Редактор: Женя Декина
(рассказ)
Две женщины с корзинками полными малины вышли из леса на грунтовую дорогу почти у самой деревни.
‒ Видишь, Маришка, как быстро мы набрали. Я же говорила тебе, что малины в этом году много. А ты боялась идти, ‒ сказала одна с улыбкой.
‒ Так я же не привыкла по лесу ходить. У нас до леса ехать далеко, а дачи нет. Всё в городе. В отпуск на юг ездим. Родственников в деревне нет. Не познакомилась бы с тобой, так и сюда бы не попала, ‒ оправдывалась Марина, ‒ А ещё я медведей боюсь. Ты, Катерина смелая. Я бы ни за что без мужика в лес не пошла.
‒ Так, где ж мне мужика-то взять? ‒ засмеялась Катя, ‒ В деревне одни деды остались, да дачники летом с жёнами и кагалом детей приезжают. Как овдовела, так и кукую одна.
‒ Да неужели ни одного мужика в деревне нет? Разведённого или вдовца?
Катя покосилась на Марину.
- Ты вон, какая красивая, молодая, а в городе тоже не нашла.
Марина слегка покраснела, но тут же заметила Катины смеющиеся глаза. Катя подмигнула и сказала:
‒ Как нет? Есть один, ‒ и показала на полуразвалившийся дом, мимо которого они как раз проходили, ‒ Вон в этом доме живёт.
Марина посмотрела на дом. Дом на берегу озера, на самом краю деревни накренился на один бок. Казалось, что он вот-вот рухнет.
‒ Разве он жилой? ‒ удивилась Марина.
‒ Жилой, ‒ с усмешкой подтвердила Катерина, ‒ как раз в нём вдовый Родион живёт.
‒ Алкаш что ли?
‒ Не. Он не пьёт. Только странный какой-то. И рукастый, и не пьёт, и вроде нормальный. Всем кто чего попросит помочь, помогает. А со своим домом ничего не делает. Того и гляди на него крыша свалится.
‒ Правда, странный, ‒ согласилась Марина, вывернув шею и разглядывая дом, который уже остался позади.
‒ Шею не сверни, ‒ предостерегла Катя.
В этот самый момент Марина споткнулась и чуть не растянулась на дороге. Ухватилась за Катеринину руку. Из корзин плеснуло красной малиной. Женщины захохотали и остановились. Вдруг Марина испуганно уставилась на высыпавшиеся ягоды.
‒ Ты чего? ‒ стала успокаивать её Катя, ‒ Подумаешь, совсемнемного высыпалось. Хватит тебе.
‒ Как капли крови, ‒ тихо сказала Марина, не сводя глаз с ягод на дороге. Снова посмотрела на дом со следами былой красоты и суровой расправой времени и природы. Картинка с красными каплями и рушившимся домом весь вечер всплывала у неё перед глазами и не давала покоя.
Дом стоял на самом берегу озера, большой бревенчатый. Раньше он слыл самым красивым в деревне. Пятистенок, стоящий при въезде в деревню, смотрел пятью окнами по направлению главной улицы. Конёк крыши располагался параллельно берегу. На улицу же выходила глухая стена без единого окошка. Это придавало дому несколько высокомерный или загадочный вид. Словно он говорил, что не интересует его-кто и зачем идёт по дороге. А вот озеро ему интересно, потому как родное. Лежит голубая гладь в двадцати шагах от входа. Эта полоска берега, вода и дом представляли собой целый отдельный мир. В этом мире дом выглядел как сказочный терем. Резные наличники на окнах. И не просто резные, как у многих, а нежное ажурное кружево. Не каждая баба в деревне могла такое из нити сделать, а про мужиков, да из дерева и речи быть не могло. Под стать им выглядели причелины с кистями и карниз. Полотенце на фоне фронтона такое, что обойди всю округу, подобного не встретишь. На нём устроилась объёмная,любовно вырезанная прапрадедом Понтием из здоровенногобревна,фигура русалки, которая повернула голову к озеру.Казалось, что она вот-вот сорвётся и уплывёт. Однако, хозяин приковал её надёжно. Зря, что ли всю зиму только и делал, что с этим бревном возился.
