Редактор: Сергей Баталов
Предисловие Сергея Баталова: все мы ждём от поэзии открытий, ждём нового поэтического языка. Но ещё более важно, что именно говорится на этом языке. Стихи Варвары Юшмановой – это доброта и свет на краю бездны. И чем сильнее мрак этой бездны, тем сильнее свет стихов.* * *
О чём писать, ведь всё предрешено...
И Судный день идёт между домами
Затейливо, не рухнувшим цунами,
А как к развязке движется кино,
И вот уже героям не смешно.
Густеет страх. И все поделены:
Одни – спокойно в ад, а кто – стенает,
И только те, кто в кубики играет,
На небесах желанны и важны,
Не знавшие тревоги и вины.
И лёгкий день, и солнце – лишь глоток
Перед пучиной. Пей его неспешно,
Пока не стало глухо и кромешно,
Пока ещё не вспенился поток,
Послушай ветер и сорви цветок.
НЕ ОТМЫТЬ Она моет полы каждый день в четырнадцать тридцать.
Иногда она не может остановиться:
Моет двери, обои и зеркала.
Время тянется вязкое, липкое, как смола.
Все бы было иначе, если б она смогла.
Она думает: «Я обычная, всё как надо.
Я молюсь и знаю, будет и мне награда.
А что грех – так ведь у каждого есть грешок:
Сбитый пёс, зарубленный петушок...
Вот сейчас помою пол,
И всё будет хорошо».
На руках волдыри и кожа совсем истёрта.
Её комната безупречна и распростёрта.
Она ждёт и другую жизнь рисует себе в ночи.
Но приходит утро и с ним приходят врачи.
Её лечащий смотрит холодно и молчит.
Главный выбрит и деловит, но слегка простужен.
Его голос хрипит, что ей становится хуже:
«К сожалению, этот курс прошли безуспешно.
Нужно действовать осторожно и даже нежно».
А потом добавляет:
«Чисто у Вас, конечно».
* * *
Люди, теряющие с возрастом чувство такта,
Как ослик Иа – хвост,
Перестают чему-либо радоваться,
Брюзжат и дуются-раздуваются,
Задают неудобные вопросы:
«А почему вы расстались?»
«А когда ты выйдешь замуж?»
«А что с твоей фигурой?»
«А какого цвета он был – мой шарик?»
Они обо всём имеют своё мнение,
Единственно верное:
«Моим детям я такого не позволяла».
«В моей семье такое неприемлемо».
«Ты совсем не ценишь мой совет».
«Мой любимый цвет.
Мой любимый размер».
Можно позлить их, огрызаясь.
Можно их порадовать, унижаясь.
Но совсем нельзя их переделать.
Потому что ведь совесть порой –
Как сдувшийся шарик –
главное,
Чтоб влезала в горшок.
* * *
СтефанииКогда болезнь накрыла города,
Явилась ты, как чистая вода,
Как свет и слово, бывшее вначале.
И стало ясно: солнце ли, луна –
Господь стоит у нашего окна,
А прежде мы его не замечали.
Нелёгок путь, но вот твоя рука
И запах жизни или молока,
Что заслоняет от беды и яда.
Держу тебя, и ты держи меня
Среди разлома, дыма и огня,
Мой нежный щит, лекарственное чадо.
СТИХОТВОРЕНИЕ1.
Мысль покатую вдую в слова.
Это – весть навсегда, не поймаешь.
Так стихи из себя вынимаешь,
Будто к
опи, а не голова.
Переливчаты, зыбки, легки,
А добыть их – тяжёлое дело:
Перечувствовал всё до предела,
Обескровил и душу и тело,
И несмело явились стихи.
2.
Я иду, и скрючена спина.
И моя фигурка не видна
В пёстром мире, ждущем просветления.
Я иду и тихо говорю:
«Может, скоро я перегорю
И не допишу стихотворение».
3.
Скрыться в проявочной комнате,
В свет обратить темноту.
В этой укромности-скромности
Можно явить наготу.
Фото раздето-проявлено,
Выставлено напоказ:
Сад и тяжелая яблоня,
Будто снимали на Спас.
Так бы легко и загадочно
Высказать всё, не смолчать.
Но от проявочной сказочной
Вечно не сыщешь ключа.
ЗАМЫСЕЛ ПРИРОДЫ– Подумаешь, собака, – говорила она. –
Да у неё три мысли в голове! Не больше.
Мои цветы мне дороже любых животных.
Они поворачивают головки к солнцу!
Видно же – умные создания.
А пёс?! Нос в землю или под хвост!
Растения помогают нам дышать,
Стараются для нас...
Мы взаимосвязаны.
Это великий замысел природы.
Я чувствую, что они меня любят.
Ждут, когда подойду.
Даже сейчас, полуслепая,
Я на ощупь узнаю каждый цветок.
На что мне ваша собака?!
Подумаешь, поводырь.
А я никуда ходить уже не собираюсь.
Буду дома сидеть
И поворачивать голову к солнцу.
Свет я пока ещё вижу.
* * *
Как приятно выйти из кино
В вечер, где не так ещё темно,
Где гуляют люди и собаки,
В город, где никто не нагрубит,
Где бульвар гирляндами увит,
Будто он начертан в зодиаке.
Как приятно думать о простом,
Слушая в автобусе пустом
Звуки улиц, собранных в кривую,
Быть бесстрашным, то есть молодым,
Не ломаться и не ждать беды,
Будто бы её не существует.
ВОДА1.
Это озеро.
Столько сегодня дел...
