Редактор: Евгения Скирда
(Сказка о любви 16+)
Действующие лица:НЮРКА – 14 лет;
КРИСТЯ – 14 лет;
ЗИМА – парень, около 30 лет.
Один маленький северный город пополам разрубает речка, а люди сшивают его обратно – строят новый мост. Будет мост на широких бетонных сваях через грязную слабую речку. Поедут машины из Центра к заводам в Зареку и обратно, и не надо будет больше по старому мосту в объезд. А пока – большая стройка, и даже с берега видны искры сварки. Не смотри – ослепнешь.До заводов далеко. Берег реки со стороны Зареки обрывистый, сложно спускаться, легко – кубарем в воду, в тину. Этим обрывом к реке кончается огромный пустырь. Странно, что люди тут ничего не строят. По другую сторону реки – многоэтажки, дворы, железные двери подъездов, набережная, вся закатанная в гранит, а по эту ничего. Километра через три только начинаются деревянные дома и заводские трубы. Трава и сор прорастают сквозь линию рельс – здесь раньше ходили грузовые поезда. Почерневшая стоит старая будка стрелочника. Она, говорят, когда-то вспыхнула сама по себе посреди ночи и горела два дня, а никто к ней подойти не мог. Еще на пустыре стоят заброшенные гаражи, осыпаются, разваливаются год за годом. Но колея к ним так и не заросла. Если идешь по ней, смотри под ноги – там открытый люк, а из него глаза смотрят черные. Иногда там плачет кто-то – надо тогда плюнуть в люк и бежать. Тогда замолчит.Замолчи, замолчи, замолчи…В развалинах гаражей выросли деревья. Ветки легли на бетонные стены, стены трескаются и крошатся от тяжести. Тут целый лес вырос ни с того ни с сего, на мертвой земле, а кругом только трава сухая. И приходят сюда ночевать собаки облезлые, которых стая погнала. Они любят паштет из свиной шкурки за двадцать четыре рубля. Бетон гаражей всегда теплый, как собачьи уши и языки. Горячий иногда. Приятно по теплой бетонной крыше ходить босиком. Приятно просто лечь и смотреть в небо. Нет ничего, не было ничего, только небо.А кругом май.КАРТИНА 1Хорошо знаю эти места, ясно вижу, и собаки меня не трогают. На уцелевший блок гаражей легко можно влезть, подтянуться руками по железным скобам. Можно пройти по крышам – как по бетонной дороге – сквозь лес. В конце дороги тупик – куполом смыкаются ветки над последним гаражом, а впереди видно стройку и речку, сразу всю, и если расслабить взгляд... В тупике брошен старый матрас, расстелены одеяла. Бетон разрисован яркими красками, а на веточках привязаны ленты, нитки, бантики. Ничего там не трогал. Только смотрел. В тупике, под куполом веток, на крыше гаража – Нюркин сад. Красота. Он весь мне виден и Нюркин профиль, а вторую я не знаю. Нужно быть очень тихим, чтобы не напугать. Нужно дышать очень тихо. Это – маленькое, теплое – под рукавом царапает руку, щекотно и больно, прячу его поглубже.НЮРКА сидит на матрасе. Перед ней – гранат. Она нюхает свои пальцы, вытирает о юбку, и только потом гранат пополам ломает. Над ее головой, на ветке, сушатся колготки. ВТОРАЯ сидит на одеяле, скрестив ноги. Поверх школьной формы – спортивные куртки. Вторая вытаскивает из нескольких помятых пачек сигареты, раскладывает перед собой, пересчитывает.НЮРКА. Пропал наш сад.
(пауза) Ходит тут кто-то чужой, короче, выкинула сегодня банку от пива. Раздавленную… Знаешь, давят так? Ставят и ногой сверху – бах!.. Я вот сколько сюда ходила одна поплакать, никогда никого. А потом тебя позвала, мы тут разукрасили – и сразу набежали. На красоту… Или что плиты теплые – греются, может? Сад… А Щедрина как смеялась надо мной – «по помойкам ходишь, оборванка?» - а сама-то… Я так ей и плюнула в запеканку в столовке, жалко тебя не было. А у нас матрас, и солнце тут над речкой. Вчера закат был цветом прямо как… Медовуха бабкина. Узнал теперь кто-то про наше место, ниче не спрячешь, даже сад… А прямо жить здесь можно, да?
(пауза) Спит, говоришь, Артем? И ночью спал? И не боится?.. Фига се брат у тебя везучий – его даже не задело, хотя он прям там был, на втором этаже…
(слизывает с ладони сок) Кислый гранат, блин. Обманула тётя Лена… Но с другой стороны – они учиться неделю точно не будут теперь. Или больше… Траур, все дела. Попробуй все равно? Кристя, возьми гранат?
Нюрка с хрустом ломает половинку граната на две части.НЮРКА. Шея так болит. Защемила.
(пауза) Этот пацан, он с вашего двора же?
КРИСТЯ. Да.
НЮРКА. И чего он?.. Ешь, давай гранат.
КРИСТЯ.
(складывает сигареты в одну пачку) Десять. Две с ментолом. На пять дней, получается. Можно курить одну перед уроками и одну после.
НЮРКА. Мне дай одну.
КРИСТЯ. А тебя тошнить не будет, как в тот раз?
НЮРКА. Ну дай, ну, пожалуйста? Листовки пойду расклеивать – так обзаведусь деньгами, куплю свои.
(пауза) Страшный он?
Пауза КРИСТЯ. Да нет. Нормальный. Собачка у него Жуля – болонка, с помойки любит есть, усы у нее желтые. Артём с ним разговаривал иногда во дворе. Я фотки видела, что там было. Там он сначала охранника застрелил, а потом по коридорам… Там как после взрыва все, и дети лежат в углу еще. Они из началки были. Учительница Артёма любимая еще. А куда ты смотришь? Ты после математики не устала? Я устала.
НЮРКА. С реки теплом тянет.
Пауза. Они гранат едят молча, морщатся – кислый.КРИСТЯ. Раз, два, три…
НЮРКА. Кристя, не смотри на сварку.
Молчание.НЮРКА. Покажи фотки.
КРИСТЯ. У меня нету, Артем только со своего телефона показал. Их скидывать нельзя, сказал.
НЮРКА. Там прям кровь?
Кристя молчит. НЮРКА. А чё еще говорил?
КРИСТЯ. Ничего не говорил… День майский, черёмухой пахнет, сказал. Мама теперь боится сильно за него. И меня на улицу отпускать не хочет. Черемухой пахнет – он почему-то так сказал.
НЮРКА. Так правда пахнет.
(пауза) Песня классная есть про это, там тоже в школе стреляют…. Только он на нее от фильма одного вдохновился, я хотела посмотреть…
(пауза) А если у нас в школе так?
КРИСТЯ. Надо тогда сразу из окна прыгать.
НЮРКА. Шею сломаешь.
КРИСТЯ. Надо группироваться.
(пауза) А вот… ты зря скалолазание бросила. Столько нового без тебя происходит. Ужас. Вот на сборы на той неделе поехали, а на обратной дороге автобус сломался. Ночью там морозились на трассе часов пять, еще косулю сбитую видели. Очень круто было.
Пауза. Нюрка подносит к лицу свои пальцы, ладони – нюхает. КРИСТЯ. Меня на дачу увезут опять на выходных.
(помолчала) У нас там гнездо у ласточки какой-то на чердаке… Из него птенцы вываливаются, лысые… Жалко так. Папа говорит подбирать их в ведро. Комочки такие мокрые лежат в траве. И вот непонятно как их подбирать: в руку взять противно, а за лапку страшно – оторвется. Ты ласточков любишь?
НЮРКА. У вас дача богатая. У нас тоже когда-то была. Бабкина дача.
КРИСТЯ. Ты любишь ласточек или не очень?
НЮРКА. Я их не видела.
КРИСТЯ. Да-а? Привезти может одного ласточку, выходим? Будет жить у нас в саду.
Пауза.КРИСТЯ. Вишня мало цветет. Надо белых ленточек еще.
НЮРКА. Белые на яблоне цветы.
КРИСТЯ. Можно из гофрированной бумаги. Она сильно дорогая?
НЮРКА. А здесь ведь жить можно, да? Можно в саду прямо жить, как думаешь?
КРИСТЯ. Здесь красиво, только собак ходит много. Ну, можно, наверное, жить. А почему ты не районе у себя сад решила делать, у вас там тоже заброшек и помоек много?
Пауза.КРИСТЯ. Я плохие вопросы задаю? Со мной из-за этого общаться в классе не очень хотят? Папа посоветовал задавать закрытые вопросы. Где только «да» или «нет» можно сказать. Ты боишься собак?
НЮРКА. Тут просто к реке ближе.
КРИСТЯ. Я думаю, мне еще нужно научиться шутить смешно. Чтобы в меня влюблялись.
Пауза.КРИСТЯ. Мне папины шутки нравятся, он умеет рассказывать анекдоты, а те приколы, которые ты скидываешь, я не все понимаю.
