(пьеса про людей)
Действующие лица:Анатолий Ступов - 56 лет
Галина - его жена, 54 года.
Надя - 30 лет.
Сергеев - друг Анатолия, 57 лет.
Картина 1.Большая квартира в сталинке, ремонта в которой лет тридцать не было, а то и больше. Живут в этой квартире Анатолий и Галина, муж и жена. У каждого своя отдельная комната. Есть ещё гостиная, в которой гостей не было столько же лет, сколько ремонта. Есть и ещё одна комната, напротив комнаты Анатолия. Её окна выходят на юг, и в ней стоят клетки с птицами самых разных мастей. Тут и щеглы, и попугаи, и синицы, и снегирь, и зяблик, кого тут только нет. Птицы чирикают, кто во что горазд, перелетают с жердочки на жердочку, клюют корм, и, кажется, что они вполне счастливы. В этой же комнате сидит Анатолий, что-то мастерит, видимо, очередную клетку для птиц. За окном апрель, холодный и неприветливый, снежный. Раздается звонок в дверь, затем в комнату заглядывает жена Анатолия, Галина.ГАЛИНА: Мне эти птичьи фанаты до горла достали, твои. По интернету уже люди давно общаются, а они все ходят, ходят. Опять Сергеев адрес дал?
АНАТОЛИЙ: Сергеев ничего не говорил. Ну, пусть заходят, раз пришли, кто там? Я еще не закончил, мы же на следующей неделе…
Галина выходит, не дослушав. Входит Надя. Смотрит на Анатолия, молчит.АНАТОЛИЙ: Вы от Сергеева?
НАДЯ: Нет.
АНАТОЛИЙ: Вы за клеткой? Она еще не готова. Что с вами?
НАДЯ: У меня рвотный рефлекс.
АНАТОЛИЙ: Вам плохо?
НАДЯ: Мне противно. Птицы. Я ненавижу птиц.
АНАТОЛИЙ: Вы не от Сергеева? Что вам нужно?
(кричит в сторону двери) Галя! Галя!
(Наде) Вы к Гале?
НАДЯ: Можно кусочек черного хлеба с солью? А то меня вырвет.
АНАТОЛИЙ: Я не знаю, есть ли хлеб.
Анатолий выходит. Надя подходит к окну, открывает его. Вздыбились шторы от ветра, снежинки залетают в комнату. Возвращается Анатолий с куском хлеба на тарелке.АНАТОЛИЙ: Вы что! Застудите!
Анатолий отдает тарелку Наде, закрывает окно. Надя жует хлеб с закрытыми глазами. Входит Галина.ГАЛИНА: (Анатолию, тихо): Наркоманка какая-то.
(Наде) Эй, девушка, ау! Вам чего надо? Вы к кому?
НАДЯ: Я к Анатолию Ступову.
ГАЛИНА: Вы за птицей?
НАДЯ: Нет, что вы! Я ненавижу птиц!
ГАЛИНА: А что вам тогда от него нужно? Кто вы?
НАДЯ: Я его дочь.
Пауза.ГАЛИНА: Ложь! Чушь! Аферистка!
НАДЯ: Я не аферистка!
ГАЛИНА: Говори, что тебе нужно, что тебе надо?
НАДЯ: Ничего, ничего мне не надо! Не кричите вы, меня сейчас вырвет. Я просто хочу познакомиться.
ГАЛИНА: Я знаю, знаю! Ты черная риелторша!
НАДЯ: Мне плохо, плохо. Уберите птиц!
АНАТОЛИЙ: Да куда же я их уберу?
НАДЯ: Уберите, уберите, уберите!
ГАЛИНА: Так, знаешь что? Ты его птиц трогать не смей!
НАДЯ: Мне плохо, плохо. Орнитоз, вши, паразиты! Черви! Черви!
ГАЛИНА: Пошла отсюда! Плохо ей! Не трогай божьих тварей! Иди! Иди! Мошенница! Убийца! Не на ту напала! Иди!
Галина выталкивает еле живую Надю из комнаты. Анатолий подходит к птицами, разговаривает с ними.АНАТОЛИЙ: Все, все, все, мои крошки, мои малютки, все, все. Все. Все хорошо. Все. Тетя напугала, да? Напугала? Все, все, ушла тетя, ушла. Не бойся, Свирька, ты чего, ну? Все, мои малютки, все.
Картина 2.Кухня. Анатолий и Галина едят суп.ГАЛИНА: Ну? И что?
АНАТОЛИЙ: Что?
ГАЛИНА: Что скажешь?
АНАТОЛИЙ: Вкусный суп.
ГАЛИНА: Да я про эту. Про девку про эту.
АНАТОЛИЙ: А я-то что?
ГАЛИНА: Хочешь сказать, не твоя?
АНАТОЛИЙ: Нет, конечно! Откуда?
ГАЛИНА: А ты не в курсе? Пару фрикций, три потуги.
АНАТОЛИЙ: Галя, ты же меня знаешь!
ГАЛИНА: Да ешь ты, ешь, разорался.
Раздается звонок в дверь.ГАЛИНА: Какие люди непонятливые стали.
АНАТОЛИЙ: Это Сергеев. Мы договаривались.
Анатолий уходит открыть дверь, возвращается с Сергеевым.СЕРГЕЕВ: Приятного, приятного.
ГАЛИНА: Ты внезапный, как понос, Сергеев.
СЕРГЕЕВ: Я предупреждал.
ГАЛИНА: Все равно внезапный. Чаю?
СЕРГЕЕВ: Я вообще-то птиц пришел послушать.
ГАЛИНА: Так надо или нет?
СЕРГЕЕВ: А давай!
Галина встает, собирается заваривать чай.ГАЛИНА: (Сергееву) Может суп? Все равно выбрасывать.
СЕРГЕЕВ: Давай, у тебя что чай, что суп – все одно.
ГАЛИНА: Чего?
СЕРГЕЕВ: Бамбарбия, киргуду. Шютка.
ГАЛИНА: Как шутил этой дебильной шуткой тридцать лет назад, так и шутишь.
СЕРГЕЕВ: А ты как была хороша, тридцать лет назад, так и не изменилась!
ГАЛИНА: Да ну тебя!
Галина наливает Сергееву тарелку супа, уходит с кухни.СЕРГЕЕВ: На прошлой неделе на работе слушал удивительно приятную песню зеленушки.
АНАТОЛИЙ: Вроде рано ей еще петь?
СЕРГЕЕВ: Тем не менее, пела, да еще и как! Я стал посреди двора фирмы, рот разинул, слушаю. А она сидит на проводе, возле туи. Но я представил, как со стороны выгляжу, пришлось дальше идти по делам. А то скажут, старый, в маразме. Вот бы на природе услышать такое, гнездо бы вычислил, рассмотрел более внимательно. Да… Но еще раз отмечу, очень редкая приятная песня, и это в центре города. И главное - без неприятного коленца, которое я называю примерно так: дззи-и-уу.
АНАТОЛИЙ: Могу себе это представить! То, что сможем понять мы, понимают не все! Люди видимо, смотрят на нас как на идиотов.
СЕРГЕЕВ: Мы же в свою очередь, иногда думаем и о них то же самое
(смеется).АНАТОЛИЙ: Как ты думаешь, может на птицу быть рвотный рефлекс?
СЕРГЕЕВ: В смысле?
АНАТОЛИЙ: Ну, вот видишь птицу и начинается.
СЕРГЕЕВ: Не слышал. Психологическое что-то?
АНАТОЛИЙ: Не понятно.
СЕРГЕЕВ: Да, полно всяких уродов.
АНАТОЛИЙ: Она вроде нормальная.
СЕРГЕЕВ: Кто?
АНАТОЛИЙ: Чай будешь?
СЕРГЕЕВ: Чай? Да нет, спасибо.
Анатолий собирает посуду со стола, убирает в раковину.СЕРГЕЕВ: А ты про кого говорил?
АНАТОЛИЙ: Да я так, просто, ни про кого.
Картина 3.Ночь. Тихо в квартире, все спят. Птицы примостились на жердочках, головушки свои под крылышки спрятали. Галина в своей комнате переливисто храпит. Хорошо в квартире, спокойно. Только вот Анатолию не спится. Лежит он в своей кровати, ворочается. Встаёт, подходит к комнате с птицами, прислушивается. Затем идёт к комнате Галины, тоже слушает, наконец, решается зайти к ней, смотрит на нее.АНАТОЛИЙ: Спит. Спит она. Галя, Галь.
