ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Георгий Панкратов. РАССКАЗЫ

Георгий Панкратов. РАССКАЗЫ

Редактор: Женя Декина


(рассказ)



КОШЕЧКА

Все шло так, как он и представлял.
– Даю тебе десять минут, понял? Если я не кончу, закрою тебя на балконе раздетого. Ясно тебе? Я тебя, шлюха, спрашиваю, тебе ясно?
– Конечно, моя госпожа, – поспешно согласился Владимир, как того требовали правила странной игры, в которую он отправился поиграть в пятницу вечером вместо традиционного алкоголя в баре. Ему стало немного смешно: в самом деле, вот эта женщина в черной блузке, которая нависала над ним, лежащим на полу, и пыталась, как и сам Владимир, получить удовольствие, разве она сможет его заставить добровольно отправиться голым на холод, при минус пятнадцати? Да он рассмеется просто, а если та станет настаивать – запросто скрутит ее, успокоит в два счета. У него даже руки не связаны – наручников у госпожи не оказалось. Ну так, о чем речь?
В дорогих зарубежных фильмах популярных студий, специализирующихся на доминировании и садомазохизме, женщины выглядели изощренными и жестокими. В их действиях присутствовала страсть, но не было глупости и наигранности, хотя они тоже делали все за деньги. Короткие русские ролики были нагромождением штампов: домины, госпожи и страпонессы вели себя механически, повторяя, словно говорящие куклы, одни и те же лишенные страсти фразы: «Вот так, давай еще!», «Вылизывай каждый пальчик!», «Я кому сказала: лег!». Так же вела себя и Марина, к которой пришел сегодня Владимир. Она кричала, бешено вращала глазами, стонала и отдавала точно те же приказы, теми же словами и с той же интонацией, что и в осточертевших роликах.
Она все-таки кончила. Или изобразила это, затем встала над ним и приказала открыть рот. Владимир подчинился, но открыл недостаточно широко, и госпожа, безуспешно пытаясь всунуть ему в рот ступню, вдруг не наигранно, а по-настоящему разозлилась.
– Ты что же это, чмо?! Решил меня не слушаться? Так ты об этом пожалеешь!
Последовали пощечины и плевки. Марина била сильно, но в каждом ударе чувствовалось, что она себя контролирует. Перед началом сессии они сидели на кухне и пили сок: клиент сказал, что жестко бить не стоит. Теперь же он немного пожалел: удары его возбуждали, и член, завявший во время скучного куни, ожил. Владимир не подчинился нарочно, чтобы внести оживление в процесс, который начинал надоедать. На форумах таких, как он, именовали хитрожопый мазохист.
Наконец, он открыл рот и принял ступню Марины, которая сразу же энергично задвигалась.
– Вот так, буду трахать твой грязный рот! – причитала она. – Своей ножкой.
Владимир не любил дрочить, обычный секс надоел давно. BDSM тоже, по большому счету, не впирал; но это по жизни, а так, несколько раз в год наступало время и для таких желаний. В голове с утра до ночи сменялись кадры из порнороликов: ему грезились тяжелые плетки, босые женские ноги и грубые приказы. С такими мыслями становилось трудно и в лифте проехать, не то чтобы работать над проектами, которых в любое время года было хоть отбавляй. Он вздыхал и приступал к поискам тематических услуг, пытаясь найти даже не удовольствие, а успокоение, избавление от навязчивых мыслей. Чтобы снова все стало по-старому, чтобы жить и работать, не отвлекаясь на всякую ерунду.
Владимир не любил и не понимал слова госпожа, но что поделаешь: оно было частью игры. Все госпожи были похожи друг на друга. По какой-то странной, непостижимой причине на фотографиях они выглядели естественнее, чем в жизни, хотя с другими людьми всегда бывало наоборот. И на всех них словно была незримая печать. Владимир затруднился бы описать такую метку, но безошибочно ее улавливал.
