Григорий Князев. ПОКА МЫ ДЕТИ

Редактор: Сергей Баталов


Фотография Алексея Кудрякова



Предисловие Сергея Баталова: стихи Григория Князева просты – той внешне безыскусной простотой, которую могут позволить себе только люди, когда им есть, что сказать. Он не боится быть неоригинальным — потому что даже самые неоригинальные слова приобретают у него глубоко личностное измерение. Он не боится быть искренним и светлым — потому что он именно такой и есть, а значит, и не может быть по-другому.



* * *

Мне выпала радость большая —
Родиться в рубашке и жить,
Но некто, покоя лишая,
Приходит меня сторожить.

Зачем у дверей караулишь
И тенью маячишь во мгле?
Так жалко, что жизнь мне одну лишь
Дано испытать на земле!

Я пробую снова и снова
Её драгоценный лимит.
Волна океана лесного
Напевно и плавно шумит.

В траве, что укрыла по плечи,
В степном и озёрном краю
Заводит вечерний кузнечик
Любовную песню свою.

И как я всё это покину,
Оставшись в ночи без огня,
Вернувшись в адамову глину
До самого Судного дня?!



* * *

Барабанщиков целою бандою
Март по крышам безудержно бьёт.
Я иду, я иду и не падаю —
Под ногами подтаявший лёд.

До чего ж заморозило зá зиму
И жилища, и души людей!
Сбился внутренний компас: где азимут?
Сам куда ты, и кто ты, и где?

Наконец, избавляясь от тяжести,
Обретаешь два лёгких крыла,
Молодой и свободный, куражишься,
В окна смотришься, как в зеркала.

И всё то, что томило и маяло
В декабре, январе, феврале,
Отошло, полегчало, оттаяло…
Неужели весна на земле?!



* * *

На миг представлю, чтó мне предстоит,
И отгоню пугающие мысли.
И детский страх, и юношеский стыд
На горизонте тучами нависли.

Друзья твердят: «Не плачь, и не робей,
И от беды не запирайся в стенах!»
Внезапно стало мне не по себе
При мысли о грядущих переменах.

Предчувствия преследуют меня,
И пусть пока легко и хорошо мне,
Моя судьба, по краю семеня,
Толкает в спину:
«Помни, 
         помни, 
                  помни!»

Но, что бы ни случилось на пути,
Твой замысел неведомый приму я,
Моля: «Прости меня и защити!»,
Все радости и горести рифмуя.



ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО
                           маме

За пыльной жарою
С родного пригорка
Предзимье сырое
Повеяло горько.

Закончилось лето —
И топятся печи.
Предчувствую: это
Прощальная встреча.

Семейного сбора
Простая затея,
Но вот уже скоро
Наш дом опустеет.

Пусть все ещё живы,
Пусть все ещё вместе,
Пути-перспективы —
В печальном разъезде.

Смятение-смута.
Одни силуэты.
И вправду как будто
Последнее лето.

Последнее лето…



* * *

На дорогу поссориться крепко,
Разорвать наш союз
Злоязыкостью, острой и цепкой, —
Вот чего я боюсь.

Расстаëмся навек, может статься
(Всё бывает в пути),
На прощанье бы снова обняться,
С миром в сердце уйти.

А иначе — нет тягостней груза! —
До последнего дня
То ли совесть моя, то ли муза
Будет мучить меня.



* * *

         И вот зима — как видно, на беду —
         И сад, такой растерянный и робкий…
                           Елена Севрюгина

Упало дерево в саду
Перед верандою, у входа.
Почувствовав в семье беду,
Бедой откликнулась природа.

У сливы милой вдоль ствола
Возникла трещина большая.
А в том году она дала
Ведёрко с горкой урожая.

Здесь лето каждое вдвоём
Росли и мы неторопливо,
И в сердце сжавшемся моём
И ты навек, и наша слива.

Тобой то место назову,
Где ты под сливою стояла,
Пусть длится память наяву
От своего конца в начало.

Какой же горький выпал год:
И страх, и боль, и смуту сеет.
А дерево, пока живёт,
Живое, не деревенеет.

…Дождусь блаженного тепла
И снова выберусь на дачу,
Взгляну на сливу — и заплачу:
Какое чудо — зацвела!



* * *

Возвращаюсь в дом, где прожил
Тридцать три с рожденья года,
Слышу поступь тихой дрожи
От буфета до комода.

Все твои цветы засохли.
Как в лесу, блуждает эхо
Между комнат, что оглохли:
За помехою — помеха.

