Редактор: Женя Декина
(рассказ)
К бутонам нежным страсть червей сильна,
Соблазн тем больше, чем прекрасней чудо...
Уильям Шекспир Она появилась в нашем городе яркая, красивая, в облегающем стройную фигуру платье, и люди на улице оборачивались ей вслед и застывали как манекены в магазине. Даже спесивый владелец чёрной «Волги» Хуы Писо (Свинья Писо) и тот сбавил скорость возле прекрасной незнакомки и, высунувшись из окошка машины, пялился на девушку и сигналил. Но красотка будто не замечала, какой ажиотаж она вызвала, и продолжала цокать на своих шпильках в сторону большого парка. Там, в тени тополей, на лавочке у пруда, я и подкатил к ней, затеяв разговор о своём любимом романе Хемингуэя «И восходит солнце». Я начал с эпиграфа: «Все мы потерянное поколение».
‒ Боже, больного мне ещё не хватало, ‒ девушка испуганно огляделась по сторонам, но в парке в это время, кроме нас и сумасшедших в малиновых вельветовых халатах, никого не было. Я уже привык к психам, которые приходили сюда из дурки, что на набережной, с пластмассовыми ведрами и убирали мусор вокруг «озера» ‒ так мы, местные, называем водоём с качающимися возле причала катамаранами.
‒ Род проходит, и род приходит, ‒ продолжал я клеить незнакомку текстом из Екклесиаста, от которого по всему моему телу бегали мурашки, ‒ а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идёт ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу с воем, и возвращается ветер на круги своя. Э… кхм...
У меня потекли слёзы, на этом месте я всегда плачу, даже когда произношу магические слова про себя. Я отвернулся, чтобы скрыть сырость на лице, и заметил на другом берегу пруда психа, который прятался в кустах и, поглядывая на девушку, гонял лысого. Я погрозил ему кулаком, хотел даже кинуть в него камнем, но сумасшедший поднял руки, типа всё, уже кончил. Он спросил жестом, нет ли у меня сигарет, я отрицательно помотал головой. Сумасшедший исчез, потом вышел из зарослей ивняка, попыхивая окурком, и как ни в чём не бывало принялся собирать мусор в своё пластмассовое красное ведро.
Девушка между тем сняла с себя лодочку, деловито вытряхнула из неё мусор, надела на свою удивительно красивую ногу, взглянула на меня уже с любопытством и произнесла:
‒ Не думала, что в этой дыре есть интересующиеся литературой люди.
‒ Не знаю, как все, но я целыми днями сижу в городской библиотеке.
Я вынул из кармана мамины, с толстыми стёклами очки, напялил, голова сразу же закружилась, но что не сделаешь ради красивой девушки.
‒ Угадайте, какой книгой я сейчас наслаждаюсь?
‒ «Анной Карениной»?
Ага, клюнула, обрадовался я, приняла меня за интеллектуала, теперь надо усилить эффект, чтоб поразить её воображение:
‒ Нет! Даю вам ещё один шанс.
‒ «Тремя мушкетёрами»?
‒ Не, романы Дюма я прочитал ещё в начальных классах.
‒ Вы меня удивляете! Ладно, сдаюсь.
‒ «Алисой в Стране чудес»!
‒ О боже, вы мне будто в душу заглянули, ведь это моя любимая книжка. А как вас зовут?
‒ Таме ну или Тамик. А вас?
‒ Земфира.
‒ Очень приятно, Земфира ‒ какое у вас чудесное имя! Может, перейдём на ты?
‒ А давай.
После этого мы встали с лавочки и пошли по парку, болтая о том о сём. Оказалось, Земфира приехала сюда из Северной Осетии к родственникам и завтра должна была укатить обратно. Я тут же приуныл, ведь за такое короткое время туристку и ту не уговоришь, не то что осетинку да ещё красавицу дочку североосетинского партийного босса.
Впрочем, это вряд ли, я давно заметил, что девчонки любят своих отцов настолько, что наделяют их полномочиями министров, в реале же они простые бульдозеристы, трактористы, водопроводчики и крановщики. А у рыжей Аллы, на которой я чуть не женился, родитель вообще оказался могильщиком на кладбище.
Земфира, заметив на моём лице недоверчивую улыбку, заявила, что её папу привозят домой на государственной чёрной «Волге».
