< 1 | 2 | 3 >_________
МАРУСЕНЬКА. Значит, пришло время делать ошибки. (Поет).
Он обещал мне рагу,
Меня тянул за ногу,
Какой же, девки, был акт,
Забудет только дурак.
Двенадцать дробь двадцать семь –
Пересыльная тюрьма…
Судьба вернула мне сполна.
Он говорил: завяжу,
Пока с тобою лежу,
Он говорил: дай еще,
Как у тебя горячо.
Двенадцать дробь двадцать семь –
Пересыльная тюрьма…
Судьба вернула мне сполна.
Но раскидал нас этап,
И нету бабок для лап,
И это был только сон,
Что рядом он, рядом он.
Двенадцать дробь двадцать семь –
Пересыльная тюрьма
Дурман хороший дала,
Дурман отличный дала.
МАРУСЕНЬКА. А потом он стал исчезать. Придя из магазина, я стучала ему в дверь и, не получив ответа, робко приоткрывала, видела пустую кровать, разбросанные вещи, книги, и никого. Что ж, меня это не удивляло. Я представляла себе разных женщин – красивых и молодых, и свободных, в отличие от меня, представляла, как они готовят ему завтрак, разговаривают с ним, смеются. Было немного больно, когда я думала об этом. Так все и началось.
Марусенька на даче в комнате Сергея подходит к его пустой кровати. Кровать окружают ее подруги.МАРУСЕНЬКА. Любовь – это занятость души кем-то, постоянное присутствие его в твоих мыслях, а, значит, и в жизни.
НАДЯ. Любовь – это когда люди вместе! Физическое присутствие в жизни! Если вместе не складывается, то это не любовь!
ВЕРА. Любовь – это ответный импульс! Рядом или далеко – значения не имеет! Главное – взаимность!
ЛЮБА. Да какая любовь, вообще? С ума сошла? Есть пересечение интересов на какое-то время – ну, и отлично!
МАРУСЕНЬКА. Я всегда страшилась аномии, когда нет четких социальных и этических норм. И, добавлю, когда нет порядка. Меня мама приучила к аккуратности и уважению старших – а это, по-моему, один из столпов, на которых стоит мир. И мой Вася с утра до вечера превращает поломанную мебель в целую, хаос – в космос, а доски в прекрасные вещи. И вот я попала на человека, который шатался бездомный, курил, сорил и игнорировал все нормы вообще.
Марусенька с мужем спят. Дверь в соседнюю комнату скрипит, и Сергей с блондинкой, стараясь не шуметь, заходят внутрь. Марусенька просыпается и прислушивается.МАРУСЕНЬКА (в зал). Иногда я просыпалась посреди ночи, услышав скрип его двери – кто-то пришел к нему, какой-то гость.
Марусенька встает и идет к стене.МАРУСЕНЬКА (в зал). Я тихо вставала и подходила к стене, отделяющей его комнату от нашей. Вася спал крепко, безмятежно похрапывая у стенки. Шаги, голоса. Мне совсем не стыдно вспоминать. Я до сих пор чувствую, как холодеют руки и дрожат ноги. А когда я прижимаюсь к стене, чтобы услышать, кто же там ходит и разговаривает, мне кажется, что я слышу женский голос, звон посуды, смех.
Сергей в соседней комнате открывает бутылку вина, разливает его. Они выпивают. Блондинка смеется, Сергей закрывает ей рот поцелуем.МАРУСЕНЬКА (в зал). Голоса то дальше, то ближе. Может быть, радио? Может быть, он там один? Выходил и вернулся, а теперь работает, включив транзистор. Может быть, зайти? Надеть халат и постучаться к нему, сказать, что мне не спится, попросить сигарету.
Марусенька накидывает халат, подходит к своей двери. Опять прислушивается.МАРУСЕНЬКА. Нет. Там двое. Неудобно заходить, нельзя. Голоса становятся тише, удаляются к противоположной стене, к окнам, туда, где кровать. Тишина.
Сергей с блондинкой ложатся в постель. Марусенька без сил опускается на пол.МАРУСЕНЬКА (в зал). Я сижу на полу, прижавшись к стене, чего-то жду. Смех, голоса. Через полтора часа я убеждаюсь, что голос женский, и представляю, чем они там занимаются.
Марусенька возвращается в свою кровать.МАРУСЕНЬКА (в зал). Я ложусь в кровать и плачу, стараясь не разбудить мужа, и так в слезах засыпаю. В семь утра – как всегда - будильник. На улице темно, фонари, снег. А когда я возвращаюсь домой после магазинов, уже совсем светло. Теперь можно поспать, а потом как бы невзначай заглянуть в соседнюю комнату. Проснувшись, крашу ресницы и стучу к нему. Тишина. Неужели ушел вместе с ней, пока я спала? Тихо открываю дверь. Спит, отвернувшись к стене, один. Кругом окурки и раскрытые книги. И два грязных стакана, один – со следами помады.
Сергей просыпается.МАРУСЕНЬКА. Нет ли сигаретки?
СЕРГЕЙ. Вчера с Антоном все выкурили.
МАРУСУНЬКА (в зал счастливым голосом). Врет! Скрывает от меня. Значит, он меня любит! А ее приводил просто потому, что я-то с ним не сплю!
(Поет).
Он на воле гулял с Наташкою.
Вроде как бы любовь была.
А я с бутылкою и с рюмашкою
Все-то ноченьки не спала!