(пауза) Вот у того парня был бы сад… Там полиция его, ОМОН – сразу в голову…
(пауза) А как думаешь… Влад. То, что я ему рисунок подарила, портрет – он понял, что… я его люблю? Он не заметит, что там помялось? У меня руки вспотели, и листочек помялся немного.
НЮРКА. Да мудак он. Ему Щедрина в туалете отсосала, чё его любить... Я вот никакого пацана не люблю. Это вообще всё…
(пауза) Тут потеплеет, купаться можно ходить.
КРИСТЯ. Здесь нельзя купаться – даже рыба кверху животом.
(пауза) А если на человека много-много смотреть незаметно и говорить про себя «я тебя люблю», он поймет потом?
Пауза.НЮРКА. Вот экзамены сдадим через неделю. Потом два года и всё. Я тогда потом хочу на капитана пойти учиться.
КРИСТЯ. Мама говорит, девок не берут в капитаны.
НЮРКА. Берут, уже разрешили!..
КРИСТЯ. Ты же глубины не можешь…
НЮРКА. …И шахтерами разрешили, и в капитаны!
КРИСТЯ. …Ты рассказывала, как в детстве в пруду…
НЮРКА. На ледокол хочу на атомный! От бабки подальше… На экскурсии мы были на ледоколе в Новороссе. Там у капитана самая большая каюта, но кровать тоже узкая. Как у всех, как у матросов. Я штурвал крутила на мостике… Это с мамой еще, я роста была маленького, с табуретки только… Стану капитаном, навигацию выучу, и пусть потом утрется бабка, и сука Щедрина.
(пауза) Думала к цыганам уйти. Дак это не далеко получается – через дорогу. Они же не правильные, на районе у нас живут, не кочуют.
Молчат.КРИСТЯ. Надо пересчитать сбережения.
Кристя достает из внутреннего кармана куртки кошелечек, в кошелечке деньги.Десятки, пятидесятки и сотки бумажками, звенит мелочь.НЮРКА. А вот ты контроши боялась по матану.
КРИСТЯ. Семьсот шестьдесят четыре рубля уже целых. Еще покопить или гулять будем?
НЮРКА. Ты забоялась, я помню.
КРИСТЯ. Не боялась, я же у тебя списала. Хотя у тебя все неправильно было. А за английский ты зато боишься, а я учила.
НЮРКА. Ниче не боюсь! Ты зато зассала в будку зайти горелую!
КРИСТЯ. Если бы у нас стреляли – ты тоже бы боялась. Кричала бы, как все
НЮРКА. Это ты собак боишься! И ментов, когда на крышу лазили, и бабки моей, когда она проматерилась на нас на той неделе!.. и еще водку пробовать боялась, а я – прям с горла пила!
КРИСТЯ. Опять плачет. Здесь даже слышно.
Пауза. Слушают... Проносит ветер скулеж над гаражами и обратно уносит к реке. Что-то падает в воду. Оборачиваются.КРИСТЯ. Раз… два… три… Замолчало
. (пауза) Домой надо уже идти.
НЮРКА. Да рано еще.
КРИСТЯ. Маме к девяти обещала. Еще автобуса ждать.
Пауза.
НЮРКА. Меня с утра бабка будила… А мне сон снился… Красивый какой-то. Там платье у меня с цветами, волосы заплетает мама, и немного больно... Тут, зараза, бабка вдруг трясет за плечо: Аня вставай, приехал, вставай, приехал… Сильно трясет, противно, ага… И на всю хату пахнет яйцами. Горелыми… А мне никуда не надо, нам же к третьему только, я хотела дальше сон. Ногой ей двинула случайно в живот. Она аж пополам согнулась. Ушла обиделась. Не даст, наверное, денег на бумагу для цветов.
Молчание.КРИСТЯ. У тебя отец, что ли, приехал?..
НЮРКА. Ну, посиди еще, чё ты.
КРИСТЯ. Автобус посрем.
НЮРКА. Чё тебе, жалко?
КРИСТЯ. Темнеет.
НЮРКА. Там вон стройка еще не свернулась даже. Булку с яйцом хочешь? У меня есть две. Ну, покурим, давай?
Пауза. Кристя протягивает Нюрке сигарету. Сама тоже закуривает.КРИСТЯ. Так он поймет или нет, если долго смотреть?
(пауза) Страшно, что вот так вот убивают прямо. Как в кино.
НЮРКА. Мы не умрем никогда.
(помолчала) Гранат, жалко, кислый… Мне не страшно.
КРИСТЯ. Врешь.
НЮРКА. Мне ничё не страшно.
Взывает грохотом стройка, даже уши закладывает от такого шума. Молчат, курят, давятся и стараются не кашлять. Нюрка пятна красные с рук оттирает, и с куртки – палец слюнявит и трет. Кристя тушит сигарету, выбрасывает вниз с крыши. Смолкает грохот.КРИСТЯ. Нюрк… Можешь к нам пойти, если хочешь. У нас раскладушка. Я сейчас позвоню, спрошу у мамы.
НЮРКА. А я здесь ночую.
Пауза.КРИСТЯ. Я свою кровать тебе уступлю.
НЮРКА. Я из дома ушла.
КРИСТЯ. Да я уступлю свою.
НЮРКА. Дождя не будет… Я смотрела. У вас найдут сразу. Здесь не найдут.
Пауза.КРИСТЯ. Забоишься.
НЮРКА. Ничё не боюсь сказала, слышишь!
Кристя ей не поверила.КРИСТЯ. Пошли давай.
НЮРКА. Может шмотки еще свои подаришь, а?
(пауза) «Чё ты ходишь непонятно где, с этой своей, которая с деревянных домов, где цыгане наркоту делают»…
КРИСТЯ. Мама не так говорила. Ты маме нравишься.
НЮРКА. И еще, что я одета как эта
. Я все слышала.
(пауза) Мой сад. Хочу и ночую. Она сама у тебя как эта тоже… Передай. Иди, вон, автобус уже едет, отсюда видно. Беги, че сидишь?
КРИСТЯ. Ты зачем про маму? Ты зачем, а?
Нюрка не отвечает.КРИСТЯ. Все равно забоишься темноты и домой пойдешь.
Кристя встает, подбирает рюкзак, застегивает крутку. КРИСТЯ. Нюр… А дашь булочку одну?
Пауза. Нюрка достает из своей сумки завернутую в салфетку булочку, отдает Кристе. Та стоит, не уходит, хмурится, на Нюрку смотрит. Сигареты достает, бросает Нюрке пачку. НЮРКА. Спасибо.
Пауза.КРИСТЯ. Пока.
НЮРКА. Пока-пока. Завтра придешь?
КРИСТЯ. Приду.
Кристя убегает по гаражам из сада, спускается по скобам вниз. Нюрка слушает еще, как она запинается обо что-то, ругается, роняет рюкзак, бежит снова. Потом уже не слышно. КАРТИНА 2Ничего не слышно, только ветер. Нюрка ест гранат, рот ладонью вытирает. Вдруг плачет снова. Сильно плачет, жалобно, не как человек, и не как собака даже. Нюрка зажмуривается.НЮРКА. (тихо) Замолчи, замолчи, замолчи… День майский, черемуха…
Замолчи, замолчи… Нюрка сидит тихо. Нюрка кусает гранат зубами – чтобы не бояться. НЮРКА. Чё, напугать решила? Да? А не страшно! Это ты, Кристя, ага, выходи! Автобус пропустила!
Мешают цветы бумажные, так что ЗИМА отодвигает ветку и смотрит на Нюрку снизу, задрав голову. На нем потрепанная куртка с каким-то нашивками, как у летчика или моряка, большая, совcем ему не по размеру. А еще у него странно красивое, чистое лицо и красные руки.ЗИМА. Извините…
Нюрка молчит.ЗИМА. Извините… Испугались?
НЮРКА. Нет.
ЗИМА. Извините.
НЮРКА. Ты чего?.. У меня денег нет. Я не одна тут… у меня пацаны. Они придут сейчас… за мной!
ЗИМА. Я хотел вам не мешать.
НЮРКА. Ты этот, что ли, да?.. Не надо мне показывать. Сейчас пацаны придут. Уходите, пожалуйста.
ЗИМА. У вас красиво. Да. Я хотел вам не мешать. Я на заводе… На заводе работаю – там…
Пауза.НЮРКА. А с руками что? Ты – бить пришел?
ЗИМА. С руками – нет… С руками – раздражение это... На дерево.
НЮРКА. Уходите, пожалуйста. Подумала – там крысы, это… А завод далеко! Иди, пожалуйста.
ЗИМА. Я хотел… Я хотел – а что вы тут?
НЮРКА. Сад. Видишь – яблони и вишни?
Кругом только облезлые деревья, только ленточки на ветках.ЗИМА. Вижу.
Пауза. НЮРКА. У меня отец – он, если что тебя…
ЗИМА. Бабушку… Бабушку бить очень плохо.
Пауза.НЮРКА. Я не била.
ЗИМА. Котёночек не нужен вам?
Молчание.НЮРКА. У тебя котенок, что ли?
ЗИМА. Под рукавом, тут. Взял вчера. Корма нет. Сдохнет…
НЮРКА. Давно родился? Как зовут?