От маминых очков мир вокруг стал мутным, меня стало тошнить и пошатывать как пьяницу. Земфира, похоже, решила, что меня крутит от смеха из-за её рассказов о том, в какой шикарной квартире она живёт с родителями в центре Владикавказа. Ну и махнула на меня рукой: мол, не веришь, не надо. Я снял очки, мы сменили тему, перешли снова на литературу и заговорили о «Мастере и Маргарите». На шпильках, конечно, далеко не уйдёшь, не погуляешь, тем более по усыпанной гравием дорожке. Земфира устала и сказала, что ей пора вернуться к родственникам, которые наверняка беспокоятся за неё, если уже не кинулись на поиски. Тут я схватил её за осиную талию, привлёк к себе и хотел поцеловать по-французски, но она, смеясь, стала отбиваться. Я был более чем настойчив, и в конце концов Земфира сжалилась надо мной и подставила розовую, дивно пахнувшую щёчку.
‒ В губы, ‒ вечером, - пообещала она.
‒ А мы ещё встретимся? ‒ спросил я задыхаясь.
‒ Конечно, если ты поведёшь меня в кафе и напоишь шампанским.
Денег у меня в кармане хватило бы только на чай с каким-нибудь занюханным пирожным, но я подумал, что займу у кого-нибудь из ребят, если, конечно, свидание состоится.
Мы дошли до ворот парка, она сказала, что дальше провожать не надо, сама, мол, дойду. Мы договорились встретиться у кафе «Фатима» в шесть часов и расстались. Никто из ребят не вошёл в положение и денег, конечно, не одолжил. Пришлось украсть червонец из кошелька мамы, хотя я прекрасно знал, какие последствия меня ждут после такого поступка. Впрочем, в глубине души у меня была надежда, что Земфира всё-таки не придёт на свидание и не надо будет тратиться. Погода тоже начала меняться в такт моему настроению, солнце исчезло, небо нахмурилось, птицы носились в сантиметре от земли, как будто хотели убиться.
Я лёг на диван и стал размышлять: Земфира, если только это её настоящее имя, просто богиня! Рядом с ней я жалкое ничтожество, не достоин ногтя на пальчике её ножки. И всё же интересно, что она увидела во мне? Пожалуй, сработала моя начитанность, на что, впрочем, я и рассчитывал. С местными о литературе не поговоришь, им бы только карманы мои выпотрошить в кафешке. Может, она тоже хочет поужинать за мой счёт, я горько усмехнулся, потом помашет ручкой: пока. Девушки со мной обычно не церемонятся, после похода в кафе перестают общаться и при встрече делают вид, что мы незнакомы. Обидно. Но Земфира из высшего общества, у них там, наверное, другие правила, и она почти дала себя поцеловать, пообещав вечером продолжение. Ну а если она придёт на свидание с каким-нибудь двухметровым кузеном-амбалом, и тот решит, что я как-то не так посмотрел на его сестру? Брат рыжей Аллы пытался макнуть меня головой в унитаз, в кино, видно, насмотрелся таких трюков, болван. В сортире шла разборка о чести его сестры, в итоге я сделал ему подсечку, и он шмякнулся башкой о мокрый зассанный кафель. Хорошо не убился, иначе сидеть бы мне сейчас в тюрьме. Словом, я так себя накрутил, что хотел уже остаться дома, но любопытство взяло верх, и я примчался в кафе на час раньше.
Вопреки моим ожиданиям Земфира явилась одна, без сопровождения, и червонец остался в кафе вместе с двумя пустыми бутылками шампанского и горой недоеденных закусок. Я ждал сдачи, но официантка не спешила к нам. Мужчины за соседними столиками пялились на мою даму, а я, предчувствуя скандал дома, совсем ушёл в себя, перестал улыбаться и говорить комплименты, к тому же меня пугали громы и молнии за стёклами кафе. Земфира обиделась, схватила свой зонт, вскочила и поцокала на своих каблучках к выходу. Я обругал про себя дуру-официантку, плюнул на сдачу и побрёл за девушкой.
На улице бушевала гроза, зонтик не открывался, и мы сразу же промокли под ливнем. Простуды мне ещё не хватало, подумал я, со злобой глядя на носки своих хлюпающих туфель, чего доброго, подошва оторвётся по дороге. Да и вообще, какого черта мне нужно было клеить эту лошадь? Прыгнула бы она в машину Хуы Писо, и он был бы на седьмом небе от счастья. Сразу бы повёз Земфиру в Тбилиси, а там повсюду дорогие рестораны. Зашли бы сначала в этот, потом в тот и напились бы на пару до поросячьего визга, только вот как с таким брюхом Хуы Писо залез бы на Земфиру?