Жена косилась на его работу и ворчала:
‒ Грех это, шутовку на дом вешать. Беду накликаешь нечистой силой. Ещё лешего бы выставил.
Понтий усмехался в бороду, проводя резцом по деревянным волосам. Чтобы подразнить жену, поглаживал русалку по красиво вырезанной груди. В глазах зажигались лукавые огоньки.
‒ Чёрт старый! ‒ кипятилась жена, ‒ Совсем сдурел! Седина в бороду, бес в ребро! Тьфу на тебя!
Жена выскакивала, громко хлопнув дверью, а дед добродушно бубнил себе под нос:
‒ Какая ж она нечистая? Красота, она завсегда чистая. Она не может беду накликать. Вон, какая ладная получается.
Любовно рассматривал свежевыструганное дерево, принюхивался и добавлял:
‒ Не будем мы больше бабу мою дразнить, а то привяжет камень, да в воду кинет. Не видит старая, что ты на неё молодую похожа. У кого ж ещё я кажен изгиб на теле знаю?
Специально ли прапрадед создавал свой сказочный мир? Не для этого ли он не повернул дом фасадом на улицу? И даже отделил от неё кустарником, разросшимся вдоль глухой стены. Да и русалку свою к озеру обернул, а не к людям. Сделал бы это дед, скажи ему кто-нибудь, что бедой аукнется на четвёртом поколении?
А, может, просто участок ему достался узкий, между озером и дорогой? Да ещё с уклоном. Поэтому со стороны озера дом он выстроил двухэтажный, а со стороны дороги нет.
Поколение за поколением родилось, выросло, женилось, растило детей своих и уходило в мир иной из этого дома. Только с каждым витком детей рожали всё меньше. Василию с Настасьей Господь ли, судьба ли послали одну единственную дочку Лину.Да и появилась она, когда уж и надежду вовсе потеряли на радость такую - дитё заиметь. Ох, и лелеяли они свою ненаглядную, счастье своё. Вырастили, выпестовали.
Залип на неё Род с первого взгляда. Так ещё в детстве сократили друзья его не очень простое имя Родион. Не Родя, не Родик, а просто Род. Прижилось в школе, дома и даже в университет одноклассник принёс. Там, на лекции и увидел он Лину впервые. Вошёл в аудиторию и как волшебным лучом из многоликой студенческой массы выхватил. Спросили бы его, что в ней понравилось, объяснить бы точно не смог. Девчонка, как девчонка. Русые волосы, нос курносый, такие ещё «картошкой» называют.Только загадочные, как русалочьи, зелёные со светло коричневыми крапинками глаза и взгляд серьёзный. Да таких девчонок по северным весям пруд пруди. Ан, нет. Род попал, как рыба на тройной крючок. Жала острые, бородки прочные, цевьё с поддевом на крепкой леске. Не вытащишь, не порвёшь. Да рвать и не пытался. Лина тем же ответила.
Покатилось всё, как полозья финских санок по накатанной дорожке. Лёгкий толчок и полозья вперёд несут. Привезла к родителям, познакомила. Отец Василий и мама Настя готовы были полюбить любого, кто дочке мил. Хлопотали вокруг зятя так же, как и вокруг дочки.
Сколько счастливых дней провели молодые в этом доме не счесть. В городе сплошная круговерть. Сначала учёба, потом работа в школе. Всё бегом. А в деревне, где появлялись в выходные или в отпуске, сплошной кайф. К огороду родители не подпускали, говоря:
‒ Отдыхать приехали, вот и отдыхайте.
Вот и оставалось - лес, рыбалка, купания, книги. Иногда зять не выдерживал и просил:
‒ Ну, дайте, наконец, поделать что-нибудь! Руки же чешутся.