А на зону как на Тамбовскую
После драки поехал вновь,
То Наташка на форму ментовскую
Променяла свою любовь.
Ну, а я дожидаюсь, честная,
И надеюсь, что через год
Назовет он меня невестою –
На свидание позовет!
В клубе в дверях – шум и замешательство. В зал входит мужчина в форме внутренних войск, решительным, почти строевым шагом подходит к Марусеньке.МАЙОР. Начальник политико-воспитательной части колонии строгого режима 17-25ЦУ майор Горбунов. Прибыл поздравить вас с юбилеем!
Он вручает Марусеньке букет искусственных цветов.МАЙОР. Вот! Наши заключенные своими руками сделали для вас! Так сказать, по мотивам ваших песен! Вот видите – это ромашка по песне «На ромашке погадаю», это роза из песни «Цвела я, как роза, у папаши в саду», а это лилия из того душевного «Звал ты меня Лилией, Лиличкой своей!». Правда, заключенная Варваркина испортила казенную простыню и получила взыскание, но лилия, видите, получилась, даже накрахмалить сумели! Старались, в общем! А это вот… (Достает из внутреннего кармана деревянную дудочку) дудочка-свирель от ребят из наружной охраны! Они хоть и мужики, и песни эти знают-перезнают, но так, как вы, душевно, их никто не поет. Как это у вас хорошо получается: (напевает) «Плачь, жалейка, плачь, над молодостью проклятой моей»!
За время этой речи к Марусеньке с двух сторон спешат Вася и мама.ВАСЯ (майору). Позвольте вас проводить к столу. Все накрыто!
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА. Да уж садитесь, в ногах правды нет!
Они пытаются оттеснить его от Марусеньки.Майор делает пару шагов к ближайшему столику, берет там бокал и наливает из стоящей тут же бутылки, кивнув сидящим за этим столом:МАЙОР. Извините, пожалуйста! (Громко). Должен сказать тост по поручению колонии строгого режима 17-25ЦУ. Песни в исполнении уважаемой Марусеньки… (Поворачивается в сторону Марусеньки). Извините, не знаю вашего имени-отчества, а на ваших пластинках так написано. (Всем)… Имеют большое общественно-воспитательное значение! Конкретно цифры по нашей колонии: (Достает бумажку, читает). Общее число рецидивов за прошлый год – шестьдесят два процента! Количество рецидивов у заключенных, которые постоянно слушали песни Марусеньки, – двадцать четыре процента! Теперь по нарушению внутреннего режима! За прошедший квартал заключенные, которые постоянно слушают песни в исполнении Марусеньки, нарушали режим в четыре раза реже, чем остальные! Вот какова роль таланта и голоса! За что и предлагаю поднять тост!
Все смеются, хлопают, кричат: За роль таланта и голоса!Вася, оттащив, наконец, майора от Марусеньки, усаживает его за стол.Марусенька поет, глядя на Сергея. Он смотрит на нее.МАРУСЕНЬКА.
Для кого весна отрадная?
Для меня отрады нет.
Ах, зачем же я несчастная
Уродилась в этот свет?
Люди злые, ненавистные
Хочут с милым разлучить,
Из-за денег, из-за ревности
Брошу милого любить.
Брошу плакать и печалиться,
Брошу горе горевать.
Моя молодость загубленная
Не воротится назад.
На даче Вася подходит к поющей Марусеньке.ВАСЯ. Антракт! У меня срочный заказ. Придется тебе картошку окучивать.
МАРУСЕНЬКА (поет). Мы не работаем, по фене ботаем, И держим мазу мы за Мустафу.
Вася вручает Марусеньке тяпку. Марусенька откладывает гитару. МАРУСЕНЬКА (Васе с улыбкой) Будь проклят день, когда ты пришел чинить нам шифоньер! (в зал, опираясь на тяпку). А в те ночи, когда Сергей не возвращался, мне так не хватало наших разговоров, что я садилась и писала ему любовные письма. Я поделилась этим со своими подругами.
ВЕРА. Все идет так, как должно. Но, хоть я и сама себе противна, потому что буду говорить, как старая перечница и черепаха Тортила, попробуй меня услышать: Take it easy или, говоря по-нашему, будь проще, не впадай в крайности.
МАРУСЕНЬКА. Вот напишу ровно тридцать писем, и все кончится, я загадала.
ВЕРА. Прекрати писать любовные письма и, упаси боже, посылать их адресату, будь весела, легка и ненавязчива в своей любви. Серьезными признаниями, глубокими чувствами легко можно надоесть и наскучить, да еще и при такой непростой жизни. И немножко думай о муже. Бросаться любовными письмами, адресованными не мужу, не следует, даже если он их не читает.
МАРУСЕНКА. Да ерунда все это. Любовный бред. Скоро пройдет.
ВЕРА. Это не любовный бред, как ты говоришь, а любовная горячка. Любовный бред – это когда нет объекта, и ты его придумываешь. А, насколько я понимаю, твой «предмет» у тебя вполне конкретный. Ну, и что. Take it easy. Бери легко и тяжести, и радости. Не придумывай сложности, будь проста и весела со всеми «предметами» законными и незаконными. Не предавайся фантазиям. Получай удовольствие и доставляй их другим. В минуты любви люби изо всех сил, а после – с рук долой, из сердца вон.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Она необыкновенная, эта Вера! В то время к Васе стали чуть ни каждый день наезжать друзья и знакомые. Сидели, пили, пока Вася не засыпал. Ему как будто это очень нравилось. Хотя, вообще-то, он не сильно пьющий. Может быть, он что-то чувствовал. Я как-то пожаловалась Вере, что устала от этого. (Вере). Опять пятеро мужиков и водка. Не могу я больше водку пить!