Галина всхрапывает.АНАТОЛИЙ: Ты ещё перни.
ГАЛИНА: А? Че? Че такое? Толя?
АНАТОЛИЙ: Ты спишь?
ГАЛИНА: Сплю. Ты чего?
АНАТОЛИЙ: А я вот не могу.
ГАЛИНА: Ну, поешь иди? Ты заболел что ли?
АНАТОЛИЙ: Галь, ты это...
ГАЛИНА: Че?
АНАТОЛИЙ: Я когда умру, ты не сжигай меня, ладно?
ГАЛИНА: Ты че собираешь?
АНАТОЛИЙ: Да ты не пугайся, я же не сейчас умру. Я просто не хочу, что бы сжигали. Ладно?
ГАЛИНА: Ладно.
АНАТОЛИЙ: У тебя в трусах прохладно.
Галина быстро встаёт, включает свет.ГАЛИНА: Ты пил? Тебе Сергеев принёс? Пил, да?
АНАТОЛИЙ: Да трезвый я, трезвый.
ГАЛИНА: А ну, дыхни!
АНАТОЛИЙ: Не буду я.
ГАЛИНА: Опять? Ты опять начал? Ты вообще что ли?
АНАТОЛИЙ: Да вот, вот!
(Дышит на Галину) Довольна? Довольна?
ГАЛИНА: Нет, не довольна! Ты чего пришел-то ко мне среди ночи?
АНАТОЛИЙ: Так, просто.
ГАЛИНА: В смысле просто?
АНАТОЛИЙ: Можно я с тобой лягу?
ГАЛИНА: Сюда?
АНАТОЛИЙ: Да не буду я приставать.
ГАЛИНА: А тогда зачем?
АНАТОЛИЙ: Мне страшно.
ГАЛИНА: (подумав) Ну, ладно.
Галина выключает свет, ложится в кровать. Анатолий прилег рядом, на краешек.ГАЛИНА: Одеялом-то укройся.
АНАТОЛИЙ: Да я так. Тебе удобно?
ГАЛИНА: Да.
Молчание.ГАЛИНА: А чего это ты не будешь приставать, а?
АНАТОЛИЙ: Ну, если ты хочешь.
ГАЛИНА: А ты?
АНАТОЛИЙ: Ну...
ГАЛИНА: Так хочешь или нет?
АНАТОЛИЙ: Галь, ну когда я отказывался-то?
ГАЛИНА: Ты из-за этого не спал что ли?
АНАТОЛИЙ: Нет, не из-за этого.
ГАЛИНА: Почеши мне спинку.
Галина поворачивается спиной к Анатолию. Анатолий чешет ей спину.ГАЛИНА: Вот, вот, ага, ещё повыше, пониже, повыше, вот-вот-вот. А! Все.
(Вдруг) А Сергеев где?
АНАТОЛИЙ: Ушёл.
ГАЛИНА: А ты про эту девку ему сказал?
АНАТОЛИЙ: Нет, зачем?
ГАЛИНА: Может, она от него?
АНАТОЛИЙ: От него только за птицами ходят, ты же знаешь.
ГАЛИНА: Мало ли.
Молчание.ГАЛИНА: Толь?
АНАТОЛИЙ: М?
ГАЛИНА: Так будем или как?
АНАТОЛИЙ: Как скажешь.
ГАЛИНА: Мне на работу завтра, рано вставать.
АНАТОЛИЙ: Спи, спи тогда. Я это, тихонько.
Возятся под одеялом.ГАЛИНА: Ты меня, это, тоже не сжигай, ладно? Не хочу.
АНАТОЛИЙ: Ладно. Ты спи, спи. Я сейчас.
ГАЛИНА: Давай только быстрее.
АНАТОЛИЙ: Ладно.
ГАЛИНА: Только не так быстро, как в прошлый раз.
АНАТОЛИЙ: Обижаешь.
ГАЛИНА: Ты точно не пил?
АНАТОЛИЙ: Точно, точно.
ГАЛИНА: Смотри, если опять повторится, я всем птицам твоим бошки пооткручиваю. Имей ввиду.
АНАТОЛИЙ: Знаешь, я пойду к себе, пожалуй.
ГАЛИНА: А че? Не будем что ли?
АНАТОЛИЙ: Да ладно, потом как-нибудь.
ГАЛИНА: Как хочешь. Я спать.
Анатолий уходит к себе в комнату, и еще долго лежит в кровати, слушая булькающий храп жены, разносящийся по квартире.Картина 4.Пару дней спустя. Кухня. За пустым столом сидят Анатолий и Надя. Надя в верхней одежде.НАДЯ: Странно, а запаха совсем нет.
АНАТОЛИЙ: Какого запаха?
НАДЯ: От птиц. Я думала, они воняют.
АНАТОЛИЙ: Они же не кошки, что бы вонять.
Молчание.АНАТОЛИЙ: Им наоборот надо не пахнуть. Что бы их хищники по запаху не нашли.
Молчание.АНАТОЛИЙ: Птица, это же такое существо...
НАДЯ: Давайте не будем о птицах, а то меня вырвет.
АНАТОЛИЙ: Хлеба?
НАДЯ: Нет, давайте просто о другом поговорим.
АНАТОЛИЙ: Давайте.
Молчание.АНАТОЛИЙ: Чаю?
НАДЯ: Нет, нет.
Молчание.АНАТОЛИЙ: Скоро Галя с работы придёт.
НАДЯ: Я ваша дочь.
АНАТОЛИЙ: Но у меня нет дочери.
НАДЯ: Мне 30 лет.
АНАТОЛИЙ: Поздравляю.
НАДЯ: Вы тридцать лет назад ездили на съезд орнитологов?
АНАТОЛИЙ: Возможно. Я постоянно ездил раньше, но никаких дочерей у меня нет, поверьте!
НАДЯ: Вы пьющий?
АНАТОЛИЙ: Да что вам от меня надо?
НАДЯ: Я так и знала!
Молчание.НАДЯ: Вас как зовут, Анатолий, да?
НАДЯ: Анатолий. Вы идите домой. А то Галя придет, скандал. Вы хотите скандал?
НАДЯ: Послушайте, Анатолий! Папа…
АНАТОЛИЙ: Перестаньте. Кто вам сказал такое? С чего вы это взяли?
НАДЯ: Моя мама, вы не помните ее да? Тогда, в Пущино, был всесоюзный съезд орнитологов. И она там была, и вы там были. Она выступала с докладом «Эволюция дятлов». Вы что не помните?
АНАТОЛИЙ: Нет, про дятлов не помню.
НАДЯ: Вы еще тогда посмеялись над ней, потому что у нее фамилия Дятлова.
АНАТОЛИЙ: Дятлова?
НАДЯ: Да, Дятлова, Валентина Дятлова, вспомнили?
АНАТОЛИЙ: Нет. Ничего не помню. Я куда только ни ездил в свое время. Но поймите меня правильно, меня интересовали исключительно птицы!
НАДЯ: Но тем не менее. Давайте я покажу вам фотографии, и вы сразу вспомните, сразу же, ведь про любовь забыть невозможно!
АНАТОЛИЙ: Не было у меня с вашей матерью ничего! Ничего! Какая любовь? Я в своем уме! И я прекрасно помню всех женщин, которые были в моей жизни, их не так уж и много было.
(Загибает пальцы на руке) Нюрка, Анжелка. Да и все, пожалуй. И Галя, само собой. Скоро придет уже, кстати. И никаких Валентин!
Надя роется в сумочке, достает фотографии.НАДЯ: Вот, посмотрите, посмотрите.
АНАТОЛИЙ: Ничего не хочу смотреть!
НАДЯ: Да что вам сложно, что ли посмотреть?
Надя протягивает фотографию Анатолию, тот смотрит неохотно, отдает обратно.АНАТОЛИЙ: Первый раз ее вижу, не знакомое совершенно лицо.
НАДЯ: А вот, посмотрите, вот общая фотография всех участников съезда. Вот она, вот вы.
АНАТОЛИЙ: Где?
(смотрит) Ну, может быть, это и я.
