ПСАЛОМ
я тоже религиозный поэт
ведь религия
суть восторг красотою Творенья —
где яблони в белых гетрах
разбежались по саду
женственные облака
проплывают
показывая розоватые нижние юбки
и в доме
пахнет досками вымытый пол
...только жаль пишмашинок
отмечавших звоночком рождение
всякой строки
ТРОИЦА
я хотел бы посидеть за столом
за дощатым простым с деревенским вином лепешками и остывшею рыбой
с Иисусом Ван Гогом и Алешей Карамазовым
даже не рядом а на табурете
у стены под гвоздем на котором этюдник и запылившийся нимб
и послушать их разговор
вот тихо говорит Иисус
и Алеша в белой рубахе кивает
вскочил горячась и размахивая руками Винсент
а потом вдруг глянув в окно
замечает мужчину катящего тачку по дороге залитой солнцем после дождя
груз прикрыт мокрой тряпкой и блестит
будто золота груду везут
он замолкает и вглядывается
и все трое смотрят туда
храня молчание
и улыбаясь
СОНЕТ ТАЧКИ
забытая в саду тачка
вечно напоминает о работе
как заправленный в машинку бумажный лист
в прежние времена
весь обитаемый мир в опечатках и сныти
ты раб с мотыгой
ты мальчик измученный фортепьянными гаммами
ты Сизиф закатывающий на гору слово
последний китайский император
закончил жизнь садовником
неплохая карьера
а ночью империя опять неухоженный сад
и Большая Медведица торчит среди сорных звезд
как забытая в небе тачка.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВИДОВ
Не трудно догадаться, что любимцами Господа были динозавры.
Довольно окинуть взглядом то немногое, что уцелело в музеях, чтоб оценить величие замысла.
Он ладил их молодым, чернобородым, в пронизанной солнцем мастерской среди чертежей и макетов. Мир тоже был молод и еще стоял в лесах.
Кинематика, гидродинамика, аэродинамика – все было проверено на них, когда Он населял ими сушу, воды и небо.
У них оказалось слабовато ночное зрение, и Он повесил для них луну.
Он выкрасил их всеми цветами спектра. А шершавую белизну яйца подсказал лист ватмана, разложенный на верстаке.
О, Сад юрского периода, в папоротниках и хвощах, откуда их радостный рев возносился к самым небесам!
В будущем Он собирался произвести от них Адама. С прозрачными перепонками между пальцев и переливающимся мягким гребнем на голове: эскиз сохранился.
Остальные Он сжег, когда они вымерзли в ту ядерную зиму. Горюя, что не уследил...
Только потом Он заново заселил мир. Не мудрствуя, существами попрочней и попроще.
А всякую мелочь вроде птиц и вовсе поручил ангелам. И те понаделали свистулек.
ОЧЕВИДЦЫ
поэт старой школы
вроде фотографа с неуклюжей треногой
художник с прищуренным глазом
терпеливо отделяющий зелень листвы от листвы
мальчишка зевака
уцепившийся глазом за галку на ветке
старуха в скрепленных веревочкой очках
за выпуклым стеклом ее глаз размытый и безбрежный как море
и в нем отражается кошка
на то Он и понаделал
зрячерожденных
чтобы полюбоваться творением со стороны
вот ласточки длинными стежками
штопают ветхие облака
вот белотелые березы толпятся в роще
как бабы в бане
вот ночь навалилась
тяжеленная как драповое пальто
вот тень времени
ходит в стеклянном ящике часов
не заслоняй только не заслоняй
...маленький перламутровый бинокль
через него глядели еще на поющего Лемешева
таблица окулиста
похожая на дыр бул щил
столяр подносит рейку к глазам
проверяя кривизну эйнштейновой Вселенной
певцы беззвучно разевают рты
о катаракта Гомера!
