Редактор: Сергей Баталов
Предисловие Сергея Баталова: в стихах Ольги Кузьминой любовная история с её радостью и горечью трансформируется в духовный опыт, в испытание, которое необходимо пройти.* * *
я продолжаю носить кружевное
смотри сквозь него
на мое ножевое
мое безоружное
тонкое полупрозрачное
полностью лживое
от желания верить
* * *
Мне дано было право —
уводить словом
за тридевять земель.
* * *
Смотри,
у меня на ладони
красная нить дороги —
узкая тропинка,
уходящая в закат.
Буквицей рунической
жизнь отражена —
силуэт твой воздушный,
за линией спрятанный.
Видишь сходство
с моей линией?
* * *
В сумке камушки
из других городов.
В каждом — минуты жизни,
истории о солнечном зайчике.
Не рассыпать бы
нежной влюблённости
в слово горячее,
Запомнить,
сохранить бы
шероховатости.
* * *
1.Девочка внутри меня
плетёт веночек
из розовых одуванчиков —
судьбу свою
старается переиначить.
Улыбается.
А над ней — небо звонкое
соловьиное.
Небо хрусткое, хрустальное
с тонким запахом
ломких цветов оживших
в отражение
детских глаз полевых.
2.Солнце сочится
лимонным соком
сквозь щели гардин.
На кухне моей
каждый день
умирает люпин,
Он знает, что был
те несколько дней
однажды любим.
* * *
На фонтанной площади аттракцион
продуман внеземным разумом.
Эдакая машина по сбору чистой энергии
у доверчиво-юных граждан,
семимильно переходящих в пятое измерение,
чтобы стать богами.
И по прошествии лет —
тьма одесную тебе на тихой неизученной планете
установить такие же аттракционы.
* * *
Ноябрь —
давит багажом
прожитой осени,
ребром
холодной ладони,
рябью незастывших луж
тревожит.
Он — расплющен,
обесточен,
вдыхает стылую землю круч
или мышкой полёвкой
роет ямку
перед зимовкой,
зная,
что приход её
неминуч.
* * *
В пасти женской сумки,
на самом её дне,
в бумажной коробочке
маленькая сердечная привязанность,
неокрепшая,
двухнедельная.
Карманные фразы —
на всякий случай.
Вопль чайки,
гудок теплохода,
фото — вывески с ятями,
следы предательства.
* * *
Остановлюсь под чужими окнами,
подслушаю, как мать
убаюкивает ребёнка.
Колыбельная музыка
детская, ранимая,
по-соседству слышится.
Окна жёлтые
сумрак улицы насквозь прожгли.
Вдаль фонарь тянется,
синим теплится,
головой трещит —
вспышка, вспышка,
окна жёлтые.
Колыбельная музыка
уходит вдоль улицы
незнакомой мне.
* * *
Я лежу звездою на кровати,
слышу как кричат чужие дети,
раздаваясь голосом во мне.
Или это свет, а может ветер
заполняют заоконный вид.
Книги и картины смотрят сонно.
За окном — светает. Я лежу.
А в окно заглядывают звёзды,
старшие мои родные сестры,
смотрят на меня, и я на них
с тоскою в даль гляжу.
САМАРАВремя разомкнутых объятий,
редких звонков,
далей от дома,
сдачи экзаменов,
поступлений,
осеннего трепета,
шороха божьих коровок,
приземляющихся на твою щёку —
землю обетованную.
Время пустых парков,
хостелов и прогулок
до ж/д вокзала.
Время:
Ничего
Никому
Не
Обещала.
* * *
Сложносочинённая
и хрупкая, как тонкая линия
этой ветки,
этих листьев —
размытая картинка
воспоминания,
что случилось
не со мной.
Жизнь,
делает меня отметкой,
порождая звуком,
пульсирует током
худоба запястий.
Зарубки на дереве времени.
* * *
Ветром уносит
слов крошево —
Кружево пустоты.
Одиночество моё,
спи.
Укрою тебя
окоёмом
горизонта.
* * *
1.Я смотрю в темноту.
Темнота — в меня.
Зеркало
с трещиной посередине.
2.Прошлое —
фотографией
смотрит на тебя,
мальчишеским взглядом,
с вытянутым лицом.
Прошлое —
зябкостью пальцев,
охапкой жёлтых листьев.