Ему хотелось подчиниться обыкновенной девушке, похожей на тех, кого он видит в маршрутке по дороге на работу, в своем офисе, в магазине. Самой что ни на есть обычной, которая и выглядит, и говорит, и одевается обычно. Потому как и сам был обычным. И он выбирал таких по фотографиям, но, приезжая, всякий раз обманывался. Он видел профессионалок. Видел разукрашенные лица, странные наряды, слышал знакомый, словно один на всех, голос. Да, все они были похожи.
Как были похожи все его дни, месяцы, годы. Отчего он и приехал сюда. Но выполняя грязные приказы, он то и дело ловил себя на том, что делает это механически, и мысленно задавал себе вопрос: зачем?
– Бейте меня сильнее, – хриплым голосом произнес Владимир.
Сильные удары привели его в чувство. Госпожу не нужно было упрашивать.
– Что ты там вякнул, чмошник? Любишь, чтоб тебя били?
– Люблю! Люблю! – с каждым ударом он кричал все громче, словно стараясь забыть себя. – Люблю!
– Ах, он любит, чтобы его били, дрянь такая! Ну, смотри у меня, не пожалей теперь о своих словах!
Удары получались такими сильными и точными, что Владимир кричал и корчился на полу незнакомой квартиры. Но о словах не жалел: ему нравилось.
Унижения предварительно обсуждались. И если бы клиент не дал на них добро, попивая на кухне сок, она, наверное, нашла бы другие слова, или молчала. Но Владимира никто не унижал раньше, и ему стало интересно. За это он заплатил деньги, положив их возле телека, рядом с плетками. В процессе понял: ничего интересного, стандартные «чмошник», «дрянь», «жополиз» не пробуждали движений души, хотя он и отдал Марине должное за ее старательность. Подыгрывая женщине, все-таки делал вид, что унижен. Актерами в этом спектакле они были оба, и Владимир не смог бы сказать точно, кто из них больше играл.
Теперь он понимал: боль лучше, чем унижения. Но вносить изменения в сюжет по ходу сессии не стал: пусть естественность сохранится хотя бы здесь, в непрерывности процесса, в отсутствии возможности влиять, а значит, в рабстве. Он же раб. Вспомнив об этом, опять захотел посмеяться. Раб, господи, ну что за чушь! Бога, говорят, стоило придумать, если бы его не было. С настоящим BDSM все было наоборот: если бы он и существовал, его следовало отменить. Но его не существовало, формат подобных отношений мог быть только платным и, видимо, слишком игровым. Это тоже в конце концов унижение, когда платишь деньги, а тебя за это чморят.
Хотя, чем это отличается от жизни? Ничем. Но в жизни слишком много формальностей. Слишком много показного, официального, деланого уважения. Все это знакомо и старо как мир. Офисная фантазия со строгой руководительницей ведь не случайно в топе, как по секрету сказала Марина. Немного унижений стоило бы привнести и в настоящий офис, разумеется, без секса: например, целовать обувь начальнице. Почему бы не прописать такое в контракте, это вдохнуло бы воздуха в офисную рутину?! Владимир, посвятивший ей добрую половину жизни, знал, о чем говорит. А точнее, тайком думает.
Но если убрать интим, как же все это похоже на простую бытовуху! Муж-подкаблучник, властная и требовательная жена. Что в этом нравится людям, почему так захлестнула современный мир эта волна? И что такого трепетного или хотя бы интересного в этом положении жертвы, на минуточку, добровольной? Он не был подкаблучником, Владимир, он был вообще-то начальником, пускай и не самым крупным. Зачем ему это все?
– А ну быстро в ванную! – гаркнула Марина, вырывая его из размышлений. Нет, все-таки эта вечная рабочая привычка думать, анализировать, сопоставлять, как она мешает получать удовольствие! Наверное, у нее бывали и более взыскательные, и более чувственные гости. Владимир приподнялся, но тут же получил хорошего пинка под зад:
– На коленях ползи, ничтожество! – с презрением в голосе сказала женщина. – Не заслужил ходить в присутствии госпожи.
