Редактор: Женя Декина
(цикл)
Я САМАОни познакомились на вступительных экзаменах на экономический факультет и все пять лет сидели за одной партой. Тёмно-русая блондинка Наташа и Марина, с глубоким, рыжеватым оттенком, каштановых волос. Когда они появлялись вместе, то своей контрастной внешностью привлекали внимание. Отличия были не только внешние. Наташа, любительница приключений, к жизни относилась как к вызову, который надо принимать с достоинством и, желательно, выходить победителем. Марина, наоборот, не любила перемены. Она досконально анализировала ситуацию и взвешивала все «за и против», сомневалась. Но если, надо было разобраться в сложных хитросплетениях, эта непохожесть помогала найти лучшее решение.
— Давай покажу тебе моё свадебное платье. Так хочется, чтобы хоть кто-то посмотрел на меня, — улыбнулась Марина и побежала одеваться.
Наташа сама поставила чайник и достала эклеры.
Это была их давняя традиция: если кто-то шел в гости, то обязательно приносил два эклера с шоколадным кремом для Наташи, с ванильным — для Марины.
— Поздравляю с покупкой квартиры! Почему не сказала? – крикнула Наташа из кухни.
— Ты о чём? – не поняла Марина, пытавшаяся в этот момент застегнуть молнию на спине.
Наташа показала ей квитанцию.
— Слушай, я первый раз вижу это.
— Стоит фамилия Антона, значит, это его квартира, но мне он ничего не говорил. Мы копим на двухкомнатную. Надеялись после свадьбы начать присматривать.
— Может, он купил и сдает её в тайне от тебя? Он же не предложил вам переехать? Вы так и продолжаете снимать? — не успокаивалась Наташа.
— Может, он просто ещё не успел сказать? Если честно, я даже не знаю, сколько у нас денег.
— Ну ты даешь! Ты когда начнешь самостоятельно зарабатывать или так и будешь волонтёрить у Антона?
— Надо с Антоном поговорить. Я уверена — он все объяснит.
Марина понимала, что подруга права. Но решиться уйти от Антона никак не могла. Она уже не первый год помогала ему. Зарплату не получала — они договорились, что сэкономленные деньги пойдут в фонд покупки квартиры. Мысль о том, что Антон что-то от неё скрывает не давала ей покоя. Ей надо было осознать, что произошло, и понять, что с этим делать. А пока она даже подруге не могла признаться, что прибывает в полной растерянности.
С Антоном они были вместе уже два года. Марина доверяла ему. Точнее, у неё не было оснований не доверять. Познакомились они на концерте в филармонии, и было удивительно, сколько у них общих интересов. Антон заговорил первым и незаметно вовлек её в дискуссию о музыке. Он легко сходился с людьми, что, как выяснилось позже, помогало ему во многом. Он тоже учился на экономическом, но двумя курсами старше. Так что, к моменту их встречи, уже закончил учебу. По университету Марина его не помнила. Может, не встречала, может, просто не обращала внимания. Он особо ничем не выделялся: среднего роста, обычной внешности.
За ужином Марина набралась смелости и спросила:
— Антон, я случайно увидела квитанцию за коммунальные услуги. Там твоя фамилия.
Антон взглянул на квитанцию, которую показала Марина и без особых эмоций ответил:
— А… Ну да, я купил квартиру. Уже с полгода. А что?
— Как что? А почему мне не сказал? Я думала: мы вместе копим на двушку, как договаривались. Мы даже обсуждали, как обставлять её будем.
— Слушай, подвернулась квартира по хорошей цене, и я её купил. Не создавай проблем там, где их нет.
Марина смотрела на Антона и не могла понять, на самом ли деле он не видел проблемы или делал вид?
— Мне обидно, что ты мне ничего не сказал. Если мы живем вместе, то и решения должны принимать вместе. Или, может, ты себе её купил? Антон, ты правда считаешь, что нет проблемы?
— Я, правда, считаю, что нет проблемы. Ты просто себя накручиваешь. Уже поздно и надо идти спать.
— А почему ты оформил квартиру только на себя?
— Я не думал, что это так важно, на кого оформлена квартира. Купил и оформил. Или тебе нужны бумажки? Разве, нам больше не о чем говорить?
Марина была раздавлена. Уснуть в эту ночь не получилось. Она ожидала, что он извинится или хотя бы объяснит, почему так сделал, и предложит переоформить эту злосчастную квартиру на двоих. Или ещё что-нибудь придумает.
Незаметно наступило утро. Марина кое-как выползла из постели. Единственная мысль, которая пришла в голову — отложить свадьбу и решить, что делать дальше. Весь день она бродила по городу. Мысли путались. Как-то сама собой зашла в ЗАГС. Холл был большой. В креслах сидела пара человек. Кто-то ей сказал, что она будет за ним. Она не была уверена, что перенос свадьбы — лучшее решение. Но, как обозначить свою позицию, чтобы он обратил внимание, тоже не знала. Получается, если сейчас принять его поведение, то и дальше он не будет с ней считаться. Она ещё не решила, отменять ли регистрацию, как чей-то голос ей сказал:
— Девушка, ваша очередь.
Она, как по приказу, встала и вошла в открытую дверь. За столом сидела женщина. Строгим голосом учительницы она спросила Марину, зачем та пришла. И, как на уроке в школе, Марина отчеканила, что хотела перенести дату регистрации.
Только на улице она поняла, что произошло. Она ещё немного побродила по городу и вечером поехала к деду. Это был единственный человек, которого она хотела видеть. Дед тут же захлопотал, чем накормить внучку. Он ни о чем не спрашивал, не удивлялся, а рассказывал, как прошел его, похожий один на другой день.
— Дед, я, наверное, не выхожу замуж. По крайней мере, в запланированную дату свадьбы не будет.
— Ну и ладно. Какие твои годы? Ещё выйдешь. Дурное дело не хитрое! — разулыбался он и подмигнул. Он всегда так делал, когда шутил. — Пошли спать. Утром поговорим.
Чем дольше Марина размышляла, тем яснее понимала, что ей надо побыть одной и только так она сможет разобраться. Антону отправила смс-ку, чтобы не разыскивал.
Утром, за завтраком, дед положил на стол конверт и сказал:
— Вот деньги на билет, лети в Москву. Отвлечешься и решение само тебя найдет.
— Дед, ты что? Как я могу?
— Не теряй время, собирайся.
По интернету она нашла недорогую комнату недалеко от метро. Забежала домой. Быстро собрала самые необходимые вещи. На столе оставила записку: «Вернусь через неделю. Дату свадьбы перенесла. Не теряй. Пока». Позвонила родителям предупредить, чтобы не искали. Ни про ссору с Антоном, ни про то, что перенесла дату свадьбы, решила не рассказывать.
В Москве было уже прохладно, начиналась зима. С утра Марина отправлялась в музеи. Бродила по залам, рассматривала экспозиции. Как-то, гуляя по Москве, она замерзла и решила зайти в кафе согреться. К сожалению, не нашлось ни одного свободного столика. Ей так не хотелось выходить в холод, что она без раздумий приняла приглашение пожилой пары, которая освободила для неё стул и место за столом. Это были американцы, самостоятельно путешествующие по России. Марги, симпатичная, миниатюрная филиппинка и её муж, Джейсон, любитель поболтать. Разговорились. Следующие два дня она показывала им Москву, расспрашивала про Америку. Она много раз представляла, как прогуляется по Бродвею, ей хотелось посмотреть на Голливуд. Марги и Джейсон с удовольствием обо всем рассказывали, а перед отъездом вручили приглашение, с которым ей надо было идти в посольство за визой. В приглашении было написано, что все расходы во время пребывания в США, они берут на себя.
Раздумывать и отказываться из вежливости Марина не стала. Она была рада такому неожиданному шансу. Через день улетела домой, чтобы собрать вещи, взять документы и вернуться обратно. Получить визу, а затем, в США.
Дед, когда услышал про Америку, так обрадовался, как будто пригласили его.
— Маринка, быстро собирайся и лети! Ох, мне бы твои годы… Я прям с американцами бы и улетел.
Родители решения не одобрили.
— Ты в своём уме? — первое, что она услышала от мамы, — Ты о нас подумала? Что мы людям скажем? «Подождите, гости дорогие, дочка в Америку слетать решила», — так? Позоришь нас перед людьми и перед родственниками.
Марине пришлось долго уговаривать маму, чтобы та не расстраивалась. Но когда поняла, что справиться не может, решила сказать правду. Мама замолчала на полуслове, села и было видно, что от услышанного та растеряла все аргументы. Теперь они молчали обе. Марина поцеловала расстроенную маму и пошла спать.
На следующий день позвонил Антон. Разговор не клеился.
