ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Сергей Оробий. ЗАЧЕМ НАМ НУЖНЫ ОЧЕНЬ ТОЛСТЫЕ КНИГИ

Сергей Оробий. ЗАЧЕМ НАМ НУЖНЫ ОЧЕНЬ ТОЛСТЫЕ КНИГИ




У этой статьи два повода. Во-первых, привычка регулярно знакомиться с ассортиментом книжных магазинов – только «бумага», только хардкор. Во-вторых, публикация в февральском номере «Октября» статьи Юлии Щербининой под названием «Не так страшен флипбук, как его антибука» («Октябрь», № 2, 2015). Эта статья посвящена новым издательским форматам – бумажным и электронным: «Современный книжный рынок предлагает читателю выбор не только жанровый, тематический, авторский, но и форматный. В стремлении расширить аудиторию, обойти конкурентов и увеличить финансовые обороты издатели решаются подчас на весьма смелые и неоднозначные эксперименты, а художники, дизайнеры, полиграфисты подбрасывают в этот костер амбиций еще и полешки творческого самовыражения».

Новых книжных форматов сегодня великое множество (кофе тэйбл бук, антибука, партворк, флипбэк, флеш-бук, e-book…), и Щербинина отлично помогает разобраться в этом многообразии – а кроме того, стремится выявить их культурные смыслы («кофе тэйбл бук – книга-украшение; партворк – книга-коллекция; книгля – книга-картина; popup – книга-игрушка; флипбук – книга-фильм; флипбэк – книга-гаджет») и формулирует актуальные тенденции («Похоже, самое активное развитие книжной индустрии продолжится в сегменте электронной литературы, хотя бы потому, что это наиболее логично и наименее затратно»).

Статья эта увлекательна, актуальна, но при этом автор сосредотачивается на форме, оболочке исследуемых явлений: «как ни высок полет творческой мысли и сколь ни совершенно полиграфическое мастерство, просматривается общая тенденция: овеществление книги. Форма узурпирует содержание... Процесс чтения замещается манипуляциями с книгой... Книга уже не друг и собеседник, а модный гаджет и инструмент самовыражения». Судя по этим выводам, автор не очень доволен издательскими решениями. «Кабы не вышло так, что нашим потомкам достанутся книги… вообще без текстов, зато на супернавороченных гаджетах», – таким предостережением заканчивается статья.

Сосредотачиваясь же на форме, об одном важном издательском изобретении Щербинина не пишет. Это изобретение – издания-«омнибусы», в последние годы занимающие видное место на полках книжных магазинов. О них – а точнее, об их возможных культурных смыслах – мы и хотим сказать подробнее.
Омнибусом называется однотомное издание, включающее несколько книг одного автора, чаще всего объединенных сюжетно (трилогия, тетралогия, цикл). Средний объем такого тома – 700-800 страниц. Омнибус составляют произведения, переизданные «для коллекции»; зачастую – переиздания + последняя по времени новинка цикла. Особенно популярны омнибусы в среде любителей фантастики – именно в этом литературном секторе распространены разнообразные истории с продолжением; ввиду особенностей фанатской культуры здесь важен и азарт коллекционирования книг любимого автора[1]. Но речь у нас пойдет не только (и не столько) о фантастике.

В отличие от издательских форматов, проанализированных в статье Щербининой, омнибусы не являются плодом оригинального полиграфического решения. Скорее наоборот: порой они напечатаны на дешевой бумаге, шрифт мелок, качество обложки не отличается от обложек обычных изданий. Тираж омнибусов невелик: 2-3 тыс. экз. Мнения книгочеев о пользе омнибусов кардинально расходятся, при этом критические отзывы звучат громче: тысячестраничные тома неудобно читать, они нетранспортабельны (в метро не полистаешь) и, строго говоря, лучше смотрятся на книжной полке – именно как часть коллекции, память о тех временах, когда собрания сочинений составляли гордость владельца и служили интеллектуальной валютой…
Представляется, однако, что неудобство (а зачастую и внешняя невыразительность) формы омнибусов компенсируется концептуальностью содержания. Собственно, зачем читателю дорогие неудобочитаемые фолианты? Собранные в один том, тексты обнаруживают иное жанровое решение. Речь в данном случае не о масскультной прозе – мы хотели бы остановиться на омнибусах, выпущенных в последние годы издательством АСТ и, в частности, «Редакцией Елены Шубиной». Речь пойдет о тех случаях, когда издание всех текстов ведущего отечественного автора под одной обложкой обнаруживает новые, метароманные, черты – и поэтому лучше знакомиться с ними «однотомно».