ЗИМА. Я – Зима. Мне двадцать шесть будет…
НЮРКА. Не, котенка как зовут?
ЗИМА. А… Не знаю. А надо?
Пауза. ЗИМА. Это на заводе, там… У него померли от внутриутробной инфекции братья и сестры все, мне сказали. Этот, сказали, тоже сдохнет. Я сказал – ладно.
НЮРКА. Что за имя такое – Зима?
ЗИМА. Такое просто... Дима.
НЮРКА. А почему – Зима?
ЗИМА. Дочка так… Дочка так не выговаривала, называла: Зи-ма, мой Зи-ма.
Молчат. Зима смотрит на свои руки. Потом осторожно вытаскивает – живого, теплого – из рукава. Живой котенок, маленький, из-под шерстки видно розовую нежную кожу. НЮРКА. Ладно. Поднимайся. По скобам лезь наверх.
ЗИМА. Подержите тогда.
Нюрка быстро стягивает с ветки колготки, прячет под матрас. Зима протягивает ей котенка, Нюрка берет его на руки ласково, как ребенка, и не смотрит больше на Зиму. Поднимаюсь по скобам. Сад – атласные ленточки на ветках, серебряный колокольчик. Звенит. Не куда деться, поломать страшно, испачкать. Зима старается сесть на самый краешек пледа. Сидят молча.НЮРКА. Паллеты там есть, мы их с завода утащили, а за нами охранник с собакой... Мы прям через забор. Через колючку… Кристя плакала, хотя не было нам ничё. Подтаскивай, садись. Я – Нюрка.
ЗИМА. Да.
Пауза.НЮРКА. У него глазика нет.
ЗИМА. А братья и сестры вообще померли. Он хороший, славный… Хороший, когда не кочевряжется.
Пауза.ЗИМА. Зачем вы из дома сбежали?
НЮРКА. Так. Захотела.
ЗИМА. Тут вы… Тут вы что делаете?
НЮРКА. Говорю – сад.
(пауза) Приходим после школы, сидим. Ничего не делаем.
ЗИМА. А.
(пауза) Думал, что… Что сейчас в интернете все девочки отдыхают. Видео там всякие… под музыку всякие.
НЮРКА. У меня телефон старый, бабкин. Камера плохая. И вай-фая дома нет, мобильный интернет только, ловит слабо.
ЗИМА. Про что вы тут плакать приходили?
Нюрка от котенка отвлекается, смотрит на него.НЮРКА. А ты чё, всё подслушал прямо? Ты слушал всё стоял? Ты зачем?
Зима молчит.НЮРКА. А на заводе ты – что? Ты, наверное, инженер?
ЗИМА. Да.
Пауза.ЗИМА. Можно я еще посижу?
НЮРКА. Сиди. Гранат хочешь или сигарету?
Зима смеется.НЮРКА. Че?
ЗИМА. Давно не ел гранат.
НЮРКА. Слышал там, как плакало?
ЗИМА. Нет. Кто?
НЮРКА. Да кто его знает. Там, в люке старом, под землей, плачет иногда, противно так, не жалобно.
(пауза) И как тебе… на заводе? У меня бабка тоже всю жизнь на заводе. Ей нравилось.
ЗИМА. Люди… добрые есть. Иногда.
НЮРКА. Она инженер, чертежи всяких деталей делала. Только не на этом. На старом, который со стороны Центра. Бизнесмены снесли и теперь парковку построили. Я, когда бабке помогаю на рынок ходить, мы всегда, когда обратно идем, останавливаемся. Она плюет в парковку и меня заставляет. Позорно немного. Но я один раз в бэху попала зато. А ты зачем со мной на вы?
ЗИМА. Не знаю. Вежливо… с незнакомыми с девушками. Я немного… Я немного растерялся.
(улыбается) В деревяшках… в деревяшках живешь?
НЮРКА. Ну.
Нюрка задумалась, застегнула куртку.ЗИМА. Тут места плохие. Видишь, там? Искры от сварки в воду падают – не гаснут. Плывут. Левее, туда… Туда смотри.
Молчат, долго смотрят на реку.
Опускаются тени медленно, набирают деревья и старая колея холодной мглы, не майской совсем. Стройка останавливается, остается только нового моста скелет. Нюрка вдруг морщится, трет шею.НЮРКА. Бли-ин. Больно – нерв, сволота…
ЗИМА. Ты котенка спрячь под куртку. Обморозится.
НЮРКА. Где твоя дочка?
ЗИМА. С мамочкой… мамой своей.
НЮРКА. Любишь ее?
ЗИМА. Давно не видел.
НЮРКА. Давай курить будем. Мне Кристя сигареты подарила.
ЗИМА. Она подружка твоя?
НЮРКА. Да. Так… вместе в школе ходим. Хорошая так-то. Только она меня на скалолазании с земли страховала, а потом уронила. Прямо с высоты я полетела, метров пять, и головой ударилась сильно. Иногда болит теперь.
(пауза) Мама у нее такая себе, противная… Не могу у них есть – она всегда сидит и смотрит, как жую. Паук такой… А папа хороший, тихий. Он за меня платил за скалолазание, потому что у нас денег не было, пока отца не было. Я поэтому бросила, а не потому что Кристя меня уронила, это я ей только так сказала. Стремно это, не могу.
(пауза) Заснул котеночек.
ЗИМА. Она красивая. И ты.
Пауза.ЗИМА. Я не это… Не правильно. Я – ничего. Надо было с ней… С Кристей тебе идти.
(пауза) Я сюда часто ходил, еще до вас... еще до вас, раньше. Тут хорошо. Глаз расслабить если, река становится как море, все заливает собой, и нету уже ничего, ни зареки, ни завода, ни хрущевок… Видишь? Смотрел, думал может заберет. Забери меня, думал, надоело все…
(смеется, пауза) Это так… Тебе со мной, наверное, страшно.
НЮРКА. Ого. Я такое тоже один раз думала.
Пауза.НЮРКА. Мне не страшно совсем. А ты где живешь?
Зима молчит.НЮРКА. У тебя девушка есть?
Зима молчит.НЮРКА. А я вот не люблю никого. Ненавижу любовь.
Зима молчит.НЮРКА. Я любила бабкиного друга, дядю Виталю. У него такие сигареты – Джарум. С гвоздикой… Он на крыльце у нас курил, так они пощелкивают, трещат, если их курить. И бабка его еще просила чердак чинить, он снял тогда рубашку – там такие волоски на груди… все серебряные. У него еще спина острая, и как будто крылья…
(пауза) Он просто на Боярского похож. А я в пять лет была влюблена в Боярского, только сначала почему-то думала, что он мой дедушка… Ну, я там запуталась. Короче, это из детства, не знаю, сон еще был какой-то… Но это я дядю Виталю любила два года назад. Хотела поцеловать его, он не женат был… Ну, не вышло.
Пауза.ЗИМА. Ты бы лучше надела… колготки. Холодно.
НЮРКА. А ты зачем тут ходишь? Стоял, слушал еще такой…
(пауза) Где ты живешь?
ЗИМА. Здесь, недалеко.
НЮРКА. Так тут рядом нет ничего.
Молчание. Нюрка задумывается. Руку левую подносит к своим губам, к носу. Отдергивает сразу. ЗИМА. Тебя это… Дома не потеряют?
НЮРКА. Да пофигу им. Бабка там нянчится: сыночка мой, сыночка приехал.
Молчат Зима из пачки сигарету достает, из кармана – спички, закуривает.
НЮРКА. У тебя так косточка выпирает в руке. Ты часто дерешься? Ты, наверное, с Лесобазы?
ЗИМА. Нет, не с Лесобазы… Это давно – сломал. В родительском дворе еще… Там девочка… Нина. Ну, дурочка. Ее собаки дворовые сильно любили, стаей за ней, ласковые, прямо как дети… Ее там… Обидели пацаны. Я за нее встал, ударил одного. И собаки эти еще – пыль на них такая золотая… Ну, толпой потом уже пинали. Потом они говорили… Она моя невеста что, и еще… Я с ней стал гулять, она меня за руку брала и гладила. На этих я наплевал уже, все равно... Потом она куда-то делась, мама потом рассказала - умерла… А я один раз, год назад, шел по улице зимой, ну такой совсем… Упал и уснул, а зима… Проснулся – облепили собаки бездомные, рядом лежат под боками и греют. Я им потом целую кучу костей в магазине купил, и потроха. Но это давно, это так…
Молчание. Густеет ночь.НЮРКА. Вот у меня пальцы толстые. А у тебя – тонкие. Хоть и в корочках.
(пауза) А я решила никого не любить никогда.
(пауза) А вчера стреляли в двадцать первой школе, детей убили. Непонятно зачем. Это мальчик, который после девятого ушел.
ЗИМА. Оно на него посмотрело и сказало – теперь можно.
НЮРКА. Кто?
Пауза.ЗИМА. Так. Ну вот которое плачет… Не человек же плачет.
Пауза.НЮРКА.Зараза...
Нюрка трет пальцами шею. ЗИМА. Сильно… болит?