— Хватит капризничать, возвращайся домой.
— Пока не вернусь. Я готова встретиться, поговорить, обсудить, почему меня не устраивает ситуация с квартирой. Заодно хочу сказать, что решила выйти на работу к Наташе. Буду сама зарабатывать деньги. Пусть небольшие, но свои.
Марине казалось, что она видит, как Антон поджал губы и напрягся. Через мгновение она услышала:
— Тебе, видимо, действительно, надо пожить у родителей или где ты там живешь и успокоиться. В таком ключе разговоры у нас не получатся.
В трубке раздались гудки. Но больше всех её удивила Наташа. Они встретились на следующий день в кафе выпить любимый капучино. Марина рассказала про американцев, которые пригласили её в гости.
— Классно! Но ты же не едешь в Америку?
— Почему? Я как раз размышляю об этом. Почему бы нет? Будет время подумать. Да и когда ещё представится возможность слетать?
— Америка — супер, но у тебя свадьба срывается, можно сказать, рушится личная жизнь. Антон не самый плохой вариант. Вы уже так долго вместе. Такими отношениями не разбрасываются. Он — человек самостоятельный. И тебя любит. Просто надо быть чуть хитрее. Манипулировать мужчинами — искусство, и ему надо учиться. А ты сразу «в Америку, не прощу!» Детский сад!
Марина внимательно выслушала подругу, но поняла, что продолжать дискуссию не имело смысла. Был как раз тот редкий случай, когда их взгляды заметно разошлись. Спорить и доказывать она ничего не хотела. В конце концов, это была её жизнь и ей надо разобраться, какой сценарий выбирать. Дед в очередной раз подсунул деньги, и через день Марина улетела в Москву.
Через несколько дней в аэропорту Денвера её встречали Марги и Джейсон.
Марину ждал небольшой ужин, хотя она устала и скорее хотела улечься в постель. Марги с энтузиазмом рассказывала, чем они займутся в ближайшие дни. Упомянула, что на случай, если они будут заняты, гостью поручат Феликсу, близкому родственнику Марги, который еще в молодости приехал с Филиппин и закончил местный университет.
На следующий день, пока Марги была на работе, Джейсон показывал ей Денвер. Был канун Нового года. Уже отзвенели рождественские колокольчики Армии Спасения, разъехались по домам Санта Клаусы, и улицы, осиротевшие без веселой и такой домашней «Jingle Bells», лишь изредка наполнялись звуками, напоминающими, что праздник еще продолжается. Все вокруг утопало в огнях, витрины магазинов завораживали сказочными представлениями, соревнуясь в изобретательности сюжетов. Особенно Марине нравился синий лес, где деревья, волшебные животные, сказочные герои были разных оттенков. Все это светилось, двигалось и переливалось.
Предложение поехать в гости к Феликсу встретила с энтузиазмом. Ей самой уже хотелось познакомиться с идеальным, по описанию Марги, человеком, который богат, добр и ещё не женат.
Феликс жил в пригороде, в богатом районе. Дом, к которому они подъехали, был раза в два больше того, в котором жили Марги и Джейсон. Он был украшен новогодними гирляндами. На пороге их встретил гостеприимный хозяин, но Марина была так потрясена красотой жилища, что вначале решила осмотреться. В полумраке, окутавшем дом, увидела ёлку. Высокая, идеальной формы, она светилась и перемигивалась яркими огоньками-каплями, рассыпанными чьей-то умелой рукой по зелёной хвое. Узоры, подобранные по стилю и золотистому с красным оттенку, замысловатым рисунком плели свои собственные орнаменты.
Дом был красивый, теплый, обжитой, со своим запахом. Пряным, густым, с нотками аромата ликера. В просторной гостиной, кроме елки, стояла пара мягких диванов с разноцветными, бархатными подушками. Так и хотелось плюхнуться и закопаться в этом «богатстве». Но самым удивительным были окна — огромные, от пола до потолка, во всю стену. Нарядная, по-рождественски украшенная лужайка перед домом, выглядела как часть комнаты. Казалось, одного шага достаточно, чтобы оказаться там.
Феликс, профессор финансов в университете Денвера, был невысокого роста, склонный к полноте и уже растерявший приличную часть своей и так не роскошной шевелюры. Он приветливо улыбнулся, и по его приглашению все расселись на мягко-уютном диване.
— Рад знакомству, — сказал хозяин, — Марги много рассказывала о вашей стране. Им очень понравилась поездка.
Говорил он неторопливо, четко проговаривая каждое слово. Могло показаться, что он специально старается, чтобы его поняли. Но как позже заметила Марина, это была его обычная манера говорить.
— Я рада, что меня пригласили в Денвер. Я никогда не была в США и всегда хотела увидеть вашу страну. Надеюсь, мне тоже понравится.
— Я готов показать вам город и окрестности. У меня закончились лекции, так что есть свободное время.
После нескольких вместе проведенных дней, Марина поняла, что Феликс — человек сверхспокойный. Он всегда опаздывал и не переживал, что кого-то заставил ждать. Эмоции на его лице появлялись так же часто, как солнце в суровую мурманскую зиму. Зато, когда он улыбался, уголки губ чуть приподнимались, а глаза немного прищуривались и выражение лица было настолько искренним, что Марина в ответ тоже улыбалась. И ещё, он был внимательным. Она не могла привыкнуть, что он ловил каждый её взгляд, старался предугадать желания.
Как-то он заехал за ней на новой машине. По Марининым представлениям, покупка была невероятно дорогой, потому что в ней было комфортно: не чувствовалось скорости и в салоне не было гудящего шума от дороги. Феликс включил музыку. Это был джаз. Марина подумала, что это хороший знак, так как тоже любила джаз. Ей нравился голос Феликса — низкий, сексуальный баритон. И ещё пальцы —длинные, тонкие. «Наверное, ему подошло бы быть пианистом», — подумалось ей. Вдруг мысль, что она ищет качества, которые помогли бы влюбиться в этого человека, пронзила, и она тут же её прогнала.
Марги всячески поддерживала их отношения и расхваливала Феликса, как могла. Марина заподозрила, что идея показать его успешный бизнес была тоже Марги. Он владел огромной компанией, которая поставляла плетеные корзины с его родины. Судя по размерам склада, его фирма легко могла удовлетворить потребности не только американцев, но и соседних Канады и Мексики. Но Марину почему-то это не особо трогало.
Примерно через неделю их знакомства он пригласил её на ужин. Ресторан располагался на верхнем этаже самого высокого знания Денвера. Их столик был у огромного панорамного окна. Многоцветные огни вечернего города перемигивались где-то внизу. В полумраке зала были едва заметны силуэты музыкантов, но это не мешало волнующему, иногда печальному голосу саксофона в дуэте с роялем, заполнить пространство волшебными звуками. Ей было хорошо и грустно одновременно. Музыка затрагивала какие-то глубокие, далеко спрятанные уголки души, и ощущение реальности становилось обостренным. Феликс был, как обычно, предупредителен.
— Марыина, — услышала она своё имя, — Оставайся. Я помогу тебе во всем. Ты мне нравишься. Ты не о чем не будешь думать и ни в чем нуждаться. Я хочу о тебе заботиться. Ты мне очень нравишься.
Марине было приятно слышать такие слова, но ни с того ни с сего она почувствовала, что её раздражают эти тонкие, красивые пальцы и нервирует его предупредительность. Она подумала о том, что меланхоличный Феликс так и будет до конца жизни предсказуемо дремать, опаздывать и открывать ей дверь. Ей было скучно даже думать о такой перспективе. Она хотела неожиданности, движения, жизни.
— Ты не отвечай сейчас. Ты подумай. А пока мы можем слетать в Калифорнию, например. Там сейчас тепло. Или съездить, покататься на лыжах. Здесь недалеко лучший зимний курорт. Куда хочешь?
Предложение про Калифорнию ей понравилось. Она даже усомнилась в своих предположениях, что жизнь с Феликсом грозит зелёной скукой — хватило же ему фантазии предложить прокатиться в самый привлекательный штат Америки. Марина представила себя, как она гуляет по Голливуду — ведь она туда хотела. «Обязательно надо будет съездить в Санта-Монику и Санта- Барбару, — подумала она и тут же её фантазии разбились о простой вопрос, — А жить придётся в одном номере? И целоваться?» Она посмотрела на Феликса и представила, как они будут это делать. Губы у него были тонкие и совсем не сексуальные. Она подумала, что если закрыть глаза, то не факт, что поможет. А потом, он ведь и в нижнем белье перед ней ходить будет. Как минимум. Это сразу охладило мечты о Голливуде. Она решила, что не сможет все это терпеть даже ради того, чтобы увидеть Калифорнию.
