ПОЭТ В ПРОВИНЦИИ
А вот нефиг – сидеть в дыре.
А вот нефиг – читать в стакан.
Между стёклышками (тире)
одобрение Дур и Дам.
Между сказками прямо в лоб,
между модой на рок и rock.
ты (один на один) флешмоб,
ты (один на один) курок.
Ты (один на один) финал:
пить да пить...
мама-папа...
спать...
Ты себя у себя украл
и не смог никому продать.
* * *
Адам уходил на службу к семи утра,
читал Кортасара, с другом делился пловом.
А Ева любила сына. Ее дела
проистекали меж прачечной и столовой.
А Ева любила сына, любила и
сушила молочные зубы в смешной шкатулке.
Неважно, где они жили и чьи огни
не освещали улицу с переулком.
Не важно, чем они жили и сколько зим
сбивалось в снежинки снеговиком мохнатым.
Сразу — малина. Позже инжир, жасмин.
Осенью — грузди, дождевики, маслята.
Красивая Ева. Долгий, добротный брак.
Красивый Адам собирает пластинки Брамса.
"Ты будешь хорошим, очень хорошим, так?"
И маленький Каин радостно улыбался.
ГЕРР-МАНИКА
У меня был знакомый по имени Отто Бисмарк.
Он носил меховые тапочки.
Плавал по воскресеньям.
Любил попугаев.
Ругался с женой до визга.
И никогда не ездил в страну Рас-с-сею.
Я ему говорила:
– Mein Lieber!
my Darling Отто,
ну бросьте вы к черту свою малокровную Frau!
А он отвечал мне, что нужно любить кого-то,
включал мп3 и прощал под напевы НАУ.
И так было больно смотреть на него, влюблённой.
Вбивая под кожу раствор из породы камфор.
Я век умирала, а после другой знакомый
в любви признавался цитатами Mein Kampf 'a.
* * *
Мой первый муж
(он трудный самый)
мне говорил – умрём
вдвоём.
А я его любила, мама,
как старенький аккордеон.
Как вечера на кухне общей.
Как чая благородный чад.
А я его любила…
Больше
об этом вряд ли говорят.
И так легко,
светло,
упрямо
цвела под рёбрами свирель.
Я так его любила, мама,
как не люблю его теперь.
ЦВЕТАЕВОЙ
И сверху дно, и снизу дно,
и жар теплушкой волоокой.
"Мне совершенно все равно,
где совершенно одинокой".
В какую даль, каким быльем,
в какие стены дольше биться.
Над умерщвленным журавлем
танцуют хищные синицы.
И всяк герой неуловим.
И тесен мир, как русский дольник.
Запомни, друг мой, на крови,
лишь на крови растет шиповник.
* * *
Красный террор — красный.
Белый террор — белый.
Богу — менять краски.
Людям — гробы делать.
Людям —
ломать,
рушить,
радоваться,
калечить.
Видишь — цветут груши
цветом родной речи.
Видишь, бегут тучи,
с чувством бегут,
с толком.
Правду искать — скучно.
Правду искать — долго.
Дорого,
больно,
страстно —
не хорошо для дела.
Красный террор — красный.
Белый террор — белый.
СОБАЧИЙ БЛЮЗ
А жизнь пройдёт — Америкой в Ираке.
Когда умру,
то вместо/ вместе с вами
меня проводят стройные собаки
с блестящими семитскими глазами.
Собачий блонд естественен и светел,
собачий хвост полезнее шиньона.
Их проводы в отличие от сплетен
почти ненаказуемы законом.
Их тишина наполнит мостовую.
Четыре. Пять. Изысканный конвой.
Ни к слабостям, ни к славе не ревнуя,
меня запомнят мёртвой и – живой!
_________________________________________
Об авторе:
ЕВГЕНИЯ БАРАНОВА
Родилась в Ялте. Финалист "Илья-премии'2006". Вторая премия на Международном поэтическом конкурсе "Серебряный стрелец" 2008. Третья премия международного литературного конкурса "Согласование времен" 2010 (поэзия). Дипломант Международного поэтического конкурса "Лужарская Долночь" 2013. Произведения публиковали "Ликбез", "Журнал Поэтов", "Новая реальность", "Лампа и дымоход", "Байкал", "Дети Ра", "Южное сияние", "Новая Литература", "45-параллель", "Гостиная", "Пролог" и так далее. Автор двух книг — "Зеленый Отсчет" (2009) и "Том 2-ой" (2012). Участник "Киевских Лавров" 2009, 2013. Судья Международных поэтических конкурсов "45 калибр", "Провинция у моря".
скачать dle 12.1