НАДЯ: Это вы!
АНАТОЛИЙ: Тут очень мелко, не разобрать.
НАДЯ: Вы что трус?
АНАТОЛИЙ: Что вы от меня хотите? Что?
НАДЯ: Если бы я знала. Извините.
Надя уходит, Анатолий не решается пойти за ней. Входит Сергеев.СЕРГЕЕВ: Там какая-то девушка выскочила, я вошел.
АНАТОЛИЙ: Ты закрылся?
СЕРГЕЕВ: Да, а кто это?
АНАТОЛИЙ: Моя дочь.
СЕРГЕЕВ: Кто?
АНАТОЛИЙ: Ты Валю Дятлову помнишь?
СЕРГЕЕВ: Кого?
АНАТОЛИЙ: Эволюция дятлов, помнишь?
СЕРГЕЕВ: Ты пил?
АНАТОЛИЙ: Отстань!
СЕРГЕЕВ: Толя, ты городишь какую-то чушь!
Хлопнула входная дверь.АНАТОЛИЙ: Это Галя! Тихо! Ни слова об этом, понял? Ни слова о дочери и о дятлах. Мы вообще не говорили об этом, ясно?
СЕРГЕЕВ: Не ясно, ну ладно, как ска…
АНАТОЛИЙ: (громко) Если птица начинает свинячить в клетке, мой принцип: на волю её. И это правильный принцип, согласись! Но что делать если экземпляр прекрасно поет? Приходится отучать, поэтому я и описал тебе метод, как я это делаю.
СЕРГЕЕВ: Очень познавательно, очень, да, да, да.
Входит Галина.ГАЛИНА: Сергеев, это от тебя духами женскими несет за пол версты?
СЕРГЕЕВ: Здравствуй, Галя, рад тебя видеть.
ГАЛИНА: А че это у вас рожи такие заговорческие?
АНАТОЛИЙ: Свирька запел.
ГАЛИНА: И что теперь?
АНАТОЛИЙ: Мы пойдем, послушаем. Всю зиму не пел.
Сергеев и Анатолий уходят.Картина 5.Снова ночь. И снова Анатолию не спится. Сел он на кровати, посидел. Лег, полежал. Не идет сон и все тут. И поговорить с кем-то хочется. Идет он в комнату к Галине.АНАТОЛИЙ: Галь, Галя.
ГАЛИНА: М?
АНАТОЛИЙ: Ты спишь?
ГАЛИНА: Мгм.
АНАТОЛИЙ: Ммм. А я не сплю.
ГАЛИНА: Слушай, Толь, че надо-то?
АНАТОЛИЙ: Да не могу уснуть.
ГАЛИНА: Феназепам выпей.
АНАТОЛИЙ: Ага, ладно.
Анатолий собирается уходить.ГАЛИНА: Курву я эту видела.
АНАТОЛИЙ: Кого?
ГАЛИНА: Девку твою, которая говорит, что твоя дочь.
АНАТОЛИЙ: Да? Где?
ГАЛИНА: В поликлинике у нас, в коридоре.
АНАТОЛИЙ: А что с ней?
ГАЛИНА: А я откуда знаю? Я морду кирпичом сделала, мол, не признала.
АНАТОЛИЙ: А она?
ГАЛИНА: Она мне кивнула.
Пауза.АНАТОЛИЙ: Галь…
ГАЛИНА: М?
АНАТОЛИЙ: Ты думаешь, она моя дочь?
ГАЛИНА: Ты у меня это спрашиваешь?
АНАТОЛИЙ: А ты про эволюцию дятлов что-нибудь знаешь?
ГАЛИНА: Толя, давай я тебя к неврологу запишу?
АНАТОЛИЙ: Погоди, Галь, ты знаешь, что ископаемых дятлов практически нет!
ГАЛИНА: Я завтра куплю алкотестер.
АНАТОЛИЙ: Я серьезно, Галя!
ГАЛИНА: Ты пришел ко мне в два часа ночи, что бы рассказать мне про дятлов?
АНАТОЛИЙ: И знаешь, что это очень затрудняет понимание их эволюции. И даже есть такая теория, что дятел не мог появиться эволюционным путем, то есть он создан, понимаешь?
ГАЛИНА: Из-за этого ты не спишь?
Пауза.АНАТОЛИЙ: Она приходила сегодня.
ГАЛИНА: Кто? Зачем ты ее впустил?
АНАТОЛИЙ: Она говорит, что я был на съезде орнитологов, она показала мне фото!
ГАЛИНА: Ты там был?
АНАТОЛИЙ: Вроде бы.
ГАЛИНА: То есть как вроде бы? Был или нет?
АНАТОЛИЙ: Я не помню. Она говорит, что я был.
ГАЛИНА: Слушай, Толя, ты начинаешь меня бесить.
Галина встает, включает свет, лезет на антресоли, достает коробку с фотографиями, старые альбомы. Анатолий и Галина как заговорщики, молча, методично начинают их просматривать.ГАЛИНА: Эта?
АНАТОЛИЙ: Нет.
ГАЛИНА: Эта?
АНАТОЛИЙ: Нет, это у Сергеева на даче.
ГАЛИНА: Смотри, вон тут народу много. Эта?
АНАТОЛИЙ: Не знаю.
ГАЛИНА: Тварь ты, Толя, предатель ты, скотина недорезанная. Все ты знаешь.
АНАТОЛИЙ: Да не было ничего! Не было! Я не помню!
ГАЛИНА: Не было? Или не помню?
АНАТОЛИЙ: Галя, ты же знаешь, меня интересуют только птицы!
ГАЛИНА: Не только.
АНАТОЛИЙ: Только!
ГАЛИНА: Еще бухло тебя интересует!
АНАТОЛИЙ: Не интересует!
ГАЛИНА: Как ты мне надоел, а! Как ты мне надоел! Вампир, ты же всю душу из меня вытянул, все кишки мои вытянул! Надо было за Сергеева выходить.
АНАТОЛИЙ: Вот и выходила бы!
ГАЛИНА: А ты бы на дятлах своих женился.
АНАТОЛИЙ: А звал
тебя Сергеев что ли? Звал?
ГАЛИНА: Звал! Не переживай.
АНАТОЛИЙ: А что же не пошла?
ГАЛИНА: Дура была, тебя любила. Ты хорошенький такой был, красивенький, а Сергеев с гнойными прыщами.
АНАТОЛИЙ: Я не изменял тебе, Галя! Точно!
ГАЛИНА: Да больно ты помнишь!
АНАТОЛИЙ: Клянусь!
ГАЛИНА: А откуда она тогда взялась? Что ей надо?
(Пауза) Квартиру ей нашу надо, вот что! Большая, хорошая квартира в центре города!
АНАТОЛИЙ: Да не.
ГАЛИНА: А что? Что тогда?
АНАТОЛИЙ: Я не знаю.
ГАЛИНА: Ты смотри, никакие документы не подписывай! Не вздумай!
АНАТОЛИЙ: Да я и не собирался.
ГАЛИНА: И вообще ее не пускай на порог. Ясно?
АНАТОЛИЙ: Ясно.
ГАЛИНА: Что бы духу ее здесь не было! Это же ужас что сейчас творится, этих мошенников развелось, мама дорогая! Они всяко, всяко разно выдумывают, могут и документы подделать, и фотографии подделать, все что хочешь! Понял, ничего не подписывай, она подсунет тебе дарственную, а ты и не заметишь!
АНАТОЛИЙ: Знаешь, Галь, я никогда тебя не любил.
Пауза.ГАЛИНА: Зачем ты мне это говоришь?
АНАТОЛИЙ: Не знаю.
ГАЛИНА: Зачем ты мне это сейчас говоришь?
АНАТОЛИЙ: Не знаю.
ГАЛИНА: Вали давай в свою комнату, не любил он.
АНАТОЛИЙ: Галь…
ГАЛИНА: Все, шуруй.
Галина выталкивает Анатолия за дверь, выключает свет, ложится в кровать. Анатолий возвращается к себе, и сразу засыпает крепким сном. А Галина еще долго не может уснуть, плачет и все повторяет тихонько «Не любил он, видите ли, козлина».Картина 6.Утро. Кухня. Анатолий сидит за столом, Галина готовит, нарочито громко стучит посудой, хлопает дверцами кухонных шкафов и при этом делает вид, что Анатолия не существует.АНАТОЛИЙ: Галь, я старый лунатик. Я брякнул вчера не подумав. Галь?