Ранит отчуждённость взгляда:
Что казалось ценным самым,
С этим всем проститься надо,
Будто бы с ненужным хламом.

Вновь жильцы заселят дом наш,
Где мы жили и любили,
Где с порога веет — помнишь? —
Духом старой книжной пыли.



* * *

Ну кто сказал, что нет спасенья,
Что возродиться не дано?
Иду по улице весенней:
Сверкает каждое окно.

Ещё недавно, той весною,
Ходили вместе мы по ней,
А нынче? Нынче — всё иное:
Острее, 
          выпуклей, 
                      страшней.

Из уличной неразберихи,
Из марта сделав шаг в апрель,
Я загляну в твой дворик тихий
И первую услышу трель.

Не ты ли мне поёшь, голубка,
Твинь чередуя с ци-ци-ци,
О том, как жить легко и хрупко,
Пока мы дети и птенцы?



14 ФЕВРАЛЯ

Вот парочка влюблённая, смешная
Среди подземных дующих ветров,
О смерти, о любви почти не зная,
Целуются, беспечные, в метро.

Так мы когда-то встретились с тобою
Однажды, в середине февраля,
И было небо бледно-голубое,
Нам счастье бесконечное суля.

Смотреть на них мне всё-таки неловко
Глазами одинокого вдовца:
В обнимку выйдут через остановку,
А я поеду дальше, до конца.

Два школьника наивных, два ребёнка,
Два голубка — невеста и жених.
Тихонько пожелаю им вдогонку,
Чтоб всё сложилось хорошо у них.



* * *

Осваивать город — чужой, незнакомый, большой,
По сути, как жить наугад, наудачу, вслепую.
Почти заклинанье: «Всё будет с тобой хорошо —
В любом развороте событий, в погоду любую!»

А всё же другое, чем в маленьком жить городке,
Где можно ключи от квартиры оставить соседу,
Где всё на ладони, где с дворником накоротке,
Где в мыслях и не возникало: уеду.

Всё спины, и спины, и спины мелькают одни…
Казалось бы, люди как люди, везде они те же,
Но мне до того неизвестны, куда ни взгляни,
Что на Рубинштейна теряюсь я и на Разъезжей.

Надломится резко судьба — просто выбора нет,
Поставит в истории прежней колючую точку.
Так просится в книгу непрошеный новый сюжет,
Диктует мне властно свою крутобокую строчку.



ДЕРЕВНЯ СВЕТЛАНА

                          Всем обитателям 
          социальной деревни Светлана

В одном глухом и маленьком местечке,
С большой землёй не выходя на связь,
На берегу бегущей быстро речки
С названием смешным и детским Сясь
Живут великовозрастные дети:
Отшельники, скитальцы, чудаки.
Здесь прячутся, как на другой планете,
От остального мира далеки.

Земля и небо странным людям в помощь.
И свежее парное молоко,
И каждый чудом выращенный овощ
Даётся им, трудягам, нелегко.
Но что-то есть блаженное в их лицах,
Какой-то сумасшедший интерес:
Со встречным рады яблоком делиться
И круглым называют ближний лес.

Дорогой, полной ямин и колдобин,
Не доберёшься без проводника
В мир этот, что утопии подобен.
Мгновенно входишь в образ чудака,
С весёлым и простым парнишкой Толей
Речь завязав с полнейшей чепухи:
О трудном детстве, о вечерней школе,
О том, как лошадям читать стихи…



* * *
           О. В. Ермолаевой

Ох, ночная дорога,
Мне бы ангела в путь,
Мне б забыться немного,
Хоть на часик вздремнуть.

Вся судьба на ладони:
И смешно, и грешно.
В мире, точно в вагоне,
Тряско, тесно, темно.

Всё никак не улягусь,
Долго странствуя здесь.
То ли боль, то ли радость,
То ли жгучая смесь.

И куда б ни глядело
Моё сердце, над ним
Взгляд, открыт до предела
И предельно раним.

Но до слёз благодарен
Я пути своему.
Рядом мается парень, —
Как ему, как ему?



МОЛЬБА

За стенкою творится ад:
«Какая дура! Идиотка!!» —
В отчаянье на мать кричат,
И та весь вечер плачет кротко.

Старухе девяносто лет,
И дочь измотанная, Катя,
Устала слушать слëзный бред
И маму поднимать с кровати.

Молю: не приведи Господь,
Чтобы от разума отдельно
Моя существовала плоть
Так унизительно-бесцельно,

Чтобы, живя бессчётный год,
Не вспомнил, как зовут и кто я,
Попутал этот свет и тот,
Фантазию и прожитое,

И чтоб за стенкою опять
У вечности на циферблате
Безумная стонала мать,
И просыпалась дочка Катя.



