ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Арсений Гончуков. НАША ТЕМНАЯ ВАНЕССА

Арсений Гончуков. НАША ТЕМНАЯ ВАНЕССА

Колонка Арсения Гончукова
(все статьи)

Монолог Лолиты — это речь в защиту дьявола



Я начал читать «Мою темную Ванессу» Кейт Рассел, стал делать закладки, попытался отмечать цитаты, записывать по ходу идеи, но очень скоро понял, что это бесполезно... Я в юности так читал Достоевского (а схожесть стиля есть, безусловно), когда хочется подчеркнуть буквально все — и портил книги. Такой странный эффект возникает, когда книга эмоционально перенасыщена, когда она бьет тебя током на каждой странице. Я дочитал Ванессу и не мог сказать ни слова. Настолько повествование меня вытрясло. Я захлопнул книгу и сказал, что этот роман — буря. Хотя он написан без сентиментальности и беллетристической повествовательной скорости. Прошло пару недель и я могу сказать что-то рациональное. Безуспешно, но я попытаюсь.

Кстати. Про эмоциональный стиль, насыщенность, стилистику романа мои ощущения мне кажутся объективными. Такие книги рождаются, когда автор пишет, отдирая лист за листом с собственных костей и мышц. Хотя Рассел писала этот текст восемнадцать (!) лет, что по нынешним быстрым временам страшно много. А еще она профессиональный литератор, учившийся писать в лучших Университетах Америки. И ее профессиональный уровень, и обжигающий стиль, и сверхактуальная тема — вся эта смесь для меня даже парадоксальна.
А еще меня попросили, напиши что-нибудь про прочитанную книгу, ведь сейчас говорят, что и «Лолита» набоковская — про любовь. Я совсем не спорщик и в перепалках участвую редко. Но конечно же «Лолита» для меня это не про любовь. Или скорее про любовь дьявольскую. Это мое субъективное ощущение, хотите, считайте иначе, в конце концов, уверен, Набоков был умней всех нас вместе взятых, мудрее, искуснее. Он описал любовь Гумберта Гумберта, но одной любовью «дело» «Лолиты» не ограничивается. Вот что я написал про роман Набокова по следам увиденной дискуссии у себя в блоге:

Гений Набокова живописал нам действительно любовь, любовь Гумберта к девочке, и она глубокая, сильная, мощная, захватившая все его существо. Но есть одно затмевающее небеса чёрным дымом обстоятельство, оно в том, что Гумберт чудовище, насильник и монстр, а любовь его разрушительна, она ломает жизнь человека, сжигает эту жизнь в топке своей страсти. Это жизнь девочки. 

В том и дьявольская хитрость романа Набокова, который встаёт в этом романе над моралью, и с нечеловеческой достоверностью описывает любовь беса. Несмотря на всю свою изощренность Гумберт в финале духовно ничтожен, его почти жалко. И я только одно всегда подвергал сомнению в достоверности, главную сцену романа, где он стоит над летним городом и вдруг понимает, что он лишил человека детства, лучшего времени жизни. У меня, когда я вспоминаю эту сцену, мурашки по затылку. Но я сомневаюсь, что Гумберт был способен это понять. 

В остальном да. Если вас любил тиран, которого даже можно было жалеть по причине его зависимости, но с которым нельзя было оставаться ни на минуту, вы поймете, о чем я. И да, надеюсь вы были тогда взрослым человеком. 
Возвращаясь к вопросу любви, думаете, Сатана не любит людей? Ещё как любит. Кто он без них. Но любит дьявол человека не бескорыстно, не изначальной бесконечной божественной любовью, а любит зачем-то. Затем, чтобы совратить, подмять под себя, и — похитить душу. Набоков показал это блестяще.

«Темная Ванесса» — это монолог, песнь, вопль Лолиты, растоптанной, задушенной, мучимой, разрезаемой на куски каждую страницу этого пыточного романа (который так совсем не выглядит и читается в лет, за два вечера). «Темная Ванесса» может быть даже приложением к «Лолите» Набокова (хотя не продолжением). Это именно другой голос, не Гумберта, это страдания и загубленная жизнь девочки. Когда погружаешься в роман, перестаешь это понимать, что где-то есть нормальная жизнь, что все это — не норма. И это я бы отнес даже к минусу романа, в этом смысле он беспросветный, внутри него начинаешь терять ориентиры.

При этом самое парадоксальное и блестяще выраженное в романе как раз то, что, вы не поверите, Ванесса до последних страниц своего губителя, манипулятора, педофила и извращенца — защищает. Выступает его адвокатом. Просто потому что его любовь это все, что у нее есть. Это ее история, ее детство и страсть, ведь ее загубленная жизнь — единственное, что у нее есть. А жизнь у нас одна и количество попыток ограничено. 

