Ахмедхан Зирихгеран. ЛИШНИЙ

Редактор: Анна Харланова


(рассказ)



День был безоблачным и тёплым. Гаджи, удобно устроившись у окошка, увлёкся новой книжкой, которую недавно привёз из города. Ласковый ветер убаюкивал. Гаджи подставлял лицо ветру, любуясь открывающимся пейзажем. Насыщенно синим, бездонным небом, которым можно было любоваться бесконечно. Зелёными, подпирающими небо горами, чьи нескончаемые вершины уходили вдаль.
Скрип ворот заставил Гаджи отложить книжку в сторону. Несколько незнакомцев в синих фуражках вошли во двор без стука. Зайдя, они бесцеремонно принялись осматривать двор, что было неслыханно. Гаджи догадался, что за незваные гости явились к нему, но лица их были незнакомы. Ни в районе, ни в городе он их не встречал.
Пришедшие уверенным шагом направились в дом. Они не знали, что Гаджи с семьёй живёт на втором этаже, а первый, где раньше жили родители, сейчас пустует. На второй вела незаметная на первый взгляд лестница, расположенная чуть в сторонке.
К тому моменту, когда незнакомцы вышли обратно во двор, Гаджи, надев черкеску и папаху, встречал их у лестницы. Он предусмотрительно оставил кинжал дома, хотя обычно носил его по традиции на поясе
— День добрый, гости! Какими судьбами? — нарочито вежливо обратился он к ним, заставив вздрогнуть.
— Вот ты где, — улыбнулся один из них, видимо, бывший за старшего.
— Проходите в дом, — продолжал Гаджи.
— Пройдем, конечно, — ответил старший, кивком указывая остальным на Гаджи. — Неплохо замаскировал ход, хитро.
— Замаскировал? — удивился Гаджи. Он хотел сказать ещё что-то, но не успел. Двое незнакомцев в мгновение подскочили к нему и заломили руки за спину.
— Двухэтажный дом у него, смотри, — всё так же улыбаясь, продолжал старший, — и на первом этаже не живёт, какие баре, однако.
— Папа! Отпустите папу! — выбежавший из дома сын с кулаками набросился на удерживающих Гаджи незнакомцев. Один из них отбросил мальчика локтем в сторону. Мальчик, кувыркнувшись на деревянном настиле веранды, вскочил и вновь бросился на обидчика. Гаджи, не в силах наблюдать за этим, попытался вырваться. Но не вышло, на него навалились все четверо. Сына затащила в дом заплаканная жена, а вскоре начался обыск.
Самым тяжким был путь от дома к автомобилю, на главную площадь села. Подъехать к дому Гаджи было невозможно, улочки в селе узкие, крутые, извилистые.
Автомобиль, чёрная «эмка», был для жителей села невиданным зверем, особенно для ребятни. Ведь дорогу расширили совсем недавно, ранее по ней могла проехать разве что арба. «Эмка» была облеплена ребятами, мужчины постарше тоже с интересом разглядывали автомобиль. Рассуждали о том, кто это приехал в гости к парторгу села Гаджи. До сего дня в селе появлялись только грузовые автомобили — привозили разную технику и инвентарь для колхоза. Легковой автомобиль появился тут впервые. И гости, четверо военных в форме с фуражками синего цвета, поинтересовавшись, где живёт Гаджи, сразу же направились к нему.
— Далеко пойдёт наш Гаджи, — рассуждал старик Ильяс, — на такой арбе за ним приехали.
— Это не арба, — возразил ему Дауд, мужчина лет сорока, — это автомобиль.
— Просто так за ним бы не приехали, — сплюнул Али, указывая пальцем в небо, — он же партийный, ещё выше повезут.
— Как бы не ниже, — вполголоса пробурчал хмурый Шабан, — шайтан-арба не к добру приехала.
— Ниже, выше, зависть вас гложет, разве приехали бы за ним на таком красивом аппарате, замыслив плохое, — обратился к ворчащим Алихан, улыбчивый мужчина лет тридцати.
За обсуждением время пролетело незаметно. То время, что для Гаджи тянулось так долго.
Послышались восторженные крики ребятни: «Идут, идут», которые, к удивлению собравшихся, постепенно сменились на удивлённо-подавленное: «Ведут, ведут».
К моменту, когда Гаджи вывели на площадь с заломленными за спину и закованными в наручники руками, площадь застыла в безмолвии. Бесцеремонно запихнув Гаджи на заднее сиденье «эмки», незнакомцы укатили вниз, оставляя за собой белёсую пыль.
— Видно, как далеко пошёл! — торжествующим возгласом прервал всеобщую тишину Шабан, — Безбожник хренов.
— Молчи! Молчи! Доиграешься, и тебя заберут, — зашикали на Шабана со всех сторон.
Шабан замолчал, но улыбку с лица согнать он был не в силах. Площадь же зашумела, загалдела, обсуждая произошедшее. Наблюдая, как исчезает, оседая, пыльный след «эмки».