ЗА КРУГЛЫМ СТОЛИКОМ
он смотрит мимо бокала
она себе на руки с догорающей сигаретой
и эта размолвка длится уже восемьдесят лет
с тех пор как парижский фотограф нажал свою кнопку
в 1932-м
...в длинном зеркале позади тех двоих
размазаны долгой выдержкой плечи танцующих женщин
резко вышел только высокий затылок какого-то мсье
в брильянтине
УЛИЧНЫЙ АНТИКВАРИАТ
Чернильница с мельхиоровой крышкой
и с еще не выветрившимися воспоминаниями о выпускном сочинении,
шкатулка с секретом, китайской работы,
засушенный нотный листок,
подушечка для сидения за ундервудом,
автограф писателя К. на открытке из Ялты, уголок испачкан помадой,
висюлька от люстры,
отбитая новогодней пробкой в ночь на 1943-й,
щипцы для завивки,
будильник,
поводок без собаки,
портсигар без владельца,
веер
на лотке у старухи
в черной, знавшей лучшие времена,
бархатной шляпке.
«ORIENT»
Часы для подводного плавания.
Допускают погружение на глубину тридцать метров.
Лежишь на дне.
Рыбки объедают твой костяк.
А стрелки тикают...
ИДЕЯ ПОЛЕТА
старый туполев
конструктор всех самолетов летучих
сидя в кресле дачном плетеном
говорил:
красота тоже род интеграла
был художник один
жил во время гражданской в москве
мастерил
что-то вроде скульптуры
обтачивал дерево гнул на огне подобие птичьих костей
клеил
бумагу вощил
подгонял подгонял подгонял
в комнатенке с буржуйкой
день и ночь
только два раза в сутки гулял –
наматывал шарф
настежь окно открывал и ходил
из угла в угол
умер он от испанки в 19-м или 20-м
на углу немецкой и вознесенской
в бывшем трактире
мы тогда обитали
после смерти друзья
к нам на телеге привезли его птицу проверить
мы собрали ее
и ведь полетела
он построил планёр
математики вовсе не знал и чертежей
я тогда узнавал специально
сын дьячка...
«идея полета»
так он ее называл
до самой войны пролежала в ангаре
говорят
сгорела в 41-м или 42-м
не знаю
я был далеко
GLORIA MUNDI
представь себе:
«Титаник»
разминулся со своим айсбергом
и не стал знаменитым
ИОНА
Хвала телевизору.
Террористы разрушили башню Вавилонского торгового центра.
На концерте Иерихонского духового оркестра в зале рухнула крыша. Масса жертв.
Гей-парад в Содоме разогнан ангелами правопорядка.
Президентская пиар-кампания в Ниневии, жители которой не умеют отличить правой руки от левой, прошла успешно.
Старцам, подглядывавшим за Сусанной, предписан курс психотерапии. Они уже вылечились и коротают время в кафе, разглядывая журналы, где юные самочки кажут свои розовые щелки.
Соломона с Савской папарацци застукали на ипподроме.
Льют дожди, обещают потоп.
А мне тут хорошо в ките...
СТАРИК И ДУША
когда она явилась ему впервые
то была в наутюженной блузке с комсомольским значком
вроде старшей сестры
потом всякий раз в ином образе и летах
как в новом платье
он чуть не лишился ее
в тот раз что она была девочкой-подростком
и убежала за укатившимся волейбольным мячом
иногда приходила как доктор в белом халате
а в решающие минуты принимала облик мухинской Жницы
ей с ним пришлось поваландаться
и все равно
уже на лестнице
она оглянется уходя и увидит:
старик у окна
и вместо Евангелия
читает утреннюю газету
_________________________________________
Об авторе:
АЛЕКСЕЙ АЛЁХИН
Родился в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ. Поэт, критик. Лауреат художественной премии «Петрополь» (СПб.) за 2004 г. и премии журнала «Новый мир» (2013).
Работает в технике свободного стиха. Выпустил десять книг стихов и поэтической прозы, в том числе «Пиктограммы» (1999), «Записки бумажного змея» (2005), «Псалом для пишмашинки» (2006), «Голыми глазами» (2010), «Полет жука» (2011), «Временное место» (2013). Стихи переводились на 15 языков.
Автор критических статей и эссе, посвященных современной русской поэзии и проблемам поэтического творчества.
Основатель (1993) и главный редактор журнала поэзии «Арион».
скачать dle 12.1