В ту ночь Марина почти не спала. Как только зашла в свою комнату, решила проверить почту. От Наташи пришло несколько сообщений. В одном она рассказывала, как встретила Новый год. Во втором, — что к ней приходил Антон, спрашивал, когда вернется Марина. А в последнем — подруга писала, что если встретит в Америке кандидата в мужья, то надо соглашаться не раздумывая. Упоминание об Антоне не вызвало никаких эмоций, кроме обиды. Ещё Марина подумала, что советы ей не нужны и закрыла компьютер.
Через пару дней Марги спросила Марину о планах. Марина не могла ничего ответить, но билет в Москву отменять не стала. Феликс тоже вопросами не докучал. Только однажды осторожно спросил едут ли они в Калифорнию. Америка нравилась Марине больше, чем Феликс, но остаться в этой стране такой ценой, она не могла. Чтобы разобраться в себе, в ситуации и ответить Феликсу, она взяла листок бумаги, вверху написала вопрос: «Оставаться ли мне в Америке?» По середине страницы провела вертикальную линию и вверху каждой половины подписала «за» и «против». Подумав немного, заголовок исправила. Получилось — «оставаться ли мне с Феликсом?» Когда все «за» и «против» были исчерпаны, Марина написала: «Вывод: хороший человек — условие необходимое, но недостаточное, чтобы оставаться с ним жить. Нужна любовь!»
В Калифорнию они не поехали. Через несколько дней она улетела в Москву. На душе было неспокойно — терзал вопрос правильно ли поступила? Что будет дальше? Когда прощалась в аэропорту с Марги, та сказала:
— Непозволительно так легкомысленно относиться к своей жизни. А деньги — это то, что помогает решать почти все проблемы, и не только твои, но и твоей семьи.
Самолет приземлился в Шереметьево в одиннадцать утра. Было пасмурно, и все покрыто снегом. Марина подумала, что вполне успеет сегодня улететь домой, только надо побыстрее пройти паспортный контроль и получить багаж. Когда с формальностями было покончено, она тут же отправилась в кассу. К окошку выстроилось человека два. Подошла её очередь. Девушка предложила на выбор несколько рейсов. Один улетал из этого же аэропорта, так что она подала паспорт и автоматически просунула руку в карман сумочки, чтобы достать кредитку. Но карты там не оказалось. Марина глянула внутрь, проверила все карманы — карты нигде не было. Она извинилась и отошла от окна, чтобы не задерживать очередь. Марина была уверена, что кредитка где-то здесь. Оставить её она не могла. Тут вспомнила, что засунула в кармашек сумки с компьютером, которую брала с собой в салон самолета. Лихорадочно открыла молнию и сразу — в кармашек. Рука нащупала твердый прямоугольник. Без сомнений, это была кредитная карточка. Марина даже улыбнулась от облегчения. Достала кредитку и направилась оплатить билет. За несколько шагов, которые она прошла до кассы, перед ней, как в быстром мультике, пронеслись все события, которые случились за последней месяц: несостоявшаяся свадьба с Антоном, несостоявшаяся Америка с Феликсом. Она поняла, что домой лететь не хочет. И билет покупать не хочет. Она хочет остаться в Москве. Ей вспомнились слова деда, что если слушать свои желания, то все получится. Марина быстро развернулась, подхватила сумки и направилась к выходу.
— Девушка, вам помочь? — обратился к ней незнакомый молодой человек. Не-а, я сама, — улыбнувшись, ответила Марина.
МАДАГАСКАРМеня разбудил шум. Еле заметные отблески луны пробивались через штору и падали на очертания украшений, которые весели на стене. Комната была незнакомой. Я лежала под какой-то занавеской. Только потом поняла, что это полог, а я нахожусь на Мадагаскаре, и мой отель стоит почти в джунглях. Вдруг, из ванной комнаты послышались шорохи. Они то приближались, то удалялись. В комнате кто-то находился. Может кошка? Вдруг, прямо надо мной, раздался крик ребёнка. Как будто его подвесили к потолку. Два горящих глаза сверкнули в глубине комнаты, а затем, в упор уставились на меня. Страх не давал шевельнуться. Вторая пара глаз мелькнула над шкафом. Может гигантские летучие мыши? Глаза поворачивались то вправо, то влево, потом, зверь резко соскочило вниз, и начал прыгать по комнате. В этот момент, рядом, послышался громкий, протяжный вой, похожий на истошный крик кошки. Я закричала что было сил. Кто-то пронесся мимо меня и исчез в окне. Через мгновение я уже была в вестибюле. Дежурный с перепугу выскочил из-за стойки и бросился навстречу.
— What happened, what happened to you?
Откуда-то выбежал полураздетый Парани, наш гид, высокий, плечистый малагасиец с грустными глазами. Когда-то он учился в России и отлично говорил по-русски.
— Марина, что произошло? — в его голосе слышалась тревога.
— Там, там кто-то в моей комнате с глазами. Они смотрели на меня, а потом начали прыгать то вверх, то вниз. Я боюсь. Я не пойду туда.
— Марина, там никого не может быть. Здесь безопасное место, только наша группа и работники гостиницы. Может тебе показалось? Приснилось? — Парани был растерян.
— Я что, сумасшедшая? В комнате стоял грохот, и я видела глаза.
Парани не знал, как меня успокоить и предложил вместе сходить в комнату, чтобы убедиться, что там никого нет.
— Я никуда не пойду.
Сотрудник гостиницы и наш гид отправились проверять мою комнату. Вернулись они минут через пять. Парани с облегчением в голосе объяснил:
— Это лемуры. Мы их называем бродящими призраками леса. Они часто по ночам наведаются из парка. У тебя есть бананы или что-то вкусное? Они отлично чуют лакомства. Думаю, поэтому и забрались в комнату. Все съедобноенадо прятать подальше и обязательно закрывать окна. Иди, никто тебя здесь не тронет.
В комнату возвращаться не хотела.
— Парани, может я где-нибудь в вестибюле пристроюсь? Не хочу опять шум поднимать, если вдруг они вернутся.
— Не вернутся. Убери бананы в чемодан и ложись спать.
Я стояла не двигаясь. Пережитый ужас не отпускал. Парани взглянул на меня и куда-то исчез. Через пару минут вернулся с девушкой, сотрудницей гостиницы.
— Вот тебе охранница. Иди спать.
В комнате было тихо. Девушка улеглась на свободную кровать. Я успокоилась, но уснуть не удалось.Только под утро немного задремала. Мне приснился дед. Он что-то мне говорил, но надвигающейся откуда-то шум, не давал его услышать. Я проснулась. Шум накрыл наш домик. Казалось, что огромная волна разбилась прямо над моей головой. Спрятаться можно было только под одеяло.
— Спи. Лемуры, —раздался голос девушки. Было слышно, как она поворочалась на кровати и, по-видимому, уснула. Оказывается, лемуры просыпались ровно в шесть, и, как цунами, неслись по крышам строений, издавая рев. Все утихло так же быстро, как началось. Сон улетел вместе с лемурами. Я лежала измученная и не выспавшаяся. Хотела пожаловаться деду. Рука потянулась за телефоном и замерла. Я поняла, что звонить мне некому. Человека, которому было все интересно про меня, больше нет.
С дедом я прожила почти всю свою жизнь. Сам он мало ездил — тяжёлое детство и юность сказались на здоровье, но рассказывать о самом заурядном местечке он умудрялся так интересно, что непременно хотелось там побывать. Мы «исколесили» с ним весь глобус, порядком истрепанный, который всегда стоял на его столе. Я с закрытыми глазами могла найти любую точку на географической карте мира. Поэтому, порой, когда попадала в незнакомое место, мне казалось, что я там уже побывала. Деда нет. Осталась пустота где-то внутри. Как будто вынули что-то и не вернули. От этих ощущений ныло под ложечкой, но слёз не было.
Мадагаскар был его мечтой, куда мы собирались «поехать». Как же я удивилась утром, когдана завтрак, кроме всего прочего, мы получили шикарный французский багет. Дед очень любил эти длинные булки, именно так их назвал. Он научил меня ломать батон руками и сердился, если я, по началу, хватала нож, чтобы резать этот необыкновенно мягкий хлеб с хрустящей корочкой. Недалеко от дома было кафе, где утром можно было купить их горячими. Дед просыпался рано и часто на завтрак у нас был свежайший французский багет с бабушкиным вареньем. Дед выполнил обещание и не оставил меня, - подумала я.
После завтрака группа отправилась наблюдать за лемурами. Бессонная ночь лишила меня сил и желания. Весь день я проспала под пальмами на пляже.
