ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Эля Погорелая. КРОМЕ ВЕТРА И ВОДЫ

Эля Погорелая. КРОМЕ ВЕТРА И ВОДЫ

Редактор: Сергей Баталов





Предисловие Сергея Баталова: когда критик становится критиком, все вокруг и воспринимают в первую очередь как критика, другие ипостаси при этом уходят несколько в тень. Но когда я читаю стихи Эли Погорелой, то  понимаю, что её поэтический талант как минимум не менее важен, чем талант критика. 



* * *

Шёл месяц март, и тот из нас, кого
мы через три недели хоронили,
ещё не знал о смерти ничего
и был по эту сторону,
в горниле
сияющем не плавился, в печи
не рассыпался прахом и над прахом
не воспарял; и в горестной ночи,
собравшись здесь, ещё не вопрошахомъ
клубящуюся паром пустоту
(сигнал потерян,
больше нет сигнала),
ни чёрную железную плиту:
откликнись, чтобы я тебя узнала, –
колеблющимся воздухом, толчком
подземным, дымным маревом над крышей…
Шёл месяц март, и тот из нас, о ком,
всё тише был,
всё выше плыл,
всё выше.



* * *

не вспомнить нипочём
ни сна
ни отголоска
а над твоим плечом
закатная полоска
алеет сквозь листву
как сквозь соцветье – завязь
и я тебя зову
зову
не дозываясь
пробившимся ключом
вдоль толщи аммонита
…по-над твоим плечом
из серого гранита.



* * *

только та же церковь белая
наклоняется к воде
только та же птица белая
бьёт крылами по воде
только те же крики чаячьи
отзываются в волнах
облака плывут, качаются
точно лодки на волнах
только тот же звон под куполом
сколок смальты голубой
те же голуби под куполом
никого теперь с тобой
возле илистого берега
что хранит твои следы
кроме облака и берега
кроме ветра и воды



* * *

В коридорах пахнет мелом.
Вслед за матом неумелым
пятиклассников щербатых
в класс врывается звонок,
гомон, смех и ругань,
ворох
сплетен и тетрадей, шорох
рюкзаков, подолов мятых,
спотыкающихся ног.

В коридорах пахнет потом –
и малиновым компотом
из трёхвёдерного бака
для столовой.
На углу
опоздавший к перекличке
по привычке ищет спички:
то ли съедет из барака,
то ли сядет на иглу –

это он узнает летом…
В коридорах пахнет светом.
Просквозит по кабинетам
беглый луч – и все молчат.
Опоздавший постучится,
промелькнёт и истончится…
Что зимой с тобой случится,
oh my sweet and summer child?



* * *

Только шум городов, что идёт стороной,
и гудки поездов за высокой стеной.
Только всполохи фар из ночной темноты,
только ты, только я, только я, только ты.
Только шелест дождя над твоей головой:
над твоей головой, над опавшей листвой,
над опавшей листвой,
над осенней травой –
над осенней травой над твоей головой.



* * *

А на одном краю – тот самый месяц,
который, помнишь, в обруче мороза
над белой кристаллической равниной,
а нынче – над окраиной Москвы:
резьбой многоэтажек,
проводами,
вонзившимися в небо, облаками,
лежащими на сгорбившихся крышах,
дворами без сугробов и травы.
А на другом краю – твоя могила,
под белой липой,
нет, под голубою
притихшей елью – там стрекочут белки
и маются в июне соловьи.
Вокруг кресты, планеты, звёзды, стрелки.
И ветки ели с тёмною резьбою
ложатся, будто женские ладони,
на плечи одинокие твои.



* * *

Я-то знаю, как зовут звезду,
но в снегу надгробья не найду.
Снег идёт четвёртый день, и хлопья
падают на тёмные надгробья,
заметают плечи и крестцы,
и стоят, как будто близнецы,
в невесомом сумеречном свете
все твои невольные соседи –
в полушубках, шалях, башлыках
на запавших траурных висках…
Я-то знаю, как зовут звезду.
Как звезда в кладбищенском саду
из-под снега, из-под льда и снега
тем, кто ищет долгого ночлега,
раздаёт последний синий свет,
прорезает сумеречный след.
…А тебя на свете больше нет.
А тебя на свете больше нет.



* * *

здесь нет тебя
и всё же ты повсюду
в промозглых нагоняющих простуду
вечерних сквозняках в земле в золе
в сырой листве на лобовом стекле
здесь нет тебя
и всё же ты везде
расходишься кругами по воде
подсвеченной случайными огнями
мелькаешь укороченными днями
то в золоте бульваров
то в сребре
дождя то в детских криках во дворе
вновь как тогда подходят холода
здесь нет тебя
но как же нет когда
под фонарём сквозит и ветвь сухая
колеблется от частого дыханья
и надо мной 
за мной 
передо мной
звучит твой прежний голос неземной



* * *

снова прийти ни с чем
снова уйти – куда? –
нынче я старше чем
был ты в тот год когда
с шумом глухим легли
в сумраке голубом
комья сырой земли
над побелевшим лбом
прошлое не соврёт
старой любви гонец
будет и мой черёд
будет и мой венец
выцветшее тряпьё
ляжет под образа
смерть придёт
у неё
будут твои глаза

*  *  *

  И тогда они наконец приходят…
         И. Ермакова

…а когда на четырёхметровой
кухне от бессилья заскулишь:
мол, опять перемывать по новой,
мол, болеет, а туда же – ишь,
весь в отца, до ночи колобродит,
нет ни сил, ни ласки-доброты… –
вот тогда они к тебе приходят,
раздвигают высохшие рты,
у стены на корточках садятся –
прах из позаброшенных могил:
– Что ж ты, внучка, выросла за цаца,
пьёшь и спишь – и не хватает сил?
В тишине ночной многоголовой
не жалей, не плачь, не кипиши.
А мальчишка у тебя фартовый,
Мы б в таком не чаяли души…
И вплывает месяц из тумана
В тесные панельные углы.
Чёрные отроги Джезказгана.
Ледяные зори Джелгалы. 







_________________________________________

Об авторе: ЕЛЕНА ПОГОРЕЛАЯ

Поэт, литературный критик, учитель русского языка и литературы, редактор журнала «Вопросы литературы». Родилась в 1987 году в г. Заречный Пензенской области. Лауреат премии «Дебют» в номинации «Эссеистика» (2013) и Волошинской премии в номинации «Поэзия» (2010). Как поэт публиковалась в журналах «Октябрь», «Звезда». Автор сборника стихов «Медные спицы» и биографии Черубины де Габриак «Неверная комета» в серии ЖЗЛ.  Живет в Московской области.
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 042
Опубликовано 31 мар 2023

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