ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Дарья Тоцкая. ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ЗА НЕЧИСТЬЮ

Дарья Тоцкая. ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ЗА НЕЧИСТЬЮ

Редактор: Ольга Девш


(О книге: Татьяна Филатова. О чем молчит лес. — М., «Формаслов», 2022.)



В «Формаслове» вышел дебютный роман Татьяны Филатовой «О чем молчит лес»: он не следует канонам фэнтези, поэтому правильнее было бы дать ему более широкое определение мистического романа. Нутро этой вещи соткано из культурных кодов славянского язычества. И прежде, чем вернуться к обсуждению романа, доведется пусть кратко, но поговорить о том, что сейчас переживает язычество.

…Славянское язычество попало под печальную тенденцию «облагораживания». Отсекаются неприглядные корни, ведущие глубоко в хтонь земли вплоть до мифического царства мертвых. И вместо этого рисуется лубочная картинка, аляповатая открытка: вот на лугу улыбающееся семейство в народных одеждах, и это «язычество». Всякий, отрицающий свои корни, обрекает себя на незавидное будущее, и речь в этом контексте не об индивиде, а о целых народах, которые решатся на такой шаг. Каждому, интересующемуся историей, известно: когда строился Нотр-Дам-де-Пари, а китайцы изобретали пушки и огнеметы, на Руси даже не у всех племен существовало понятие брака. И это не доисторические времена, а XII век. Согласно записям о Х веке, славянские воины после битвы умерщвляли часть пленных, в том числе детей, а также петухов. Те самые Русальные недели, которые сейчас известны по прыжкам через костры на Ивана Купала, веками включали в себя сложные ритуалы с жертвами и соитием, от Железного века до раннего Средневековья, на территории от Шотландии и Австрии до Балкан и современной Воронежской и Курской областей.

Казалось бы, «подчистили» образ славянского язычества – вырезали все страшное и ведущее к смерти, и что с того. Невозможность столкновения с образом страшного приводит к тревожности по Фрейду. Отсутствие внутренней работы по осмыслению образа смерти влечет за собой навязчивый и неосознаваемый иррациональный страх смерти, перекрывающий личностное развитие и путь к истинным мечтам. Архетип, лежащий в основе образа богини прядения Мокоши, позволял в ходе ритуалов соприкасаться, осознавать смерть – в том числе как окончание чего-то плохого, и так смерть давала новую надежду в сознании людей. Архетип «змей-при-богине», заключенный в фигуре Велеса, включает в себя архетипический сюжет борьбы с верховным богом Перуном – «змей» не побоялся выступить против него и обозначил свое право на блага. Соприкосновение с этим архетипом помогало учиться в любой ситуации защищать себя и свои блага, не быть жертвой, иметь право выбора, делающее человека человеком. И это только наиболее очевидный пласт...

Основная идейная ценность книги Филатовой в том, что она не бежит от осознания страшного и смерти, не подменяет как неудобное для психики современного человека. Если рушится судьба человеческая, если требуется идти за любовью или отстоять себя – ее герои и героини следуют в самую гущу леса к хозяину лешему. Зная, что участь их далее будет незавидна. Так и поступали славяне, столкнувшиеся с несправедливостью или необходимостью нарушить правила по праву исключительности ситуации: шли на поклон к хтоническим силам природы.

Человек – не хозяин природы, а лишь часть ее, как считали предки, как считает современная аналитическая и трансперсональная психология. «О чем молчит лес» - не одна, а три (даже четыре) истории, если считать и короткое послесловие в виде диалога современных мальчиков. Остальные три ветви рассказывают о временах славянского язычества различной временной удаленности от нас.
В первой истории селянин Олесь влюбляется в Есению – речную мавку, русалку. В самой этой любви к антагонистке человечества уже заложен конфликт, осталось только раскачивать его, будто лодку. Филатову можно упрекнуть за то, что здесь она торопится: ну что ей стоило хотя бы несколько абзацев посвятить тому, как Олесь мечтает о Есении, а не вкладывать мысли о женитьбе так скоро.