Книга Михаила Шишкина с непривычным названием «Три прозы» (Астрель, 2014) не сопровождается обобщающим предисловием (о роли этих авторских пояснений мы еще скажем ниже) – но и задолго до выхода 1088-страничного тома было очевидно, что «Взятие Измаила», «Венерин волос» и «Письмовник» суть три части одного метаромана. На это отчасти указывает сам автор:
«Конечно же, я пишу не романы, а один текст, в котором я пытаюсь ответить на одни и те же вопросы… В "Измаиле" для себя я отвечаю, что смерть – это враг. Или вернее так, что жизнь – это враг. Жизнь нужно брать как крепость… Потом в "Венерином волосе" ты понимаешь, что Россия – это маленький кусочек Божьего мира, а главный враг – это время.. Царь Ирод – это время, которое пожирает своих детей… Сейчас в новом романе "Письмовник" на все эти вопросы ответы пришли уже совсем другие: смерть – это не враг. Это дар, это великое счастье. Особенно смерть близких людей, которых ты любишь. Дар, который помогает тебе понять, кто ты, зачем ты здесь, что задумано тобой, твоим появлением на свет» [2].
Развитие авторской идеи столь последовательно, что можно говорить о сквозных метароманных мотивах «жизни как врага», «времени-Ирода», «отрицании времени и принятии смерти как дара». Предположим также, что Шишкин здесь наследует Гончарову, понимавшего три своих романа на «О» как единый текст [3]; недаром именно Гончаров был в свое время выбран Шишкиным для «Литературной матрицы» (сопоставление творческих портретов этих писателей – отдельная увлекательная тема).

Любопытно, что гончаровская модель трёх «О» в названиях явно привлекла совсем иного по литературному складу автора – Дмитрия Быкова, чью трилогию «Оправдание» / «Орфография» / «Остромов», также вышедшую в 2011-м отдельным изданием, можно рассматривать как метароман о русской интеллигенции (сам автор называет ее «исторической трилогией»; в предисловии к омнибусу он подробно рассказывает о том, как к нему в разное время приходили замыслы этих романов). Как заметил Никита Елисеев: «О чем бы ни писал Дмитрий Быков, он всегда пишет об одном и том же. О неизбежности социальной катастрофы, в которой придется жить интеллигенту» [4].

Типологически близкий шишкинскому случай метаромана – Александр Иличевский с его 1088-страничной «квадригой» «Солдаты Апшеронского полка» (АСТ, «Редакция Елены Шубиной», 2013). «Возможно, он даже сумел вывести некую романную формулу – по которой и выстраивает свои "квадриги" с впечатляющей скоростью», предположил как-то Лев Данилкин [5]; видимо, сумел, недаром же физик. Как еще раньше заметил другой критик, «Иличевский де-факто пишет метароман – аналогичный набоковскому или достоевскому пятикнижию. Сквозных персонажей и сюжетов у него вроде нет, но есть объединяющий тип героя — задумчивый интеллигент, не вполне гуманитарий, а скорее с научным складом ума и философическими наклонностями. Который явно выпадает из контекста неприглядной, техногенной, жестокой, безвкусной (нужное подчеркнуть) современности. Они [герои Иличевского] не гамлетовского типа, а скорее вольтеровского. Способны придумать себе мир таким, каким он нужен, и в нем не затеряться» [6]. Целостность этого масштабного замысла стала вполне понятна и обозрима, когда «Солдаты» вышли одним томом. Добавим, что стержень этого метаромана – не только общая картина мира, но еще и поиск автором адекватной повествовательной структуры, своего языка: от переусложненного «Перса» к «простым» «Анархистам»…

А вот тексты Захара Прилепина, собранные тем же редактором в однотомник «Дорога в декабре» (Астрель, «Редакция Елены Шубиной», 2012; 1056 стр.), в единый метароман, пожалуй, не складываются [7]. И вновь точнее всех сказал в предисловии сам автор: «У меня уже в детстве была привычка читать всякого писателя начиная с первого тома собрания сочинений и далее до последнего. Прочитанные подряд все (или все основные) вещи любого сочинителя позволяют увидеть не только текст, но и – путь. Или несколько расходящихся путей... Получилось, что все мои тексты так или иначе перекликаются друг с другом. Что из повести в повесть бродят одни и те же призраки и гуляют общие сквозняки. И если в одном тексте кричат и зовут на помощь - в другом можно услышать если не ответ, то хотя бы эхо».