На следующий день мы возвращались в Тану. Когда загрузились в лодку, Парани загадочно объявил, что сегодня нас ждёт сюрприз. Сюрприз — это хорошо, подумала я и тут же позабыла. За окном начинался настоящий Мадагаскар.
Автобус, который ждал нас на пристани, неторопливо отправился в путь, и мы оказались на одной из типичных городских улиц Мадагаскара. Вдоль проезжей частитянулиськилометры примитивных, сбитых из досок, небольших построек.Все они были обвешаны кусками свежего мяса. Ярко-красного, сочного, согретого горячим Мадагаскарским воздухом. Мухи, которые стаями клубились в поисках наиболее подходящего куска, вызывали желание выскочить из автобуса и немедленно начать их отгонять.
Мне стало не по себе от изобилия развешанных повсюду частей расчлененных трупов. Их вид моментально напомнил запах. Сладковатый, до тошноты неприятный, тяжелый. Его ни с чем не спутаешь. Им был пропитан анатомический корпус мединститута, в который я однажды попала. У этого запаха есть своё название — путресцин. У людей он вызывает чувство опасности. Может поэтому я не смогла подойти к гробу, в котором лежал дед?
— В связи с ремонтом дороги, нам придется проехать по городу, так что время в пути чуть увеличится, — раздался голос Парани.
Получается, люди едят трупы животных, а трупный запах человека вызывает страх, отвращение, даже брезгливость, — подумала я, — Если бы его не было, можно было бы так же легко продавать человечину?»
Автобус резко качнуло в сторону, и он остановился. Я слегка ударилась лбом о стекло и взглянула в окно. Узкие, необустроенные дороги, водители, которые, едут как хотят, велосипедисты и рикши — всё было ожидаемо. Даже переполненные, без окон и дверей автобусы, откуда чудом не падали пассажиры, сильно меня не удивили. Но хаотично двигающиеся по обочинам дороги толпы людей, которые, порой, перекрывали проезжую часть, озадачили. Автобус постоянно останавливался и перед моими глазами опять висели куски мяса.
Я подумала, что мы попали на демонстрацию и теперь придется ждатьпока все закончится. Как тогда, с дедом, когда гуляли по Москве. Даже толком не помню, чему было посвящено то шествие, но мы не смогли перейти улицу из-за активно «марширующих» горожан. Люди что-то кричали, требовали. Полиция стояла вдоль проезжей части и чувствовалось, что еще мгновение, и они готовы двинутся на толпу, сметая не согласных. Я испугалась и не могла двинуться с места. Захотелось спрятаться. На наше счастье, мы оказались около какого-то кафе. Дед затащил меня и тут же подтолкнул к витрине с пирожными. От разнообразия предложения я моментально забыла про уличный ужас. Примерно часа через полтора, к моменту, когда демонстранты разошлись, я перепробовала все сладости и мы вышли на улицу. Дед осмотрелся по сторонам и видно было, что успокоился.
Через пару часов, въехали в деревню и остановились на небольшой улице. Было видно, что жители готовятся к празднику — на площадке перед домом были расставлены столы с едой, напитками. Люди что-то обсуждали. Кто-то просто сидел в стороне и наблюдал за происходящим, ожидая, когда начнется что-то важное. Тут же, неподалёку, двое молодых ребят настраивали музыкальные колонки. Перед тем, как выйти из автобуса, услышала голос Парани:
— А теперь сюрприз! Нам повезло — мы попали на одну из самых важных наших ритуальных церемоний почитания мёртвых — фамадихан, или переворачивание костей.
— Что? Чего переворачивание? - посыпались вопросы.
— Костей умершего. Мы верим, что предки — посредники между богом и живыми родственниками, потому что жизнь идёт от бога через дух умерших предков. Поэтому раз в несколько лет надо обязательно встряхивать прах, чтобы с ним общаться.
Из автобуса никто не хотел выходить.
— Я не собираюсь идти и смотреть покойников, — слышалось где-то за спиной, — Или полуразложившиеся трупы, — не унимался кто-то в ответ.
Я вспомнила о своём желании хоть иногда видеть деда. Даже думала о том, что хорошо было бы хранить умершего в специальном месте и периодически видеть его. Мои глаза до сих пор искали знакомые черты, а уши прислушивались к случайным звукам. Я даже не говорю, что руки, порой, ставили ещё одну чашку, чтобы налить в неё чай.
— Если кто не хочет, может остаться в автобусе, или мы можем уехать. Но поверьте, это уникальный случай. Уезжаем или остаемся?
Некоторые поднялись и пошли на выход. Я шла последней.
— Фамадихан — большое событие для семьи. Таким образом мы показываем, что помним наших предков. Мы считаем, что живые — это продолжение мертвых, а дух умершего связывает живущих с богом. Пока останки полностью не разложились, дух надо «встряхивать». Человек уходит в иной мир только тогда, когда от его тела ничего не останется.
Я не любила похороны и все что было связано со смертью. Невольно вспомнила, как несколько месяцев назад, рано утром, зазвонил телефон
— Алё, мам, я сплю. Что-то случилось?
— Мариночка, ты только не волнуйся, у нас плохие новости — не стало деда.
И мама замолчала.
— Что? Что ты сказала? Как не стало? Когда?
— Сегодня ночью. Ты прилетишь?
Сон прошел моментально. Неожиданно я почувствовала тяжесть во всем теле. Я даже не могла заплакать. Я жила у бабушки с дедушкой. Даже мой детский сад был в их дворе. Когда пошла в школу, мамапотребовала, чтобы я вернулась к родителям. Дед каждую пятницу забирал меня к себе, и мы опять жили нашей дружной компанией. Когда не стало бабушки, я переехала к деду и не расставалась с ним до моего отъезда в Москву.
На следующий день, утром, мама встретила в аэропорту. До похорон оставалось два дня, так что у меня было немного времени, чтобы подготовить себя к предстоящему событию. Я сразу поехала домой, то есть к деду.
— Марина, ты зря туда едешь. Там пусто, никого нет. Давай к нам. Папа тебя ждет. Завтра приедут родственники. Они решили у деда остановится.
— А давай родственники у вас остановятся, а я дома, у деда? Пойдет?
— Мариш, мы так долго тебя не видели. Соскучились.
Я заметила, как мама хотела еще что-то добавить, но передумала и только поцеловала меня.
Я вышла из такси. По привычке глаза сами нашли угловое окно на третьем этаже. Света не было. Ключ держала уже в руке. Даже сейчас ношу его в сумке.
Первое, что всегда мы делали, когда я приезжала, садились пить чай. В холодильнике лежал обычный набор продуктов — творог, к которому всех приучила бабушка, хлеб, дед всегда хранил его в холодильнике. Нетронутый багет. Обязательное молоко, сметана, овощи и разные соусы. В морозильнике кусок курицы и еще что-то.
Остаток вечера просидела в комнате деда. Там был его порядок — все на своем месте и обязательно лист бумаги и ручка на случай, если вдруг умные мысли посетят седую голову, как он любил говорить.
Мне постоянно слышались шаги, казалось, что кто-то разговаривает на кухне — тихо шепчет, чтобы меня не разбудить. Я просыпалась и опять погружалась в сон. И каждый раз ко мне приходил дед. Он что-то хотел сказать, но я никак не могла понять, что именно. Потом исчез. Мне стало так обидно, что я расплакалась. С тех пор я видела его во сне почти каждую ночь, даже на Мадагаскаре. И каждое утро на глазах были слёзы.
Местных становилось все больше, и площадь уже не вмещала желающих. Перед домом сидела группа людей. По тому, как они общались и вели себя, было похоже, что они родственники. Я обратила внимание на мужчину и двух женщин — они как-то по-особенному тепло общались друг с другом. Эта троица напомнила мне моих маму, тётю и дядю. Жили они в разных городах, поэтому встречались не часто. Дядя был младшим и самым любимым в семье. Об был лётчиком. Когда училась в младших классах, обожала гулять с ним по городу, особенно, если он был в форме. Приезжал он часто и всегда с подарками. Однажды он привез музыкальную шкатулку. Когда я её открыла, то маленькая балерина в сказочно красивом платье начинала кружиться под волшебную музыку «Вальса цветов» из балета «Щелкунчик» Чайковского. Правда, однажды, когда у меня появились свои деньги и я осмелиласьпопросить его привезтинеобычный зонтик, в наших отношениях появилась легкое напряжение. Зонтик он нашел в Одессе, в специальном магазине необычных вещей. Когда мне его отдавал, то, вроде, в шутку,но очень четкосказал, что искать — тоже работа, которая должна быть оплачена. Я подумала, что он шутит, но решила больше ни о чём не просить.