Не знаю, что обо мне думала Земфира, наверное, тоже не очень хорошо, ну да хрен с ней. Я решил, что галантно провожу свою даму до «жилмассива», где якобы жила её тётка, у которой остановилась, а после пойду домой болеть. Так мы и шли злые, хлюпая по лужам, в сторону корпусов, а над нами сверкали молнии и грохотал гром. Возле пятой школы, где учился мой младший брат, Земфира снова стала возиться с зонтом, он открылся, но ветер вырвал его из девичьих рук, я кинулся за ним, поймал и принёс обратно, как пёсик палку хозяйке. Земфира вдруг обняла меня, я впился в её пухлые губы, и мы стали истово целоваться. Я подумал, что червонец не вернуть, скандала с мамой тоже не миновать, выходило, что секс ‒ единственная компенсация за грядущие неприятности. Я дал волю рукам, она не сопротивлялась, только стонала и тяжело дышала.
‒ Хочешь меня? ‒ шёпотом спросила Земфира.
‒ Безумно!
‒ Я дам тебе, но с одним условием.
‒ Каким?
‒ Ты женишься на мне
‒ Офигеть! Вот так сразу, ты что, не девственница? ‒ у меня девственница почему-то ассоциируется с лиственницей, ох ржу не могу. ‒ Ха-ха-ха!
‒ Дурак!
‒ Извини, я ничего не понимаю.
‒ Тамик, сегодня я не просто так заговорила о своём отце, он действительно большой человек, и если ты женишься на мне, папа поможет тебе сделать карьеру, и мы никогда ни в чём не будем нуждаться. Но есть одно «но»…
‒ Какое?
‒ Я связалась с парнем-наркоманом, он из нашего круга...
‒ Понятно, сын босса?
‒ Да, но не в этом дело. Наши отцы друзья, они ещё до моего рождения решили породниться. Я умоляла папу не выдавать меня за этого наркошу, но он слышать ничего не желает: выйдешь за него, и всё ‒ вот его последние слова.
‒ Что за средневековье! Хочешь, я разберусь с твоим типом? Пырну его ножом в тёмном переулке, и все дела, опыт у меня есть, ты только адрес дай и скажи, по какой улице он ходит.
‒ Нет, не надо, ‒ Земфира высморкалась в платок. ‒ Этот подонок и меня посадил на иглу, сейчас он, слава богу, в тюрьму загремел, но его скоро вытащат оттуда.
‒ Что за Санта-Барбара?
‒ Я серьёзно, Тамик, если я вернусь во Владик, он украдёт меня, женится, и я стану героиновой девочкой. А мне хочется обычного счастья, ‒ Земфира заплакала. ‒ Ты мне нравишься, Таме, я бы родила тебе детей, и мы жили бы вместе не зная горя.
По правде говоря, я слушал весь этот бред вполуха, но последние откровения девушки насторожили меня:
‒ Погоди-ка, твой папа хочет, чтобы ты вышла замуж за наркомана?
‒ Мои родители помнят Влада, когда он ещё занимался спортом, окончил школу с золотой медалью, поступил в университет. Всё было хорошо, пока друзья-торчки с улицы не уговорили его попробовать ширнуться, и он сторчался.
‒ И посадил тебя на иглу, чтоб вместе воровать на дозу?
‒ Не совсем так, я продала только цепочку с кулоном и пару золотых колец мамы.
‒ А ты не рассказала отцу?
‒ Он не слышит меня, я решила приехать сюда, на юг, к родственникам и встретила тебя.
‒ Но что я могу сделать?
‒ Слушай, если ты приведёшь меня в свой дом, я останусь с тобой, и папе придётся смириться. Он ведь публичный человек и не станет поднимать шум, просто поможет сделать тебе карьеру. В конце концов я его единственная дочь!
