Редактор: Анна Харланова
(рассказ)
Субботним утром я, как и всегда, проснулась в приподнятом настроении: в моём распоряжении целых два свободных дня, никаких срочных дел на комбинате нет, да и в город ехать не требуется. Одна беда — у нас толком и пойти некуда: магазин, водоколонка, школа, почта, детская площадка — вот и кончился посёлок. Каждые выходные я выходила гулять по родным местам, раскладывая по полочкам воспоминания, переживания и размышления, накопившиеся за неделю. Так было и в этот раз, пока я неожиданно для себя не учуяла в воздухе странныйзапах. Запах тины.
Я остановилась, пытаясь понять, откуда он доносится.Поблизости не было ни реки, ни пруда, ни канализации — одна ноябрьская грязь и прелые листья вперемешку со снегом. Так и не разобравшись, в чём дело, япошла дальше. Тина, тина… Помню я этот запах. Такой же стоял на морском берегу, когда Лизка чуть не утонула. Вроде и лет прошло немало, а помню.
Мы с ней вместе учились в политехе. Она была из города, а мы с Егором — из посёлка. И как-то быстро у них всё завязалось — только и оставалось, что завидовать. А я не помню толком, была ли у меня зависть. Скорее, досада была. Он-то с детства мне нравился. Учебная группа у нас была маленькая, всего шесть человек, зато дружная. Когда Егор с Лизой после третьего курса решили пожениться, мы были приглашены на свадьбу в полном составе. Больше всех пил и говорил Вадик — душа компании. Я сидела поодаль, между Олей и Максимом, слушая их разговоры о влиянии семейной жизни на учёбу, и постепенно подливала себе из бутылки, пока та не опустела. После водки меня никогда не тянуло на приключения — наоборот, я легче засыпала, а в тот день мне хотелось уснуть, что называется, насовсем. Сейчас и вспомнить-то стыдно, но тогда я думала иначе. Думала, что вот сидят за столиком трое друзей, а на моём месте — чёрная дыра, из которой не выберешься, если затянет. Поначалу Оля старалась отвлечь меня разговорами обо всём подряд, но вскоре переключилась обратно на Максима с Вадиком. Так и прошла свадьба.
Выпустившись из института, мы, теперь уже настоящие металлурги, решили это дело отметить. Идея, разумеется, принадлежала Вадиму. Он выпросил у отца «буханку», на которой тот обычно ездил за картошкой, и предложил отправиться не куда-нибудь, а в Анапу, на Чёрное море. Долго думать не стали — согласились. «Буханку» Вадик вёл по очереди с Егором, хотя вождением это можно было назвать с большой натяжкой: машина подпрыгивала на каждом бугре и то и дело норовила заглохнуть в самый неподходящий момент. Одно спасало: Егор был мастер на все руки, да и в автомеханике смыслил, поэтому быстро устранял то и дело возникающие неполадки. Так, в общем, потихоньку и доехали. Мы быстро нашли, где переночевать, и всей толпой, опьянённые мыслями об отдыхе, отправились к пирсу. Мы вышли к дикому и давно не чищенному пляжу и стали веселиться, как дети: кого тут стесняться? Но если в первый день мы отлично искупались, то на второй, по закону подлости, заштормило. Вадик и то зайти не решился. А Лиза, к удивлению остальных, махнула рукой: зря, что ли, в школе плаванием занималась?
Егор хотел было её отговорить, да куда там! Не тот у Лизы характер, чтобы слушать хоть кого-то, кроме себя. Она зашла и через мгновение скрылась в море. Её малиновый купальник блеснул среди волн. Я сразу заподозрила неладное: обычно люди тонут быстро, даже закричать не успевают, а в шторм — и подавно. Мне вспомнилось, как классе в пятом я чуть не утопила Егора в нашем пруду. Случайно, конечно, но эту историю он припоминал мне ещё долго. Мы с ребятами стояли на берегу и переглядывались, теряя драгоценное время. Егор первым сообразил, что нужно делать, и ринулся в воду. Всё произошло молниеносно: раз — и он там. Мы не сразу осознали серьёзность ситуации. Я уверяла себя в том, что они вот-вот выплывут, стоит лишь немного подождать. Наконец, придя в себя, мы решили действовать, но лезть на глубину боялись. И о помощи, как назло, просить некого: пляж и вчера был полупустым, а уж сегодня люди и вовсе разошлись от греха подальше, одни мы решили, что самые умные. Вадик первым смекнул, что нужно найти спасателей, и побежал к ближайшему цивилизованному пляжу, а мы с Олей, подойдя к самой кромке моря, увидели, как волны выбросили на берег тело в малиновом купальнике.