Когда родственники приехали на похороны, я обрадовалась. Мне нравилось видеть всю семью за одним столом. Но с первого дня мамины брат и сестра старались держаться обособленно. Я не обратила бы внимание, если бы однажды невольно не услышала их разговор. Речь шлао том, как поделить то, что осталось после деда. Вконце концов, они опустошили полки шкафов, забивхламьём машину, стараясь запихнуть туда все, что можно увезти. Захватили даже продукты, чтобы мы, случайно, не съели.
А Парани продолжал:
— Подготовка к церемонии идет больше года. За это время должны быть выплачены все долги, кредиты. Провести такую церемонию — значит показать, что у нас дружная семья без долгов и обязательств. Такие семьи пользуются особым уважением в обществе.
Вдруг ниоткуда появился живой оркестр. Музыка показалась хоть и веселой, но специфической — однообразный ритм повторяющейся довольно простой мелодии действовал угнетающе. И тут всёпришло в движение: собравшиеся направились к дому. Было видно, что на одном из балконов, на носилках с циновкой, лежало что-то, накрытое специальным покрывалом. Несколько мужчин подняли их и начали аккуратно спускать с балкона. Сомнений не было — там находились останки почившей женщины.
— Её привезли из дальней деревни для воссоединения с другими умершими членами семьи, — комментировал Парани.
Я подумала, что пока не видишь мертвое тело, есть иллюзия, что человек уехал. Когда деда уже не стало, и я первый раз вошла в его квартиру, там было тихо и сиротливо. Вроде ничего не изменилось, все стояло по своим местам, но чего-то главного не хватало. Я не могла понять — если дед уходил в магазин, и в квартире было пусто, но почему та пустота не была такой одинокой?
Близкие родственники обернули тело в новый саван из шелка, окрашенного отваром дерева нату, который препятствует процессу разложения тела. Затем подняли на руки и начали двигаться в ритме музыки. Останки, закутанные в саван, внешне напоминали чехол с лыжами, а танцующие с ним малагасийцы, счастливых лыжников, которые наконец-то его нашли. Все было по правилам — плакать нельзя, надо веселиться.
Я не заметила, как посреди двора расставили лавки, и веселившиеся уселись за столы, уставленными едой. Туда же усадили и нашу группу. Я,вдруг,ощутила чьё-то присутствие. Оглянулась.Рядом со мной сидела старуха. Я не могла отвести глаз, хотя понимала, что поступаю бестактно, рассматривая её. Седая голова была покрыта белой шапочкой. Белая юбка. Свободного покроя белая мужская рубаха. Босая. Через тонкую, прозрачную, загорелую кожу рук , были видны сосуды, плотно сросшиеся с костяшками кистей. Маленькая, щуплая, невесомая. Нарастающее чувство тревоги, появившееся с её присутствием,постепенно заполнило пространство и мне захотелось отодвинуться. Я чуть привстала, как она «просверлила» меня своими глазками-гвоздикамии схватила холодной, костлявой рукой за предплечье. Меня обдало холодом, хотя на улице была жара.
— Assieds-toi, tuesuninvité.
Французский я не знала, но было понятно, что мне приказали сидеть. Я не смела двинуться. В это время к торцу стола поставили кресло. Через несколькоминут на него водрузили останкиумершей женщины, завернутые в саван. Толпа родственниковокружила кресло и со всех сторон начали что-то выкрикивать. Все это превратилось в гвалт. В это самое время старуха сжимала мою руку все крепче и крепче, как будто боялась отпустить. Я оказалась зажата между истошно кричащей толпой и костлявой старухой. Моя спина начала покрываться мурашками.Сердце заколотилось как бешеное.Меня бросило в жар. И тут кто-то сзади похлопал меня по плечу. От неожиданности я подскочила и чуть не вскрикнула. Оглянулась.Молодой малагасиец, с трудом удерживая большой кусок мяса, тянулся к моей тарелке, чтобы, наконец, положить его. Тошнота подступила к горлу. Я не успелаподумать, чем это может закончиться, как мне показалось, что останки в саване падают на меня и я, усыпанная костями чужого мертвеца, валюсьс ними на землю.От ужаса я закричала, рванула с места, как будто спасалась от стремительно обрушивающейся на меня глыбы.
Как влетела в автобус — не помню. Водитель, видимо, испугавшись моего вида и решив, что я перегрелась, моментально, включил кондиционер и сунул бутылку воды. Прохладный воздух и живительная жидкость сработали. Почувствовала, что головная боль начала отступать. Я даже не поняла, что она у меня была. Прежде чем выйти из автобуса, сунула руку в рюкзак, чтобы достать бейсболку. Рука наткнулась на тетрадку в твердой обложке. Это были записи деда, которые таскала с собой в надежде, что как-нибудь прочитаю. Мне казалось, что пока я не открыла тетрадь, точнее, не нарушила частное пространство человека, он жив. Сейчас я об этом забыла и открыла на первой попавшейся странице. «Сегодня водил Маришку на тренировку по фигурному катанию. У неё никак не получается «восьмерка». Придумал хитрость — нарисовал две «тройки», соединил их и предложил по очереди проехать каждую. Специально не стал упоминать злосчастную «восьмерку». И моя девочка поехала! Она даже не поняла, что справилась с задачей! Какая же радость видеть её улыбку. Умница!» А ведь и правда тогда не поняла, что дед меня обхитрил. Подумала, что сама такая умелая. На колени выпал конверт. На нем надпись - «Марине». Открыла. «Мариночка, дорогая внученька, я тоже очень тебя люблю. Здорово, что нам было о чем говорить. Теперь тебе одной путешествовать по жизни. Не бойся. Путешествия — лекарство от грусти, печали и радости. Обнимаю. Твой дед». Закончив читать, я встала и пошла к выходу.
Я шагнула в мадагаскарское пекло и решительно направилась занять свое место за столом. Растолкав столпившихся рядом с останками гостей, села за стол. Старухи не было. И мяса тоже не было. Малагасийцы танцевали, а я стала подпевать в такт музыки без умолку игравшему оркестру. Все выглядели счастливыми. Я вспомнила, дед говорил, что счастье внутри нас, только надо постараться найти его. У меня получилось нырнуть в состояние удовольствия от проживающего момента.
- Круто! — подумала я и начала пританцовывать.
Минут через двадцать гости, родственники и оркестр отправились в то место, где располагался семейный склеп. Мы туда не пошли. Парани рассказал, что циновка, на которой несли останки, очень ценится и родственники разрывают её на куски, чтобы раздать людям.
Группа вернулась в автобус, и мы отправились в Тану. Кто-то называл церемонию дикостью, кто-то горделиво восхвалял продвинутость европейской культуры, а кто-то молчал. Мне тоже не хотелось комментировать то, что происходило на улочке небольшой деревне в далёком Мадагаскаре. Важно было то, что случилось со мной. У меня прошла какая-то глубокая боль.
— Парани, а кто эта старушка в белом, которая сидела рядом со мной? — спросила я.
— Никакой старушки там не было, — ответил Парани.
— Как не было? Справа от меня. Ты же еще нам помахал рукой?
— Марина, ты что-то перепутала, с тобой рядом сидела девушка, внучка умершей женщины.
Девушка? Я была в замешательстве. Я же точно видела её, чувствовала её костлявые руки, которые впились в меня и не отпускали. А вдруг я правда перегрелась и напридумывала всё? А мясо? Его тоже не было?
Через пару часов, на подъезде к Тане, решили остановиться в парке, чтобы еще раз взглянуть на лемуров. Я чуть углубилась в заросли: хотела получше осмотреться. Неожиданно мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Вдруг, увидела два тёмных человеческих глаза. Из-за густой листвы не сразу заметила черно-серый силуэт животного. Вспомнила рассказа Парани и поняла, что это индри, или бабакото. Малагасийцы верят, что души умерших переселяются именно в этот вид лемуров. Подошла поближе. Индри с интересом наблюдал, а потом начал двигаться мне навстречу. Когда он подобрался совсем близко, протянул лапку, как будто здоровался. Я взяла её в ладонь. Его человеческие глаза смотрели внимательно, проникая куда-то внутрь меня. Угостила бананом. Он аккуратно взял его второй лапкой. Первая крепко держала мою ладонь. Глаза наши встретились. Мне показалось, что индри мне улыбнулся. Я погладила его мягкую шерстку. Он, вдруг, резко повернулся и прыгнул вверх на дерево. Я крикнула: «Если увидишь моего деда, передай от меня привет!» Лемур тут же оглянулся, еще раз пристально посмотрел на меня и скрылся в кроне деревьев.
Ночью я первый раз спала без снов.
