Пятикнижие Родионова
Пять свежих прозаических книг на русском языке, которые вы могли пропустить Алексей Сальников. Когната. Букмейт, 2024.
Алексей Сальников после прошлогоднего романа «Оккульттрегер» внезапно выдал книжный (и аудио-) сериал, доступный пока исключительно на Букмейте. Впрочем, осенью «Когната» должна выйти и на бумаге.
«Когната» начинается как такой Last of Us по-русски: с депрессивно-сказочным лором, одновременно узнаваемыми и непостижимыми персонажами, а также будущим, то смешно, а то болезненно напоминающим недавнее прошлое. И – самую малость – настоящее.
Рядовой и в каком-то смысле заурядный спецслужбист Константин должен сопроводить потерявшуюся девочку по имени Когната домой. Ситуация осложняется тем, что она, натурально, дракон, а между людьми (у которых сейчас что-то вроде искривленно-стругацкого социализма) и драконами (которые внешне неотличимы от людей, только говорят инверсиями и надменно-брюзгливые – с тяжёлыми вытекающими) недавно была война.
Это очень человеколюбивая история – по Сальникову, человек не просто может стать героем, но уже является им. Просто это знание нужно в нем разбудить. Или, возможно, не нужно, но приходится: как говорил герой Брехта, несчастна та страна, которая нуждается в героях. Такой вот баланс. А ещё в книге много уморительных диалогов, отсылок к уже упомянутым Стругацким и игр с разножанровыми клише. И, конечно, фирменных сальниковских странностей и чудесатостей.
Андрей Першин. Сопоставления. Издательство Prosodia, 2023, 98 с.
Выход относительно небольшим тиражом компактного сборника эссе поэта Андрея Першина успел стать в литературной среде заметным событием. Известные критики – такие, например, как Александр Чанцев и Ольга Балла — отозвались об этой книге не просто с доброжелательностью, но с какой-то даже теплотой. Упоминалась эта книга и в ряду «литературных событий года». Почему так?
Книга Першина не зря называется именно «Сопоставления»: автор в ней сопрягает двух внешне разнопородных трепетных ланей – поэзию и изобразительное искусство. Вот стихотворение, вот картина. И между ними не бездна, что звезд полна, но целая сеть невидимых паутинок ассоциаций. Да, здесь нужно особое зрение – но при счастливом умении видеть при чтении сборника можно получить редкое эстетическое удовольствие.
Успех же книги в литературно-критической среде объясняется, можно предложить, тем, что мы истосковались по умному междисциплинарному нон-фикшен. Не по литературоведению, не по биографиям – по странным сближениям эстетического, которые неизменно милы сердцу всякого порядочного гуманитария.
Юрий Козлов. Слепой трамвай. Издательство «Медиарост», 2023, 580 с. Не оставляет ощущение, что Юрий Козлов по какой-то причине остаётся одним из самых недопрочитанных отечественных авторов современности. Возможно, одна из причин подобного заключается в том, что его тексты трудно взять с налета, прочитывать вскользь, без погружения. Однако если именно
работать над текстами Козлова, то читателю могут открыться незаурядные художественные миры.
Новый роман Козлова «Слепой трамвай» – меланхолический и какой-то грустно-светлый, как пейзаж, на котором изображён закат. Как и раньше, ритм прозы Козлова перебивается то иронией, то авторскими интеллектуальными заметами – психологическими, аллюзивно-литературными, историософскими. Однако на сей раз это не кардиограмма «адажио-аллегро» (сюжет-отступление), но разные оттенки меланхолии. По темпоритму выходит такая элегия в прозе.
При этом, как уже упоминалось, в «Слепом трамвае» сквозь классическую козловскую дымку неожиданно пробивается неброский свет. Сложно сказать, отчего именно создаётся такое впечатление – из-за выбора в качестве рассказчика одухотворенного персонажа-женщины, из-за мерцающе-неочевидного финала или по какой-то иной причине. И образ слепого трамвая, как в романе Набокова «Король, дама, валет», может, и огорошивает читателя неопределенностью – но она, как ни крути, все-таки духоподъемнее открытого пессимизма.
Юлия Гайнанова. Милые люди. Издательство «Эксмо», 2024, 288 с. Название этого сборника рассказов будто бы обещает что-то в духе Салли Руни, но нет: если уж пользоваться аналогиями из современной западной прозы, то куда уместнее здесь будет звучать имя Фредрика Бакмана. Из схожих писательских примет – ложные ожидания, эмоциональные качели, сентиментальность, забота о читателе, вера в неизбежную победу светлого в людях... И, наконец, какое-то обескураживающее и обезоруживающее обаяние авторской интонации.
Герои Гайнановой постоянно попадают в неприятности и вляпываются в курьёзы – но трагедий в их мире нет. Поволновались, преодолели, вынесли урок. В каком-то смысле, это мотивирующая литература здорового человека – мотивирующая через опыт проживания, с большой долей вероятности сходный с читательским. И одновременно литература эскапистская: в своеобразном «русском Хюгге» Гайнановой хочется жить, только вот попасть в него, увы, получится едва ли.
Владимир Коваленко. Бог, которому нужен врач. — Издательство Фонда СЭИП, 2023, 216 с.
Словосочетание «традиционный постмодернизм» только на первый взгляд выглядит оксюмороном. Петербургский писатель Владимир Коваленко здесь последовательно идёт по «лестнице, идущей вниз»: если его ранние тексты – это постмодерн скорее современного толка (со всеми его родовыми пятнами), то в романе «Бог, которому нужен врач» он спускается к традиции середины прошлого века. Ко времени, когда границы между уходящим модернизмом и его молодым преемником-опровергателем были максимально размыты. И этот спуск внезапно оказывается подъёмом, как на невозможной лестнице Пенроуза.
«Бог, которому нужен врач» – это история о Петербурге и Риме, искушении и преодолении, числах и Боге. Наконец, это и своеобразный «роман воспитания» – жанр почтенный, уходящий корнями в эпоху Просвещения. Становление и освобождение главного героя идёт через обретение свободы внутренней, духовной. По Коваленко, единственно истинной, в иные моменты неотличимой от смирения и аскезы.
скачать dle 12.1