Галина молчит. Из комнаты с птицами доносится чирикание. Галина идет к ней, закрывает дверь с такой силой, что птицы пугаются, замолкают. Громко топая, идет на кухню, демонстративно накладывает еду только себе, садится за стол, ест, обжигается, на глазах у нее выступают слезы.АНАТОЛИЙ: Галь, ты хоть дуй.
ГАЛИНА: А ты пиздуй! Понял?
АНАТОЛИЙ: Некрасиво, Галя.
ГАЛИНА: Некрасиво? Некрасиво говоришь? Эстет тоже мне нашелся. Воспитанный. Культурный-физкультурный. Некрасиво, видите ли.
АНАТОЛИЙ: Так выражаешься.
ГАЛИНА: А тебе-то какая разница, как я выражаюсь? Ты же все равно меня никогда не любил!
АНАТОЛИЙ: Ты что как девочка-то? Ну как это я тебя не любил? Мы тридцать лет вместе.
ГАЛИНА: Тридцать лет и три года.
АНАТОЛИЙ: Тем более.
ГАЛИНА: И все эти тридцать лет и три года, как оказывается, как выясняется, совершенно неожиданно, ты меня не любил.
АНАТОЛИЙ: Да я пошутил!
ГАЛИНА: Пошутил! Очень смешно. Очень! Ха-ха-ха! Ой, умора, ха-ха-ха!
АНАТОЛИЙ: Перестань кривляться, Галь.
ГАЛИНА: Так это ты кривлялся-то все это время. Не я. Вон у тебя, оказывается, и дочка есть, а я тут пичкаюсь с тобой, ни сном, ни духом. А дочка-то из воздуха сама не материализуется, баба ее какая-то родила! Я живу тут с ним, всю жизнь на него положила, горбатилась, кормила, поила, любила! Любила, слышишь?
АНАТОЛИЙ: Да я тоже так-то для тебя старался!
ГАЛИНА: Старался? И что? Что ты сделал для меня за все эти годы?
АНАТОЛИЙ: Ну как что? Много чего?
ГАЛИНА: Ну, что? Что? Вот конкретно, на примере.
АНАТОЛИЙ: Ремонт сделал.
ГАЛИНА: Перед свадьбой. Накануне.
АНАТОЛИЙ: Ну, сделал же.
ГАЛИНА: Отлично сделал. Молодец. Так обои наклеил, что они отвалились на нас в первую брачную ночь.
АНАТОЛИЙ: Я же переклеил потом.
ГАЛИНА: А воспоминание-то осталось! Его не переклеишь! Ты уже тогда с ней начал? Да?
АНАТОЛИЙ: С кем? Прекрати!
ГАЛИНА: Знаешь, я тебе этих слов никогда не прощу! Никогда!
АНАТОЛИЙ: Да я просто так это брякнул, просто так!
ГАЛИНА: Просто так, Толя, ничего не бывает!
(Пауза) И давай-ка, мы с тобою разойдемся по-хорошему.
АНАТОЛИЙ: Ты что дура?
ГАЛИНА: Нет, умная стала.
АНАТОЛИЙ: Слишком.
ГАЛИНА: Я все это терпела, я все для тебя, суетилась, таскалась, все! Хочет Толенька синичку завести – пожалуйста! Хочет Толенька стрижика завести, пожалуйста! Хочет Толенька попугайчика…
АНАТОЛИЙ: При чем тут мои птицы?
ГАЛИНА: Нет, я не вмешивалась. Я не препятствовала. Пусть, думаю, лучше птиц заводит, чем баб! А он-то! Птичник сраный! И там и сям преуспел. Одна я осталась у разбитого корыта. Ни денег, ни детей, и еще, до кучи, он меня никогда не любил! Нет, вы посмотрите-ка на него! Не любил он. И зачем, зачем тогда я все вот это вот терпела? Это занудство, это, это жлобство! Да, жлобство! Ты помнишь, мы в детский дом ездили, помнишь? Как я просила, как я плакала, да ведь она до сих пор, Машенька Сорокина, у меня перед глазами стоит, точнее, прыгает в кроватке. Ты шваль всякую пернатую всегда жалел, лечил их всех, выхаживал. А ее, маленькое тельце, маленького, одинокого человечка ты побоялся приголубить! Да ты чудовище, Толя, ты самое настоящее чудовище, ты все, все у меня отобрал, ты сожрал все, склевал все, всю любовь мою, все выел ты, выжрал, сволочь.
АНАТОЛИЙ: Да она больная была, эта девочка твоя!
ГАЛИНА: Они все там болеют, все. Оттого, что их не любит никто, а не от того, что больные.
АНАТОЛИЙ: Давай не будем об этом, Галя, опять ты, зачем, а?
ГАЛИНА: Не будем, Толенька, не будем. Все. Развод и девичья фамилия.
АНАТОЛИЙ: Ты серьезно?
ГАЛИНА: Абсолютно.
АНАТОЛИЙ: Как ты это себе представляешь?
ГАЛИНА: А что? Сотни людей разводятся и ничего, нормально? Или что у нас в стране запрет на разводы?
АНАТОЛИЙ: Ну, нам так-то не двадцать. И не тридцать.
ГАЛИНА: Вот именно! Дай мне хоть оставшиеся годы прожить в любви!
АНАТОЛИЙ: Какой любви? Развела тут мелодраму!
ГАЛИНА: Меня Сергеев давно любит. Я знаю, я чувствую.
АНАТОЛИЙ: Он птиц любит.
ГАЛИНА: И меня.
АНАТОЛИЙ: Не смеши народ, Галя!
ГАЛИНА: Зачем? Зачем я слушала тебя все эти годы? Дура, старая дура!
АНАТОЛИЙ: Это точно!
ГАЛИНА: Нянькалась с тобой, лечила тебя, запои твои терпела? Зачем? Ведь я могла прожить совсем другую жизнь!
АНАТОЛИЙ: Поздновато тебя осенило.
ГАЛИНА: Пол жизни, пол жизни! Зачем?
АНАТОЛИЙ: У тебя климакс что ли начался?
ГАЛИНА: Он у меня уже закончился. Ведь все так просто, так элементарно. Разменяем квартиру, и все!
АНАТОЛИЙ: В смысле разменяем?
ГАЛИНА: Я куплю себе однушку. Мне хватит. Ты вали со своими птицами куда хочешь, хоть куда. А я куплю однокомнатную, в новостройке, да, в новом, абсолютно новом спальном районе. Там все новенькое будет, белое-белое! Окна белые, подъезды чистые, плиточка везде, цветочки, и обои, и все!
АНАТОЛИЙ: Туши свет, кидай гранату.
ГАЛИНА: Ты думаешь, я плакать там буду о своей жизни? Нет, не буду.
АНАТОЛИЙ: Да там все ремонтироваться будут соседи, трахаться, ты все слышать будешь, эти же новостройки из картона строят.
ГАЛИНА: Ну и что! Это звуки жизни, Толя!
АНАТОЛИЙ: Ты точно больная.
ГАЛИНА: Все, Толенька, ку-ку. Прости-прощай, ничего не обещай.
(Поет) Ничего не говори, чтоб понять мою печаль, в пустое небо посмотри.
Галина уходит. Анатолий накладывает себе еду, Смотрит на Галину тарелку.АНАТОЛИЙ: (в сторону двери) Так ты хоть поешь перед уходом-то.
Картина 7.Прошло несколько дней. Галина в своей комнате перебирает вещи. И многие из них отправляются в мусор. Анатолий стоит в дверях.АНАТОЛИЙ: А это зачем выбрасываешь?
ГАЛИНА: А зачем мне это? Квартира у меня однокомнатная будет, все не влезет.
АНАТОЛИЙ: Какая квартира?
ГАЛИНА: Толя, уйди.
АНАТОЛИЙ: Ты шизанутая, старая баба!
ГАЛИНА: Мне все равно.
АНАТОЛИЙ: Ты жила со мной тридцать лет!
ГАЛИНА: И три года.
АНАТОЛИЙ: И за эти годы я, за эти тридцать лет, и да, да, три года, да, три, я уделял больше внимания своим птицам, чем тебе, но это не волновало тебя.