ПАПУАСЫ И АКУЛЫ БЕЛЫХ ЛЮДЕЙ НЕ ЕДЯТ— Никита, через пару месяцев мы летим знакомиться с папуасами, — сказала Марина, сбрасывая с ног сапоги, тяжелые от воды и грязного мартовского снега.
— Угу, — ответил он, не отрываясь от компьютера.
— И плавать с акулами.
— Угу… Подожди, какие акулы?
— Китовые. И там тепло…, — быстро нашлась Марина. — Очень тепло…
С Никитой Марина познакомилась полгода назад, и они уже слетали в Египет. Он не любил путешествия, а тут решил первый раз попробовать погрузиться с аквалангом. Марину веселил его вид в полной экипировке — Никита из типичного очкарика превращался в черепашку-ниндзя. Пока он погружался, она занималась снорклингом — плавала с маской и представляла себя русалкой, длинные волосы которой струились под водой, как водоросли.
Марина была подписана на путешественника, который организовывал авторские туры. Его звали Женя. Спортивный, молодой, с открытой улыбкой. В его внешности были заметны легкие черты выходца одной из азиатских стран. Увлечен он был двумя вещами — путешествиями и дзен буддизмом. Несколько дней назад на его страничке она увидела фото, где он восседал в окружении полуголых туземцев. Марине очень хотелось побывать в таких местах, а он как раз приглашал в поездку к папуасам. И маршрут ей понравился — дополнительным бонусом была возможность поплавать с китовыми акулами. Она написала Евгению и договорилась о встрече, чтобы обсудить детали.
Несколько последних лет, после переезда в Москву, Марина занималась дизайном сайтов. Уже появились постоянные клиенты. Она сама планировала рабочее время, что было очень кстати. Иногда удавалось работать во время поездок. Марина обожала путешествовать. Эту любовь она унаследовала от деда. Поездка для нее была не просто перемещением в пространстве с новой картинкой за окном. Ей нравилось выбирать страны для путешествий. Европа казалась «вылизанной», «причёсанной» и очень предсказуемой. Тем более, они «исколесили» её с дедом ещё в детстве. То ли дело дикая, нетронутая природа джунглей или пески пустыни, где эмоциональная связь с окружающим миром устанавливалась моментально, сама собой. Ей нравилось наблюдать, как где-то живут по другим, непонятным законам. Где их праздники — её ужасы. И возвращение домой к своей подушке, любимым блюдам — было в радость.
Никита — дело другое. Ему, человеку технического склада, во всем нужна была точность и определенность, как в проектах, которые он разрабатывал в конструкторском бюро. Но поездка не чертеж, где все размечено до миллиметра. Его раздражали накладки, непредвиденные повороты событий, отмена рейсов, неудобства и низкий уровень сервиса. Но отказать девушке, в которую влюбился, было невозможно, поэтому он сделал над собой усилие и принял предложение.
ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯЛетели на северо-запад острова Новая Гвинея. На территории морского заповедника Телук Сендравасих круглый год обитали китовые акулы — самые крупные из существующих ныне рыб. Марина никак не могла представить рыбу, длинна которой может достигать восемнадцати метров, а вес — двадцати тонн. Перед вылетом нашла информацию, что длина обычного пассажирского вагона чуть больше двадцати метров и решила, что будет представлять, что на неё плывет вагон.
Первый перелет был коротким. Чтобы комфортно переждать семь часов до следующего рейса, Женя предложил устроиться в гостиницу, которую предварительно забронировал. Марине идея понравилась. Пока ждала, когда Никита получит багаж, на глаза попался Евгений. Он что-то выяснил у работника аэропорта, получил свою сумку, закинул на плечо и успел купить кофе в единственном открытом кафе. Как-то все у него получилось легко и ловко. Она поймала себя на мысли, что он ей нравится, но тут появился Никита с багажом, и они пошли устраиваться.
— Какой Женя классный — позаботился, чтобы нам было удобно, — прокомментировала Марина и послала Никиту зарегистрировать их в отеле и выбрать номер.
Второй перелет занял более четырех часов. Повезло, что самолет был полупустой: каждый смог расположиться на трех сидениях и спать весь полет. Женя поднялся на борт первым. Занял для себя и Марины ближайшие к выходу два ряда. Никите пришлось пойти в конец салона. Женя принес Марине чай, поделился припасенными шоколадками. Она очень хотела с ним поболтать, но он уснул и проснулся, только когда самолет пошел на посадку.
В Набире добрались к вечеру, чтобы на следующий день отправиться к заливу. Их поселили в лучшую гостиницу города. Комната Марины с Никитой оказалась без окон. Пока Марина стояла в недоумении, Никита куда-то сбегал.
— Мы переселяемся, услышала она его голос, — у нас теперь не только окно, но и холодильник, кондиционер и даже чайник.
Набире — небольшой, типичный папуасский городок. С грязными, шумными, улицами без тротуаров, с разбитыми дорогами и убогими забегаловками на обочинах. Туристы заглядывали туда нечасто, поэтому местные жители без стеснения смотрели на иностранцев, показывали пальцами, а иногда смеялись. Там всегда было жарко и душно. Даже вечером не наступало облегчение — влажный, липкий воздух висел без движения. Приезжие, не привыкшие к тропическому климату, мечтали только об одном — вернуться в гостиницу и встать под струи прохладной воды.
Женя дал пятнадцать минут на сборы. Сам он был чем-то озабочен и ни с кем не разговаривал, хотя к Марине подошел и спросил, как устроилась. Она заметила, что он всегда интересовался только ей, как будто она была одна, без Никиты, и ее это порадовало. Приняв душ после перелета, вся компания отправилась ужинать. В городе основным средством передвижения были скутеры. Задача пассажира — поймать пролетающего мимо бойкого водителя, сесть на заднее сидение и покрепче обхватить лихача со спины. Никита быстро справился с заданием, и уже через минуту они обзавелись каждый собственным мотороллером. Волосы Марины развевались на ветру. Они смеялись и неслись с ветерком по главному проспекту.
АКУЛЫРовно в шесть утра машины ждали группу около гостиницы. По дороге заехали на местный рынок прикупить что-нибудь на завтрак. Жизнь там гудела: местные разносчики еды затоваривались печеными бананами, пирожками с бобами, жареной мелкой рыбешкой и еще какими-то непонятными деликатесами. Продавцы не успевали раздавать клиентам заранее приготовленные пакеты с едой, объясняя что-то на неизвестном языке. Марина тоже накупила заморских лакомств. Осталось найти Никиту. Подбежал Женя.
— Давай помогу!
Схватил пакеты и проводил к машине. Она уселась и начала мечтать, как встретит день в джунглях на побережье теплого моря. Хорошо, если будет время до отплытия, и она пригласит Женю попробовать вкусности с рынка. Может и чай найдется.
Утренние часы — самое приятное время на берегу. Воздух еще сохраняет свежесть ночи, песок не обжигает ступни. Марина обожала чувствовать, как стопы погружаются в холодок сыпучих крупинок. Море со сверкающей на солнце рябью и легкими волнами, как будто просыпалось после сна.
На пляже никого не было. Только пальмы, высокие, стройные, еле слышно «перешептывались» на ветру. Вдруг ниоткуда появился «шкипер» — невысокий, поджарый, очень шустрый индонезиец непонятного возраста. Он подошел к лежавшей на берегу развалине. Марина поняла, что это их лодка.
— И на этом можно плавать? — спросила она Женю.
— Все будет класс!
— И лестница, чтобы забраться в лодку?
— Все есть на платформе. Не волнуйтесь!
К раздолбанной посудине был приделан мотор, доски служили сидениями, которые даже не прикрепили к бортам. Волны были небольшими, но и таких достаточно, чтобы перекладины периодически соскальзывали на дно. Никаких спасательных кругов, жилетов.
Лодка, чуть подпрыгивая по волнам, направлялась к этой самой плавучей рыбацкой платформе — багану. Изобрели их индонезийцы для ночной рыбалки с использованием сетей и больших ламп. Так ловят мелкую сардину. Китовые акулы подплывают в надежде получить лакомую рыбку, чтобы разнообразить свой обычный рацион, состоящий из малокалорийного планктона.
Минут через двадцать они были на месте. Местные рыбаки до тонкостей отработали свой способ привлечь желанных гостей. Вначале бросают пустое ведро в воду, и раздается небольшой шум: донг донг… донг донг. Видимо, разносится он далеко, потому что великаны довольно быстро выходят из глубины на поверхность. Далее, в ход идут сардины. Их кидают в открытое море, и через некоторое время акулы с широко открытым ртом медленно направляются к платформе. Как только они оказываются рядом с рыбацкими сетями, всплывают на поверхность и вместе с сардинами всасывают огромное количество воды.