НЮРКА. Да это, блин, вчера… Отец там в ванной заперся, мы с бабкой дверь ломали. Приехал такой, прикинь, с вахты, денег на стол вывалил, ужрался… Потом в ванной, веревку когда резала – защемило, потянула… он же тяжелый. Вот, все кажется, что руки воняют еще.
Пауза.ЗИМА. Хочешь – дерну?.. Ну… исправлю.
НЮРКА. Умеешь?
Зима молчит.НЮРКА. Давай.
Он снимает кроссовки, чтобы встать на матрас. На колени позади Нюрки встает. А оно смотрит на них с берега реки.НЮРКА. Ну че ты там? Давай уже…
ЗИМА. Да ты… ты не бойся.
НЮРКА. Щекотно! Ты точно?..
(смеется) Чё ты?
ЗИМА. Волосы у тебя… как у детей маленьких.
НЮРКА. Че ты?.. Нет, я передумала, не надо, я не хочу.
Нюрка вскрикивает.НЮРКА. Ты чё?! Больно!
Зима встает и быстро обувается.НЮРКА. Отпустило.
(пауза, смеется) Не болит.
Пауза.ЗИМА. Я пойду… пойду. Потом... смена у меня… через три часа. Я – потом…
И спрыгивает из сада вниз. Нюрка сидит молча какое-то время. Потом трогает осторожно пальцами свои волосы, шею, кончики ушей… НЮРКА. Зима! Зима!..
(пауза, никто не отвечает) Ты гранат раздавил!
(пауза) А я домой не пойду, я к Кристе пойду, слышишь!..
Нюрка расстегивает куртку. Достает котенка. Нюрка его гладит долго-долго. Спит. А издалека слышно: начинается шепотом, причитаниями, и плачет опять, плачет, плачет. Успокаивается… КАРТИНА 3Солнце бьет по глазам, лезет за ворот. Нюрка и Кристя вдвоем в саду. Нюрка дышит тяжело, устала, растрепанная лежит на матрасе, кашляет, только что бегала и кричала, не может отдышаться.КРИСТЯ. Он на заводе, может?
НЮРКА. Нету! Я везде искала, кричала… Он не приходит больше! Он ушел совсем, не знаю где еще искать.
КРИСТЯ. Он берет на заводе смены лишние, может быть? Он, может вообще там начальник и целый день работает?
НЮРКА. Воскресенье!
(долго кашляет, выдыхает) Я хотела тебе показать.
Пауза.КРИСТЯ. У Артема на пальце ноготь слазит, прикинь, полностью. Я вообще офигела. Это он – дверью. Он потом кривой вырастет навсегда?
НЮРКА. У него же учительницу – вчера? Похоронили вчера всех?
КРИСТЯ. Похоронили.
НЮРКА. Ходил он?
(пауза) А че не пошел?
КРИСТЯ. Мы с Артемом никогда еще на похоронах не были. Нас никогда не приглашали еще. Я ему вчера говорю: «хочешь сделаю, как мама в детстве? вот так – я съем твои слезы!» И целую его в щеки, но он не засмеялся. А как сделать, чтобы все смеялись над твоими шутками?
НЮРКА. Нечего там смотреть на похоронах. Гроб, столовка и блины.
Пауза.КРИСТЯ. Мы с тобой дружим, только потому, что в школе над нами смеются все? Потому что мы мальчикам не нравимся?
НЮРКА. Про себя говори. Я Зиме понравилась. Я тебе его покажу. Он взрослый и красивый. Только ты ему не говори, что котеночек умер.
КРИСТЯ. Ты у нас можешь сколько хочешь жить, пока отец не уедет. Ты домой не ходи.
НЮРКА. Не пойду.
КРИСТЯ. А скажи честно, ты специально придумала все про Зиму? Потому что из-за мамы моей обиделась? Ты совсем не оборванка. Ты очень хорошая. Ты мой единственный друг.
Нюрка приподнимается на локтях.НЮРКА. Смотри, как пар от реки валит. Прямо как зимой изо рта или от псины мокрой.
(пауза) Я не придумала.
КРИСТЯ. Ты придумала Зиму. Ну, скажи, я не буду смеяться.
НЮРКА. Ты же со мной котенка закопала вместе.
КРИСТЯ. (улыбается) А у вас помнишь, у помойки котят в коробке мы гладили?
НЮРКА. Он не помоечный.
КРИСТЯ. Нет?
НЮРКА. (помолчала) Сегодня что-то не плачет даже. Эти три дня сильно плакало, прямо не замолкало…
Кристя смеется.КРИСТЯ. Может там покричать Зиму? Может он – плакал? Не в колодце он сидит, нет?
НЮРКА. Он не плакал! Он взрослый, красивый и с завода!
Пауза.НЮРКА. Какая разница, есть он или нету. А сад– есть?
КРИСТЯ. Ну, если есть, то, значит, он тебя убить, может быть, хочет? А ты влюбилась.
(смеется, резко перестает) Прости, опять я говорю налету мысли и не думаю.
НЮРКА. Тихо, идет кто-то.
По скобам в сад, медленно, как будто с тяжестью большою на плечах, поднимается Зима. Он бледный, глаза стали другими. Пока лезет по скобам, подмышкой он крепко сжимает мятый пакет. Встает, отряхивается, улыбается неловко. Девочки смотрят на него. Зима стоит перед ними и молчит. Нюрка улыбается.НЮРКА. Я тебя искала.
ЗИМА. Я не мог… Болел. Вот – подарки. Здравствуй, Кристя.
КРИСТЯ. О-ой…
(пауза) здравствуйте. Привет.
Нюрка вытряхивает из пакета конфеты, сигареты, бутылку красного вина и кучу салфеток, мятых немного, но белых. Молчание. Кристя молча смотрит на подарки.НЮРКА. Где ты был?
ЗИМА. Это подарки.
КРИСТЯ. Сколько всего… и конфеты. А вино мы не выпиваем, мы в восьмом классе… Целая бутылка? А салфетки зачем? А, тут грязно потому что, ага? Ничего что мы тут сидим, где грязно?
НЮРКА. Ниче тут не грязно, че ты гонишь?
ЗИМА. Это на яблоню. Для цветов.
КРИСТЯ. Какая у тебя куртка… замечательная куртка.
Нюрка долго смотрит на Зиму. Он присаживается опять на краешек одеяло, чтобы не мешать никому, чтобы обувью не запачкать. ЗИМА. Как котенок?
НЮРКА. Жив.
Зима в одеяло кутается.КРИСТЯ. А тебе сколько лет? Мы учимся в седьмой школе. Мы в классе самые красивые, а у нас там целых шестнадцать девочек, но они все дуры.
ЗИМА. По мосту трамвай ходить будет. Мне сказали… мне сказали рельсы будут сюда, зареку.
КРИСТЯ. А они не достроят его, уже десять лет стройка идет.
(помолчала) Так у нас же в городе нету трамваев. Теперь будут, правда? Ты же инженер на заводе, да? Как здорово.
Молчание.КРИСТЯ. Жара такая. Под этим одеялом я спала в детстве. Там уголки погрызены.
Зима смотрит на нее. Стягивает одеяло с плеч.КРИСТЯ. Нет, нет, сиди, пожалуйста. Бери, что хочешь.
НЮРКА. Ты че, замерз, да? Замерз? Какие салфетки… Белые-белые.
ЗИМА. Сделайте цветов… побольше.
НЮРКА. А че ты нам подарки дарить решил?
ЗИМА. Просто как… спасибо сказать. Тебе, Нюрка. Я сегодня выздоровел… выздоровел совсем. Все плохое ушло, с прошлой ночи не приходило... Сегодня хороший день.
НЮРКА. (улыбается) Мне? Спасибо? Че, правда? Да пожалуйста.
ЗИМА. Вино открою?
(пауза) Хотите, можно погулять. Я в столовку вас свожу… День – хороший... Вы не бойтесь, я сегодня просто проснулся здоровым и очень хочется… Жара, да… Очень жарко. Можно пойти к реке загорать. Чего вам… хочется? Вам чего-нибудь хочется?
КРИСТЯ. У тебя такое лицо… Ну прям как будто не инженер... Хочешь, я нарисую тебе портрет?
НЮРКА. Владу нарисовала уже.
ЗИМА. Я открою сейчас вино. Оно хорошее… оно крымское. Думал – может, вы любите…
Молчание. Зима берет бутылку, рассматривает, чтобы не смотреть в лица, отколупывает фольгу. Ковыряет ногтем пробку.ЗИМА. Пробка даже. Не из химии.
Зима достает из кармана тонкое острое шило с пластиковой ручкой. Коротко замахнувшись, втыкает в пробку – глубоко, одним движением. Кристя жмурится.КРИСТЯ. Раз, два, три.
Тихий хлопок. Зима, нахмурившись, рассматривает пробку – на шило насажена насквозь, снизу разбухшая и бордовая от вина. Понюхав ее, Зима чуть морщится, протягивает бутылку Нюрке. И шило прячет в карман.НЮРКА. А мы всегда горлышко сбивали об край мусорки. Только я один раз лодыжку изрезала и все пролила у помойки...