* * *

Пилили старое, костлявое
Рычащею, как зверь, пилой,
Такой мучительной и злой,
И деревянною державою
Казалась мне моя страна,
Страна лесная и озёрная,
Где сходятся резьба узорная
И неотёсанность бревна.

И больно мне, как больно дереву:
Услышав хрупких веток хруст,
В то, что оно стоит без чувств,
Что корни мёртвые, не верю я,
В асфальт закатанные тут,
Как меж кладбищенскими плитами…
Я видел сам: на крыше, в битуме,
Ввысь два подсолнуха растут!



* * *
                  Дмитрию Шеварову

Перебирая архив наш семейный,
Чувствую трепет благоговейный:
Через десятки пылящихся лет
Снова со мною и прадед, и дед.

Письма читая и снимки листая,
Вижу: летит перелётная стая
Ваших, похожих на вас, почеркóв,
Буквы, как птицы, парят высоко.

Так далеко это всё и так близко!
Странно, неловко залезть в переписку
И окунуться в неё с головой,
Будто бы пишет живому — живой.

Что б это ни было: быль или небыль —
Слышу приветы и весточки с неба
Про переезды, болезни, долги…
Всё — до последних времён — сбереги!



* * *

        И собеседник, и ровесник
        Деревьев полувековых…
                   А. Тарковский

Гулять по липовой аллее
Вернёшься двадцать лет спустя:
Как вымахали вы, взрослея,
Весенним ветром шелестя!

Здесь пышным липам ты ровесник,
Загадочен деревьев рост.
Листва шумит — и слышно песни,
Любовь и смерть — мотив их прост.

Они поют о том же самом,
О чём всю жизнь поёшь и ты.
В их росте, долгом и упрямом,
Залог цветущей красоты.

Их кроны светятся ночами,
В себе энергию тая.
Так дремлет в них живое пламя,
Сквозь ткань мерцает кровь твоя.



* * *

Выхожу я на крылечко,
Воздух розовый вдыхаю.
Для души моей аптечка,
Сад цветёт, благоухая.

Принимаю (верю — лечит)
Солнца жёлтую таблетку.
Пташка божия щебечет,
С ветки прыгает на ветку.

Нам завещано до ночи
Столько света, столько света!
Только вечности короче
Это маленькое лето.

Как же хорошо мне, Боже,
Райские открылись кущи.
И в ответ хочу я тоже
Радовать мой сад поющий.



* * *

Прощайте, прощайте, родные места,
На целую вечность, на долгую зиму!
Непреодолимо, невообразимо
Всё дальше от вас, за верстою верста.

Вы приняли нас и позвали к столу,
Как будто мы вам не чужие, но гости:
Корзина грибов, да черничные горсти,
Да мох для уюта на жёстком полу…

Спасибо и ясным озёрам лесным,
Чьи отблески солнца под вечер лиловы,
Чьи воды не били веслом рыболовы,
Манящие рыбу на кончик блесны.

В какой бы пустыне ни жил я потом
И где ни встречал бы и зимы, и вёсны,
Представлю на миг эти светлые сосны —
И снова гуляю в лесу золотом.



* * *

Если я по вам, друзья, соскучусь,
То припомню ваши голоса,
Их тепло, их трепет, их певучесть
В сердце, как на плёнку, записав.

Голос папин зазвучит, и мамин:
Вновь и вновь могу их воскрешать.
Как с водой в кринице — звёздный пламень,
Говорит в ночи с душой душа.

Знаю ваших голосов оттенки:
Чей-то голос мягок, чей-то строг.
Даже на чужбине и в застенке
С ними я не буду одинок.

И в разлуке, непомерно дальней,
Там, где связи телефонной нет,
Слышу вас яснее и хрустальней
И дарю свой голос вам в ответ.







_________________________________________

Об авторе: ГРИГОРИЙ КНЯЗЕВ 

Поэт. Родился в 1990 году в Великом Новгороде. Окончил филологический факультет Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. Автор семи поэтических сборников, в том числе – книги стихов «Живые буквы» (2022; издано при поддержке Президентского фонда культурных инициатив). Лауреат ряда литературных премий, в том числе – Всероссийской литературной премии современной поэзии «Звезда полей» имени Николая Рубцова (2023). Неоднократный участник Форума молодых писателей России («Липки») и мастерских АСПИР. Живет в Санкт-Петербурге.
скачать dle 12.1