— Женя, лестницу не забудь взять у рыбаков, — напомнила Марина. И тут же услышала от попутчицы Наташи:
— Жень, ты мне обещал спасательный жилет. Помнишь, я тебе звонила и писала несколько раз, и ты сказал, чтобы я не привозила свой?
— Да, все помню. Будет. Не волнуйтесь, — мягко, но, с чуть заметным раздражением в голосе, ответил он.
Оставалось дождаться акул. Кто-то решил поплавать и прыгнул в воду, кто-то проверял снаряжения, а Марина осталась ждать лестницу. Наташа тоже сидела в лодке и надеялась получить жилет. Ждать пришлось недолго — ни лестницы, ни жилета не предвиделось. Марина потеряла дар речи.
— А как спускаться в воду и забираться на борт? В воду можно спрыгнуть, но я же не рыба, чтобы прыгать из воды в лодку?
Тут появился Женя.
— Ну что вы так волнуетесь, милые девочки? Вас никто не оставит. Я буду рядом.
Настроение улучшилось, и Марина прыгнула вслед за всеми. Никите плавать не хотелось. Интереса к акулам тоже не было — не любил он такую экзотику. Но сидеть в лодке не мог — нельзя было оставить Марину. И он нырнул в воду.
Марина расслабилась, пока плавала в ожидании гостей, но, когда вспоминала о них, её охватывало возбуждение, и она начинала волноваться, сможет ли увидеть под водой акул. У неё была новая, отлично подогнанная маска, трубка, чтобы нырнуть. Дед подарил. Она заранее все проверила, удобно настроила застежки, обработала стекло. Но волнение, что она может не разглядеть акулу и проплыть мимо, не покидало.
Вдруг раздался долгожданный крик
— Shark! Shark!
В воду попрыгали все. Даже не умеющая плавать Наташа, нашла кусок какой-то пластиковой доски и сиганула. Марина быстро надела маску, выровняла трубку и начала погружаться. Никого. Вода прозрачная, но рядом только Женя. Он, конечно, классный, но не за этим же она летела в такую даль! Решила поплыть туда, где виднелись другие пловцы. И опять никого. Евгений начал жестикулировать и что-то показывать. Она развернулась и… О, боже, акула плыла прямо на нее!
В первую секунду Марина замерла и тут … её охватил ужас. Она испугалась, что, если акула продолжит двигаться в её направлении, она не успеет отпрыгнуть, потому что в воде не прыгают. Мысль пронеслась у нее в голове, и она изо всех сил пыталась «отгрести» в сторону от «гостьи». Вдруг, Марина увидела, как та плавно, неторопливо проплыла мимо. «Боже мой, она двигалась от меня на расстоянии вытянутой руки!»
Второй раз она оказалась рядом с акулой, когда та с открытой пастью заглатывала воду. Хотя Марина понимала, что едва ли представляет интерес для рыбины, но стало жутковато и она постаралась отплыть подальше — уж очень не хотелось оказаться в этой огромной пасти вместе с планктоном.
Акулы уплыли, и все отправились к лодке. Никита ловко запрыгнул на борт и помог забраться Марине. Остальные в нерешительности искали глазами Женю. Его нигде не было видно. Никита начал «выдергивать» из воды вначале упитанную супружескую пару «тюленей», а потом Наташу, которая по спортивной подготовке мало чем от них отличалась. Как только все загрузились, появился Женя, и лодка отправилась в сторону берега. Он устроился рядом с Мариной и начал показывать отснятые фотографии.
— Круто у тебя получается! А как ты фильтры настраиваешь? Часто пользуешься ими?
— Часто. С ними фото интереснее получаются. А иногда даже усы для выразительности могу подрисовать, если найдет вдохновение.
Они смеялись, комментировали картинки, дурачились, пока не приплыли к берегу. Никита всю дорогу молча сидел в стороне, смотрел на удаляющуюся рыбацкую платформу, море и потирал поясницу.
ПАПУАСЫСледующим пунктом назначения был город Вамена. Летом в окрестностях самого крупного населенного пункта долины Болием, ежегодно проходит фестиваль папуасских племен. Разместились они в гостинице, здание которой было похоже на увеличенный в несколько раз морской контейнер. Там Марина увидела своего первого живого папуаса. Папуасы ходят босиком. Их ступни толще подошвы туристских ботинок. Когда в последующие дни она прогулялась по местным дорогам, усыпанным камнями, то была в ужасе от того, как человеческие ноги могут выдержать такое испытание.
В просторной комнате, куда поселили Марину с Никитой, стояла ванна, унитаз и раковина. Марина проверила, есть ли вода. Воды не было. Никакой. «Хотя при заселении сказали, что только — горячей», — подумала она. Подошла к унитазу. Открыла сливной бачок. Приспособление для воды было забито мусором: бутылки, тряпки, осколки стекла. Марина ахнула и посмотрела на Никиту, который молча следовал за ней.
— В такой помойке я еще не жил.
— Не капризничай, мы здесь не навсегда, — ответила Марина, но не знала, что это было только начало.
Через некоторое время группа собралась около выхода из гостиницы. Было утро, и они ехали на фестиваль. Перед поездкой Евгений объявил, что у него свои планы и попросил не беспокоить. С остальной группой договорились встретиться в условленный час, чтобы вернуться в гостиницу.
Фестиваль проходил недалеко от Вамены. Городок, хоть и столица провинции, но небольшой и грязный. От асфальта остались лишь воспоминания. Во время дождя было легко увязнуть в тягучей, липкой жиже. По пути притормозили у небольшого уличного стихийного рынка. Продавцы сидели на земле. Местные фрукты, овощи, зелень лежали тут же, в грязи. Попадались и цивилизованные «прилавки», где весь ассортимент раскладывали на газетах или на деревянных дощечках. Главным товаром на рынке были сочные, зеленые листья и оранжевые или красные костянки эллиптической формы величиной с куриное яйцо. Как выяснилось, это были листья и плоды бетелевой пальмы, или просто бетель. Местные не могут жить без этого опьяняющего «деликатеса». Он оказывает слабое, но ощутимое наркотическое действие. И, судя по количеству красных плевков на земле, — был их излюбленным лакомством. Готовят его просто — плод ореховой пальмы заворачивают в листья бетеля и добавляют известь. Бетель либо жуют, либо закладывают за щёку конвертиком, который может лежать там несколько часов. Если орех жевать постоянно, то губы, зубы и полость рта окрашиваются в красный цвет. Смыть его невозможно. Поэтому, когда Марина видела улыбающихся папуасов, не могла избавиться от ощущения, что они только что съели человека.
На рынке она надеялась получше рассмотреть этих экзотических людей. Но не тут-то было. Оказалось, папуасы не против, чтобы их «изучали» туристы, но только в одном случае — предварительно оплатив услугу. Иначе — жутко кричали и вынуждали чужака немедленно убраться.
Когда добрались до места, где проходил фестиваль, большинство племен уже ждали его открытия. Одеты все были в национальные костюмы. На женщинах только короткая соломенная юбка, а на мужчинах котеки —специфические приспособления для пениса, которые делают из тыквы горлянки и крепят растительным волокном.
Марина обалдела от количества голых мужских тел. Нет, не потому что оказалась в окружении красавцев-атлетов. Хотя среди папуасов не было толстяков — все поджарые, спортивного телосложения. Её сознание чуть помутилось от огромного количества нарядных мужских достоинств, которые были искусно украшены.
Бегая среди племен, она наткнулась на одного колоритного папуаса. Поджарый, невысокого роста, загорелого до черноты цвета кожи, с разукрашенным лицом и телом. Возраст определить было трудно. Лицо в морщинах, крупный нос, большой, улыбающийся беззубый рот, пальцы рук, больше похожие на крюки, и босые подошвы-«тракторы». Вид у него был суровый, а плутоватые глаза-угольки выдавали человека скрытного и осмотрительного. На голове были невероятные перья, а из носа торчали длинные, загибающиеся до бровей клыки. Судя по наряду, а больше по поведению и почтению, которое оказывали ему соплеменники, он был важной персоной. К Марине папуас проникся симпатией и с удовольствием познакомил со своими соплеменниками. «Жаль, деда нет рядом, он бы с удовольствием встретился с такой интересной личностью», — подумала Марина.