Тут на нас снова обрушился ливень с градом, и мы укрылись в подвале одного из корпусов «жилмассива». Там было темно хоть глаз выколи, но мысли мои прояснились, а чувства к Земфире переменились. Мне захотелось вырвать девушку из лап наркомана, сделать её счастливой. Она такая красивая, просто лапочка, будем вместе встречать рассветы и гулять по вечерам в парке. Хорошо, если бы папа Земфиры и в самом деле оказался партийным боссом, а не могильщиком, как отец рыжей Аллы, тогда бы он помог нам встать на ноги. А нет, так сами всё сделаем: я найду работу, дострою отцовский дом, родим детей, куплю машину, летом будем ездить на море в Сухум или Батум, может, в Ялту махнём. Словом я наполнился счастьем, как светлячок светом, и уже решил вести Земфиру к себе домой, чтоб представить её маман как невесту.
К тому времени дождь перестал барабанить по козырьку над подвалом, самое время идти. Но была уже глубокая ночь, и переть в мокрой одежде на другой конец города мне совсем не хотелось. Хорошо бы поймать такси, у меня ещё оставался в кармане железный рубль. Тут до моего слуха донёсся шум мотора, хлопанье дверей автомобиля и тихие приглушённые голоса.
‒ Сейчас поднимусь наверх, ‒ шепнул я Земфире. ‒ Узнаю, в чём дело, может, это такси.
‒ Милый, будь поаккуратней.
‒ Да что со мной может случиться? Это же мой родной город. Ладно, я сейчас.
Я выбрался наверх и направился к фигурам возле легковушки. Сердце моё пело от счастья, я почти не касался ногами земли, ещё немного, и я бы взмыл наверх. Люди возле автомобиля повернулись в мою сторону и молча смотрели на меня. Приблизившись к ним, я увидел, что это были менты. Тугома (Кровавая Блевотина) и верзилу Матрошку я узнал сразу, они как-то повязали меня с другом из-за драки и били нас в участке будь здоров. Тем не менее я вежливо поздоровался с ними, сказал, что принял их машину за такси и хотел поехать на нём домой. Мы тебя подбросим, тихим голосом произнёс Матрешка. Да нет, спасибо, я приложил руку к сердцу в знак благодарности, не буду вас отвлекать, до свидания. Я развернулся и пошёл прочь от них. Была у меня в голове соблазнительная мысль убежать и отвлечь легавых от подвала, где сидела Земфира. Но потом я всё-таки решил, что негоже бросать невесту при первой же опасности, буду с ней до конца и в радости и в горе. Я надеялся, что деревья и тьма скроют меня от глаз легавых, и сделал ещё один хитрый манёвр: прошёл несколько корпусов, потом, прячась за платанами и кустами, вернулся к козырьку, спустился к Земфире, обнял и закрыл ей рот поцелуем. Та, почувствовав неладное, отлепилась от меня и шёпотом спросила: что случилось, ты нашёл такси? Тс-с, я встретился с нехорошими людьми, будем сидеть тут тихо, пока эти твари не уберутся. Но легавые не ушли, они взяли след и уже спускались, освещая фонариком стены подвала, где мы прятались. Я слышал их разговор и понял, что мы влипли по самое не хочу:
‒ Куда подевался этот членосос? Ты точно видел, что он зашёл сюда?
Земфира дернулась, хотела что-то сказать, но я прикрыл ей рот ладонью.
‒ Посвети-ка сюда, ‒ сказал Тугом. ‒ Видишь мокрые следы? Как ты думаешь, чьи они?
Прятаться дальше было бесполезно, менты обнаружили нас, вытащили из подвала, засунули в машину и повезли в участок. По дороге легавые били меня и спрашивали, кто ещё был на той вечеринке. Я не знаю, о чём вы говорите, кричал я, уронив к чертям достоинство, честь ‒ словом, всё, что украшает мужчину, мы просто спрятались от грозы в подвале! Земфира сидела между мной и Тугомом, бедняжка плакала и говорила, что они ещё пожалеют об этом, за что Тугом ей врезал локтем по лицу. Я было рванулся к Блевотине, но Матрошка вырубил меня ударом кулака по голове.
Очнулся я во дворе участка, менты окружили и молотили меня, похоже, для них это было развлечением или своего рода зарядкой. Особенно старался Тугом, как будто оправдывал свою гнусную кличку. Из участка доносились вопли Земфиры: не смейте меня трогать, убери свои грязные лапы, сволочь, дочери своей засунь их туда! Да вы хоть знаете, с кем имеете дело? Мой отец вас всех пересажает, бляди! Дайте хотя бы позвонить папе, пидарасы!