ЗИМА. Это вам. Мне нельзя пить…
НЮРКА. Кристя не будет вино. Она домашняя, мама дома ее нюхать будет... Кристя всегда боится, говорит: вдруг менты, менты… Вдруг отец на машине проедет. Я – буду.
КРИСТЯ. Дай сюда!
Кристя отбирает у Нюрки бутылку. Большими глотками, медленно, залпом пьет вино. Нюрка смотрит на Зиму. КРИСТЯ. Ой, надо же как вкусно… Я хочу что-то рассказать о себе. Только это секрет. Когда мне было семь лет, я боялась Ленина.
НЮРКА. Ты конфеты поешь.
ЗИМА. Нет… расскажи, пожалуйста. Расскажи.
Молчание. Кристя улыбается.КРИСТЯ. Памятник на площади. Мы там гуляли. Боялась – упадет на меня. Папа сказал, у нас в городе Ленин не как другие. Ленины обычно пустые внутри, а у нас – цельный. Смотрит так еще и руку тянет… Думала, когда-нибудь этот Ленин убьет меня и мамочку. Придумала говорить себе по секрету, когда сильно страшно: «если на счет три это не произойдет, значит никогда уже нет». Раз, два, три.
ЗИМА. Ты очень хорошо придумала, Кристя.
КРИСТЯ. Ой, ну ладно… Спасибо.
НЮРКА. А у меня день рождения скоро будет.
КРИСТЯ. Еще я пишу утренние страницы.
НЮРКА. Да понятно с тобой, конфеты ешь… Ты чем-то болеешь, да? Ты совсем один болел лежал?
ЗИМА. Я теперь здоров… сегодня.
НЮРКА. Где ты живешь?
Зима молчит.
НЮРКА. А у тебя была свадьба?
Пауза. Зима перестает улыбаться.КРИСТЯ. Я пишу утренние страницы. Размышления разные, умные мысли. У меня есть тетрадка, с собачкой… Я там написала как-то про Нюрку – «никогда не перейду ее улицу». Она меня не физре обидела, в пятом классе… Такая мысль. И еще писала воспоминания разные. Была эпидемия гриппа, и я поймала простуду на полгубищи. Артему подарили новый комп, так у меня появился комп. Тетка на улице сказала, что на меня наложили порчу в утробе матери. Каталась на даче на велике и наехала на змею. Испортилось зрение, и в больнице выдали баночку для слез, надо было наплакать слезы на анализ. Закончила четверть без троек. Нюрка стала со мной дружить, так у меня появился друг. А еще в детский сад когда ходили, мама, чтобы меня спать укладывать, ложилась со мной в кровать. Артем не боялся, сам засыпал, а я только с мамой… Но она иногда засыпала раньше меня, и я смотрела... У нее дрожали веки и морщинки чуть-чуть. Во сне. Я долго смотрела и мне хотелось каждую морщинку погладить. С нами тогда вместо папы жил какой-то другой мужик, он один раз тоже пришел, залез к маме в мою кровать и что-то ей шептал, и плакал. Я забыла – что. Меня к стенке придавило. А мама так и лежала, ко мне лицом, и у нее веки сильнее дрожали, и ресницы. А он все плакал… Не знаю, он потом куда-то делся и вернулся папа… Еще год назад ездили на три дня в Москву со скалолазанием, это тоже... Я так завидую себе, все что со мной происходит – это прямо какое-то волшебство.
Пауза. Кристя отставляет почти пустую бутылку. Зима смеется. КРИСТЯ. Почему ты смеешься?
ЗИМА. Все что со мной происходит…
(смеется) Это прямо какое-то волшебство.
Молчание. Зима продолжает смеяться. Нюрка тоже смеется вместе с ним.Пауза.КРИСТЯ. Вы зачем надо мной смеетесь?
НЮРКА. Да ты как маленькая… Зима, слышишь, Зима, у тебя была свадьба?
ЗИМА. Что?
НЮРКА. С той женой, которой ты дочку оставил.
ЗИМА. Была. Свадьба…
НЮРКА. С цветами? И с гостями? И с платьем?
ЗИМА. Давно.
НЮРКА. Красивая?
Молчание.ЗИМА. Такой, летел и таял… Пух. В мае… Она все ругалась. Что в фате путается, и на глаза… Ругалась на пух. Красивая. Платье было матери моей. Ей как раз оно было, чтобы не покупать, только длинное... Коньяк купили… дурной, матери только наши пили и отравились обе. Мы не пили. А подписывались там… там, в старом загсе. Деревянном, там раньше… бордель, теперь музей уже… Там загс, на одном этаже все было: и свадьбы, и дети, и смерти, и венки продавали… Мы стояли, ждали время у венков. Живот болел… как-то живот болел от радости. В детстве так тоже… А она всё пух вытаскивала… пух тополиный из фаты... Плохо помню.
Нюрка берет салфетку, расправляет бережно, а потом сворачивает, складывает по-особенному. Еще одну. Лепестки цветка распускаются, белого, нежного. Нюрка улыбается, и цветок растет у нее в пальцах. КРИСТЯ. Нет, я не понимаю, почему ты надо мной смеялся?
ЗИМА. (улыбается) Одеяло…. Отдам тебе. Мне не хорошо что-то… Возьми, пожалуйста.
КРИСТЯ. Не надо. Я смешно рассказываю, да? Глупо говорю?.. Смешно тебе?.. А еще инженер.
ЗИМА. (cмеется) Я не инженер, я там так, я паллеты сколачиваю… Я могу еще… еще котеночка найти. Принести, я найду, принесу. Тебе принесу.
КРИСТЯ. Где ты живешь?
ЗИМА. Здесь, недалеко… в гараже том, подальше…
КРИСТЯ. У тебя дома нет?
Пауза. Девочки смотрят на Зиму. А он сильнее кутается в оделяло, улыбается, и дрожит от холода будто, дрожит сильно. Воем раскатывается стройка, заглушает все звуки. Все ждут пока смолкнет… Тишина.ЗИМА. Я найду, принесу. Я тебе принесу...
НЮРКА. Ты че, бомжуешь? А свадьба… как же?
ЗИМА. Свадьба…
Пауза.ЗИМА. Когда вернулся к ней, когда отпустили… Меня на пятнадцать суток закрыли тогда, а мы уже год вместе... Там замок… Замок она поменяла. В окно стучал, мы там на первом этаже… а в окне пацан, татарин, и она, за шторой, дочка ревет... Я в рубашке только, как был. А уже ноябрь. Снег. Пятнадцать суток всего – не было… Просил у них куртку мою зимнюю отдать. Не отдали. Ну, я и пошел…
(пауза) Сначала… сначала в рабочем доме жил. Ко мне пацан подошел на вокзале, говорит «работа нужна?»… Я потом уже через месяц, как он, тоже ходил иногда, одного приведешь – семьсот рублей дают. Не очень там… Там плохо, мне не нравилось. Кровати железные, подвал, кормят жижей… Со мной дедушка жил, глухой… Мы разговаривали много. К нему на кровать… На кровать садишься, он ладонь так дает свою – я на ней пальцем буквы черчу. Он в слух это… читает с ладони: п, р, и… привет. И улыбается. Умный очень… Он лечил руками еще, и мне боли вылечил… Я сломал там… сломал там в драке запястье в детстве, когда заступился за девочку, за Нину, дурочку, срослось неправильно у меня, болело. Я найду еще котеночка, я найду… Вы не думайте не так, я от страха сюда. Я трус. Я от страха. Это про меня плачет…
КРИСТЯ. У тебя запах какой-то горелый. Горелым пахнет.
НЮРКА. Пьяная уже. Тебе нельзя столько.
КРИСТЯ. Это мое одеяло.
ЗИМА. Пойдемте куда-нибудь, я свожу вас в столовку…
Кристя набирает в рот вина и выплевывает его Зиме в лицо. Кристя смеется.КРИСТЯ. Я поняла, тебе Нюрка нравится. Ну и пожалуйста.
Кристя смеется.КРИСТЯ. Это наш сад, ты зачем пришел, ты вообще не настоящий… Ну ладно, я пошутила, вы надо мной смеетесь, и я над вами тоже… Что не смешно? Не смешно вам?
Зима не двигается, не смотрит на нее. Медленно вытирает красные капли с лица. Нюрка отбрасывает цветок в сторону, кидается на Кристю с кулаками.НЮРКА. Дура ненормальная, я тебе сейчас говна за шиворот заверну! Че, хорошо накидалась?
КРИСТЯ. Я сама тебе сейчас, я сейчас!.. Он зачем надо мной смеется?
НЮРКА. Сюда иди, пьянь, дурочка! Кто над тобой смеется… Прости ее, Зима, она больная, дура, ниче не понимает! Прости ее, она не специально… Я щас тебе! Слышь, а? Куда-а? Куда поползла?