Они ели, танцевали. Вдруг новый знакомый поманил её в сторону и начал что-то объяснять жестами. Он то показывал пальцем на неё, то тыкал себя в грудь. Марина ничего не понимала. Наконец, он громко кого-то позвал, и тут же появился молодой папуас. Разукрашенный, в котеке, но без перьев. Юноша неплохо говорил по-английски и первым делом объяснил Марине, что перед ней вождь их племени. Зовут его Карлос, и он хочет взять Марину седьмой женой. Она подумала, что это шутка, но сосредоточенный взгляд переводчика говорил лучше любых слов. Настроение испортилось. Ей однажды уже делали предложение стать второй женой. В Египте толстый, в красивой кандуре египтянин предлагал место младшей жены его сына. Она легко от него отделалась. Но тут были папуасы, которые, может, и не убьют, но похитить могут без проблем. Женщин не хватало всегда, а количество жен влияло на статус мужчины. Вождя тоже выбирали по числу жен. Надо было как-то выкручиваться. Пока она лихорадочно искала, что сказать, юноша объяснял, как ей повезло. Конечно, её белая кожа не лучший вариант для рождения ребенка, но Карлос простит ей этот недостаток. Марина предложила разыскать её «мужа», все рассказать, иначе на их племя могут напасть с войной. Папуасы переглянулись, что-то обсудили и согласились проводить Марину. Карлос взял стрелы, поправил свои перья, и они отправились на встречу с ним.
Никиту нашли быстро: он фотографировал закрытие первого дня фестиваля. Она представила спутников и попросила разрешения самой все рассказать. Карлос улыбнулся. Марина выпалила за секунду все, что с ней произошло. По мере рассказа выражение лица Никиты медленно менялось от веселого до растерянного. И тут он произнёс:
— Моя жена беременна. Мы ждем ребёнка.
Юноша перевел Карлосу. Марина растерянно посмотрела на Никиту, и от его находчивости у неё невольно округлились глаза.
Папуасы, посовещавшись, объявили, что отпускают белую женщину, чтобы она не позорила вождя древнего племени. Никита решил разрядить обстановку, достал из рюкзака запасной, старый IPhone и сфотографировал гостей. Показал фото Карлосу. Тот разулыбался своим беззубым ртом и потащил Никиту за рукав в сторону своего племени, где начинался обряд с жертвенной свиньёй. Как только подошли ближе, Карлос начал жестами показывать Никите, чтобы тот сфотографировал свинью, при этом приговаривал «help, help». Никита выполнил просьбу. Вождь увидел фото и аж взвизгнул от удовольствия. Замахал руками, начал смеяться и звать соплеменников посмотреть на диковину. Моментально собралась толпа. Папуасы облепили телефон. Они смеялись, что-то говорили друг другу и Никите. Никита поддался всеобщему веселью: смеялся, даже повторял слова на непонятном языке. Когда собрались уходить, он подошел к Карлосу, протянул телефон и сказал:
— Это подарок тебе от нас.
Вождь взглянул на него, на телефон, на секунду задумался, разулыбался и замотал головой:
— Good, good!
Расставались они как лучшие друзья. Даже обнялись на прощанье.
— Ты чего это там про детей завернул? — спросила Марина.
— А что? Поженимся и будут дети. Ты против? — улыбнулся Никита. Марина была совсем не против, а очень даже за. Но отцом ребёнка она представляла Женю, а не Никиту.
Они подошли к машине, где их ждала группа. Женя неожиданно вернулся на фестиваль и тоже был в машине. Марина рассказала про то, как чуть не стала седьмой женой. Все посмеялись, и только Женя сказал, что дети — это не про него. Он — childfree навсегда.
В гостиницу добрались почти ночью. Было одно отчетливое желание — немедленно лечь спать. Когда Марина подняла покрывало, поняла, что сливной бачок — вообще ерунда. Простынь, наволочка, пододеяльник были серого цвета. На простыне виднелись несколько красных пятен. Она не могла лечь в такую постель. Никита быстро сориентировался и начал доставать все, что было в чемодане. Футболки превратились в наволочку. Большое полотенце приспособили так, чтобы «отгородиться» от пододеяльника. Из одежды Марина сняла с себя только кроссовки. Про следующую ночь решила не думать.
ДОМОЙ ВСЕ ЖЕ УЛЕТИМВ аэропорт выехали утром, чтобы точно успеть. Пока ехали, Марина вспомнила слова Жени и подумала, а может это и неплохо — childfree? Свобода, путешествия, жизнь для себя… В этот момент машина неожиданно затормозила, да так резко, что, если бы не ремни безопасности и небольшая скорость, они точно стукнулись бы в лобовое стекло. Раздался жуткий крик. Кто-то кричал так неистово, что лишь одна мысль могла прийти в голову.
— Кто-то попал под машину? — осторожно спросила Марина.
Вокруг бегали какие-то люди. Женщины рыдали, некоторые бились в истерике. Несколько мужчин вооружившись палками, бросились к машине. Марине стало жутко. Никто ничего не мог объяснить. Приехала полиция. Папуасы немного притихли. Никита вышел из машины. Марина за ним. Протиснуться к капоту было невозможно, но она все же пробралась. Под колесами увидела ребенка. Маленький папуасик в лохмотьях с босыми ножками, не двигаясь, лежал на земле. Женщины рыдали в голос, мужчины орали, водитель куда-то делся. Марина остолбенела и не могла сдвинуться с места.
Минут через пять, после ругани с папуасами, полицейские подошли к ним и попросили проехать в участок. Марина не понимала, что происходит. Их водитель никак не мог сбить ребенка на такой скорости. А если бы и сбил, то они-то не имеют к этому отношения. Это было очевидно. Сели в машину и под конвоем поехали в участок. Папуасы двинулись за ними. Никита пытался выспросить у переводчика, что происходит, но тот выглядел перепуганным и не мог вымолвить ни слова. Единственное, что они поняли — за ребенка по папуасскому обычаю надо выплатить семье деньги.
Подъехали к небольшому одноэтажному зданию. Вокруг толпились папуасы, кричали на все голоса. Всю их компанию завели в небольшую комнату без окон, с облезшими стенами, деревянным некрашеным полом и отвратительным запахом. Не было даже стульев. Уселись на пол и стали ждать. Чего ждать, кого ждать? Наташа плакала, Сергей, парень из группы, молчал. Никита непрерывно звонил Евгению. Тот не отвечал.
Минут через десять пришел полицейский и начал что-то объяснять. Вслед за ним вошел второй. Они долго говорили, поглядывали в сторону задержанных. Никита пытался встрять в беседу, но они даже не взглянули в его сторону. Полицейские ушли. Добиться от переводчика ничего не удалось. Он мямлил что-то невнятное тихим голосом на ломаном английском. Время тянулось медленно. Так они просидели около двух часов. Женя на связь не выходил.
В экстремальных ситуациях Марина никогда не нервничала, но сейчас она не могла понять, почему не звонит Евгений? Он такой опытный путешественник, его туристы попали в беду. Потом вдруг вспомнила, что у него день медитации. Настроение испортилось окончательно. Она поняла, что он не будет нарушать своё расписание ради каких-то мало знакомых людей. Она повернулась к Никите. Он кому-то кричал по телефону.
— Help, help! Not good. Police. Help! Help! Police.
Послышались шаги. Дверь открылась. Вошел полицейский.
— Вы должны выплатить за сбитого ребенка 5 000 долларов США, иначе вас посадят в тюрьму. Это самое безопасное для вас место, так как семья ребенка вас просто убьёт, — отчеканил полицейский и удалился.
Слышно было только муху, чьё жужжание заполнило всю комнату. Никто не мог придумать, как получить деньги, если они сидели почти в тюрьме. Прошло около часа.
Вдруг дверь вновь открылась. На пороге стоял Карлос. Одет он был не так экзотически, как на фестивале, но она узнала его сразу. Он улыбнулся своей беззубой улыбкой и направился к Никите. В руках у него был телефон — тот самый, старый IPhone, который подарил ему Никита.
— Good, good! Help! Good!
Карлос поднял большой палец вверх, и широкая улыбка расплылась по его лицу.
Как выяснилось позже, ребенка им подбросили только для того, чтобы получить деньги. Его никто не сбил. Местные решили заработать. Папуас — спаситель Карлос — узнал о происшествии и явился выручать «друзей».
Марина сияла от счастья и думала, как повезло, что Никита — не Женя. Никита смеялся, шутил. Они чудом успели на свой рейс. Жени в аэропорту не было.
Через сутки Марина вышла из душа, завернувшись в мягкий махровый халат. Подошла к кровати, приподняла одеяло в безукоризненно чистом пододеяльнике и утонула в мягкой постели.
— Больше я никуда не поеду. С меня достаточно приключений.
— Да ну, классное путешествие получилось! Куда летим в следующий раз? — в ответ спросил Никита.
_________________________________________
Об авторе:
ИРИНА ШИРИНЯН Родилась в Томске. Закончила Томский Государственный университет по специальности юриспруденция. Кандидат юридических наук. Получила образование Washington University School of Law. Занималась музыкальным театром. Опубликованы рецензии на балетные спектакли. Живет в Москве.
скачать dle 12.1