Накормить рыбаков и напоить волов,
Удвоить рассвет и радугу закольцевать,
Каждую каплю очистить, обнять, принять,
Травы смочить, облагородить цвет,
Полднем разлиться, временем перетечь.
Ласковый и спокойный, незримый труд.
Это море.
И у него дела...
Переплести подземные ручейки,
Выкупать всех китов, корабли качать,
Чтоб моряки запомнили, кто здесь прав,
Каждой икринке дать материнский вдох,
Камни пригладить, неводы разорвать,
Ветер приветить танцем, разлить закат.
Каждому человеку, что подойдёт,
Ноги омыть, обнять его, пожалеть,
Боли его успокоить, согреть, качать,
Солью оплакать горе его и груз.
Ведь для того приходят они к воде:
Выполоскать себя, народиться вновь.
Только иным не поможешь. Тогда таких
Великодушно море берёт себе.
2.
Глеб приносил реке подарки:
Иногда цветы, иногда монеты.
Но деньги река не очень любила.
Он останавливал машину на тихой улице,
Спускался по ступеням,
Окунал ладони в воду, здороваясь,
Потом доставал свёрток:
Фигурка Будды, подаренная коллегой,
Бутылка вина...
Потом говорил «спасибо тебе» и уходил.
Давно в этом месте одинокому Глебу
Река подарила девушку, сидящую в лодке.
Он берёг её и очень любил.
И теперь, городской язычник,
Он всё чаще думал: «Когда-нибудь и я
Отдам тебе кого-то
Столь же прекрасного».
КОМЕТА– Я раздвину шторы пошире.
Не надо вставать, –
Он глядит на свою уже престарелую мать
И, как это ни больно осознавать,
Понимает –
Он для неё один в целом мире.
– Без очков – что тень для меня, что свет...
А сейчас и в очках совсем ничего не вижу.
Да и то не беда. Беда – это обездвижеть...
Ты бы сел поближе.
Ну видно там что-нибудь?
– Кажется, нет.
...
А сестра сестре пытается указать:
– Ты не думай сдаваться! Это твоя судьба!
И какая бы между вами ни шла борьба,
Нужно много попыток – ни раз, ни два...
Замирают слова.
Поднимают наверх глаза.
Кареглазые обе, чуткие, как вода.
– Может быть, и судьба. Но лодка к семи годам
Не разбилась о быт, но плавно идёт ко льдам.
А свернёт-не свернёт...
Видишь? Видишь её? Вон там!
– Что-то вижу. Да.
...
А другие в комнате ждут:
– Пусть не верит, а я не брал!
Пусть я хулиганил много, но никогда не крал.
Это он всё про деньги: «сделка», «кредит», «аврал»...
А я и без денег крут.
Смотрят в узоры звёздного полотна:
– Я не хочу загадывать наперёд...
Думаю, он найдёт и тогда поймёт,
Стыдно винить того, кто тебе не врёт.
Это его убьёт.
Вскакивают у сумрачного окна:
– Вон она! Вон она!
...
Кто созерцает, кто загадывает успех...
Каждый в своей строке небесного списка:
Этот повыше, этот довольно низко...
Но комета летит максимально близко
И видит их всех.
ПОСЛЕДНИЙ ВОЗДУХ
Возьми меня, саксофонист,
на свою планету.
Там объяснишь мне свою музыку
и где начинается звук.
Громкие твои чувства нас связали
нитями через столики
сумрачного кафе.
Кому бы ни была написана песня эта...
О ком ты молчал, но выдувал тоску...
Её больше нет – есть только мы трое:
ты, я и твой золотой саксофон.
Ещё сегодня я была другою.
День мой пережевала работа,
чёрная и не знающая побед.
Длинный безлюдный вечер
и молчаливый ужин.
Душный ветер в окно. Никакого сна.
Ты играешь трепетно свою душу.
Я наконец-то вижу себя живой.
Вижу свои руки, плечо, волосы...
Твой саксофон дарит вторую жизнь.
Эта любовь мне. Мне этот зов, счастье.
Через мгновение ты замолчишь. Снова
я постарею, рассыплюсь и всё заболит.
Ты набираешь воздух последний раз.
Есть ведь ещё секунда, звук, отдающий нежность.
В этот конечный миг, в обреченность его
возьми меня с собой,
саксофонист.
АВТОБУСВ детстве я, конечно, хотела стать взрослой.
И вот как это видела:
Я большая и могу сама сесть в автобус
(кажется, взрослость у меня равнялась свободе),
уехать куда захочу.
Или в троллейбус.
Представляла себе,
как еду одна куда-то,
смотрю в окно,
думаю о своих взрослых делах.
Я ждала, когда же придёт этот момент.
И вот я выросла.
Взрослее некуда.
Я езжу на автобусах и на троллейбусах,
на метро и на такси,
на поездах и на самолётах...
И в начале каждого пути,
когда я сажусь в кресло,
всегда хочу к маме.
Автор фото - Татьяна Скрундзь_________________________________________
Об авторе:
ВАРВАРА ЮШМАНОВАПоэт. Родилась в Братске. Окончила Ульяновский государственный университет по специальности "журналистика", Литературный институт им. А. М. Горького (семинар поэзии Игоря Волгина). Жила и работала в разных городах России. Публиковалась в журналах «Юность», «Кольцо А», «Нева», «Волга-XXI век», «День и ночь», «Дети Ра», поэтическом интернет-альманахе «45-я параллель», различных поэтических сборниках. Финалист Международного литературного Волошинского конкурса. Лауреат премии имени Риммы Казаковой «Начало». Автор книги стихотворений «Жизнь около» (2017, «Водолей»). Живет в Москве.
скачать dle 12.1