ГАЛИНА: Нет.
АНАТОЛИЙ: Я никогда не делал ничего по дому, никогда не платил по счетам, я даже не знаю, где лежат мои трусы, но тебя это не тревожило.
ГАЛИНА: Нет.
АНАТОЛИЙ: Я бухал, я жёстко бухал, но тебя это не волновало.
ГАЛИНА: Волновало.
АНАТОЛИЙ: Но ты не уходила!
ГАЛИНА: Нет.
АНАТОЛИЙ: Я не дал тебе взять ребенка, я знал, я видел, я слышал твои слёзы, как воешь, как ты воешь все время в ванной, но делал вид, что не вижу, не слышу, и ты знала, что я только делаю вид, и ты не уходила, ведь так?
ГАЛИНА: А она на самом деле твоя дочь? Скажи сейчас-то, уже можно, уже все рассказать можно, раз уж ты занялся самобичеванием.
АНАТОЛИЙ: Возможно, я не знаю, я не помню. Это из-за неё все?
ГАЛИНА: Да плевать уже.
АНАТОЛИЙ: Я не дам тебе развод.
ГАЛИНА: Дашь.
АНАТОЛИЙ: Не дам.
ГАЛИНА: Я убью твоих птиц.
АНАТОЛИЙ: Не убьешь!
ГАЛИНА: Это что надо было сделать с ребёнком, чтобы он стал блевать от птиц?
АНАТОЛИЙ: Я ничего не делал.
ГАЛИНА: Это лозунг твоей жизни.
АНАТОЛИЙ: А твоей?
ГАЛИНА: Я ведь задыхалась без тебя, Толя.
АНАТОЛИЙ: Ну вот, а уедешь в свою однокомнатную, и совсем задохнешься.
ГАЛИНА: А у меня будет высокий этаж. Я смогу видеть даль, горизонт. Выйти на балкон и смотреть, как люди-точки ползают.
АНАТОЛИЙ: О, у тебя балкон будет?
ГАЛИНА: Все будет, Толя, и балкон.
АНАТОЛИЙ: Так-то я хозяин половины квартиры, я не дам согласия на её продажу.
ГАЛИНА: Я тебя предупредила.
АНАТОЛИЙ: Ты не посмеешь.
ГАЛИНА: Ещё как. Все, Толя, все. Ты мне, знаешь, одно только скажи, отчего ты мне раньше это не сказал? У меня было бы больше времени на пожить. Без тебя.
АНАТОЛИЙ: Ужас, Галя, позор под сраку лет разводиться.
Звонок в дверь.ГАЛИНА: Открой. Это к тебе.
АНАТОЛИЙ: Я никого не жду.
ГАЛИНА: Это твоя дочка, Наденька. Ты её так назвал? Или она, та? Сколько у тебя было их, тех?
АНАТОЛИЙ: Галя!
ГАЛИНА: Я чисто для статистики.
Звонок в дверь.АНАТОЛИЙ: Я никого не жду, мне никто не нужен, я не хочу с тобой разводиться! Я к тебе привык!
ГАЛИНА: Ладно, мы люди не гордые, сами откроем.
Галина уходит, Анатолий бросается к её вещам, запихивает их обратно в шкаф. Галина возвращается с Надей, в руках у Нади небольшой чемодан.НАДЯ: Здравствуй... те.
ГАЛИНА: Мы знаешь, Толя, как с Наденькой рассудили, так всем будет лучше. И тебе, и мне, и ей. Я просто меняюсь с ней. Понимаешь? Что ты делаешь? Оставь мои вещи в покое!
АНАТОЛИЙ: Это мои вещи! Ты моя жена! Ты никуда не уйдешь!
ГАЛИНА: Так вот, она сюда переедет, к папочке, к папулечке родимому, родненькому, под крылышко отцовское так сказать. А я в её маленькую, однокомнатную квартирку на шестнадцатом этаже.
АНАТОЛИЙ: Я не согласен! Не согласен!
ГАЛИНА: А кто тебя спросит?
НАДЯ: Папа, так будет лучше!
АНАТОЛИЙ: Заткнись! Ты кто такая? Аферистка! Галя! Ты посмотри! Ты подумай! Это же аферистка! Вот видишь, она уже твою часть отхапала тихо-молча. И на мою зарится!
ГАЛИНА: Толя, думаешь, я отсталая? Я час суда смотрела, там все по полочкам разложили, весь алгоритм!
АНАТОЛИЙ: Алгоритм! Дура!
ГАЛИНА: Мы скинулись с Наденькой, и сделали тест, на отцовство, Толенька. Наука!
Пауза.АНАТОЛИЙ: Как она будет тут жить? Как? Она же заблюет тут все!
ГАЛИНА: Что заблюет? Нормально. Они же только в той комнате. Она их видеть не будет. А слышать их она может, нормально, правда, Наденька? Ты поставь чемодан-то, поставь!
АНАТОЛИЙ: Ты дура! Дура! Старая дура! Истеричка! Это заговор! Суки!
ГАЛИНА: Наденька, пойдемте пока на кухню, я покажу, что и где.
АНАТОЛИЙ: Старая крыса! Ты лишила меня всего, ты забрала мою жизнь, я не мог разводить из-за тебя птиц! Не мог! Ты ненавидела меня всю жизнь! Ты гнобила меня, ты продыху мне не давала, ты душила меня изо дня в день! Ты просто ведьма! А теперь, ты все выжала, все высосала, и все, да? Выбросить меня хочешь?
ГАЛИНА: Выпустить.
АНАТОЛИЙ: Эта Валя Дятлова, эта милая девочка, ей было всего семнадцать лет! Милая, милая, нежная. Я уйду к ней. Да! Я тогда не решился, не смог, ты душила меня, за горло держала своими цепкими когтями!
(Наде) Где она? Что с ней?
НАДЯ: Она умерла.
АНАТОЛИЙ: Как? Ведь она молода! Ей всего 47!
НАДЯ: Сейчас все умирают от рака. Она оставила записи. Она просила передать. Она помнила вас. Вот, записи, здесь, у меня, про эволюцию дятлов.
АНАТОЛИЙ: Боже мой!
НАДЯ: У меня все записи. Все доказательства. Она всю жизнь, всю!
(Вдруг заплакала) Ведь дятел создан, понимаете? Создан!
ГАЛИНА: Кем создан?
НАДЯ: Ведь это все меняет, все переворачивает! Всю науку, всю!
АНАТОЛИЙ: Позвольте, Наденька, не согласиться. Креационисткая теория базируется на весьма шатких доказательствах. Конечно, строение черепа дятла, его гиоидный аппарат...
ГАЛИНА: Давайте вы это потом обсудите. Я покажу Наденьке, где кухня, и как там воду включать, чтобы не топило соседей, а про дятлов вы успеете ещё, наговоритесь. Оставь, Наденька, чемоданчик, пойдём, оставь.
Картина 8.Прошло несколько месяцев. Квартира Анатолия и Галины превратилась в квартиру Анатолия, Надежды и... Сергеева, который прочно обосновался в гостиной, переехав туда со своими птицами. Надя в медицинских перчатках, медицинской маске и шапочке стоит на пороге гостиной, Сергеев берет её за руки, Анатолий стоит рядом, держит на тарелочке кусочек чёрного хлеба с солью.АНАТОЛИЙ: Наденька, съешь кусочек, на всякий случай.
СЕРГЕЕВ: Толя! Она справится!
НАДЯ: Правда, папа, все хорошо.
СЕРГЕЕВ: Да, все хорошо! Птицы в клетках, они не вылетят. Не вылетят, да, да?
НАДЯ: Да, да, не вылетят, правда. Да.
СЕРГЕЕВ: И не укусят.
АНАТОЛИЙ: Не клюнут.
СЕРГЕЕВ: Толя!
НАДЯ: Не укусят и не клюнут.
СЕРГЕЕВ: И вы в перчатках.
НАДЯ: И я в перчатках.
АНАТОЛИЙ: И в шапочке.
НАДЯ: И в шапочке.
СЕРГЕЕВ: И в маске.
НАДЯ: И в маске.
СЕРГЕЕВ: И все хорошо. И сердце стучит спокойно.
АНАТОЛИЙ: И если что - хлебушек.