ВЕРА. Дорогая моя, я даже слышать этого не желаю! Тем более, от тебя! Пришли мужчины! Предлагают тебе выпить! Если ты сейчас, когда тебе еще и тридцати нет, отказываешься, что ты будешь делать всю остальную свою долгую жизнь?! Пожалуйста, не делай так больше! Пей и радуйся.
НАДЯ. Ты разрушишь семью, а семья – это главное! И Васю потеряешь, и другого не получишь! Радуйся тому, что есть.
МАРУСЕНЬКА. А Люба ничего не сказала. Просто вручила мне ключи от своей квартиры и напомнила, что она со своим Гошей-ди-джеем…
ЛЮБА. …четверг, пятницу, субботу и воскресенье возвращаемся не раньше восьми утра. А в ближайшие выходные прямо в среду ночным поездом уезжаем зажигать в Питер до понедельника.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Это был четверг.
Марусенька с Васей пьют чай. На кухню заходит Сергей, причесанный и побритый.СЕРГЕЙ. Ребята, ругайте меня! Сегодня у меня доклад на международной конференции мозга в институте Мясищева.
Сергей уходит. Марусенька с Васей продолжают пить чай из блюдец. МАРУСЕНЬКА (в зал). Ехать или не ехать – вот в чем вопрос. Это же мой шанс! Возможно – единственный! Но чего я хочу добиться, имея ключи от пустой квартиры? И вот он сидит мой родной муж Вася, обижать которого у меня нет никаких причин. А с другой стороны так хотелось поехать! Смертельно хотелось! Я бы так и колебалась, пока не выпила весь самовар, но в голове моей зазвучал голос соседки Веры.
ВЕРА. Возможно, ты сочтешь меня старомодной, но встречаться с мужчиной, в которого влюблена, несколько месяцев и не переспать с ним – это… прости меня, нездорово. Скажи уже ему, чего ты от него хочешь!
МАРУСЕНЬКА. Ты что! Я же испугаю! Они же пугливые!
(Поет).
Я на воле была вольняшечка,
Золотая вилась кудряшечка!
И глаза мои цвета синего!
Попроси меня! Попроси меня!
Я тебе во дворе встречалася,
Я тебе всегда улыбалася.
Эти губы твои красивые!
Попроси меня! Попроси меня!
А когда меня все же сцапали,
Слезы горькие на пол капали
Ни с того, что мне срок грозил,
А с того, что не попросил…
МАРУСЕНЬКА (Васе). Люба с Гошей в Питер уехали.
ВАСЯ. Весело живут.
МАРУСЕНЬКА. Конечно. Еще и денег заработают. Я, когда Катю из школы приведу, поеду к Любе – надо цветы полить. Покормишь ее ужином? Я все приготовила – в холодильнике возьмешь.
ВАСЯ. А ты чего – поздно вернешься?
МАРУСЕНЬКА (после паузы). Я, может, вообще, сегодня не приеду – у Любы ночевать останусь.
ВАСЯ. Чего вдруг? Она ж уехала.
МАРУСЕНЬКА. Ты понимаешь, ты только маме не говори, если она позвонит, Танька Ручкина из Тамбовской колонии освободилась. Ну, и просит встретиться. Ты же знаешь, сколько времени я с ней переписывалась, сколько она мне песен прислала. Сам понимаешь, я теперь должна хоть разок повидаться.
ВАСЯ. Ладно, только не пейте много.
МАРУСЕНЬКА. Не, она пишет, что в завязке. Чифирит только. А водки – ни-ни.
Сергей делает доклад на конференции.СЕРГЕЙ. Обращаясь к наследию академика Мясищева, нельзя не вспомнить методологических и принципиальных позиций Кюнкеля, который ввел понятие «дрессаты», под которым подразумеваются внешние правила и нормы, исходящие от окружающих людей и принуждающие человека подчиняться им, причем автор считал, что следование этим правилам и нормам, то есть вынужденное подчинение, «наносит ущерб развитию, тормозит формирование объективных установок и вызывает обострение защитных личностных установок».
МАРУСЕНЬКА (в зал). Я очень боялась, что там не пускают – потребуют какой-нибудь пропуск, но там пускали всех.
СЕРГЕЙ. Психические расстройства в инволюционном периоде академик Мясищев делил на три подгруппы по степени церебрального регресса, отраженного в снижении иммунологической реактивности.
МАРУСЕНЬКА. Он выступал замечательно! Это не я говорю, это все говорили на банкете.
ПЕРВАЯ БЛОНДИНКА. Сергей Львович
! Имеется в виду период климакса в возрасте сорок восемь – пятьдесят пять лет, когда ярко проявляются невротические состояния, связанные с психо-вегетативной лабильностью?
ВТОРАЯ БЛОНДИНКА. И период постклимактерический в возрасте пятьдесят пять – шестьдесят пять лет с сосудистой и с сердечной недостаточностью и другой соматической декомпенсацией на фоне ситуативно-реактивных состояний?
СЕРГЕЙ. Верно. И период старческого регресса психики в возрасте старше шестидесяти пяти лет, когда могут быть аффективные декомпенсации в плане синильного психического регресса.