— Садись, Гаджи, — произнёс знакомый, доброжелательный голос.
Гаджи, ослеплённый ярким светом направленной в лицо настольной лампы, после полутёмной камеры и ещё более тёмных коридоров районной тюрьмы не мог различить говорящего. Говоривший, сообразив, в чём дело, резким движением отвернул лампу в сторону.
— Саид! — с некоторой радостью в голосе произнёс Гаджи, протягивая руку для приветствия.
— Как видишь, — улыбнулся Саид.
— Ты какими судьбами опять в районе? — Гаджи, засомневавшись в уместности рукопожатия, отдёрнул было руку.
— Да вот, командировали чистку проводить, — Саид без сомнений, крепко пожал руку Гаджи.
— Вижу, — голос Гаджи стал глух и бесцветен.
— Сам знаешь, какая обстановка, — погрустнел Саид.
— Знаю! — выдохнул Гаджи. — Давай бумагу, что там надо подписать, чего время терять.
— Тут такое дело, — Саид забарабанил пальцами по столу, — на район разнарядка, шестерых взять.
— Чего так мало-то? — усмехнулся Гаджи.
— Но эти архаровцы притащили семерых, — продолжал Саид, — считать разучились, видать.
— План перевыполнить — это почётно, — скривил рожу Гаджи, — на доску почёта повесят, гляди.
— Повесят-то повесят, верёвки на всех хватит, — по губам Саида пробежала еле заметная улыбка, — но перевыполнять план в нашем деле опасно, да и…
— К чему эти разговоры, давай, что там подписывать? — вновь потребовал Гаджи, перебив Саида.
— Такая дилемма: из этих семерых я близко знаю двоих, — словно не замечая слов Гаджи, продолжал Саид, — тебя и Абдуллу, ну ты знаешь, мой родственник.
— Ну да, у вас в селе председателем, — Гаджи удивлённо уставился на Саида.
— Я могу отпустить одного, — Саид пододвинул под свет лампы листок, где значилось пять фамилий, — не выполнить план я не могу.
— Скажи, да, что хочешь сказать, — почти выкрикнул Гаджи, — устроил тут цирк.
— За это я уважал тебя всегда, отчаянный, — улыбнулся Саид. — Столько раз спасал меня, помнишь, в Гражданскую, когда ещё пацанами были.
— Честное было время, — Гаджи внимательно рассматривал список, — а сейчас что? Кто из этого списка враги? Да никто.
— Ладно, молчи, ещё услышит кто, — Саид торопливо вписал своего родственника в список, подписал его и поставил печать, — идём, провожу тебя.
— И как ты своим сельчанам в глаза смотреть будешь? — Гаджи с вызовом смотрел прямо Саиду в глаза.
— Мне надо было сделать выбор, и я его сделал, — Саид не отводил взгляда, — идём, надо выйти отсюда затемно, тебя никто не должен видеть.
Гаджи, ничего не ответив, сверлил взглядом Саида. Вдруг в нём будто что-то надломилось, он опустил голову, обхватив её руками. Саид, получив этот безмолвный ответ, подошёл к двери и приоткрыл её. Гаджи так же молча, вышел во тьму коридора.
Сельские улочки были непривычно безлюдны. Гаджи ступал неторопливо, осторожно, словно боясь нарушить тишину. Но сапоги «со скрипом» горделиво давали знать о себе. Гаджи, остановившись, удивлённо огляделся по сторонам.
Горские сакли уступами карабкались ввысь по склону. Башня, венчающая село, наполовину была скрыта в тумане, нередком в этих местах. С самого детства он не помнил здесь такого безмолвия. Лишь стёкла позвякивали в рассохшихся рамах. Краем глаза он заметил мелькнувшую тень в одном из окон. Качнулась занавеска в другом. Вздохнув, он двинулся дальше, не смотря по сторонам. Дом его располагался почти в середине села.
Ворота во двор, собранные из грубо отёсанных досок — Гаджи хорошо помнил, как дед сам тесал эти доски из огромных брёвен — были приоткрыты.
«Хм», — нахмурился Гаджи, это было непривычно. Так сложилось, что ворота всегда плотно прикрывали, закрывая на засов, дабы не забежала соседская коза. Или корова какая, что могла немало шороху навести на огороде. Войдя во двор, Гаджи плотно прикрыл жалобно скрипнувшую створку — всё никак не смажет, а ведь дёготь вон, лежит под навесом, в жестянке.
Дверь в конюшню и вовсе была нараспашку, сама конюшня, судя по всему, была пуста. Заглянув туда, Гаджи всё же поднялся в дом.
— Папа! — кинулся ему навстречу сын. Гаджи сходу подхватил его на руки. Как и дочку, выбежавшую следом.
— Папочка, а что ты мне привёз? — выспрашивала дочка, крепко обняв отца за шею.
— Папа, ты их победил, я знал, что ты их победишь! — шептал на ухо сын.
Жена, худенькая, высокая Фируза, выбежавшая на шум, просто обняла его, не говоря ни слова. Да и невозможно было вставить и словечка. Дети галдели, засыпая отца вопросами. Просили подарки, которые он неизменно привозил из каждой поездки. Но в этот раз подарков не было.
