* * *
Свет падает, как снег на голову.
Мне кажется, что он крошится
на холоде, подобно олову,
хрустит, мерцает, серебрится.
В саду свежо,
ты плечи кутаешь,
поеживаешься под пледом.
Ни с чем час сумерек не спутаешь,
он весь лучится лунным светом.
Для написанья эпитафии
нет лучше времени, чем это.
Все точно, как на фотографии:
дом, сад, поэт, жена поэта.
* * *
Разобраться с темными местами
множество желающих на свете.
И, когда придет черед,
за нами
явятся и скажут наши дети:
Что это вы тут насочинили,
намудрили, наплели сверх меры?
Вряд ли разговор зайдет о стиле,
будут приведены примеры.
Все пойдет точь-в-точь, как я когда-то
представлял, Тургенева читая.
Молодежь темна и хамовата,
но в ее руках ключи от рая.
* * *
Давно б не стало елки у ворот,
с которой белка рыжая кормилась.
Есть в том, что дважды молния не бьет
в одно и то же место, Божья милость.
Но, как быть с дважды раненным в бою,
и с трижды катастрофу пережившим,
мучительную гибель, смерть свою,
в атаку подо Ржевом не ходившим?
Я слышу, как он стонет по ночам,
царапается, щиплется, дерется,
как до утра дежурящим врачам
его скрутить никак не удается.
* * *
Дождь в бегство обратил старух с детьми,
что облепили детскую площадку,
напрасно мальчик лет шести-семи
их призывал отчаянно к порядку.
В конце концов он, выбившись из сил,
присел на край скамейки,
из окошка
ему я крикнул, чтобы не грустил:
Дружище, потерпи еще немножко!
Окончишь школу, в армию пойдешь,
заслужишь генеральские погоны
и под свои знамена призовешь,
и обречешь на гибель миллионы!
* * *
Я шел, а все вокруг бежали.
Я видел,
велосипедист
без устали вращал педали,
а с ветки падал желтый лист.
Однако, целостной картины
не складывалось,
может быть
имелись веские причины
меж нами связи обрубить.
Они настолько ослабели,
что сделать это без труда
волшебным образом сумели
товарищи и господа.
* * *
Были б жизнью мы не заморочены,
я б решил,
что сел перекусить
люд рабочий в поле у обочины,
дух перевести, тоску избыть.
Люди дружно-весело обедали,
говорили громко, горячо,
словно в упоении победами,
смысл не потерявшими еще.
Липа за церковною оградою
расцвела,
струился сладкий сок,
он по листьям патокою сладкою
вниз на землю скатывался, тек.
* * *
Попрощался с белым светом,
как солдат, идущий в бой,
человек с велосипедом,
что настигнут был грозой.
Мы стоим на остановке
под прозрачным козырьком.
Грозно, как затвор винтовки,
в отдаленье лязгнул гром.
Дабы поддержать беседу,
для затравки, просто так
я сказал, что к тетке еду
в глушь, в деревню, в жуть и мрак.
* * *
Услышав гудок парохода,
я бодро с постели вскочил,
хотя никогда год от года
по рекам суда не водил.
Наверное, в грубом, скрипучем
гудке этом есть что-нибудь,
есть что-то в холодном, сыпучем
дожде, не дающем уснуть.
Я слепо готов подчиниться,
когда, в перелеске меня
окликнув по имени, птица
не даст мне отсрочки ни дня.
* * *
Корабль большой, как у Феллини.
Вниз по реке баржа плывет.
Следы копыт, увязших в глине.
Тростник, камыш, коровий брод.
И совершенно непонятно,
как совместить тростник, баржу,
фарватер, что невероятно
глубок, и луг, где я сижу.
Ужасно трудно человеку,
когда он не поэт в душе.
Коровы переходят реку.
Идут наперерез барже.
_________________________________________
Об авторе:
ВЛАДИМИР САЛИМОН
Родился в Москве. Главный редактор знаменитого журнала «Золотой век» (1991 – 2001).
Лауреат премий журналов «Октябрь», «Арион», премии Московский счет, Поэтической премии Римской Академии. Лауреат Новой Пушкинской премии 2012 года.
Автор многочисленных сборников стихотворений, в том числе вышедших в последние годы: «Опрокинутое небо» (2004), «Чудесным происшествиям свидетель» (2006), «Места для игр и развлечений» (2008), «Рогатые зайцы» (2008), «За лицевою стороной пейзажа» (2010), «Ночь поменяла цвет» (2013), «На живую нитку» (2015).
Член Русского ПЕН-центра, Московской писательской организации.
скачать dle 12.1