МАРУСЕНЬКА. Он как будто не удивился, увидев меня, сказал только…
СЕРГЕЙ. Последи за временем, чтобы мы не опоздали на последнюю электричку.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Я и следила, потому что мне надо было опоздать на последнюю электричку! Обязательно опоздать!
СЕРГЕЙ. Марусенька, нам, наверное, пора?
МАРУСЕНЬКА (взглянув на часы). Ой! Мы опоздали!
СЕРГЕЙ (недовольно). Ну вот. И что ж нам теперь делать? Где мы будем ночевать? Между прочим, зима.
МАРУСЕНЬКА. У Любы. У меня есть ключи. Она в Питер уехала, а я у нее цветы поливаю.
СЕРГЕЙ (после паузы). Ну, поедем… Цветы поливать.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Это было прекрасно, и с той ночи я больше не боялась секса. Разбудил нас звонок в дверь.
СЕРГЕЙ. А ты говорила, что они до понедельника уехали.
МАРУСЕНЬКА. Поссорились, наверное. Вот она и вернулась.
Звонок повторяется. СЕРГЕЙ. Семь утра!
МАРУСЕНЬКА. Как раз ночной из Питера пришел.
Марусенька вылезает из постели, накидывает на себя Сережину рубашку и идет открывать дверь. А там на пороге – Танька Ручкина, которая с зоны откинулась. ТАНЬКА. Привет! Вот она я – с зоны откинулась! Не ждала так рано? Поезд из Тамбова так приходит. Ты говорила – в два часа. Я подумала: поеду сразу, чего тянуть-то? Куда мне деваться? Магазины и те закрыты.
Смотрит на мужскую рубашку, накинутую на Марусеньку.ТАНЬКА. С мужиком спишь? Не надоело еще это дело?
МАРУСЕНЬКА. Ты – Таня?
ТАНЬКА. Ну, уж и Таня? Танька я. Это ты у нас Марусенька. Пойдем на кухню. Не трону я твоего мужика.
МАРУСЕНЬКА (в зал). А потом мы втроем сидели на кухне, и он совершенно забыл про нашу ночь и смотрел только на Таньку.
ТАНЬКА. Первый раз села по малолетке. Отчим ко мне лез, я его стукнула. Мать меня в колонию и сдала. Хотя отчим все равно выжил. Ничего ему, чурбану, не делается, до сих пор небо коптит.
СЕРГЕЙ. Но это же смягчающее обстоятельство.
ТАНЬКА. Ты пробовал народного судью смягчить? Вот и не пробуй. Скорее, камень гранит смягчится.
СЕРГЕЙ. А сейчас вы за что?..
ТАНЬКА. Да погоди – сейчас. До «сейчас» еще много чего было. Вторая ходка – за Валерку. Прибила я его. Но не до смерти тоже. Так поколотила слегка. А его мамаша сразу – в суд.
СЕРГЕЙ. За что поколотили?
ТАНЬКА. За все! Что называется – по совокупности! Мы с ним два года гуляли, пора бы и к семейной жизни переходить. А он мало того, что не мычит - не телится, мол, мамаша против, так еще и других девок прижимать стал. Первую простила, вторую спустила, а как с третьей застала, решила – перебор. Стала объяснять им правила поведения в общежитии. Ну и перестаралась малость.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Они общались друг с другом, как будто меня не было.
ТАНЬКА. Ну, а третьего я уж до смерти убила. И после того с мужиками завязала.
СЕРГЕЙ. Я восхищен.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Потом мы все трое напились. А, может быть, Танька и не пила вовсе. Пели хором тюремные песни.
МАРУСЕНЬКА, СЕРГЕЙ И ТАНЬКА (поют вместе).
А на зоне, а на зоне
Существую я в законе
Бабы здесь - семья моя,
Никого не трону я!
А на воле, а на воле
Петю, Ваню, Славу, Колю –
Всех вас, падлы, разыщу,
Кровь я каждому пущу!
МАРУСЕНЬКА (в зал). И очнулась я уже дома. Вася давал мне активированный уголь и благодарил Сергея за то, что тот увез меня от этой уголовницы. Я с испугом посмотрела на обоих. Сергей мой взгляд сразу понял и сказал:
СЕРГЕЙ. Ты, наверное, не помнишь, как я тебя возле вокзала встретил? Ты дверь не могла найти.
МАРУСЕНЬКА. Так кончилось первое в моей замужней жизни свидание.
НАДЯ (с ужасом). Как ты после этого спишь с мужем?!
МАРУСЕНЬКА. А я не сплю. То есть физически – да, а в голове… Никто, кроме нас, не знает, с кем мы спим в своей голове. Это последняя территория интимности.
ЛЮБА. А просыпаешься все равно рядом с Васей.
ВЕРА. Каждое утро по-новому мудро.
МАРУСЕНЬКА (в зал). А потом все пошло по-прежнему, как будто ничего и не было. Ни словом, ни взглядом он ни на что не намекал и нового свидания не назначал. Я уже думала: может, совесть его замучила, христианство взыграло, вновь жену свою бывшую полюбил, или другую любовницу завел… или… куда ему столько всего! Так прошло две недели. Я поняла, что не могу больше жить надеждой и ожиданием. Мне плохо. Мне очень плохо. Хотя я все понимаю. Но что мне делать? Я опять все понимаю: редкие, как бы случайные встречи на лестнице и в коридоре, которых, может быть, скоро не будет. Никто никому ничего не должен. Мне не на что рассчитывать, не то, что требовать, а даже хотеть. А чувства – это уже мое личное дело. Никто меня не просил испытывать чувства.