Быстро накрыв на стол, Фируза выпроводила детей в другую комнату. Только она принялась разливать чай по стаканам, как послышался скрип дворовых ворот.
Фируза невольно вздрогнула, пролив заварку мимо стакана, и напряжённо посмотрела на дверь, ожидая гостя. Гаджи, поймав испуганный взгляд жены, обернулся к входной двери.
Послышались торопливые шаги, дверь приоткрылась и снова захлопнулась. В следующее мгновение дверь приоткрылась уже пошире, в дверях показалась фигура, что плечом толкала дверь. В руках гость нёс что-то явно тяжёлое, объёмное.
Фируза подбежав, отворила дверь. Это был сосед Магомед, дом которого был прямо напротив. В руках у него была швейная машинка со специальным столом, обеспечивавшим кроме всего прочего ножной привод машинки. В дверной проём эта конструкция проходила с трудом.
— С возвращением, сосед, — наигранно весело заулыбался Магомед, не выпуская из рук свою ношу. — Как съездил?
— Нормально, Магомед, вот только домой зашёл, садись чай пить, — Гаджи внимательно рассматривал, с чем пришёл сосед.
— Нет, нет, чайковать времени нет, вот, всё что нужно, пошили, обратно принёс, — торопливо проговорил Магомед.
— Так быстро пошили всё? — послышался удивлённый возглас дочери. — Вчера вечером только забирали.
— Всё пошили, всё! — Магомед вновь схватился за стол и одним рывком поставил его туда, где он и стоял во все времена.
— Налей гостю чай, — обратился Гаджи к жене.
— Нет, нет, нет! — запротестовал Магомед, и, пожав на ходу руку хозяину дома, выскользнул за дверь.
Гаджи подошел к швейной машинке, удивлённо оглядел её, поправил, немного придвинув к стене. Только сейчас он заметил, что швейной машинки не было на привычном месте. Машинально погладил ладонью забытый под иглой кусок красной атласной материи.
— Мешок муки тоже забрали, — голос Фирузы задрожал. — Сахар успела спрятать.
— Кто? — только и успел спросить Гаджи, как вновь послышался скрип створки ворот и торопливые шаги. Но в дом никто не зашёл. Ворота скрипнули вновь. Гаджи вышел из дома, за дверью, почти в центре двора стоял мешок муки.
Вздохнув, Гаджи подошёл к воротам, плотно прикрыл ворота и закрыл на засов. Впервые в жизни он пожалел, что ворота вообще не имели никакого замка. Засов можно было открыть с любой стороны, он преграждал путь лишь козам да коровам. Схватив мешок, он направился в дом: собирался дождь, оставлять муку под открытым небом было нельзя.
— Всё нормально у тебя? — голос жены дрожал, на лице были видны прочерченные слезами дорожки.
— Да, — улыбнулся Гаджи, обнимая жену, — всё нормально.
— Они как коршуны сбежались, — громко шептала жена, — говорили: вас всё равно заберут, чего добру пропадать.
— Быстро они, — хмыкнул Гаджи.
— Так ведь с Мусой так и было, — голос жены перестал дрожать, — всё забрали, всех забрали, где они сейчас…
— Может, и мне пойти, если заберут кого, всё хватать из их дома? — разозлился Гаджи.
— Я могу их понять, — неожиданно твёрдо произнесла жена, — это у нас и муки и сахара вдоволь.
— Понять можно всех, — возразил Гаджи, — вот только как шакалята себя вести не надо!
Фируза хотела ответить, но не успела. Послышался скрип ворот и следом цоканье копыт. Второй раз створка не скрипнула.
— Даже нормально закрыть не могут, — воскликнул Гаджи, — ворьё.
— Скажи спасибо, что вернули, — вздохнула жена.
— Испугались, вот и вернули, — ответил Гаджи, уже в дверях. Ему не терпелось погладить своего коня. Своего лихого жеребца, с которым он не расставался. До того дня.







_________________________________________

Об авторе: АХМЕДХАН ЗИРИХГЕРАН

Ахмедхан Зирихгеран (Кишов Ахмедхан Алиевич), родился в 1976 г. в ауле златокузнецов Кубачи (Дагестан). С малых лет, с отцом и братьями работал ювелиром. В данный момент сотрудник художественно-публицистического журнала «Дагестан». Член Союза российских писателей. Живёт в Махачкале. Публиковался в альманахах: «Кавказский экспресс», «Лёд и пламень», «Линия фронта», «Тула». Журналах: «Дагестан», «Женщина Дагестана», «Кольцо А», «Зарубежные задворки», «Дарьял», «Южная звезда», «День и ночь», «Причал», «День литературы», «Гостиный Дворъ», «Сундук», «Новый Орëл + XXI век», «Москва», «Наш современник». Газетах: «Дагестанская правда», «Горцы», «Орлёнок».скачать dle 12.1