «Оно слишком правдиво, с эстетической точки зрения ему недостаёт ложной перспективы». Под «ложной перспективой» здесь понимается художественность – и именно художественности мне не хватило в работе Кристины Гептинг.

Евгения Некрасова, прозаик, получившая второе место «Лицея» за сборник рассказов «Несчастливая Москва», бесспорно, отличный стилист – и даже по названию сборника угадывается тот писатель, реинкарнацией которого Некрасова хочет предстать. Однако в этой прозе, кроме влияния Андрея Платонова и отчётливой фольклорной составляющей, слышно эхо голосов Ремизова, Хлебникова, Белого, Замятина, Шергина и даже Цветаевой. С языком Некрасова работает профессионально, смело и по-юношески дерзко, и при чтении создаётся ощущение лёгкости письма. Но, стоит сравнить качество текстов, опубликованных на сайте «Лицея» (черновые варианты, поданные на премию) и в книге, – и становится ясно, что за этой лёгкостью стоит дотошная и кропотливая редакторская работа. Автор пишет на грани фола: Некрасова не боится нарочито корявых фраз, которые отчётливо видны в черновом варианте и волшебным образом преображаются, проходя редакторскую правку. В повестях «Присуха», «Лётка, или хвалынский справочник» наиболее явственно выступает орнаментальная нота, внедряется кубистический принцип построения образа и сюжета, как черта двадцатого века – и на контрасте с этим становится живым и выпуклым северный сказ, с помощью которого автор нанизывает метафоры одна на другую. Эти два текста, а также история про Галю-гору, на мой взгляд, наиболее удачные в подборке. Некрасовой не вполне удалась заглавная повесть «Несчастливая Москва», где автор отходит от личных историй героев, вводит платоновскую массовку и пытается отразить коллективное сознание. Проседание текста обнаруживается в ключевых стилевых провалах, как раз тогда, когда в сюжете происходит очередной поворот или, по терминологии Роберта Макки, основателя всемирно известной сценарной школы, «побуждающее происшествие». Но, учитывая то, что этим же самым грешат многие наши маститые писатели, в целом удачу Некрасовой нельзя не отметить: уровень письма молодого прозаика, пожалуй, будет даже выше, чем у ряда топовых авторов.   

Рассказы последнего финалиста «Лицея» Андрея Грачёва – очень спорный раздел книги. С авторскими языковыми ляпами худо-бедно может справиться редактор издательства. С мелодрамой, взятой за основу сюжета, тоже можно смириться. Как писал тот же Макки, «мелодрама – это результат не излишней экспрессивности, а недостаточной мотивированности». Вот с мотивацией-то у Грачёва серьёзные проблемы, и большинство его приёмов встречает моё отчётливое читательское «не верю!». Затянутая экспозиция рассказов никак далее не отражается в сюжете. Персонажи Грачёва – лубочные, не прорисованные: единственный живой образ (хоть и сделанный по образу и подобию героев Романа Сенчина) – карточный шулер Санёк – и то, увы, явление второстепенное, и пропадает он с горизонта, не успев появиться. Зато главный герой повествования, некто Андрей, хилая реинкарнация шекспировского Отелло, в финале обнаруживает завидное красноречие, которому бы позавидовал сам мастер Йода:

«– Люблю тебя, – негромко сказал он ей, – Люблю тебя больше жизни своей. Люблю, как может трава влагу любить. Как птица небо любит. Как огонь дерево любит – всей ненавистью могу. Невозможно жить без тебя мне.<…> Нет мне надежды, гнущему металлы, подобрать слов, достойных лика твоего, ушей твоих приюта песен. Так бы и касался тебя, нежно-нежно, как губами».

Вот и я нежно-нежно касаюсь текстов Андрея Грачёва, в надежде, что этот автор как-нибудь проявит себя в будущем. Не зря же ему выдан такой крупный аванс. С другой стороны, как сказал Стивен Кинг, «очень часто плохая книга может научить большему, чем хорошая».


Трансгрессируем в прошлое

Время срезает меня, как монету.
И мне уж не хватает меня самого...

(Осип Мандельштам)

Есть издания, которые интересны филологам, лингвистам, историкам литературы, потому что в них отразились основные черты времени. Именно такое чтение, как элемент научного поиска, способствует формированию вкуса. Вот и сборник «Лицея» видится мне книгой исторической, этапной. Эта книжка знаменует необходимость предварительного анализа происходящего в литературном процессе. Предварительного, потому что по прошествии времени многие явления будут выглядеть иначе.

 Настоящей литературой может являться только то, что её обновляет и ей добавляет. Мы вынуждены признать, что современная актуальная поэзия на сегодняшний день является почти таким же анахронизмом, как поэзия сентиментальная. Об этом пишут как современные, так и западные литературоведы, подчёркивая, что отказ от рифмы и ритма только обнажил приём, но не отменил его, что история поэзии, смешиваясь с текстом, только обедняет стихотворение, что времена формализма, структурализма и ризомы давно уже миновали.  (А.Мешонник, 1989 г.). Тот факт, что все шесть лауреатов премии «Лицей» (и поэты, и прозаики) работают в традиционной манере, и, как минимум, в стиле четырёх авторов отчётливо прослеживаются параллели с Серебряным веком, – не может остаться незамеченным. Имеем ли мы дело с выявлением тенденции или с искусственным её оживлением, пусть каждый решает для себя. Мне видится скорее второе. Нужно ли оживлять Серебряный век в условиях, совершенно от него отличных? Мне это представляется неестественным. Но, пожалуй, это всё же лучше, чем реанимировать тупиковые ветви структурализма и концептуализма. Когда человек заходит в тупик, он всё-таки находит в себе силы вернуться к началу пути, для того, чтобы после проложить совершенно иную дорогу.

И, тем не менее, очень  бы не хотелось, чтобы образцы стиля, представленные в книге, стали очередным «торжественным комплектом» начинающих авторов. «Уйти и лампочку свернуть» (В. Косогов) в русской литературе невозможно. Единожды зажжённая, лампочка будет светить, и очень многие авторы будут этот свет улавливать. Негасимая лампочка, зажжённая Бродским, проявила возможности современной профанной поэтики (дневниковая, девичья, интернет-поэзия, перегруженная демагогией и анжамбеманами). Есть ещё лампочка обэриутов, лампочка Парщикова, лампочка Рыжего. Лампочка Платонова, Ремизова, Бунина. А бывает и смешение спектров. Даже для самого автора теперь, пожалуй, не всегда понятно, где свет чужой лампочки, а где его собственный. Тем и хороши такие сборники, как «Лицей» дающие возможность зафиксировать основную волну определённого спектра, который, впрочем, не является светом путеводной звезды, непременно ведущей к успеху.

В новом времени, в пустоте,
Песенок нету, а наши – те –
Превращаются в белый шум.
Он идёт-гудёт,
он идёт-гудёт.
Никаких не наводит дум.


(Г. Медведев)





___________
См. также - Анна Солонович. В РОЛИ ХРОНИКЁРОВ (Прим. ред.)
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 835
Опубликовано 23 дек 2017

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