СЕРГЕЕВ: Толя!
НАДЯ: Да, да.
СЕРГЕЕВ: И вы дышите, дышите. И никакого орнитоза.
АНАТОЛИЙ: Да его и не было отродясь!
СЕРГЕЕВ: Толя! Помолчи! Наденька, вы ничего не вдохнете, ни одной орнитозной болезни, ни одной молекулы. Птицы в клетках, они здоровы. Они не клюнут. И вы дышите. И вы в перчатках. Все? Готовы?
НАДЯ: Готова.
СЕРГЕЕВ: Толя, открой дверь! Только медленно.
Анатолий открывает дверь, роняет кусок хлеба.СЕРГЕЕВ: Да убери ты этот хлеб!
НАДЯ: Да, папа, не нужно. Тем более я в маске.
АНАТОЛИЙ: Я сам съем.
СЕРГЕЕВ: Медленно заходим, медленно.
Анатолий, и Сергеев заводят Надю в комнату.СЕРГЕЕВ: Вот, вот и все. Вот и мы. Вот мы и зашли. Все хорошо, Наденька?
НАДЯ: Да, все хорошо.
СЕРГЕЕВ: Вот видите, видите? Это просто птички. Они в клетке. Они здоровы. Они добры.
АНАТОЛИЙ: Они тебя бояться больше, чем ты их.
СЕРГЕЕВ: Видите эту зелёную птичку?
НАДЯ: Вижу.
СЕРГЕЕВ: Не боитесь её?
НАДЯ: Нет.
СЕРГЕЕВ: Это Хлорка. Хлорка, это Надя. Правда, Хлорка – это мальчик.
НАДЯ: Отличное имя для птицы. Особенно для мальчика.
СЕРГЕЕВ: Вы думаете? О, это шутка. Это же зеленушка. По латыни хлорис хлорис.
(смеётся мелкой дробью).
АНАТОЛИЙ: Че ты ржешь, старый придурок?
Сергеев. Тише! Надя, все хорошо?
НАДЯ: Да.
СЕРГЕЕВ: Вон там два попугайчика, видите?
НАДЯ: Вижу.
СЕРГЕЕВ: Миша и Маша.
АНАТОЛИЙ: Он тридцать лет держит попугайчиков. И все они Миши и Маши.
СЕРГЕЕВ: А это реполов, видите?
НАДЯ: А дятлы есть?
СЕРГЕЕВ: Нет. Но если надо я достану.
НАДЯ: Не надо.
СЕРГЕЕВ: Хорошо-хорошо? Не страшно?
НАДЯ: Нет. Не страшно.
СЕРГЕЕВ: Снимем масочку, Наденька?
НАДЯ: Я не заражусь?
СЕРГЕЕВ: Что вы! Чистейшие птицы! Вчера все клетки прогенералил! Толя, где хлеб?
АНАТОЛИЙ: Я съел. Принести?
СЕРГЕЕВ: Да. И соли, соли побольше.
Надя снимает маску, Анатолий уходит.СЕРГЕЕВ: Надя, Наденька!
НАДЯ: Все хорошо. Не переживайте. Вы больше меня переживаете.
Сергеев целует Надю.НАДЯ: Зачем?
СЕРГЕЕВ: Не мог больше, Наденька. Дайте вашу ручку. Дайте!
Сергеев берёт руку Нади, кладет её себе между ног.СЕРГЕЕВ: О!
НАДЯ: Меня тошнит.
СЕРГЕЕВ: Наденька, какая у вас ручка тоненькая, точеная.
Надя убирает руку. Входит Анатолий. Сергеев подскакивает к клеткам.СЕРГЕЕВ: Держал год двух репелов в одной большой клетке, одного пару недель назад выпустил, второй распелся до не могу, теперь со щеглом живёт.
АНАТОЛИЙ: Хлеба?
НАДЯ: Может, я пойду?
АНАТОЛИЙ: А что уже все?
СЕРГЕЕВ: Да, на сегодня достаточно, я думаю, правда, Наденька?
НАДЯ: Достаточно.
Надя выходит.АНАТОЛИЙ: Ее не вырвало?
СЕРГЕЕВ: Все замечательно, Толя! Все идет по маслу, как по маслу.
АНАТОЛИЙ: Ты тоже веришь про дятлов?
СЕРГЕЕВ: Что ты! Мрак! Конечно же нет. Все давным-давно знают, что эта теория не выдерживает никакой критики. Или ты что, веришь в эту сектантскую чушь?
АНАТОЛИЙ: Но недавно, при Наде, ты говорил по-другому.
СЕРГЕЕВ: При Наде.
АНАТОЛИЙ: Она же верит.
СЕРГЕЕВ: Все они верят. Зачем, Толя, разбивать женские мечты? Дай женщине мечту, вылепи ее, а если не можешь, то просто не мешай, не ломай то, что она сама смастерила, корявая.
АНАТОЛИЙ: Галя сказала, что ты всю жизнь в нее был влюблен. Это правда?
СЕРГЕЕВ: Для нее – да. Вы уже развелись?
АНАТОЛИЙ: В процессе.
СЕРГЕЕВ: Жуть, это же надо быть таким идиотом!
АНАТОЛИЙ: Я это все затеял?
СЕРГЕЕВ: Вот с какой целью ты ей душу свою растопоршил? Ты как птица, не можешь не срать.
АНАТОЛИЙ: Слушай, ты бы пожил с ней сам.
СЕРГЕЕВ: Не дай Бог! Толь, знаешь, сегодня этот сеанс, нашей с Надей, совместной, так сказать, терапии, я считаю, был очень удачен! Нужно двигаться вперед, дальше.
АНАТОЛИЙ: А тебе не кажется, что у нее с головой не в порядке?
СЕРГЕЕВ: С чего ты взял?
АНАТОЛИЙ: Из ее рассказов о ее жизни.
СЕРГЕЕВ: Меньше слушать надо баб, ты не понял еще? Точнее слушать, кивать, говорить, да-да, дорогая, да-да, а самому думать о своем.
АНАТОЛИЙ: Ну, я так собственно и делал. Думаешь, она нормальная?
СЕРГЕЕВ: Вполне. Просто одинокая. А от одиночества они все ненормальные.
(Пауза) Слушай, а отчего я раньше к тебе не переехал? Ведь все равно все свободное время у тебя торчал.
АНАТОЛИЙ: Так Галя же.
СЕРГЕЕВ: А ну да, я и забыл про нее, точно.
Картина 9.Ночь. Анатолий спит крепким сном. Где-то в другой квартире, на высоте 16 этажа храпит Галина. Птицы спят. Надя спит. Сергеев идет в туалет, мочится, подмывается, чистит зубы, и тихонько заходит в Надину комнату.СЕРГЕЕВ: Гхм. Гхм. Наденька?
В соседней комнате вспорхнула какая-то птица и затихла. Надя спит.СЕРГЕЕВ: Надюша. Наденька. Надок.
НАДЯ: (вдруг) Что вам надо?
СЕРГЕЕВ: Вы не спите?
НАДЯ: Сплю.
СЕРГЕЕВ: И я сплю.
НАДЯ: А вы почему?
СЕРГЕЕВ: Ну, как почему…
Сергеев подходит к Наде.НАДЯ: Что вам надо?
СЕРГЕЕВ: Я поговорить хотел.
НАДЯ: О чем? Сейчас? Я сплю.
СЕРГЕЕВ: Вы как-то настороженно себя ведете.
НАДЯ: Где папа?
СЕРГЕЕВ: Наденька, я, собственно о дятлах пришел поговорить.
НАДЯ: Да?
СЕРГЕЕВ: И я объясню, почему сейчас, почему именно ночью, во тьме. Позвольте, я сяду, пол, знаете, холодный.
НАДЯ: Ну, ладно.
Сергеев садится на край кровати.НАДЯ: Засуньте ноги под одеяло. Засуньте!
СЕРГЕЕВ: (засовывая ноги) Как у вас тут славно, тёпленько.
НАДЯ: Вы же мне в отцы годитесь.
СЕРГЕЕВ: У меня только ноги мерзнут. А так с кровообращением все в порядке! Уверяю!
Пауза.СЕРГЕЕВ: Так вот, насчет строения черепа дятла.
НАДЯ: Вы же не из-за этого сюда пришли?