КРИСТЯ. Я не дура, я тебе сама сейчас, я сейчас…
Зима вытягивает перед собой ладонь. Сжимает ее в кулак, потом медленно разгибает указательный палец. Он смотрит на него пристально, не обращает внимания на крики.Кристя отбивается от Нюркиных рук, а Зима не двигается. Замер весь. Капает красное с его волос. И вдруг, словно подавившись воздухом и голосом, Зима валится на бок. Тишина. Замолчали, и стало страшно. Смотрят на Зиму, на руки его и пальцы, и колени – он дрожит безостановочно, мелко.Дима. Глаза закрыты и провалились будто внутрь. КРИСТЯ. Нюрка… Это что? Умирает – что ли? Да?
НЮРКА. (тихо) Беги быстро. Беги, чего сидишь. Беги, позови, там, внизу… Надо позвать.
КРИСТЯ. Раз… два… три… раз… два… три…
Пауза.НЮРКА. Беги, пожалуйста, ну.
Кристя вскакивает, запинаясь и оборачиваясь, прочь бежит из сада, перепуганная. Бежит к дороге, к остановке, что-то кричит.Нюрка перетаскивает Зиму ближе к себе, кладет его голову на колени. Гладит по волосам, по лицу, ладони гладит. Голос у нее дрожит сильнее чем руки, Нюрка говорит:НЮРКА. Все хорошо… хорошо, хорошо, тише. Тише. Ну, что ты? Что ты? Здесь мой сад, здесь нельзя умирать, здесь никто не умирает… Тише. Ты красивый такой, ты очень красивый... У тебя и мама есть, и дочка, ну что ты? На заводе потеряют, добрые люди, открой глаза… Жар от тебя, открой глаза, пожалуйста? Я с тобой буду, оно уйдет, сейчас уйдет… Что сделать тебе, я не знаю, не умею?.. Только не надо. Не надо… Да помогите кто-нибудь?! Эй, есть тут кто?! Кристя!.. Сейчас уйдет, уйдет… У собачки боли, у кошечки боли, у птички боли… Что говорю? Тише, тише…
(пауза) Давай я тебе расскажу? Слушай меня, слушай, Зима, нет… Дима, Димочка. Там, где на том берегу стройка, это корабль на самом деле, а не стройка… Да, да, ледокол или другой, там матросы на узких кроватях! Заправляют одеяла ровно, как бабка моя, и едят рыбный суп… Какой ты красивый, ты очень красивый… Помогите, кто-нибудь, слышите!.. Кристя, миленькая, вернись, зараза!.. Матросы, там матросы… Матросы вроде все как ты, они вечером чистят ботинки вкусным кремом, как у дяди Витали, а еще боятся щекотки, заправляют койки ровно-ровно, бабка даже бы не придралась, и видят сны про маму… Мама.
Задохнулась, замолчала.НЮРКА. Видишь – ледокол, не умирай… Пожалуйста, пожалуйста – мне из-за тебя очень страшно… Ты плачешь что ли? Плачешь? Нет, это я… Пожалуйста, замолчи, замолчи, замолчи…
КАРТИНА 4Сухим предгрозовым воздухом опускается вечер на сад. Все деревья усыпаны белыми цветами из салфеток, розовыми лентами – больше чем раньше, густо, празднично. Нюрка вдвоем Зимой сидят на матрасе, не смотрят друг на друга. На Нюрке белое ситцевое платье, волосы аккуратно заплетены и даже губы накрашены чуть-чуть, она вся – как деревья в саду. Все тот же город на той стороне реки, и духота безмерная. Завывает стройка. Падают в воду с моста и плывут вверх по течению искры сварки. Нюрка смотрит, прищурив глаза. Шум смолкает.НЮРКА. Никто не пришел. И Кристи нет. Хоть ты пришел.
ЗИМА. С Днем рождения.
НЮРКА. Спасибо. Я цветов наделала. Вот.
ЗИМА. Что тебе подарить?
НЮРКА. Бабка пятьсот рублей подарила.
ЗИМА. У меня… нету у меня.
НЮРКА. Да я не то… Ниче не надо. Отец не просыпался – уже хорошо. Я домой вчера вернулась. Не могу больше у Кристи жить… А они и не заметили как будто, ни бабка, ни отец. Вчера отец говорит – ты в кого такая дура, мать красивая, у меня на месте все, а ты в кого?
(пауза) Ты не на заводе, ты чего не на заводе? Ты бы пошел…
Пауза.НЮРКА. Я узнала, тебя надо было на бок покласть и в зубы сунуть чего-нибудь. Чтобы язык не проглотил. Кристя дурочка, ты на нее не обижайся. Больно было?
ЗИМА. Нет.
НЮРКА. Ты, если хочешь… Ты, как отец уедет, можешь к нам пойти жить. Я бабку уговорю.
ЗИМА. Не нужно… Нет.
НЮРКА. Ты в меня влюбился, да?
Зима долго молчит.ЗИМА. Да.
НЮРКА. Ты поэтому приходишь?
ЗИМА. Да.
НЮРКА. Хорошо.
(пауза) Куда ты смотришь?
ЗИМА. Там оно… на берегу. Видишь?
НЮРКА. Нету там ничего. Блестит что-то… нет, показалось.
ЗИМА. Улетело теперь. Спряталось.
Молчание.НЮРКА. У нас мамина комната пустая. Там даже стены крашеные, мы ковер выбьем, постелем белье... Я буду тебя беречь, вместо котеночка...
Взвывает оглушительно стройка, а Нюрка продолжает говорить, но не слова ни разобрать. Нюрка пытается перекричать стройку. Вдруг прекращает говорить – шум стройки бьет с силой по голове, она затыкает уши. Перед Нюркой впереди – маленький город, сухой пустырь, автобусная остановка вдалеке и огромное море. C железным стоном отплывающий ледокол. Замолкает вой, издалека пробивается тихий плачь. Нюрка сильнее зажимает себе уши.ЗИМА. Что ты говоришь? Не слышно ничего.
НЮРКА. Там было совсем мелко, по пояс. Мама.
ЗИМА. Что?
НЮРКА. Я никогда еще не целовалась, чтобы в губы.
Нюрка отпускает руки. Молчание.НЮРКА. Поцелуй меня?
ЗИМА. Стыдно… потом стыдно будет.
НЮРКА. Мне не страшно. Мне совсем не страшно.
ЗИМА. Ты бы домой… шла.
НЮРКА. Ты меня поцелуй только, я ведь очень-очень тебя почему-то люблю.
Дрожат веки, ресницы дрожат. Она скулит только тихонько в губы, потому что боится щекотки.С моста сорвалось вдруг что-то… Сорвалось и полетело. Над рекой, над садом, над городом…… Там было совсем мелко, по пояс. Мама… Год назад бабка продала дачу, дом с огородом и беседкой. Пока была мама, дача была каждые выходные, кроме зимы, я жевала с грядки щавель и ловила бабочек в банку… там рядом озеро. Пруд даже. Cентябрь, мухи, отец купается с друзьями, у них большие животы, они пьют водку. На мне комбинезон, потому что холод собачий. Комбинезон шуршит, когда бегаешь, у озера растет камыш, мама курит на крыльце. Под картой мама всегда курила, кнопками была к стене дома приколота карта, мама – прямо под ссср, кнопки ржавые, трогать нельзя, порежешься – будет столбняк. Страшное слово столбняк. Мама курит на крыльце, но теперь от карты остался только след – украли карту вместе с кнопками. Вместе со столбняком. Мне очень нужен букет камышей… Одной вроде нельзя, но мама говорит «отстань», мама говорит «не ной», мама говорит «займись чем-нибудь», и какая же она красивая, какая белая у нее курточка, и я иду за букетом одна. Очень трудно сорвать камыш. Берег высокий, мостки на другой стороне пруда, там же отец и его друзья с животами. Очень трудно сорвать камыш. Трава острая и выше меня. Обрыва берега не видно. Муха садится на шею сзади, очень щекотно. Я тянусь за камышом, оступаюсь и падаю в воду. Комбинезон хватает за руки и за ноги, тянет вниз, я попыталась закричать и наглоталась воды. За легкие тоже схватило что-то, сжало в кулак и тащит вниз, вниз, вниз... Мама. Мама. А дна никакого нет. Только руку смогла протянуть, пальцы высунуть над водой. А дна не было…Потом уже рассказали: отец увидел, услышал шум и вытащил. А дальше ангина, перерыв и снова ангина… Может быть проболею всю зиму, а там уже весной опять поедем в Новороссийск, но отец пьяный маму зашиб, а она височком об угол стола. Потом собирали по родственникам деньги на похороны, гроб, столовка, блины. Мама улыбается с фотографии. Бабка становится старой, потом совсем старой, и мы едем продавать дачу. И пока она там – бумажки, «заборчик новый, ворота можно поставить», я иду к пруду, раздеваюсь до трусов. Думаю, ну уж нет. Думаю, сейчас, сейчас… Спускаюсь по мосткам в воду. Сейчас, мамочка, я сейчас, я здесь, знаю, где дна нет… Забери меня, пожалуйста, мамочка… Пусть разольется кругом, пусть разольется в море, зальет дачу, и меня, и дорогу, и город, и все-все-все… Камыши как будто те же. Стою посреди пруда в трусах, а кругом октябрь. Я стою по пояс в грязной воде. Мама. Мама. Мама. Там было совсем мелко, по пояс. А бабка с берега орет: замолчи, замолчи, замолчи……Нюрка спит на матрасе, свернувшись под детским одеялом. Зима сидит у ее ног, курит. Темнеет.ЗИМА. Нюрка, спишь, нет? Cпишь.