Дело, думается, еще и в том, что в этих текстах Прилепин только ищет свою писательскую манеру, идет – вот именно – в разные стороны по расходящимся тропкам; очень уж сквозящие, щелястые его тексты. Образ автора важнее, и жанр здесь – сам «Захар».

Пожалуй, страннее всего в ряду «очень толстых книг» выглядят «Избранные записи» Евгения Гришковца (Эксмо, 2014), составившие 800 страниц и включившие дневниковые записи автора с 2007 по 2014 гг. (ранее они выходили в цикле «ЖЖизнь»). Почему читателя, держащего в руках 800-страничного Гришковца, охыватывает когнитивный диссонанс? Налицо вопиющее несоответствие содержания и формата. Идеальный формат Гришковца – тот, в котором его издавали до недавнего времени: книжка, которую можно держать в одной руке и читать между делом. Гришковец – это легкое чтение. Трудно вообразить человека, который устраивается с этой восьмисотстраничной летописью ЖЖизни в кресле, долго ерзает, тяжелый том норовит выпасть из рук, и держать его можно только обеими руками…

Собственно, «Избранные записи» – это тоже своего рода роман, роман о частной жизни одного человека, цельное повествование, но… форма противится содержанию. И наоборот: дневниковое содержание противится монументальности формы. Таков, видимо, кризис живого журнала в твердой обложке…

Резюмируем. Собранные в один том тексты подчас обнаруживают иной художественный масштаб. Это тот случай, когда коммерческая логика не вступает в противоречие с авторской интенцией – напротив: охватывая взглядом всю картину, мы различаем целостный замысел (как в случае Шишкина и Иличевского) – или же осознаем разнородность текстов одного автора (случай Прилепина или Гришковца). Кого-то из современных классиков важно перечитать подряд по прошествии времени – а это особый ритм чтения, иная культурная привычка. Вообще, отмеченная метароманность – не коренная ли черта русской литературы, так сказать, ее вызов другим «народам и государствам»? «Роман обо всем» – очень русский формат, недаром Толстой именовал «Войну и мир» просто книгой и не стеснялся сравнивать ее с «Илиадой».

В сущности, омнибусы, эти динозавры книгоиздания, возвращают читателю то, что подзабыто в эпоху электронных книг – важность переплета. Александр Генис в давнем некрологе «Памяти книги» писал об этом так: «Получается, что я, в сущности, оплакиваю не книгу, а переплет. Однако он-то и создает композицию, иерархию, дисциплину, другими словами — цивилизацию. <…> Сегодня… выяснилось, что культура и есть цивилизация. Считая форму содержанием, она открывает нам не суть вещей, а их порядок: важно не "что", а что за чем идет. <…> Книга учит, как ее читать…» [8].
Что ж, дело автора – пройти проверку переплетом, быть перечитанным. Дело редактора – переиздать уже знакомые читателю тексты в несколько ином виде: как «полное собрание сочинений живого классика». Дело читателя – решить, ставить ли очередной том на полку. А дело критика – увидеть новое качество этих текстов, их метасюжет.




___________________
Примечания:

1 Назовем две популярные серии, в которых переиздавались самые успешные произведения отечественных авторов, входящих в «издательский портфель» ЭКСМО: это «Шедевры отечественной фантастики» (была открыта в 2003 году, закрылась из-за низких продаж в 2007-м) и «Большая серия русской фантастики» (2008-2011; о том, закончена ли серия, информации нет).
2 Шишкин М. «Писатель должен ощутить всесилие». Беседовал Сергей Иванов// Сайт Kontrakty.ua, 04.08.2010.
3 «Я… вижу не три романа, а один. Все они связаны одной общею нитью, одной последовательной идеею – перехода от одной эпохи русской жизни, которую я переживал, к другой, – и отражением их явлений в моих изображениях, портретах, сценах, мелких явлениях и т. п.»
4 Елисеев Н. Лишний человек на рандеву с историей // Новый мир. 2011. № 4
5 Данилкин Л. [Рец. на роман А.Иличевского «Анархисты»] // Афиша. 19.3.12
6 Белжеларский Е. Природовидение // Итоги. № 13. 2012.
7 Примечательно, что «Дорога в декабре» – первоначальное, авторское название романа «Санька», замененное редактором, но пригодившееся спустя шесть лет как символическое обозначение творческого пути-дороги.
8 Некрологи с Александром Генисом. Памяти почерка. // Сайт Bookworm-quotes.blogspot.ru, 19.05.2009.
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 732
Опубликовано 10 мар 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