Владимир поплелся на коленях, как вшивый пес, приоткрыл дверь, преодолел пару метров мягкого коврика, заполз в ванну.
– Сюда, – госпожа указала, куда положить голову. – А ты быстро все понимаешь, – последовала сомнительная похвала. – Послушный раб, ты сейчас получишь вознаграждение от хозяйки.
Она широко раздвинула ноги и угрожающе нависла прямо над его лицом. Владимир, конечно же, знал, чем собирается его вознаградить хозяйка: за то, чтобы эта награда нашла героя, было хорошо доплачено.
– Рот открой, – шепнула Марина, и в лицо Владимиру ударила мощная струя.
– Ты у меня все выпьешь, – слышался голос госпожи, и он действительно сделал огромный глоток, и тут струя резко прекратилась, так же, как и началась.
– А… еще, – растерянно сказал Владимир. Он хотел кончить, набрав полный рот, но не рассчитал, действия не совпали во времени. Оргазм близился, но госпожа уже вылезла из ванны и собиралась уходить; ее роль была сыграна, она ждала аплодисментов. «Как это часто не совпадает!» Владимир закряхтел, заохал, жадно глядя на голые ноги Марины, и его струя наконец брызнула.
– Пошел бы ты, придурок! – сказала она на бис. – Эх, жаль, ударить уже нельзя, – и вышла, захлопнув дверь.
Да, думал Владимир, моясь: все в точности так, как в фильмах. Все хорошо. Какое-то удовольствие получил, теперь прийти в себя, отдохнуть, расслабиться в выходные, и с новыми силами на работу. Он тщательно вымыл голову шампунем, а тело гелем для душа. Долго вытирался мягким полотенцем. Осматриваясь по сторонам, обнаружил лоточек возле унитаза. В нем было впитывающее средство; похоже, в доме жила кошка. Наконец он вышел. Натянул трусы, принялся за носки.
– Ну как? – спросила Марина, выдыхая сигаретный дым. Она успела одеться.
– Супер! – ответил Владимир.
– А ты такой эмоциональный. Мне понравилось!
Девушка улыбалась. Владимир подумал: кто же тогда к ней приходит вообще, если он, полсессии продумавший о своем, с опавшим, как осенний лист, членом, произвел такое впечатление.
– Ну, ты заходи, если че.
– Что ж. Возможно. Ну, я пойду?
– Подожди, – неожиданно сказала Марина. – Я тебе еще кошку не показала.
– Кошку? – переспросил Владимир. – Какую кошку?
Но Марина уже открывала дверь во вторую, совсем маленькую комнатушку. Краем глаза Владимир заметил батарею и угол кровати, больше в комнате ничего не было. «Неужели она тут живет? – подумал он. – Там спит, а здесь работает». Но эта мысль недолго удерживала внимание, ведь из комнаты, как и обещала девушка, действительно выбежала кошка.
– Она всегда так, – заулыбалась Марина. – Сначала ко мне идет, а потом к гостям. Если захочет.
– Ну да, – отозвался Владимир. – Кошки всегда делают только то, что хотят.
Кошка была красивая, ухоженная, с густой шерстью, приплюснутой мордочкой, внимательными глазками. Она посидела у ног хозяйки и направилась к нему.
– Не ко всем подходит, – задумчиво произнесла Марина. – Но ты ей понравился.
– Наверное. Я люблю кошек. У меня тоже дома…
– Да? – заинтересовалась Марина. – А у тебя какая?
– Да какая, обычная! Самая обычная, простая кошка. Советская.
– Серая – полосатая?
– Ага, – подтвердил Владимир. – И усатая.
– А чем ты ее кормишь? – неожиданно поинтересовалась Марина.
Владимир задумался, вспоминая названия.
– А то у моей шерсть стала линять. Прямо клочьями выпадает. Беспокоюсь.
– Так это ерунда, – перебил Владимир. – Я даже два хороших корма знаю, специальных, для шерсти. Один дороже, но и лучше. Моей больше нравится.
Он назвал корма.
– Надо будет запомнить, – кивнула Марина. – А лучше записать.
Она вернулась в комнату, достала из ящичка под плетками блокнот и записала названия. – Спасибо.
– Да не за что, – Владимир зачем-то протянул руку кошке и неожиданно улыбнулся. – Ну, что, кошечка. До свидания!
Кошка потерлась о его руку и неспешно, с достоинством отправилась в туалет.