Лиза не дышала. Мы хотели помочь, но Максим остановил нас: даже на парах по БЖД нам не хватало сил продавить грудную клетку пластмассовому манекену, что уж говорить о человеке. Зато у Максима получалось: мать-медсестра научила. Я посмотрела в сторону пляжа, но Вадим не возвращался. Посмотрела на Олю — она стояла рядом со мной с ошалелыми глазами, не веря в то, что с нами происходит кошмар наяву. Вдруг Максим окликнул нас. Лиза наконец-то ожила. Подойдя ближе, я пришла в ужас: на её руках и ногах багровели ссадины, а губы мертвенно побледнели. Максим наблюдал за состоянием Лизы, боясь, как бы не стало хуже.
И вдруг я вспомнила о нём.
Я несколько раз крикнула «Егор! Егор!», а что было после, помню смутно. Кажется, Вадик прибежал со спасателями, кто-то закричал, а потом из воды достали ещё одно тело. Видно, его прибило к берегу, поэтому поиски не заняли много времени. Егора попытались реанимировать, но было ясно, что спасатели опоздали, да и мы тоже. Он лежал с закрытыми глазами, словно спящий, такой же красивый, как и прежде. Я смотрела на него и любовалась. Любовалась человеком, которого видела перед собой, потому что теперь могла не скрывать свои чувства к нему. Правда, в тот момент уже и чувств никаких не было.
Во мне снова зияла чёрная дыра, раз за разом поглощающая всё, что её окружает. Остальные суетились, что-то делали, кричали, ругались, а я села рядом с Егором и взяла его за руку, которая успела стать такой же холодной, как штормовое море. Дыра пожирала мокрый песок, глотала волны и звук человеческого голоса, а я всё яснее осознавала, что несколько минут назад оборвалась последняя ниточка, связывающая меня с редкими мгновениями, когда я была по-настоящему счастлива.
Когда мы вернулись в наше съёмное жильё, Лиза полностью пришла в сознание. Ей рассказали про Егора. Сначала она наотрез отказывалась в это верить, потом винила себя в его смерти, и Оля пыталась успокоить её до самой ночи. Я не считала Лизу виноватой: как вышло, так вышло. В голове путались мысли, и я молча сидела на кухне с ребятами, пока те обзванивали родственников Егора, а заодно и своих. Не того мы ждали от поездки в честь нашего выпуска. Но человек, как говорится, предполагает, а Бог... А Бог, наверное, в те дни лучше меня понимал, что я чувствую.
Я так и не смогла заплакать ни на похоронах Егора, ни потом, у могилы. Одна пустота. На прощании я в последний раз посмотрела на него, неизменно красивого, и к горлу подступил обжигающий ком. Я почти сразу смирилась с тем, что Егора не вернуть, а Лиза долго не могла с ним проститься, плакала вместе с Егоровой матерью, сидела у гроба и то ли нашёптывала молитвы, то ли извинялась. Наши одногруппники скорбели, Оля под конец не смогла сдержать слёз, но в остальном они держались стойко. Все любили Егора, каждый по-своему, и каждому было о чём сожалеть. Как и мне.