Тесть только руками разводил, косясь на жену. Тогда Род шёл в сарай, брался за пилу, рубанок, стамески. Повозится, повозится и в кухне появится красивый сундук для хранения, в сенях табурет с секретом, на серванте ваза из капа, на стене полочка с головой крокодила в шляпе и трубкой в зубах.
‒ Золотые руки у зятя, ‒ с гордостью говорили старики соседям.
Кажется, живите, радуйтесь, да деток рожайте. Но, толи уж очень хорошо всё было, и кто-то позавидовал чёрной завистью; толи создатель с испытаниями не рассчитал или отвлёкся; толи прапрадеда Понтия русалка беду всё же накликала. За долгие годы она почернела, потрескалась и превратилась из молодой красавицы в старую злую фею.
Беда всегда неожиданно приходит. Раз, и как гром среди ясного неба. Потом начинают люди искать знаки, предупреждающие, вспоминать сны вещие, да расшифровывать.
‒ Я ж накануне Петьку встретила. Он всей деревне обувку чинит. Бабушка рассказывала, что сапожника встретить к беде. Вот беда и приключилась.
‒ Я намедни стаю ворон во сне видала. Каркали как оглашенные. Проснулась, на душе кошки скребут. Надо было соседке-то сон рассказать на всякий случай. Может, не пустила бы дочь на озеро…
Местная учительница английского даже перевод имени Лина с греческого вспомнила:
‒ Не стоило дочку Линой называть. «Печальная весть» переводится, а ещё «озеро». Вот к озеру и потянуло.
Да кто ж это мог знать?
Хочется ли умываться дома, тыркая пимпочку умывальника, когда в нескольких шагах любимое озеро, аккуратненькие мосточки. А если весна, да солнышко?
‒ Мам, я пойду на озере умоюсь, ‒ сказала Лина матери, хлопотавшей на кухне, и направилась к двери.
Настасья, ласково посмотрела на дочь, и мягко предупредила:
‒ Доча, холодно же ещё. Куда ты без куртки то? Замёрзнешь! Позавтракаем и выйдешь.
Лина в лёгком халатике с полотенцем на плече уже из-за двери прокричала:
‒ Аппетит лучше будет! Я быстро!
Настасья неловко повернулась к столу и выронила, сделанную зятем подставку для горячего из мелких плоских камешков, наклеенных на пластик в рамке. Подставка звонко стукнулась о широкие половицы, и камешки вприпрыжку разлетелись по кухне.
‒ Сатана перкале! ‒ привычно ругнулась женщина и принялась собирать камни.
Сколько раз потом она вспоминала эти камни. Вцепилась бы в дочь и не пустила. Или побежала бы следом. Или зять с отцом раньше бы с утренней рыбалки вернулись. Но, не вцепилась, не побежала, не вернулись…
«Я быстро!» последние слова дочери. Что случилось? Почему? За что? Нет ответа. Похоронить бы. Так водолазы три дня искали и не нашли. Ждали, что всплывёт где-нибудь, так нет. У Настасьи хватило сил только на месяц. Когда никакой надежды похоронить дочь не осталось, слегла. Пролежала дня три и ушла. Василий на сороковой день проводил родственников и односельчан с поминок и за нею. Родион, справился со всеми похоронами, девятыми днями и сороковинами, осунулся, почернел. Съездил в город, уволился с работы, закрылся в доме и запил. Никому не открывал. Видно со всяких поминок спиртного много осталось. Когда же, наконец, запасы иссякли, вышел из дома на дрожащих ногах, чтобы дойти до магазина.
Когда-то любимый и милый двор ударил в лицо ярким светом, болью и тоской. Ноги подкосились, сел на ступеньки крыльца. Медленным, тяжёлым взглядом пополз по знакомым уголкам двора, брёвнам бани, лодке. Увидел мосток, уходящий дощатой дорожкой в озеро. Он знал на ней каждую трещинку, каждый сучок, сантиметр за сантиметром. Но, что это?