 

ГЛАЗАСТЫЙ

Еще поднимаясь по первой лестнице, отдыхающий увидел котенка. Впереди была еще одна; предстояло пройти столько же ступенек, а он запыхался на жаре. Хотелось передохнуть.
– Смотри, – сказал он отдыхающей. – Котеночек!
– Где?
– Вот же, – отдыхающий сделал шаг к старому почтовому ящику, возле которого лежал котенок. Протянул руку.
– Худой такой.
– Ага, – подтвердила отдыхающая.
Котенок запищал, глядя снизу на большого человека. Отдыхающий гладил его.
– Смотри, какой худющий! А?
– Больной, наверное!
– Ну, с виду не скажешь!
– Как же не скажешь? Ты посмотри на него!
Котенок поднялся и сделал несколько шагов к ногам присевшего мужчины, словно хотел спрятаться под его коленями. То ли от нещадной жары этого южного города, то ли от мира вообще.
– Смотри, как он ходит! – заметила отдыхающая.
И вправду, ходить у котенка получалось плохо: его шатало, после каждого движения казалось, что он вот-вот упадет.
– Слышишь, как пищит? Ему плохо, жалуется.
– Он так просто разговаривает, – предположил отдыхающий. – Слабый, вот и тихо.
Мужчина продолжал гладить котенка и понимал: животное, конечно, болеет, что тут было думать. Скелет, позвоночник, обросший кожей и шерстью, облезлый короткий хвост, тонкие ножки, едва способные удержать даже крохотное тельце. А ведь котенок совсем молодой, месяц от силы, прикинул он.
– Ты посмотри, какие у него глаза, – женщина склонилась над котенком. – Щеки впалые, морды вообще нет, одни глазища!
И вправду, подумал отдыхающий, одни глазища. Словно воспаленные, как перезрелые ягодки, готовые лопнуть. Они смотрели, не отрываясь, и отдыхающий не выдержал.
– Надо бы покормить его.
– А у него есть, – отдыхающая отошла подальше и внимательно что-то рассматривала. – Смотри, их здесь много.
Отдыхающий подошел к ней и увидел ямку. Там, на разложенных кем-то тряпках, лежали котята. Один, проснувшись, потягивался и нагло озирался по сторонам.
– Вон и миска стоит, молочко, корм какой-то.
Глазастый котенок сделал неуверенный шаг на дорожку, с травы на грязный песок. Убрал лапку.
– Может, он не ест, у него не получается? Потому и худой?
– Интересно, – задумался отдыхающий. – Они его вообще сюда пускают?
– Он, наверное, скоро умрет, – предположила женщина.
– Вот что, пойдем на рынок. Мы же на море собирались, а так все не успеем.
Отдыхающему стало не по себе, и большую часть дороги он молчал. А потом вспомнил:
– Ветеринарка у нас рядом с домом. Надо сводить его.
– Думаешь?
– Ага, – он кивнул.
На рынке они задержались и, обвешанные тяжелыми пакетами, сели в автобус. Прокатиться пару остановок до дома было всяко приятней, чем тащить покупки в руках.
Это был их первый день в городе. Приехали поздно, сразу легли спать. И только теперь, отоспавшись, ощутили, что начался отпуск. Настроение стало хорошим, в отличие от погоды. Дул ветер, небо затянулось серым, собирался дождь. Но они все равно захотели к морю, хотя бы просто посидеть. Приехали на городской пляж.
– Сколько там, семь часов? – спросила отдыхающая.
– Полвосьмого.
Он разливал пиво, раскладывал рыбную закуску. Они сидели на старой лестнице, ведущей с набережной на пляж, и смотрели на море, словно в телеэкран. Бушевали волны, где-то вдалеке из черной тучи хлынула дождевая стена.
– Ветеринарка еще работает.
– Что?
– Ветеринарка, говорю, еще работает, – повторила отдыхающая.
Мужчина почувствовал, как неприятно заныло, похолодело в животе, так он всегда ощущал тревогу. Как же он мог забыть?
– Слушай, – сказал он, – наверняка, не работает, это же государственная. Я сегодня в интернете посмотрю, наверняка, что-то есть в районе, утречком сходим за ним и отвезем.
– А потом его что, на улицу?
– Ну а куда? У нас здесь дома нет. Подлечим его, а дальше сам.
Отдыхающий хотел еще что-то сказать, но никак не решался. Выпил для начала пива.
– Я вообще думал, честно, что тебе пофиг на этого кота. Что ты на море хочешь ходить каждый день, ну, сама говорила. Вот я и спешил на море. А в итоге здесь ни солнца, ни хрена.
– Ну как же, – сказала женщина, – надо обязательно помочь ему. Я как его вспомню, у меня ком в горле. Никак не могу, как вспомню его глаза… Глазастый!
Она заплакала. Мужчина вздохнул и посмотрел на приближавшуюся тучу.
– Двигать надо отсюда. Вообще, я знаешь, что думаю. Это так странно: родился на свет, попищал, поболел и умер. Ничего не успел ведь понять. Зачем?
– Ничего, – всхлипнула отдыхающая, – мы его вылечим.
Наутро, сполоснувшись и выпив чаю, отдыхающий открыл ноутбук.
– Ну вот, – сказал он, – хорошо, что мы сюда не повели. Здесь отзывы плохие: пишут, денег много дерут, плохо лечат. Есть одна, частная, напротив рынка как раз. Вот туда нужно сходить.
– Пойдем. А потом на море.
– Собралась?
Идти по лестнице было трудно: опять жара, да еще легкое похмелье. Отдыхающая остановилась на полпути, отдышаться. Сорвала спелую алычу, протерла, попробовала. Потянулась еще за одной.
– Их здесь нет, – услышала крик сверху. Подняла глаза. Отдыхающий смотрел на нее сквозь ветви дерева, – убрали всё: и миски, и тряпье. Нет его, – он развел руками.
– Нет его, – зачем-то повторила она.







_________________________________________

Об авторе:  ГЕОРГИЙ ПАНКРАТОВ 

Прозаик. Родился в Санкт-Петербурге в 1984 году. Вырос и учился в Севастополе. Окончил гуманитарный факультет СПБГУТ им. проф. М.А. Бонч-Бруевича. Публикации: «Знамя», «Новый мир», «Урал», «Юность», «Сибирские огни», «Знание-сила: Фантастика», «Опустошитель», «Discours», «Дистопия» и проч. Автор трех книг прозы. Лауреат премии журнала «Урал» за лучшую публикацию 2016 года (проза), победитель Германского международного конкурса русскоязычных авторов «Книга года» (2018). Проживает в Севастополе и Москве.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 368
Опубликовано 22 июл 2020

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