Сам я уже не чувствовал боли и перестал закрывать голову руками, мне просто хотелось отключиться, может, даже умереть. Но вдруг всё переменилось: менты вокруг засуетились, пытались поставить меня на ноги, поили водой, капали в стакан валерьянку: Земфира и вправду оказалась дочерью Н. Это имя было у всех на слуху. Я увидел растерянное лицо Тугома, он просил меня написать, что Земфира шлюха и занимается сексом за деньги.
‒ Ты хочешь, чтобы я назвал свою невесту шлюхой? ‒ спросил я, глядя на эту сволочь из щелей вспухших глаз.
‒ За это мы отпустим тебя домой прямо сейчас. Или хочешь загреметь в тюрьму?
‒ За что?
‒ За то, что ты был на вечеринке, где зарезали парня, мы повесим на тебя убийство. Сечёшь?
‒ Отвали от меня, пока я не заблевал тебя кровью.
‒ Шутки со мной шутить вздумал?
Тугом хотел меня ударить, но прибежал Матрошка и велел выкинуть меня за ворота. Он был ужасно расстроен и говорил Блевотине, что надо срочно звонить в Тбилиси к какому-то их покровителю, должно быть, дьяволу, иначе всех причастных ждёт тюрьма. Девушку, мол, вообще нельзя было трогать, кто её бил-то, не ты, Тугом?
Домой я пришёл под утро. Мама, увидев меня, чуть в обморок не упала, я накапал ей корвалола и уложил в кровать. Потом я помылся, переоделся и вернулся в ментовку. У ворот стоял знакомый легавый, когда-то мы учились с ним в одной школе, и я, бывало, колотил его, отбирал деньги, а как-то насрал ему в портфель. Я поздоровался с ним и спросил, что сталось с девушкой, которую привезли сюда ночью вместе со мной.
‒ Отпустили. ‒ сказал он хмуро.
‒ Узнай её адрес, пожалуйста! ‒ я начал его умолять, готов был даже на коленях перед ним ползать, лишь бы он помог мне найти Земфиру. ‒ Понимаешь, она приехала в наш город с отчаяния, отец этой девушки деспот и хочет выдать единственную дочь замуж за подонка, прикинь, а он за дозу её на панель толкнёт, глазом не моргнёт, ты же мент и сам знаешь, на что готовы наркоманы!
Я хотел приблизиться к легавому и этак доверительно, по-дружески ему всё объяснить, донести, что Земфиру нужно спасать прямо сейчас, иначе она может на себя руки наложить, прыгнуть с моста, например. Но мент вытянул вперёд руку: дескать, стой на месте. Не забыл, видно, собака, как я над ним измывался в школе. Я бы на его месте тоже помнил, такое не забывается.
‒ Слушай, Таме, шёл бы ты отсюда, от тебя одни неприятности.
‒ Чего? ‒ я сделал ещё одну попытку узнать адрес Земфиры, не получилось вызвать жалость, надо, значит, надавить на другой рычаг. ‒ Ты что, не хочешь спасти человека? Но это же твоя прямая обязанность! Ты, между прочим, получаешь зарплату из налогов, которые я плачу государству!
‒ Как вспомню, что ты со мной в школе вытворял, ‒ легавый потянулся к кобуре. ‒ А ну вали отсюда, мать твою, или я за себя не ручаюсь!
‒ Ладно-ладно, ‒ я поднял руки и стал отступать, ‒ но ты же не всё время будешь в форме, поймаю ещё тебя в городе!
Потом я ещё долго искал Земфиру, но так и не нашёл её.
_________________________________________
Об авторе:
ТАМЕРЛАН ТАТДАЕВПисатель, сценарист. Родился и живёт в Цхинвале. Окончил Душанбинское художественное училище им. М. Олимова, также учился во ВГИКе на сценарном факультете. Служил в рядах Вооруженных cил СССР. Участник грузино-осетинских войн 1992-94 гг. и 2004 г. Участник осетинского сопротивления 08-10 августа 2008 года. Награжден медалью "Защитник Отечества”. Публиковался в журналах «Дружба народов», «Нева», «Сибирские огни», «Бельские просторы», «Дарьял», «Вайнах», «Юность» и др. Автор четырёх книг прозы. Лауреат Русской премии-2008, премии журнала «Нева» за лучшую публикацию 2008 года.
скачать dle 12.1