И все же сцена купания Олеся и Есении, целомудренная, загадочная, упоительная для каждого, кто погружался посреди лета в стоячую воду, полную желтых маковок кувшинок, - выполнена с чувством: не любви человеческой, а любви к природе. Исчезло видение, исчез и прекрасный цветок, зажатый в руке, стал обыденным по возвращении в мир бытия. Тем острее минуты прикосновения к волшебной вечности, от которой сердце тоскует и саднит: оттого что скоро они кончатся, как и человеческая жизнь, как красота и благоухание цветов. Смерть ходит рядом с Олесем, и русалки-сестры Есении топят его друга. И на Русальные недели жених Аленки, сестры Олеся, забывает о ней, поддавшись на русалочьи чары. От осознания сущности Есении Олесь и сам помышляет об утоплении.

Герой совершает выбор: не плыть слепо по течению, не отступиться, а бороться за то, на что, кажется, у него изначально не было никаких прав: о нечисти с нечистой силой и приходится толковать. Но по пути он сталкивается с селянами, решившимися пойти против сил природы, отделить себя от страшного, изгнать. Итог закономерен: вместо порабощения человеком природы выписан архетипический сюжет возмездия страшного человеку за попытку разделения. Нельзя пойти против природных законов, можно только изучить их и найти лазейку изменения бытия. Невозможно отделить от своей души тень, можно только изучить ее, и тогда найдется выход.

Что касается исторической достоверности, автор показывает, что работает с фактурой, что знакома с подсечно-огневым земледелием и укладывает своих героев и героинь по возрасту в сроки замужества. Повествование от первого лица позволяет ей скорее утянуть читателя за своими героями вглубь романа.

Но в самом неожиданном месте Филатова бросит историю Олеся и Есении, чтобы перенести нас в другие, более близкие нам времена, хотя и все еще славянского язычества. И затем все повторится, она снова отнимет у читателя и «второе блюдо», чтобы совершить новый временной скачок. Для чего ей было это нужно: чтобы показать, что ничего не меняется глубинно в человеческой психике с течением поколений, и все также запретный образ нечисти становится последним рубежом для ищущих надежды селян. Леший, русалки, загадочный дуб-не-дуб в центре леса – все это в форме архетипов изначально дается человеку, а не выдумывается им заново. И в XXI веке, отвлекаясь от сюжетной канвы романа и возвращаясь к бытию, пишутся книги о леших и Велесе, и пишутся ему славления – человек ищет спасения и надежды, когда ее уже нет.

Кроме сюжетной обрывочности, у Филатовой есть еще одна оплошность. Там, где она описывает все свободно своими словами, текст и сам будто реченькой льется: «Аромат поднимался от земли, ветер гулял в ещё не скошенной, высокой траве, качал зелёную реку с жёлтыми лодочками цветов…» Но стоит ей попытаться воздвигнуть себе же самой границы стилизации, как текст становится рубленным: «Небесный огонь близится к повороту на зиму. Последняя неделя перед Купала. В ту ночь празднество большое будет, да и вся неделя эта шумная. Девки совсем ошалели». «Всякая тварь теплу радуется» - начинает Филатова свой роман, но подобная стилизация напоминает «о Тебе радуется благодатная всякая тварь» - это церковнославянский текст литургии для Великого поста, а не наследие славянского язычества.

«О чем молчит лес» - вещь дебютная, и никто никогда у Филатовой не отнимет способности передавать атмосферность и осязаемую, чувственную картину мира, как в потоке бессознательного. Стилистические, сюжетные изломы могут быть исправлены при обращении к более опытному наставнику, а рядовой читатель и вовсе способен их и не заметить. Самое главное, чтобы писательница сохраняла главные ценности: свой путь вместо шаблонных фэнтезийных канонов, погружение в созданный мир вместо формального описания, бережное и понимающее отношение к истории. Страху и смерти найдется в ней место, без них не собрать картины мира и не принять себя.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
658
Опубликовано 01 окт 2022

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