Каждая жертва защищает свою травму, потому что травма не отнимает, но — присваивает часть ее личности, истории, жизни. Похожим образом работает Стокгольмский синдром. Даже маньяк, который мучает тебя десятилетиями, становится в итоге близком человеком. Это известно. И это самое страшное. Ведь он же любил, он страдал, он тоже был с тобой в одной упряжке опасности. Вы вместе с ним бежали от него, или — в него, в его темную пучину порока. «Темной» — это он назвал ее, простая талантливая пятнадцатилетняя пишущая стихи девочка не хотела становиться никакой «темной» Ванессой. И это совместное житие в травме смешивает карты, путает нити, но главное — после таких признаний самой себе жертва гибнет для исправления окончательно, отрезая себя путь наверх, к воздуху, ну или делая его до невозможности трудным.

Я специально написал это сейчас откровенно и просто, чтобы самому не утонуть в сложной казуистике внутреннего диалога Ванессы, из которого состоит роман. Ведь все просто. Насилие это просто. Только потом оно обрастает мириадом болей, страданий и микротравм. Как загноившаяся рана становится живительным бульоном для бактерий.




Самое страшное для меня в романе то, что действительно талантливая девочка, яркая, интересная, с большим интеллектуальным потенциалом, в итоге в жизни оказывается мрачной неудачницей, пьющей, работающей на самой простой и низкооплачиваемой работе, у нее не складываются элементарные отношения, у нее нет ни хобби, ни подруг. И даже в возмездие она не верит. Жизнь ее разбита, сломана. И вот, да, мы наглядно видим растоптанную педофилом судьбу. (Снова ловлю себя на ощущении, что выражаюсь слишком плакатно). Но кажется, эта иллюстрация жизни бывшей Лолиты — лучше, чем у Набокова, во всяком случае для нашего времени, назидательнее, что ли, чем просто земная беременная Лолита с мужем, который больше подходит ей интеллектуально и социально, чем даже не слишком высокого полета птица по имени Гумберт.

То есть помимо того, что Ванесса на каждой странице романа вместе с обличением выдвигает доводы оправдания и защиты своего мучителя Стрейна и их любви (это и есть внутренний диалог романа), она наглядно, в настоящем времени, несчастна, надломлена, больна. Небезнадежно, в финале романа мы оставляем ее как будто на пороге новой жизни, но все-таки.

Идеально показано в романе то, что это — механизм. Сложный механизм «работы» с жертвой: не просто взять в заложники, запугать, принудить. А годами «любить», давать иллюзию «выбора» (ты сама хотела со мной секса! ты меня совратила!), учить этой порочной жизни вне закона, внушать высокие идеалы вместе с тем, чтобы толкать девочку к похоти и отвращению. Кстати, хороший маркер, ведь по большей части Ванессе крайне неприятен секс с ее «любимым», так что о любви говорить здесь нужно, простите, с осторожностью. Ее рвет от секса с ним прямо во время секса. Как вам такая иллюстрация?
(Прошу прощения за ремарку. Но у меня ощущение, что написав все это, я не написал ни слова о том, о чем хочу сказать об этом романе. Наверное, не нужно было пытаться. Но раз начал, закончу.)

Роман «Моя темная Ванесса» — очень неровный и слишком эмоциональный разговор о страшном, это погружение в травму, но оно очень и очень широкое по своей оптике. Сознание Ванессы эмоционально «разогнано» до предела, ее восприятие многовекторно и сложно, она как паук с несколькими глазами видит слишком многое и сама не понимает, что она, где она, что ей делать, как поступать. Вместе с ней рационально ее не могу до конца понять и я, читатель. Кроме того, что она глубоко несчастна. И — отравлена.

Отравлена — вот это слово. Я нашел его.

Скажу две вещи в финале. Первая. Рассел заслужила себе место в истории литературы и в Раю уже тем, что не манифестируя, без аналитичности и публицистики, записала и гениально сыграла для читателя сложное сознание глубоко, если не смертельно, травмированной несчастной девочки. Которую нужно срочно спасать. Но сделать это будет крайне сложно. Потому что весь мир, который хочет наказать ее любимого педофила, для нее и ее любви (или «любви», не важно) — враг. Вот и думай, что делать. Как ее спасать.

И последнее. Описанное в «Ванессе» сложное чувство глубокой и роковой любви к тому, кто на самом деле является преступником (по отношению к тебе, а ты — его жертвой) напоминает мне именно — отравление. Знаете, когда в очень вкусно пахнущий рулет из жареного бекона заворачивают сильнейший яд и у собаки нет шансов. Представьте такое. Огромная всепоглощающая светлая высокая нежная жертвенная и сжигающая душу любовь. Огромный шар, доходящий до неба и напитывающий каждую клеточку хрупкой девочки, напитывающий — всю ее силу. Любовь как жизнь, как высший смысл, как Бог. Только внутри этого шара, в самой серединке — страшный яд, рыболовный крючок со скрытым жалом.

Ты хочешь любить, ты рожден, чтобы любить, ты бросаешься и — глотаешь наживку. И падаешь в огненный котел страстей и неизмеримых мучений. Я не знаю, что такого человека может утешить, что его может спасти.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
638
Опубликовано 15 май 2021

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