Пауза.СЕРГЕЕВ: Нет. Можно вашу руку?
НАДЯ: Опять?
СЕРГЕЕВ: Прощу вас, Надя! Наденька, милая моя Наденька! Вашу тоненькую ручку, тонкокостную, сухопарую, как птичья лапка с тоненькой ниточкой вены. Наденька, Наденька! Такая малость с вашей стороны, такая малость!
НАДЯ: Таскаетесь сюда каждую ночь, мне надоело!
СЕРГЕЕВ: Что вам стоит? Просто протяните руку! Я ничего больше и не прошу! Я не обременю вас, Наденька. Я нашел свою мечту, свой идеал, я просто, просто люблю вас! Да! Наденька, я умоляю вас, только ручкой, только пальчиком, Наденька, только погладьте немножко, нет сил моих больше, Наденька, просто ручку вашу дайте.
НАДЯ: Уходите, не дам.
СЕРГЕЕВ: Не прогоняйте, Наденька, не прогоняйте, я буду все для вас делать, все, что прикажете. Хотите, я себе глотку перегрызу?
НАДЯ: Зачем сразу глотку?
СЕРГЕЕВ: Я что хотите сделаю ради вас, я что хотите!
НАДЯ: Принесите мне птицу.
СЕРГЕЕВ: Птицу?
НАДЯ: Да, вашу птицу. Хлорку. Ту, зелененькую.
СЕРГЕЕВ: Но вы боитесь птиц.
НАДЯ: А вы ее убейте. И принесите.
СЕРГЕЕВ: Убить?
НАДЯ: Вы же сказали, что все сделаете ради меня. Ради вот этой вот ручки
(гладит Сергеева рукой между ног).СЕРГЕЕВ: Но зачем же убить?
НАДЯ: Вы же сказали.
СЕРГЕЕВ: Я не думал.
НАДЯ: Так что?
СЕРГЕЕВ: Зачем же убивать? Я ее так люблю. Это чудный экземпляр, она так поет! А с хорошим певцом расставаться не надо - себе дороже. Так сложно подобрать хорошую птицу. Такой билет не часто выпадает!
НАДЯ: Тогда я больше не буду.
СЕРГЕЕВ: Нет! Наденька, пожалуйста, нет! Продолжайте!
НАДЯ: Сказала, не буду. Не впущу вас больше.
СЕРГЕЕВ: Но я так мало прошу!
НАДЯ: Я тоже.
СЕРГЕЕВ: Вы просите жизнь!
НАДЯ: А вы? Ради чего я должна терпеть все эти старческие конвульсии?
СЕРГЕЕВ: Хорошо. Но обещайте…
НАДЯ: Обещаю.
СЕРГЕЕВ: Но вы же даже не знаете.
НАДЯ: Не важно. Идите за птицей.
Сергеев выходит из Надиной комнаты, идет к себе. Надя ждет. Слышно, как в гостиной включился свет, забили перепуганные птицы крыльями. Через минуту возвращается Сергеев.НАДЯ: А вы быстро.
СЕРГЕЕВ: Она же маленькая.
НАДЯ: Вы принесли ее?
СЕРГЕЕВ: Вы же просили.
НАДЯ: Дайте мне.
СЕРГЕЕВ: Вот.
Сергеев подходит вплотную к Наде, что-то кладет ей в руку.НАДЯ: Опять своего соловья мне суете?
(Отдергивает руку).СЕРГЕЕВ: Вашу ручку не убирайте, прошу, умоляю! Капельку, капельку жалости. Вашу ручку, умоляю. Прошу разик, разочек, пожалуйста, пожалуйста. Я жалок, я мерзкий старик, я смешон, я слеп, я в маразме, я сам себе противен, но я одержим, одержим вами! Одержим! Надя, Наденька, Надок, Надок! Прошу вас!
НАДЯ: Ну, ладно, ладно!
(Кладет руку обратно).СЕРГЕЕВ: Наденька. О, Наденька. На-дя!
Пауза.НАДЯ: Вы все?
СЕРГЕЕВ: Все.
НАДЯ: Я завтра уеду.
СЕРГЕЕВ: Из-за меня?
НАДЯ: Нет. Вы мне не верите. Вы с Анатолием. Вы даже не потрудились изучить все те бумаги, которые я вам предоставила. Доказательства!
СЕРГЕЕВ: Дятел – результат разумного замысла? Простите, Наденька…
НАДЯ: Еще скажите, Надок.
СЕРГЕЕВ: Но даже я в своем маразме, не в таком маразме, что бы в это верить!
НАДЯ: Вас было 126 человек. Вы тоже там были?
СЕРГЕЕВ: Вы про что? Про съезд?
НАДЯ: Отлично. Да были, были. 126 человек, из них 79 женщин. Включая мою мать. Осталось 47 мужчин, 17 я уже проверила, 9 умерло. Минус вы. Сколько это? Двадцать.
СЕРГЕЕВ: Что двадцать?
НАДЯ: Двадцать отцов. Двадцать шансов достучаться до правды!
СЕРГЕЕВ: Но зачем вам это?
НАДЯ: Почему вы не убили вашу Хлорку?
СЕРГЕЕВ: Как я мог ее предать?
НАДЯ: А как я могу ее предать?
СЕРГЕЕВ: Но ведь вы боитесь птиц.
НАДЯ: Они созданы, понимаешь? Созданы! Это вы произошли от обезьяны, засунули хер в штаны и думаете, что стали человеком! А они созданы! Это вы просто последовательная цепь совпадений и обстоятельств! Да, огромных и жирных обстоятельств, и странных, обстоятельств. Но всего лишь одно следствие, вытекающее из другого. Спустились с дерева, стали ходить, отпал хвост, когти сменились ногтями, а потом огонь, и зАмки, и рыцари, и вся эта галиматья. Но это просто-напросто все, все абсолютно, пшик, амеба, медуза, даже нет, аксолотль! Это нелепость, не более! А птицы созданы! Дятел создан! Вас не прибивает это осознание? Не уничтожает ли оно? Вы говорите, вы старик! Да, старик. И надо сказать мерзкий. Особенно со своим этим «Надок, Надок». Трясущийся старый хер. Вы никто, вы просто жук, очередной жук в полости большого дерева, и я сожру вас, я достану вас своим липким, своим длинным языком, своим гиоидным аппаратом! Я создан! Создан!
СЕРГЕЕВ: Я понял-понял. Создан. Дятел создан. Да-да. Создан.
Сергеев пятится к выходу.СЕРГЕЕВ: Создан-создан. Да-да. Создан. До свидания.
Сергеев выскакивает из Надиной комнаты и бежит в свою. Галина, где-то там, на 16 этаже переворачивается на другой бок и храпит еще слаще. Надя, выждав, когда Сергеев ляжет спать, выходит в коридор, пробирается к комнате с птицами Анатолия, открывает клетки, окно настежь и выходит в коридор. Стоит возле комнаты Анатолия, слушает его дыхание, мирно спящего человека.Картина 10.Утро. Комната с птицами опустела. Анатолий сидит на полу, плачет. Сергеев и Надя стоят, прислонившись к стене, друг напротив друга. Сергеев старается не смотреть ни на Надю, ни на Анатолия, ни на Галину. Галина ходит по комнате, кричит.ГАЛИНА: Я знала! Я знала! Я глаз не сомкнула, меня трясло всю, колотило. Толя! Что ты плачешь? Ты новых заведешь себе, поймаешь, ну что, что ты раскис?
АНАТОЛИЙ: Мой Свирька, мой родной, мой друг!
ГАЛИНА: Друг! Ага! Взял и улетел! Вот, Сергеев тебе друг, видишь, все время рядом. И в горести и в печали.
СЕРГЕЕВ: Галя, ну зачем?
ГАЛИНА: Ты это у неё,
(показывает на Надю) мерзавки, спроси зачем? Пришла, притащилась в чужой дом, вытурила меня и разошлась! Давай порядки свои устаканивать! Чем они тебе помешали?
НАДЯ: Это птицы. Они должны летать. Это же очевидно.
АНАТОЛИЙ: Они погибнут! Погибнут!
ГАЛИНА: Даже я, я не решалась, не решилась бы на такое. Это же как, как оторвать человеку сердце!
НАДЯ: Вырвать.