Краешки обветшалые —
крылышки опалённые.
* * *
Мы приходим на набережную,
постоять на грани песка и воды.
Там вдали разливаются купола —
перезвон колоколов вперемешку
с переливами, переплесками.
Солнцем песок рассыпан —
струится сквозь пальцы ног,
а ты отражаешься небом
на дне зрачков моих.
Мы, как будто бы стянуты леской,
пока горячо, и плечом к плечу
нас поймал этот город.
Мы — здешние рыбы.
* * *
Мы — всего лишь роса,
застывшая на щеках Божьих.
Клякса в его тетради.
Путь Бога — путь одиночки.
Он читается в каждой букве,
сквозит в каждой точке.
А что если
Ему становится страшно,
когда мы сбиваемся в толпы,
ни написав ему ни строчки?
* * *
Павлу СидельниковуЛицом уткнулась в штору.
Снег мотыльком под фонарём.
И пусть меня запомнит
твой дом смешливой и нагой.
А мне останется на память
вечно тридцать.
Останется портрет твой,
по возвращенью двери целовать —
не от того, что здесь не ждут,
а от того, что я соскучилась
по дому твоему.
* * *
Я вернусь в январь,
на пороге простыну.
Мне бы отболеть
и водою схлынуть.
Так идти, идти,
как весною льды.
Из кромешной точки,
как листок из почки,
в осень улететь.
Сердцем-камнем прочь.
И сказать не сметь
И сберечь не смочь.
* * *
спрячу лицо в ладони
и буду дышать сквозь пальцы
горе-не-горе
и счастье — несчастье
а мне бы на море да в горы
небом дышать беспощадным
а мне бы небо твое
назвать своим чадом
именем твоим образом
своё назвать
* * *
А через пять лет,
где-то в Питере,
в добротной квартире
в обнимку с двумя хвостатыми
и третьим мужем,
наконец-то случишься счастливо-полноводно.
Потому что с его небосклона —
льётся Живая вода.
* * *
Мне страшно в дом свой не вернуться.
Нет, не в квартиру номер пять.
А в тот, откуда я пришла
на эту землю умирать.
Чтоб мне продолжиться,
продлиться,
чтобы запомнить птичий крик —
я веткой выйду из земли.
Ты наготу в сирень одень.
Ещё лишь день.
Всего лишь день,
мне б крылья отрастить и вспять
заставить время развернуться
в чужой квартире номер пять.
Как страшно
в дом свой
не вернуться!..
* * *
Дыши,
уткнувшись в запястье,
моё маленькое счастье, —
комочек пушистый,
ушко бархатное,
лапка пухлая,
белёсая,
носик розовый…
* * *
И длился день в квадрате рамы,
и снег
недвижимо лежал.
Но в нашей жизни
Снег —
придумали мы сами
до наших стен и штор,
шкафов
и до зеркал.
И свет
Цвёл на полу
квадратом солнца,
и подбираясь
грел твои ступни.
Оставив во вчера
тревоги остов,
ты спи,
нечаянная радость,
спи.
* * *
Руки сложи на груди
белой птицей,
спрячь меня в них,
но силы оставь мне
освободиться.
Перед тем как проснуться,
загляни под крыло —
пыль, пух, перо…
Видишь,
солнце взошло —
новое, небывалое,
осветив силуэт мой?
Отпечатай в памяти малое.
Сохрани перо.
* * *
И солнце, и луна,
два голубка,
соцветия лаванды
на полке книжной
в призрачной тиши.
Стоит вокруг
молчанием
надорванная речь.
Я телом чувствую
и звон слезы, и время,
что осталось для двоих —
от кончиков ресниц
до трепетных ладоней,
затихших в чуде
близости земной.
_________________________________________
Об авторе:
Ольга КузьминаПоэт. Родилась в Пензе. Учится в Самарском государственном институте культуры на режиссёра театра. Участник проектов Фонда СЭИП «Липки». Стихи публиковались в журналах «Сура», «Четверговая соль», «Дактиль», «Пролиткульт» и других. Лауреат Премии губернатора Пензенской области за выдающиеся достижения в области культуры, искусства и средств массовой информации (2019). Автор книги стихов «Без сахара» и пьесы «Биомеханика души», созданной на основе этой книги. Живёт в Воронеже.
скачать dle 12.1