На лице мужчины появилось выражение ужаса, потом оно сменилось восторгом. На краю мостка сидела она, Лина. Знакомый халатик. Любимые русые волосы рассыпались по плечам. Тонкими, какими то бестелесными руками она вела по волосам красивым костяным гребнем с изящной резьбой. Это он, Родион подарил жене молочного цвета с холодным блеском гребень в день рождения два года назад. Лина прыгала от восторга, так он ей понравился, и с тех пор не расставалась с ним, как с талисманом. С радостным криком: «Лина!» он бросился к озеру.
Очнулся Род от холода. Он лежал на мостках, в насквозь мокрой одежде. Лежал на спине и его трясло. Смотрел на голубую гладь воды и не мог сообразить, где он. Почему вода такая гладкая, без единой рябинки? Почему так далеко?Почему в ней берег не отражается, будто небольшое озеро превратилось в бескрайнее море? Куда островок подевался? Почему туман не сплошной, а завитками и плывёт?
Приподнял голову, огляделся. Так это небо! Озеро на месте, берега и островок тоже. Воспоминание копьём воткнулось в голову, сердце. Лина! Руки непроизвольно стали шарить по доскам мостков и наткнулись на что-то гладкое-гладкое. Гребень! Родион схватил гребень и прижал к губам.Дико озираясь по сторонам, зашёл в дом. Переодевался, не выпуская гребень из рук. Лёг на диван, натянул на себя плед, положил гребень под щёку и провалился в сон.
Ночью раздался осторожный стук в дверь. Родион открыл глаза и продолжал лежать. Стук повторился. Что-то знакомое мелькнуло в этом стуке из прошлой жизни. Вспомнить не получилось. Стук опять повторился. Стук, короткая пауза, стук, длинная пауза и так дважды. Это же -«Я»! Когда ещё женихались с Линой, так стучали в дверь комнат друг к другу. Азбука Морзе! Их секрет!
Родион бросился к двери, распахнул её и остолбенел. Лина и не Лина. Бледная, воздушная и до боли родная. Такая хрупкая на вид, что прикоснуться он не решился. Казалось, дотронься до неё, и она превратится в груду осколков.
‒ Я пройду? ‒ почти шепотом спросила Лина.
‒ Конечно, ‒ одними губами ответил Род, и отодвинулся, пропуская её в дом.
‒ Тебе не страшно?
‒ Нет.Я так рад тебя видеть. Я скучаю по тебе.
‒ Меня нет. К этому надо привыкнуть.
‒ Ты же пришла. Я не хочу привыкать. Я хочу быть с тобой.
‒ Поэтому ты сегодня прыгнул в воду?
Лина медленно, неслышными шагами подошла к дивану и села. Род опустился перед нею на колени. Она провела рукой по его волосам. Нежное, лёгкое прикосновение как ветерок, обдало свежестью его скованную болью душу. Она сказала:
‒ Самоубийство ‒ большой грех. Ты не должен. Как ты решился?
Род вспыхнул и потупил глаза. Вдруг она спросит, как он жил это время? Но Лина не спросила, а добавила:
‒ Меня могло не оказаться рядом.
Род удивлённо посмотрел на неё.
‒ Я любила тебя Род. Была счастлива с тобой.
‒ А сейчас?
‒ Меня нет.
‒ Но, ты же…
‒ Я пришла за гребнем. Русальная неделя. Всего неделя и только до первых петухов. Раз в году.
‒ Целая неделя! Каждую ночь! И каждый год?!
Марина застыла над очередной калиткой. Катя устроила ей настоящий мастер-класс по изготовлению этого популярного национального кушанья. В четыре руки они быстро приготовили тесто и начинку из картофеля. Двумя скалками наделали груду тонких лепёшек. Катя показала, как класть на них начинку и закрывать края калитки волнистым заборчиком по кругу и занялась печью.Первые калитки у Марины получились уродцами. Заборчик из теста где выше - где ниже, где шире - где уже. Но постепенно они становились всё краше и круглее. Пюре перестало вылезать за заборчик, да и сам он из кривого, косого, стал получаться ровненьким и красивым. Когда руки дошли до автоматизма, в голову опять полезла картинка с тем странным домом на берегу.
‒ Катя, а ты покажешь мне хозяина того дома в начале деревни? ‒ неожиданно для себя спросила Марина.
‒ Уф, ‒ пыхтела Катя, орудуя кочергой в печке, ‒ Отчего ж не показать? Мне вон давно уже печь подремонтировать надо. А кроме Родиона некого и попросить. Он у нас умелец на все руки. Так что, не только покажу, а даже и познакомлю.
‒ Что ж этот умелец свой дом в порядок не приведёт? ‒ удивилась Марина, ‒ Разваливается ведь.
‒ Да все удивляются. Столько лет уже здесь живёт. Дом дряхлеет. Ещё его тесть собирался сгнившие венцы менять, да не успел, Богу душу отдал. А потом лето очень дождливое было, вода в озере поднялась до самого дома Родиона. Прям, наводнение у него на участке приключилось. У всех полы в банях под воду ушли. А у него и дом близко к воде стоит, вот и стал заваливаться. Ты ещё со стороны озера не видела. Там вообще бревно здоровенное висит, вот-вот рухнет и его пришибёт. А Род всё равно ничего не делает. Загадка.
‒ Странно, ‒ бурчала себе под нос Марина, закрывая очередную калитку, ‒ Не пьёт, не женится, дом не ремонтирует.
После того крутого многодневного запоя Родион действительно к спиртному больше не прикасался. Всю русальную неделю ночью к нему приходила Лина. Вместе они смотрели фотографии, вспоминали свадьбу, отдых в Сочи, вечера за конспектами и прогулки по набережной. Будто второй раз прожили. Потом бродили по полям, вокруг деревни, плели венки. Возвращались домой и пели песни. Не громко, чтобы внимание не привлечь. Только песни всё грустные вспоминались. И всё равно у Родиона от родного Лининого голоса на душе теплело, глаза блестели.
В деревне заговорили:
‒ Оживает мужик. Глядишь, совсем оклемается и ещё счастье найдёт. Мёртвому ‒ плач, а живому ‒ калач.
‒ Да. Всякая могила травой зарастает.
‒ А могилы то и нет.
Седьмую ночь Родион ожидал уже с грустью. Дошли до леса, отыскали и выкопали маленькую берёзку.Обошли с нею вокруг села, бросили в воду. Стояли на берегу и смотрели, как вода относит её от дома.
‒ Вот, благодаря нам, лето будет урожайным, ‒ сказала Лина, ‒ всё людям польза.
‒ А хочешь, к следующей русальной неделе я дом отремонтирую? Снова самым красивым в деревне сделаю?
Лина грустно посмотрела на него, отрицательно покачала головой и опустила глаза.
‒ Почему?
‒ Это будет уже чужой дом. Я в чужой дом зайти не могу.
Родион остался жить в деревне. Работал трактористом. Не отказывал односельчанам в помощи. Но, близко ни с кем не сходился и этим вызывал любопытство. Особенно приглядывалась к Роду ближайшая соседка баба Валя. В своё маленькое окошко она видела его, когда отправляется рыбалить, когда возвращается, когда у него светятся окна, когда нет. Для одинокой старушки поглядывать на соседа превратилось в главное развлечение.
‒ Хороший мужик, но странный, ‒ сказала она как-то собравшимся у колодца соседкам.
‒ Чего странного-то увидела? ‒ спросили те.
‒ Не пьёт, а … ‒ начала было объяснять баба Валя.
Раздался громкий хохот. Сквозь него одна из соседок только и смогла выговорить:
‒ Ну, да, так привыкли, что наши мужики вечно под хмельком, что трезвый мужик уже странно.
‒ Да, нет, ‒ снова попыталась баба Валя, ‒ он то весёлый с горящими глазами, то хмурый, как туча.
Это ещё больше развеселило водоносок. Их смех рассердил бабу Валю.
‒ Чего вы ржёте как кобылы непокрытые? Я дело говорю! У него это редко бывает и всегда после Пасхи перед Троицей. А так он ровный.
Сквозь новый взрыв хохота, прозвучало:
‒ А остальные все кривые!