ГАЛИНА: Попоправляй мне ещё! Умная! Зачем, отвечай? Что он тебе такого сделал? За что ты его так? Он же твой отец!
НАДЯ: Ха. Ха. Ха.
ГАЛИНА: Какая ты! Аферистка! Шарлатанка
! (Анатолию) Толя, ты представляешь, ведь это не её квартира. Она там никто! Пришли хозяева, с документами, выставили меня за дверь! Позор! Ты ничего не подписывал, Толя?
АНАТОЛИЙ: Свирька, Свирька! Где ты, мой малыш? Мой выкормыш! Он погибнет! Погибнет! Душа, душа моя улетела!
ГАЛИНА: (Сергееву) Он ничего не подписывал?
СЕРГЕЕВ: При мне нет.
НАДЯ: И при мне нет.
СЕРГЕЕВ: Как вам не стыдно?
НАДЯ: А вам?
Пауза.НАДЯ: (Сергееву) У вас старческие пятна на руках.
СЕРГЕЕВ: Какое вам дело до моих рук?
НАДЯ: А вам до моих?
АНАТОЛИЙ: Свирька! Свирька!
ГАЛИНА: Толя, ну, может, он рядом летает, а? Вернётся? Он же ручной, он и меня не боялся. Прилетит ещё обратно?
СЕРГЕЕВ: Вряд ли.
ГАЛИНА: Да прилетит! Жрать захочет, прилетит!
(Анатолию) Толя! Вставай, продует! Расселся!
Анатолий продолжает сидеть и плакать.ГАЛИНА: (Наде) А когда у вас поезд? Когда вы уезжаете?
НАДЯ: А вот сейчас попрощаюсь и уезжаю.
(Сергееву) Вы поедете со мной?
СЕРГЕЕВ: Я? С вами? С чего вы взяли?
НАДЯ: Я думала, что вы меня любите. Вы говорили. Вчера ночью говорили.
ГАЛИНА: Что?
СЕРГЕЕВ: Я про дятлов говорил. Про эволюцию.
НАДЯ: Ясно. Хотите я и ваших птиц выпущу?
СЕРГЕЕВ: Нет! Вы с ума сошли?
НАДЯ: А вы?
ГАЛИНА: Что тут за игры, что за игрища такие?
НАДЯ: (Галине) А книжки никакой почитать в дорогу у вас не будет?
ГАЛИНА: Уголовный кодекс.
НАДЯ: Оригинально.
АНАТОЛИЙ: Надюша, я не виню вас. Это же дань, да? Я правильно вас понимаю? Дань жестокости и боли?
ГАЛИНА: (Сергееву) Он пил?
Сергеев мотает головой.АНАТОЛИЙ: Но я рад, то есть не рад, конечно, но я понимаю, понимаю вас! Теперь я вас всех понимаю, всех! Когда ты держишь птицу, ты в любой момент можешь взять и послушать, как колотится-стучит её сердечко: тув, тув, тув, и рвется она, как трепещет в твоей всесильной, огромной руке. А теперь все, упорхнула моя жизнь. Я многое забыл, или хотел не помнить, но это «тув, тув, тув», самое первое, когда я первый раз поднес к уху кулак с зажатой птицей, я помню. Ведь приобщился я к ловле птиц совершенно случайно: к нам через подоконный холодильник залетела синица, я поймал ее, и послушал. В молодости, до женитьбы сколько птиц у меня было! А сейчас я ограничен женой. Но я жену люблю чуть больше чем птичек, и приходится ей уступать, хотя и она терпит, терпела, не любимых ею моих птичек.
ГАЛИНА: (Сергееву шепотом) Это он с кем разговаривает?
Сергеев пожимает плечами.НАДЯ: Мило, но мне пора.
(Сергееву) Проводите меня!
СЕРГЕЕВ: Но я…
ГАЛИНА: (
Сергееву) Проводи! А то у нее чемодан тяжелый. С доказательствами.
(Анатолию) Толенька, вставай, вставай, Толь. Надя уезжает. Покидает папочку, папулечку любимого. Навсегда.
НАДЯ: С чего вы взяли, что он мой отец?
ГАЛИНА: То есть? А тест?
НАДЯ: Тц! На цветном принтере распечатала.
ГАЛИНА: А деньги? Мы же скидывались!
НАДЯ: А был ли мальчик?
СЕРГЕЕВ: Какой мальчик?
НАДЯ: Такой. Идем.
(Анатолию) До встречи, папаша!
(посылает Анатолию воздушный поцелуй)Надя медленно выходит из комнаты, Сергеев семенит за ней.ГАЛИНА: Толя, вставай, слышишь? Вставай! Ты пил? Ты пьяный?
АНАТОЛИЙ: Приехала, командирша.
Анатолий встает, подходит к окну, открывает его настежь.АНАТОЛИЙ: Окно не закрывать, ясно? Ясно?
Галина Ясно.
Картина 11Прошло несколько недель. Галина снова обосновалась в своей комнате, а Сергеев так и остался жить в гостиной. Комната с птицами Анатолия по-прежнему пуста, окно в ней открыто, много грязи с улицы налетело, пыли, листьев. Галина, Анатолий и Сергеев на кухне. Сергеев моет посуду.СЕРГЕЕВ: Я приобрел шесть щеглов в ужасном состоянии с лысинами на башке, ноготки им никто не стриг за три года! Но при моем уходе они все восстановили оперение, коготки подстриг им, и запели они все вместе в благодарность. Ну, кроме самки.
ГАЛИНА: Ой, обожралась, пузо треснет. Толь, ты что не ешь?
АНАТОЛИЙ: Ем. А куда она уехала?
ГАЛИНА: Кто?
АНАТОЛИЙ: Надя.
СЕРГЕЕВ: А кто ее знает!
ГАЛИНА: И что в голове у таких творится?
СЕРГЕЕВ: Глина там творится.
ГАЛИНА: Толя, ты новых птиц если не будешь заводить, так давай хоть окно в комнате закроем. Грязь, улицу топим.
АНАТОЛИЙ: Нет.
СЕРГЕЕВ: (Анатолию) Возьми моих щеглов, не хуже твоих! Это же всего лишь птица, Толя, в конце концов.
АНАТОЛИЙ: Нет.
ГАЛИНА: Ну, заладил. Нет да нет. Хватит уже. Подумаешь, приблудилась к нам аферистка, ненормальная, провести нас хотела, разлучить. Но ведь мы все преодолели, все преграды, правда?
СЕРГЕЕВ: Правда, Галя.
ГАЛИНА: Я у Толи спрашивала.
(Анатолию) Правда, Толь?
АНАТОЛИЙ: Правда.
ГАЛИНА: Что я пережила! Что я пережила! Ночью лежу, не могу спать и все тут! Как представлю, где, на какой высоте моя кровать, так мне лихо! Ой, сердце так и заходится, так и заходится! Представляешь. Ворочаюсь-ворочаюсь, ворочаюсь-ворочаюсь…
АНАТОЛИЙ: Тихо!
ГАЛИНА: Ты чего?
АНАТОЛИЙ: Тихо! Тихо говорю! Слышишь?
(Сергееву) Да выключи ты эту воду!
ГАЛИНА: Что? Что?
АНАТОЛИЙ: Тссс.
Сергеев выключил воду. Все прислушиваются.АНАТОЛИЙ: Слышите? Слышите?
СЕРГЕЕВ: Что?
АНАТОЛИЙ: Щегол походу.
ГАЛИНА: Какой щегол?
АНАТОЛИЙ: Тихо! Свирька! Свирька мой, он вернулся! Свирька, выкормыш мой, друг мой, сердце мое. Щебечет. Голодный, поди, а щебечет. Слышите? Вы слышите? Трели выделывает! Вернулся! О, что выделывает! Слышите? Выходит на полную песню! Слышите? Слышите?
Тишина.Конец._________________________________________
Об авторе:
ЕКАТЕРИНА БРОННИКОВАЛауреат Евразии 2015, 2016, победитель в 2018г. Постановки: Дом у дороги, Фальшивый купон, Научи меня любить. Лаборатории: Серовский театр- детские пьесы. Галерка - инсценировка прозы Дины Рубиной. Участница международного форума молодых писателей, член союза писателей Москвы. Почти три публикации в журнале Современная Драматургия.
скачать dle 12.1