(пауза) Ню-юрка… Нюркин сад… Вернуться в рабочий дом? Но оно и там будет смотреть на меня. Из каждого угла.
Курит и молчит, слушает Нюркино дыхание.Сбежать? Куда – бежать?.. Если бы она тогда пустила меня домой… если бы я не слышал тогда, как страшно плачет этот ребенок. Мой ребенок. Когда брал на руки – ничего не чувствовал… потом привыкаешь. Совсем не похоже, что это плакал ребенок… Это было – когда?.. Съемная квартира, девятиэтажка на Профсоюзной, у нас было две кошки, я их любил… Кошек любил, гладил… шли в руки мне кошки мои, ластились. Одна совсем, когда подобрал ее – котенком была… У нее померли от внутриутробной инфекции братья и сестры все, мне сказали. Эта, сказали, тоже сдохнет. Я сказал – ладно. Нет… это совсем недавно. Кошек любил, а она – нет... Кошек моих они с татарином, наверное, сразу выкинули. Девятиэтажка на Профсоюзной, рядом ларек и вьетнамская забегаловка, и… Мы прожили в ней уже год после свадьбы, я тогда выпивал и меня забрали на улице за драку… Хотя били в драках обычно меня. Задержали и дали пятнадцать суток… Когда выпустили – меня никто не ждал, и я просто пошел домой. Долго шел. Наша девятиэтажка на Профсоюзной, рядом ларек и вьетнамская забегаловка…Я стоял под окном, а она там за шторой, и еще татарин. Его я не знаю. Плачет дочь… сколько же ей тогда было? Орет, надрывается… Я попросил позвонить, у меня нет телефона, она молчит, татарин меня прогоняет. Как она успела – за пятнадцать суток? Человек все успеть может, когда зудит… Порошу ее отдать куртку, а она обратно молчит. Потом сказала. Она мне сказала тогда так страшно… Она мне сказала так страшно… «я тебе сто рублей дам, не ходи сюда больше». Она сказала, и вдруг оно зашевелилось пониже ребер… «Я тебе сто рублей дам, не ходи сюда больше»… Я шел по улице, а оно, живое что-то, страшное, шевелилось внутри меня… разбухало и стучало там. Разбухало, пока спал на вокзале. Пока ел в столовой у жд-моста, пока был первый приступ… К ней не пошел больше, только думал разное, черное, какое раньше никогда не думал… Прожил на вокзале почти месяц. Подметал крыльцо столовки – и мне наливали там борщ, а менты вокзальные не гнали, потому что ходил все время понятым… Оно все болело и шевелилось внутри, и когда уже в рабочем доме потом жил. Думал, рак может… Отправили на стройку котлованы рыть. Помню лежал в бараке – там полуподвал такой был и койки двухярусные рядами – лежал, отдыхал на выходном. Не было никого, так окна приоткрыли проветрить… Бабочка залетела. Желтая, красивая такая, порхает по бараку… А я смотрю на нее… Забыл вдруг даже про это, про то, которое внутри меня шевелится… Смотрю на нее… Думаю: дура, дурочка, лети отсюда, лети, что ж ты делаешь, улетай в окно обратно… Не могу на тебя смотреть, не могу… А потом думаю – а почему у меня такая жизнь? Дурного не делал… а даже койка у меня, мать твою, верхняя, а не нижняя… Верхняя, не удобная, просевшая. У меня почему – такая жизнь? И оно толкнуло меня опять в ребра. Койка была на верхнем ярусе, а у старичка глухого, который буквы мне на ладони писал, который лечил руками, у него – на нижнем койка… Имя. Я забыл его имя. Ты спишь?
Пауза.Старичок начал кашлять сильно и ныть. По ночам… Они не берут обычно стариков в рабочий дом, но он давно там жил, крепкий был... не болтал. Кашлял – потому что умирать начал. Мешал, я спать не мог… а оно все пинало меня изнутри, шевелилось и страшно было, что оно доберется до сердца. Старичок кашлял. Я не спал, лежал на животе, думал разное, хотел тогда найти могилу Нины… А еще подумал, что когда умрет старичок подо мной, я перееду тогда на нижний ярус… Не знал еще. Не знал, еще как сейчас будет, не знал, не видел… Думал только, мечтал: а ведь его там и клопы кусают меньше, на нижней-то… За что он еду прожирает… Его завернули в оделяло. И вынесли… Вечером после работы я лег на его кровать. Имя. Имя. Профессор какой-то был, пока не оглох. Вспомнил. Имя – не могу. Я лежал в тот день на его кровати, улыбался, а оно изнутри меня выбралось. Встало и смотрит… так и ходит теперь за мной. Всегда смотрит из темного угла, как с иконы, или цепляется к кровати, за эту… панцирную стеку, прямо над тобой. Или выходит на берег реки… Вот и брат Кристины мается… увидел учительницу и дырки в ней, так оно проснулось вдруг. В животе… Я знаю, что ему нужно, знаю, уже недолго… Нюрка, Нюрка, Нюрка, Нюркин сад… Нет, это смешно. Нет, не надо меня так мучить.
Помолчал.Боже, помоги мне быть честным перед тобой, чтобы увидеть правду о моих страхах. Смиренно прошу, удали эти страхи от меня. Господи, помоги мне преодолеть свои страхи… Боже, прояви волю свою через меня и помоги мне исполнить то, что ты мне предопределил… помоги мне… помоги мне…
НЮРКА. А я и не сплю совсем.
Пауза. Нюрка приподнимается, смотрит на него, садится рядом.ЗИМА. Ну и пошла тогда вон отсюда.
НЮРКА. Что?..
ЗИМА. Я сказал – пошла вон! Встала, исчезла, вон отсюда быстро, пока я не передумал!
НЮРКА. Я не понимаю? Плохо тебе что ли?.. Так давай я сделаю что-нибудь: у собачки боли, у кошечки…
ЗИМА. Уйди от меня, уходи!
Нюрка медленно подтягивает вверх колготки. Поправляет платье. Обувается в босоножки. Встает и смотрит сверху вниз на Зиму. НЮРКА. Я же люблю тебя. У меня день Рождения, у меня праздник. Это мой сад.
ЗИМА. Пошла вон отсюда, уйди!
Пауза. Нюрка вдруг сжимает руки в кулаки. НЮРКА. Хоть бы тебя не было, хоть бы я тебя выдумала тогда!!! А котеночек твой сдох на самом деле, вот что!!!
Нет никого. Нюрка убежала. Стемнело почти. Зима сидит один, смотрит на реку, бесконечно долго в такой тишине. Закричать хочет, или зареветь, но не прорывается звук. Не понять, всхлипывает Зима или смеется.ЗИМА. Нюрка, Нюрка, Нюрка, дурочка… Ушла, хорошо… Лучше пусть она домой пойдет, вдруг не смогу... Не надо на меня так смотреть. Я теперь скоро совсем.
Пауза. Зима смотрит на деревья над своей головой, чтобы не смотреть на берег реки. Над ним ленты и цветы, которые Нюрка делала. Зима обрывает один цветок. Смотрит, комкает в ладони. Обрывает еще один, бросает его тут же под ноги, срывает другой, следующий… Останавливается, когда цветов не остается. Сидит молча и смотрит на обрывки бумаги и обрезки лент у своих ног. Сад совсем голый. ЗИМА. Боже, помоги мне быть честным перед тобой, чтобы увидеть правду о моих страхах. Смиренно прошу, удали эти страхи от меня. Господи, помоги мне преодолеть свои страхи… Боже, прояви волю свою через меня и помоги мне исполнить то, что ты мне предопределил… помоги мне… Зачем я учил это? Заставляли в общине, где в трубочку дышать на входе… Потому что кормили - учил?.. Зачем я вспомнил? Помоги мне?.. Я не делал ничего дурного… Теперь уже недолго. Оно теперь уйдет. Нужно будет пойти в столовку возле почты… поесть супа с мясом. Там красивые козочки на тарелках, и у женщин белые фартуки, а не синие… Поехать может, искать где Нина лежит? Нина, Нюрка… У нас плохо вышло сегодня, стыдно… Без удовольствия. Давно его нет, все чувства в пол силы, все боюсь себя, как собака живу… Зачем прогнал ее? Нет, так лучше. Никогда не целовалась. Чтобы в губы… Ню-юрка. Нюркин сад... Ничего не вижу… море это, ледокол… Где море? Не вижу. Нет его.
Тишина. Кто-то ходит внизу в темноте. Запинается, царапается о ветки.КРИСТЯ. Нюрка? Ты здесь?.. Не видно ничего, Нюрка…
Кристя идет в сад по бетонной дороге. В руках у нее коробка. Она стоит с ней в руках, смотрит на Зиму и не говорит ни слова. Зима выбрасывает сигарету в куда-то в кусты.КРИСТЯ. С Днем рождения?