Говорили, что через пару лет Лизка вышла замуж, и муж у неё был хороший, хотя и алкоголик. Потом она родила дочку, потом развелась. Что было дальше, не знаю и знать не хочу. Остальные разъехались: Вадим — к себе, Оля — в столицу, а Максим остался работать на нашем комбинате, но в другом цеху, так что мы уже несколько лет не пересекались. Мне часто хочется уволиться, но мечта о собственной квартире не даёт этого сделать. Дом в посёлке за дорого не продашь, а мой, старый и ветхий, — и подавно. Где мой отец, я не знаю, мать давно живёт с новым мужем, а больше у меня и нет никого. Однушка в городе всё бы изменила. Уверена, что изменила бы. Я бы не вспоминала о своей прошлой жизни, о нашем пруде, о школьных подружках, о поездках в летний лагерь и о месте, мимо которого я проходила каждые выходные.
О кладбище на окраине посёлка.
Обычно я старалась не смотреть в его сторону и сразу заворачивать к детской площадке, но сегодня сама не заметила, как оказалась у входа. Егор лежал почти в самом начале. Когда-то его родня выкупила несколько мест на кладбище, рассчитывая, видимо, хоронить старших родственников, но одно из мест стало последним пристанищем не для того, кому предназначалось. Через год поставили памятник, на котором Егор был таким же красивым, как и всегда.
До могилы оставалось шагов десять, но делать их мне не хотелось. Уже семь лет, когда я прохожу мимо и смотрю на лицо Егора, беззаботно улыбающееся с фотографии, мне хочется заплакать, но — не получается. А так бы, может, легче стало. Я стояла и почему-то вспомнила историю, как чуть не утопила его. Сама-то я умела плавать, сколько себя помню, поэтому всегда окуналась в воду первой и тащила за собой местных ребят. В тот раз вода оказалась прохладной, но меня это не остановило, и я позвала Егора. Когда мы заплыли глубже своего роста, у него свело ногу, но сказать об этом он не смог — только замахал руками и стал тонуть. Я попыталась подхватить его снизу, но он так крепко вцепился в мои плечи, что чуть было не утопил нас обоих. На наше счастье, в пруду плавали не только дети, но и взрослые, поэтому нас быстро оттащили к берегу. А ведь именно тогда, наверное, я и почувствовала впервые, как мерзко пахнет тина. Мерзко и мёртво.
А может, пресловутой тиной на самом деле пахнет от меня?.. Стоило однажды погрязнуть в этом вязком болоте — и вот она уже ползёт по мне, как живая, и заполняет собой всё, до чего дотянется. Может, оттого-то у меня потом ничего ни с кем и не складывалось. Вернее, был один, да и тот ушёл. Нет, я всё понимаю: не каждый захочет жить, чувствуя, что его вот-вот поглотит чёрная дыра внутри другого, пусть и любимого, человека. Вот была бы квартира — может, и не пришлось бы работать на комбинате. И не пришлось бы каждые выходные повторять один и тот же маршрут, делать один и тот же крюк и возвращаться из пустоты в такую же бессмысленную пустоту. Кто знает, как было бы, сложись судьба иначе.
Обратный путь показался мне непривычно долгим: в пасмурную погоду любая дорога становится длиннее. Из-за облаков проглядывало по-осеннему тусклое солнце, и я засмотрелась на небо, наблюдая, как оно постепенно проясняется. В глазах щипало, как я думала, от яркого света, хотя дело, конечно, было не в нём. Мне казалось, что кто-то большой и могучий берёт меня за плечи и осторожно снимает с них кирпичики, из которых в последние годы строилось моё настоящее. Я шла по размокшей глинистой дороге, стараясь не смотреть вниз, чтобы случайно не уронить капли долгожданного облегчения.
_________________________________________
Об авторе:
ИННА ПОДЗОРОВА Поэт, прозаик. Родилась в 2000 году в Липецке. Окончила Липецкий государственный технический университет, по образованию инженер-строитель. Участница творческих семинаров в Химках, Сергиевом Посаде и Липецке. Дипломант фестиваля-конкурса «Хрустальный родник», призёр открытого Всероссийского онлайн-фестиваля «Спасибо за Победу!», премии им. А. Серафимовича, конкурсов «Стилисты добра» и «Поэзия Красного города». Публиковалась в журналах «Петровский мост», «Причал», «Южный маяк», на портале «День Литературы», а также в сборниках «Липецкие поэты — родному краю», «Время утекает» и др. Живёт в Липецке.
скачать dle 12.1