ЛЮБА. А, может быть, еще проще: понравилась – разонравилась?
МАРУСЕНЬКА. Ну, что ж, скорее всего. На этом, действительно, можно поставить точку. Такой вот короткий роман. Раньше не было. И потом не будет. И надо жить дальше. Только как-то не хочется. Вроде – нечем. В отчаянии я поехала к Любе. (Любе). Люба, я не понимаю, как он ко мне относится.
ЛЮБА. Он за эти дни вздыхал глубоко и прерывисто?
МАРУСЕНЬКА. Нет.
ЛЮБА. Смотрел на тебя глазами раненого оленя?
МАРУСЕНЬКА. Нет.
ЛЮБА. Дело плохо: ты его не волнуешь.
МАРУСЕНЬКА. И что же мне делать?
ЛЮБА. А ничего тут не сделаешь. Поставь на нем крест.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Я кинулась к Вере. (Вере). Вера! Секс был такой необыкновенный! И вдруг – все! Как мне быть?
ВЕРА. Член – это чудесно! Но позади него всегда имеется мужчина. Раз этот мужчина больше не проявляет инициативы, поменяй его на другого.
МАРУСЕНЬКА (в зал). У меня осталась только Надя, уж она-то даст практический совет. (Наде). Надя, мне кажется, я люблю его! Если бы он позвал, я бы, наверное, Васю бросила и ушла, и жила бы с ним…
НАДЯ. Веди себя индифферентно. Отвечай коротко: да – нет. Сохраняй загадочность. И он сам приползет – попросит выйти за него замуж. Вот тут ты и расхохочись.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Этому совету я честно пыталась следовать. Но до смеха дело не дошло – он не приполз.
Клуб. Со стаканом в руке поднимается постаревшая Танька.ТАНЬКА. Давайте я скажу! Я двух своих мужиков била, третьего убила! А как после третьей ходки вышла, сразу – к Марусеньке!
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА (Марусеньке, тихо). Ты мне об этом не говорила – что с уголовницами встречаешься.
ТАНЬКА. И такую она мне тогда песню спела! Прямо всю душу перевернула! (Поет). «Не чифирь губит, не водка, а неверная любовь!» И решила я тогда - завяжу я с этой любовью! И вот – глядите! Сколько лет на свободе! И на зону больше не собираюсь! Правильно гражданин майор сказал: Марусенькины песни на верный путь ведут! А мужик – что? Тьфу! Не в обиду здесь никому будь сказано. Ничего я от них, кроме тюрьмы да зоны не видела. А вот она – такая хорошая – жизнь мою в правильную сторону повернула! За тебя, Марусенька!
Все пьют.МАРУСЕНЬКА (в зал). Но вот свою жизнь я никак в правильную сторону повернуть не могла. И когда Васю родители отправили на три дня в Саратов навещать заболевшую тетушку, я поменяла постельное белье, надела лучшую ночную рубашку, накрасила ресницы и всю ночь просидела, считая, что он обязательно-обязательно-обязательно придет. Но он не пришел.
ЛЮБА. Не пришел – наплюй. Значит, не хочет. Имеет право.
НАДЯ. Вася уехал не насовсем! Две ночи можно перетерпеть. Надо обуздывать свои желания.
ВЕРА. Ты-то его хочешь? Если хочешь - иди сама! И не жди ни от кого милости.
МАРУСЕНЬКА (в зал). А на другой день, когда я уже совсем решилась, он уехал и не возвращался допоздна. Я ему говорю: устал? Ужинать хочешь?
СЕРГЕЙ. Нет, спасибо, я сыт. Накормили.
МАРУСЕНЬКА (в зал). И ушел к себе в комнату.
Сергей уходит к себе в комнату, закрывая за собой дверь.МАРУСЕНЬКА (в зал). Последняя ночь! Завтра Вася приезжает!
Марусенька решительно без стука открывает дверь и заходит в комнату Сергея. Он сидит на кровати и снимает брюки.МАРУСЕНЬКА. Я помогу.
Марусенька опускается перед Сергеем на корточки, снимает с него брюки и смотрит на него снизу вверх.
СЕРГЕЙ. Ох, уж эти женщины с глазами побитой собаки! Они всегда получают свое.
Сергей протягивает руки и втаскивает Марусеньку к себе на кровать.МАРУСЕНЬКА (в зал). Несколько раз, вздрогнув, в ужасе просыпалась ночью: где я? Что я тут делаю? И вообще… Мадам Бовари. Раза два или три так вздрагивала. Другой жизни не будет. Все. Спать.
НАДЯ. Какой ужас!
ЛЮБА. Добилась своего?
ВЕРА. И молодец!
МАРУСЕНЬКА (в зал). Самое приятное пролетает быстро. А утром, когда я вернулась, отведя Катю в школу, ни в какие магазины не заходя, я практически бежала, то столкнулась с ним на лестнице. Он уезжал.
СЕРГЕЙ. Не успел тебе сказать. У Гошки квартира освободилась. Он предложил мне вчера пожить у него. Так что я съезжаю. Пока.
Сергей чмокает Марусеньку в нос и уходит.На спине у него рюкзак, в руках – набитая сумка.МАРУСЕНЬКА (в зал). Я решила, что это он из-за Васи. Потому что между нами ночью все было замечательно. Но ведь Вася его у нас поселил, когда ему, вообще, негде было ночевать. Ну, и сами понимаете, ситуация очень неудобная.