ЗИМА. Не было ее… не было, она дома. Ты зачем пришла?
Пауза.КРИСТЯ. А-а… А я заходила к ней, мне сказали ушла, ну я и подумала, что она тут. Где ей еще быть? Я вот торт испекла. Я бы его быстрее испекла, только мне Артем мешался, ходит весь серый, говорит живот болит. А почему ты тут сидишь один? А кто сад попортил?
ЗИМА. Сад?
(оглядывается) Я не видел ничего.
КРИСТЯ. Жалко как, надо же. Гадины какие, надо же… Вот Нюрка расстроится завтра.
ЗИМА. Посиди, может… посиди немного. Cо мной?
Пауза. Кристя улыбается.КРИСТЯ. Ладно.
Она садится рядом, ставит перед ним коробку с тортом.КРИСТЯ. Очень жалко сад, правда?
ЗИМА. Да.
КРИСТЯ. Я слышала, как ты молился.
ЗИМА. Это не молитва была.
КРИСТЯ. В этом нет ничего плохого, я бы тоже молилась, если бы умела. Нас никто не учил.
(пауза) Я шла сюда и говорила, все под нос бубнила, пешком долго идти, а автобусы так поздно уже не ходят. Поздравление придумывала.
ЗИМА. Прости… прости меня?
КРИСТЯ. За что?
(пауза) Нюрка права, ты очень добрый и красивый.
Зима молчит.КРИСТЯ. Я такое поздравление придумала хорошее. Можно я хоть просто так его скажу? Раз нету Нюрки.
Зима молчит. Кристя улыбается.КРИСТЯ. Я вот что думала сказать. Мы, правда, никогда не умрем. Такой сад у наc, самый красивый на свете, будет цвести всегда, зачем не важно, все на свете цветет просто так, а смерть – как сон в детстве, когда температура… Страшный сон, а потом просыпаешься, а мама окна моет, лето… Это мы сами только придумали, чтобы интересней было, чтобы пострашнее. Страшно – нестрашно. Мы все просто придумали, мы насочиняли. Не случится никогда ничего плохого, если прямо сейчас не случится… Раз, два, три. Теперь уже не случится. Раз, два, три... Раз, два, три… Не случится никогда. Вот и все.
ЗИМА. Кристя, ты видишь, там… стоит у воды что-то?
КРИСТЯ. Где?
Кристя оборачивается к реке, и Зима ударяет ее шилом в живот, чуть пониже ребер. Зажимает ей рот. Бьет еще раз, еще раз, еще, пока не устает рука, пока не прошибает потом и дрожью тело. Остановилось тело и кончились силы. Кристя осела мягко к нему на грудь, как незаметно уснувшая на руках дочка. Зима прижал ее к себе и заплакал страшно, не как человек и не как собака даже. Зима долго сидел с ней на руках. Потом открыл глаза и понял, что она стала уже тяжелой, гадкой, как туша свиная с рынка. Оттолкнул ее, положил на матрас. Достал из куртки Кристиной красный кошелечек, пересчитал деньги на глаз и спрятал куда-то к себе. Пододвинул поближе коробку, открыл ее и руками стал есть праздничный торт.КАРТИНА 5 В саду ни цветов больше, ни лент, ни одеял, ни старого матраса. Нюрка оглядывает то, что когда-то было садом, делает несколько шагов, гладит пальцами деревья свои, яблони и вишни, обрывки лент. Зима смотрит на нее молча. За несколько дней он будто бы стал меньше, если может такое быть с человеком.НЮРКА. Жалко сад. Яблони, вишни мои, хорошие, милые мои… Кто вас так, зачем, разве плохо, когда сад? Разве плохо?
Пауза.НЮРКА. Да и будь все прокляты. Никакой радости нет, убежать что ли отсюда? А ты ночью потом - ушел?
ЗИМА. Я здесь был.
Пауза.НЮРКА. Мост доделали. Смотри. Сегодня что ли закончили? Свернулась стройка, все… Красиво как.
(пауза) Сегодня вечером отец уедет на вахту. Ты можешь к нам пойти. Я тебя уже простила. Пойдешь?
ЗИМА. Пойду. Да.
НЮРКА. Хорошо…
(Нюрка смотрит на свой сад) Яблоньки, вишни, простите меня, я глупая, только букеты из камышей умею, у мамы всегда все росло, все цвело цветами, а я выросла и в пятнадцать лет у меня только цветы бумажные… Я вчера как побежала от тебя, как побежала через пустырь, только, когда устала, сообразила, что я не в сторону дома бегу, а туда где нет ничего, вдоль рельс старых. Cела в траву сухую, потом легла. Так хорошо было. Ветер сушил глаза… И все как будто вместе, а не раздельно: небо, ветер, трава... Полежала, подумала про тебя и про сад, и вернулась домой. Мои деревья другие чем все, они как люди, они жалеют всех, яблони и вишни мои… Все-все запомнили мои деревья. Я новые цветы сделаю. А потом вырастут настоящие, живые. Они от любви вырастут.
(пауза) Я глупо говорю. А может не надо ниче, может убежать отсюда? А то в этом городе одни собаки.
(пауза) Ты странный сегодня. Куртка у тебя – в чем? Пятна какие-то… Ничего, постираем.
Она долго смотрит на него.НЮРКА. Ты не такой как вчера. У тебя зубы как будто кривые стали... Кристи что-то нет, и мама мне ее звонила зачем-то.
ЗИМА. Я убил ее.
Молчание. Нюрка тихонько смеется.НЮРКА. Да прям. Не надо так шутить.
ЗИМА. Я убил ее, Нюрка. Я шилом ее заколол.
НЮРКА. Ты врешь.
ЗИМА. Прости меня. Прости меня, прости, прости…
НЮРКА. Ты врешь, не верю. Ты врешь все.
Зима молчит.НЮРКА. Раз, два, три…
У Зимы подгибаются ноги. Нюрка смотрит на него. Как ползет он к ней на коленях.НЮРКА. Зима?.. Дима? Ты что?
ЗИМА. Прости меня, Нюрка, прости, прости, я не нарочно, она сама пришла, Нюрка…
НЮРКА. Что это? На берегу, там. Стоит и смотрит. Ты зачем? Я же тебя люблю…
Зима плачет, хватается за ее пальцы, Нюрка смотрит на него. А потом начинает кричать.НЮРКА. Кто-нибудь, эй!.. Помогите!.. Есть кто-нибудь, слышите?!.. Пожалуйста, кто-нибудь, заберите меня, заберите!..
Зима отшатывается от нее, поднимается и пятится, запинаясь. ЗИМА. Замолчи, пожалуйста… Замолчи, замолчи, замолчи…
Он исчезает быстро и не слышно. Нюрка остается одна. НЮРКА. Заберите меня, заберите, заберите!.. Не надо на меня смотреть, уходи, уходи!.. Раз!.. Два!.. Три!.. Кристя… Раз!.. Два!.. Три!.. Не было, не было ничего, я придумала…
Нюрка зажимает уши руками, зажмуривается.НЮРКА. Сейчас пройдет, сейчас все пройдет. Раз, два, три… Раз, два, три… Раз, два, три…
Нюрка садится на колени, раскачивается и жмурится.А пустырь, дорогу и весь город заливает морем. Ласковое и чистое море разливается из реки и закрывает все собой, забирает смерть, забирает страх. Не было ничего. Вода подступает совсем близко к саду, яблони и вишни стоят теперь в воде, и тихо бьются о них волны, обнимает их море. Нет больше города, нет ничего. Остается только сад. Нюрка открывает глаза.Стал вместо нового моста ледокол. Он движется медленно, почти не заметно, плывет куда-то далеко-далеко. На палубе стоит кто-то, глаза прикрывает от яркого солнца. И машет Нюрке рукой.КОНЕЦ_________________________________________
Об авторе:
АНАСТАСИЯ ЧЕРНЯТЬЕВАДраматург. Учится в Екатеринбургском Государственном Театральном институте на отделении «Литературное творчество» (Драматургия, курс Н.В. Коляды).
Пьеса «Нюркин сад» получала премии международных конкурсов драматургии («Евразия», «Кульминация. Пьеса года», семинар-лаборатория «Авторская сцена», «Исходное событие – XXI век» и др.). Произведения автора публиковались в сборниках и литературных журналах («Урал», «Лиterraтура», сборники «Опыты», «Opereteatralisceltediautorirussi»).
Постановки:
«Край земли русской – конечная» - Коляда-театр (Екатеринбург, 2019 г.);
«Феня» - театр «Комедианты» (Санкт-Петербург, 2021 г., в рамках лаборатории «Лиговка 44»);
«Феня» - театр «Театральная мастерская» (Хабаровск, 2022 г.);
Инсценировка по мотивам повести В. Железникова «Чучело. Квартирник» - Казанский ТЮЗ (Казань, 2023 г.);
«Когда ударит молния» - Коляда-театр (2023 г.) и др.
Является автором сценария короткометражного игрового фильма «Где твоя мама» (производство «Свердловская киностудия», 2022 г.).
скачать dle 12.1