Баба Валя рассердилась, схватила своё ведро, плюнула в сердцах и побрела к дому.
Раскрасневшиеся от печки Катя и Марина сидели за столом. Перед ними стояло большое овальное блюдо с горкой румяных калиток. Катя, обмахиваясь полотенцем, удовлетворённо заметила:
‒ Завтра гости придут мы их чаем с калитками и угостим в честь праздничка.
‒ Я думала просто воскресенье. А что за праздник? ‒ удивилась Марина.
Катя засмеялась и махнула рукой.
‒ Да, выдумали наши неугомонные бабы устроить, как в старину Проводы русалок. Представляешь, даже чучело из соломы сделали. Натянули на него белую рубаху, не пожалели. Венок из берёзовых веток надели. Начитались где-то. Хороводы водить собрались, песни старинные петь. Вон и мне выдали листочки с текстами. Умора с ними. А что? Сами не повеселимся, кто нас веселить будет? Мы с тобой тоже пойдём. Посмотрим, как чучело жечь будут.
На следующий день, Катя с Мариной проходили мимо полуразвалившегося дома Родиона на поляну, где уже начался праздник. Доносились песни, крики, смех.
‒ Катя, может, сейчас договоришься о ремонте печки? ‒ вдруг спросила Марина.
‒ Так мы итак уже опоздали, ‒ возразила Катя, ‒ давай на обратном пути.
Но, Марина схватила её за руку и потащила к дому:
‒ Давай сейчас!
Стоя под окошком, Катя несколько раз крикнула:
‒ Род, выйди на минутку!
Родион выглянул в окно и помахал рукой, иду мол.
Марине показалось, что мрачный дом с резными покосившимися, когда-то красивыми наличниками смотрел на них угрожающе и недобро. Взгляд остановился на русалке. По спине пробежал холодок. Марина поёжилась и сказала Кате:
‒ Отойдём подальше, что-то тут дует с озера. Из-за угла дома показался Родион и подошёл к женщинам.
‒ Род, познакомься, это Марина.
Родион как-то странно посмотрел на Марину и сказал:
‒ Морской пейзаж, вода, русалки…
Вдруг на поляне, недалеко от дома вспыхнул столб пламени, и раздались восторженные крики. Все трое повернулись туда. Родион с испугом смотрел на взвивающиеся ввысь красно-оранжевые языки. По его лицу пробежала судорога, словно от боли.
‒ Русалку проводили, ‒ пояснила Марина.
Род перевёл на неё удивлённый взгляд. Их глаза встретились. Удивление в глазах Родиона таяло как тоненькая корочка льда на замороженном стекле, открывая мир за окном.
Неожиданно за спиной раздался грохот. Они непроизвольно отскочили на дорогу и повернулись в сторону дома. Дом, как на замедленной съёмке, заваливался под горку в сторону озера. Брёвна одно за другим с грохотом и скрежетом вылетали из угловых замков и рассыпались, образуя гигантские противотанковые ежи. Над ними поднималось чёрное облако. Марина в испуге схватилась за руку Родиона. Когда рассеялся столб чёрной пыли от рухнувших брёвен и кирпичей, они увидели на воде деревянную скульптуру русалки. Она отплывала от берега. Потом почему-то началамедленно погружаться в воду. На её лице была улыбка. А может это просто показалось.
_________________________________________
Об авторе:
ЕЛЕНА ГРОМОВАПрозаик. Окончила Карельский государственный педагогический институт, Северо-Западный заочный политехнический институт, Литературная мастерская А. Аствацатурова и Д. Орехова, Литературные курсы Челябинского государственного института культуры, семинар Дмитрия Казакова «Технология прозы». Публиковалась в журналах и сборниках. Лауреат конкурсов «Волошинский сентябрь», «Мой дом» на радио «Гомель Плюс», «Золотой запас «Севера», финалист; «Золотой витязь», лонг-лист; «Мгинские мосты», финалист, «ЛевитовФест», лонг-лист.
скачать dle 12.1