ЛЮБА. Ага! Из-за Васи! Когда им надо – никакой Вася не помеха!
НАДЯ. Он просто не готов взять на себя ответственность.
ВЕРА. Чем ты недовольна? Добилась, чего хотела! Живи дальше – не оглядывайся.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Но я оглядывалась. И заглядывала вперед, мечтая о новой встрече. Любовь – она такая хитрая! Все время прячется, притворяется, выдумывает. (В телефон). Ах, я как раз завтра буду в центре! Могу забежать к тебе.
СЕРГЕЙ (в телефон). Завтра – никак.
МАРУСЕНЬКА (в телефон). О, привет! Как я рада! Как дела? Как работа?
СЕРГЕЙ (в телефон). Очень занят. Статью пишу. А завтра разные встречи.
МАРУСЕНЬКА (в телефон). У меня тоже куча немыслимых дел. А завтра еду в Москву, но буду занята до пяти вечера. Насчет концерта договариваюсь.
СЕРГЕЙ (в телефон). Желаю успеха.
МАРУСЕНЬКА (в телефон). Ну, я тебе позвоню как-нибудь? Ладно? Завтра в это же время. (В зал). Какие мы все-таки идиоты. То есть - идиотки.
ЛЮБА. Но не все.
НАДЯ. Все.
ВЕРА. Это так естественно!
МАРУСЕНЬКА. Он занимал все мои мысли… Штампованный оборот. Мысли он как раз не занимал, разве что деньги, и то очень редко и аккуратно отдавал – сразу или через месяц. Мысли мог бы занять, конечно, и я бы с радостью, но их не было. (Сергею). Извини, у меня проблемы с идеями.
СЕРГЕЙ. Выбрось из головы, зачем они тебе?
МАРУСЕНЬКА (в зал). Не успеешь прийти к ясности мысли,..
ЛЮБА. …как понимаешь, что думать, собственно говоря, не о чем.
ВЕРА. Вот и не думай! Просто говори себе: сегодня я попробую, чтобы потом не жалеть.
МАРУСЕНЬКА. Я уже знаю, что недели молчания – возможно, таят в себе будущую встречу. Но дела и несовпадения – и, если встреча не происходит, как ругаешь себя за эти недели молчания!
ВЕРА. Кто мешал позвонить?
МАРУСЕНЬКА. Но: позвонишь невпопад и опять обрекаешь себя на недели ожидания. Поди угадай.
ВЕРА. Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном.
НАДЯ. Кому что нравится. У кого нервы крепче или наоборот. Могла бы сидеть работать – готовить новую программу - можно еще и об этом пожалеть.
МАРУСЕНЬКА. Загадаю: состоится сегодня встреча или хотя бы разговор? Варианты: да, нет. Разговор: хороший, плохой. С возможностью назначения свидания и без. Вообще не состоится разговор. Если не состоится встреча, то, может быть, состоится песня? Сейчас в полусонной от трех рюмок голове – нету и следа вдохновения. Будет ли свидание?
ВЕРА. Сейчас – семь часов. Ты знаешь, что твой герой придет домой часов в девять – в десять. Поезжай к его дому и звони в девять – в десять.
НАДЯ. Не езди ты к нему! Это не вариант! Он не будет строить семью! Он вечно по чужим домам!
МАРУСЕНЬКА. Да, он вечно по чужим домам – это, казалось бы, противоречит моим взглядам на жизнь. А, впрочем, какая разница? Это не мое дело. И дело не в его облике, и не в его образе жизни, а вот два-три слова, два-три разговора, и я уже сначала с раздражением, чтобы поспорить, а потом с нетерпением жду следующей встречи.
ЛЮБА. Ну, если уж так невтерпеж, то поезжай.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Ровно неделю назад мы здесь увиделись, но сымпровизировать второй раз такую радость будет трудно. Позвоню – и какое там у него настроение? Мысли о прекрасной даме и дела? Плохо для свидания. Усталость? С трудом годится для разговора! Откуда? Из гостей? С работы? Дождь пошел. Не уйду. Если ничего не получится, закину удочку на будущее. Западет в голову, что я тут, и все хорошо, и всегда - пожалуйста… звони. Что же, что же будет сегодня? Разговор? Или? Даже разговаривать некогда. Зазвать? Соблазнять напитками и смехом.
СЕРГЕЙ. Я устал, давай в другой раз…
МАРУСЕНЬКА. Давай. Когда? …
Сергей кладет трубку. Короткие гудки.МАРУСЕНЬКА. Если б я была свободна… Как Люба говорит:
ЛЮБА. Если бы у бабушки были яйца!
МАРУСЕНЬКА (В зал). Наступает момент, когда тебе никто не нужен. Но это ненадолго. Полная свобода. Сейчас два часа ночи. А я хочу спуститься вниз, налить рюмку и сделать себе бутерброд.
НАДЯ. Пьянство. Свинство.
МАРУСЕНЬКА. Я свободна. Ни от кого не завишу. Даже от него. Что же мне от него надо? Для чего все эти страдания? Пойди - пойми. Подчинить? Неужели даже у меня – совершенно мирного человека (воплощенная Швейцария) есть этот комплекс власти? Неужели я хочу подчинить только потому, что подчинить трудно?
ЛЮБА. А подчинив – что? Отказаться?
МАРУСЕНЬКА. Это было бы глупо.
ЛЮБА. По-моему, ты ищешь приключений.
МАРУСЕНЬКА. Ты никак не хочет согласиться, что я его люблю. (В зал). А, может быть, она права? Что мы знаем о себе? И вдруг он позвонил сам.
СЕРГЕЙ (в телефон). Если ты хочешь… У меня сегодня очень сложный день, мы можем пообщаться с тобой только час.
МАРУСЕНЬКА (в телефон). Со мной можно вообще не общаться.
СЕРГЕЙ (в телефон). То есть ты не придешь?
МАРУСЕНЬКА (в телефон). Приду! Приду обязательно!.. Жди. (В зал). Я пришла минута в минуту, и выставил он меня ровно через час. Так и сказал…
СЕРГЕЙ. Одевайся. Вместе выйдем. Я за билетом еду. Улетаю. Буду работать в Германии, в институте мозга.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Застой – вот как называлось время, когда мы были юными. То есть ни туда, ни сюда, никуда. И вдруг разрешили выезжать. Вроде как амнистия всем нам вышла. Но ведь амнистия – это явление одномоментное. Вот и нам казалось, что пройдет месяц, ну, полгода, и власти опомнятся и всё опять запретят. И все, как сумасшедшие, кинулись ездить по заграницам. (Сергею). Улетаешь навсегда?
СЕРГЕЙ. Ну, пока пригласили на два года. Надо ехать, пока выпускают, а то ведь они как открыли границу, так и закроют. А я надеюсь зацепиться и остаться. И если получится – перебраться в Америку.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Что ж мне теперь? Поливать все эти чувства слезами? Нет, конечно! Он же не от меня бежит. Столько лет никуда не выпускали – и вот он шанс. Грусти я не хочу. Пусть все будет просто. Я все понимаю. Душа ни при чем. Тебе не надо ни души, ни тела, ну, не надо! Все померещилось.
Клуб. Марусенька поет.МАРУСЕНЬКА.
Говорят, что ты срок свой закончил,
Говорят, отпустили тебя!
А мне мотать еще восемь годочков,
Пропадая, тоскуя, любя.
Ах, летите, вы, гуси, летите,
Ах, летите, вы гуси на юг.
Не кричите, прошу, не кричите,
Не берите меня на испуг…
МАРУСЕНЬКА (в зал). Эта песня на концерте в Чухломе имела огромный успех. Мне там было очень хорошо, в этой Чухломе: люди добрые, приветливые, городишко старый, озеро волшебное. И, вообще, регион такой депрессивный, что даже я со своей любовной печалью легко вписалась и чувствовала себя вполне естественно. И даже веселее многих! Ия подумала: купить дом окнами на озеро. Пусть даже не в самой Чухломе, а в какой-нибудь деревушке по соседству. Просыпаться и целый день глядеть на эту колдовскую красоту, и стать, наконец, если не счастливой, то хотя бы спокойной. Ведь здесь на триста верст ни одного института мозга! Ни одного шанса, что он появится. Я вернулась, поцеловала Васю и говорю:
МАРУСЕНЬКА. Вася! Давай купим дом в Чухломе.
ВАСЯ. Зачем?
МАРУСЕНЬКА. Жить. Любоваться озером. Сменить ритм.
ВАСЯ. Ритм ты можешь менять в своих тюремных песнях. А заказов в Чухломе у меня не будет.
МАРУСЕНЬКА. Но ты можешь набрать заказов и уехать туда. И, вообще, ты уже такая знаменитость, что к тебе заказчики и в Чухлому потянутся. А я в ДК пойду – музыку преподавать. Меня возьмут, даже без диплома.
ВАСЯ. И какая там зарплата в ДК? Тысяча рублей в месяц?
МАРУСЕНЬКА. Обижаешь! Пять двести – я узнавала.
ВАСЯ. Это обнадеживает.
МАРУСЕНЬКА. Ну, хорошо. Не жить, не переезжать, а просто иметь место, куда можно скрыться ото всего этого.
ВАСЯ. Ото всего этого скрыться можно в Саратове. У тетки большой дом, и она там одна. Я сколько раз предлагал тебе туда поехать?
МАРУСЕНЬКА. Я не хочу теткин дом, я хочу свой.
ВАСЯ. Теткин и есть свой – фамильный.
МАРУСЕНЬКА. А вдруг в Чухломе я сама начну песни сочинять, а не только народные тюремные петь? Мне почему-то так кажется.
ВАСЯ. Господи! Куда влечет тебя твой утлый гений!
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА. Что я слышу? Какая Чухлома? Ты собственную мать бросить собираешься?
ВАСЯ. Вот-вот, правильно.
МАРУСЕНЬКА. Всё, поняла, сдаюсь… (В зал). Раз уж Вася впервые не возразил маме… Но если нельзя в Чухлому, чем я теперь буду жить?
ВЕРА. Страстью! А объект найдешь другой! Любой мужчина достоин внимания, если вглядеться!
НАДЯ. А я хочу, попросту говоря, «воспеть» скучную порядочность! Изо дня в день жить с мужем и быть счастливой.
ЛЮБА. А куда деть обаяние новизны? «Мы так хорошо понимаем друг друга»… что-то, известно что – так влечет друг к другу.
ВЕРА. Правильно. От этого избавиться невозможно.
МАРУСЕНЬКА. Это ужасно, и скучно, и спокойно, и страшно одномоментно.
ВЕРА. А что у вас с мужем такой плохой секс?
МАРУСЕНЬКА. Да нормальный у нас секс. Просто Вася – человек традиционный.
ЛЮБА. Ну, какой может быть секс с мужем? Как у животных. Однообразный.
НАДЯ. Человек гораздо сексуальнее животных. Если иметь воображение, можно и с мужем что-нибудь придумать.
ВЕРА. Встретились два клитора. Один говорит: Ходят слухи, что ты фригидный. А второй ему: Злые языки.
НАДЯ. Вера, ну, ты…
МАРУСЕНЬКА. Вася мне вчера сказал…
ВАСЯ. Ты – единственный человек из женщин, с которым я могу жить.
ВЕРА. Ну… Это не страсть.
ЛЮБА. Мы уже видели, чем кончается страсть.
МАРУСЕНЬКА. Да, из его отношения ко мне может вылиться долгая, спокойная, совместная жизнь. Но почему меня это так пугает? На душе как будто гиря стопудовая. Не знаю… Потому что это спокойствие не от отсутствия острых ощущений, а от отсутствия жизни. Никто мне в душу не наплевал, просто из души приходится вытряхивать что-то очень важное, без чего я просто теряю и вкус, и цвет жизни. Ясно, это не смерть. Это – еда без соли. День за днем без солнца.
НАДЯ. Ты что – Васю не любишь?
МАРУСЕНЬКА. Я Васю люблю, но этой любви мне мало.
НАДЯ. Так люби больше.
МАРУСЕНЬКА. Он не дает.
ВЕРА. Что-то я ничего в том, что ты говоришь, не понимаю.
МАРУСЕНЬКА. А ты следи за моей мыслью, а то я сама за ней не могу уследить.
Марусенька и Вася снова пьют чай на даче. Оба уверенно держат блюдца, прихлебывают, молчат.ВАСЯ. А что за письмо ты сегодня получила? Длинный такой конверт…
МАРУСЕНЬКА. А… Это приглашение. Из Германии. (В зал). Вася сразу насторожился. Он же знал, что Сергей уехал в Германию. (Васе). От одной продюсерши, бывшей нашей. Предлагает концерты по маленьким городам, где есть русские. Денег подзаработаю. Нам же нужны деньги?
ВАСЯ (после паузы). Самовар остыл. Хочешь, еще поставлю?
МАРУСЕНЬКА. Я напилась. (В зал). Когда я получила приглашение в Германию, я, конечно, про Сергея вспомнила, но совершенно спокойно. Мне было все равно – придет он на концерт, не придет. Но вот когда он не пришел… По каким законам растет в человеке любовь? Изменяется? Становится то меньше, то больше? Как волны, может быть, как прилив и отлив? Потом как шторм? Волны потихоньку наступают на берег и, когда, казалось бы, он весь захвачен ими, вот – вода отступает, и снова все больше становится суши, и камней, и твердь, твердость побеждают… И любовь твоя далеко где-то у горизонта. Не видишь – не надо… С глаз долой – из сердца вон… Но вот опять по ей одной ведомым законам она начинает наступать, и затопляет мель, камни, и даже твердую, высокую скалу… Если б океан мог слиться с небом! Человек бессилен в этой борьбе! Ему помогает небо, но стихия сильна. Господи, дай сил дожить, пока стихнут волны, не в воле человеческой – остановить их – пока не уйдет любовь, как волны от крепости…
ВЕРА. Позвони и договорись с ним встретиться!
МАРУСЕНЬКА (в зал). Я позвонила. Ему, как обычно было некогда. Он назначил мне встречу на трамвайной остановке. Два-три слова, и все опять невпопад, и суждения, и новости. И, кажется, уже пора прощаться, и опять надолго.
СЕРГЕЙ. Какая ты модная в кожаном пальто.
МАРУСЕНЬКА (в зал). Попытка моя в разговоре дотронуться до его плеча, он слегка отстраняется. Но я все равно прикасаюсь… Мелкий дождь, поцелуй с моим дружелюбно-дружественным прикосновением к плечу, вечер…
И только когда: (Сергею). Извини, я хотела тебя спросить, мне ведь неясно…
СЕРГЕЙ. Конечно, надо поговорить, надо говорить долго, пока не разберешься во всем.
МАРУСЕНЬКА. Ну, вот, а посоветоваться я тоже могу только с тобой… (В зал). И как раз тут подошел трамвай… И все.
СЕРГЕЙ. Ну, пока.
МАРУСЕНЬКА. Пока!
СЕРГЕЙ. До встречи!
МАРУСЕНЬКА. Где?!
СЕРГЕЙ. Вероятно, за облаками, хорошо бы раньше, но вряд ли…
МАРУСЕНЬКА (в зал). Мы уезжали из Ганновера под дождем. Светилось кафе. Я смотрела в окно и видела указатель: Кассель, для меня печальный, потому что я знала, что этот город следующий по плану, но ко мне он уже не имеет отношения. И дождь лупил по плитам большого двора. В моей коллекции хранятся все эти встречи… Следующая была через два года опять в Ганновере, где он тогда работал, а у меня был концерт.
(Поет).
Шел год второй страдания,
Но прогремел засов,
И дали нам свидание
На тридцать шесть часов.
Руки свои красные
прячу в рукава,
Тощая, несчастная,
Кругом я не права.
Как тебя оставила
На целых восемь лет?
Зря я, значит, плакала –
Любишь или нет.
И к тебе я кинулась,
Но как удар в живот:
Я приехал, милая,
Получить развод.
_________
< 1 | 2 | 3 >скачать dle 12.1
