Обзор книжных новинок от 23.01.18

Сивиллы на очной ставке

(Пьер Байяр. «Титаник» утонет / Пер. с фр. Е. Морозовой. – М.: Текст, 2017)

Многие произведения литературы, живописи, кинематографа загадочным образом предсказали события, случившиеся гораздо позже, чем эти произведения вышли в свет; самый известный пример – роман Робертсона «Тщетность», описавший гибель «Титаника» за 14 лет до катастрофы. Как такое возможно? Байяр предлагает теорию, согласно которой произведение искусства подобно сейсмографу, что способен время от времени улавливать вспышки из будущего. Кроме того, масштабные бедствия (вроде крушения «Титаника») «похоже, обладают таким эмоциональным зарядом, что не могут полностью вместиться в то короткое время, которое им отведено, рассеивая в прошлом скоротечные проблески будущего, которые улавливают творческие личности».

Гм? Из всех изданных на русском книг Байяра эта, может, наименее эффектна и наиболее уязвима для критики. Но темна и сама область исследований, к которой обращается учёный. Он верен себе: Байяра неизменно интересует та сумеречная зона, что возникает на пересечении мира реального и мира литературного (и где происходит всё самое интересное). Разумеется, в этом зыбком промежуточном мире не проложены широкополосные магистрали, по которым всякий желающий может добраться до искомого пункта X. Большинство литературоведов вообще предпочитает сюда не соваться. Байяр же видит здесь проект новой литературной теории – сколь бы «художественной» она ни казалась его многоуважаемым коллегам. Ну-ну, посмотрим... время, как говорится, покажет... в конце концов, кому, как не автору такой книги, понимать, насколько это самое время парадоксально.
 

Make a bed!

(Стив Эс Джей Скотт. Лучше каждый день: 127 полезных привычек для здоровья, счастья и успеха / Пер. с англ. – М.: Альпина Паблишер, 2018)

Все видели выступление адмирала Уильяма Макрейвена, в котором морской волк убеждает в необходимости ежеутренне заправлять кровать. Книга Стива Скотта вдохновлена этой стратегией. Идея её проста: регулярные небольшие действия создают цепную реакцию изменений к лучшему. Но не всё так просто: «ценность метода обусловлена не ценностью отдельных действий. Ведь большинство из нас знают, как улучшить свою жизнь. Мы не знаем другого: с помощью какого процесса можно превратить эти маленькие советы в удобную для исполнения схему». Зная, что человек ленивая скотина, обожающая откладывать даже самые пустяковые дела в долгий ящик (но не делясь этим соображением с читателем), Скотт посвящает треть книги дотошному описанию алгоритма: привычки делятся на три типа (краеукгольные, поддерживающие, «слоновьи»), их нужно соединять в блоки и пр. Далее вам предлагается список из 127 привычек, выбирайте те, что по душе, но помните о регулярности. Словом, дельный мануал на соответствующую тему: если на великие дела вас мотивируют именно книжки, неплохо начать новый год с этой.
 

Социальная сатира крымнашистской эпохи

(Андрей Волос. Шапка Шапковского. – М.: Издательство «Э», 2018)

Иннокентий Догавцев – писатель, причём неплохо устроившийся: он сочиняет бесконечную остросюжетную сагу про супергероя Генералова, это приносит солидный заработок. Догавцев корыстен, но не бесталанен, на самом деле он мечтает взяться наконец за серьёзную прозу – и в конце концов Генералов так ему надоедает, что автор решает своего героя убить. Так начинается новый роман Андрея Волоса – надо заметить, довольно многообещающе. Довольно быстро, однако, автор даёт понять, что его Догавцев хоть и обаятельный малый, но отнюдь не Юрий Живаго, и его творческие муки (как и его разборки с издательством, неизбежно последовавшие после рокового решения) займут в повествовании не главное место. Гораздо интереснее Волосу высказаться о российской жизни второй половины 2010-х, причём в подчёркнуто абсурдистском ключе: истерические сводки новостей, бестолковые уличные митинги и прочая злоба дня, невольным свидетелем которой становится растерянный Догавцев. Чем быстрее развиваются события, тем более фоновой фигурой становится некогда важный герой (вряд ли эффект обманутых ожиданий предполагался автором, однако же он имеет место). Будто сама свихнувшаяся реальность вытесняет таких вот тихих интеллигентов – так что в финале Догавцеву ничего не остаётся, как... Но тут уж наша очередь обманывать ваши ожидания.
 

И осьминоги любить умеют

(Сай Монтгомери.  Душа осьминога: Тайны сознания удивительного существа / Пер. с англ. – М.: Альпина нон-фикшн, 2018)
В один прекрасный день Сай Монтгомери, автор научно-популярного нон-фикшна про животных для детей и взрослых, решила заинтересоваться осьминогами («Я всегда питала пристрастие к монстрам»). Всё началось с Аквариума Новой Англии и «нежной Афины»: возраст – около двух с половиной лет, вес примерно восемнадцать киллограммов, голова размером с небольшой арбуз, но вообще-то за три года такой осьминог может обогнать в длине и весе взрослого мужчину. Потом были Октавия, Кали, Карма, и среди них не было двух одинаковых. Хочется продолжить: «как и среди людей»? Э, нет, тут другое...

Разумеется, эта книга переполнена потрясающими фактами (осьминоги чувствуют вкус чужой боли; прекрасно различают и надолго запоминают людей; видят сны; три пятых всех нейронов осьминога находятся не в мозге, а в руках, и если отделить конечность от тела, она в течение нескольких часов может жить своей жизнью и даже охотиться), но по-настоящему потрясает другое. Нас окружают существа, мир которых нам не постичь, хотя мы притворяемся, что всё понимаем. Ну да, мы иногда тыкаем в кого-то из них палкой, а потом тщательно описываем реакцию, или же умиляемся антропоморфным привычкам братьев наших меньших – но всё это мало что значит и уж точно не говорит о нашем интеллектуальном превосходстве. «Чтобы понять разум этого инопланетного существа, нам, людям, требуется очень гибкое мышление. Морской биолог Джеймс Вудс считает, что нам просто мешает гордыня. Он предлагает представить, как животное наподобие Октавии может оценить человеческий потенциал: "Осьминог ведь тоже может спросить вас: сколько разных вариантов цветовой маскировки может сменить ваша отрезанная рука за секунду?" На основании нашего ответа он может резонно заключить, что люди – очень ограниченные существа».

«Душа осьминога» – больше, чем «записки натуралиста»: по сути, это гимн Другому, ода альтернативному сознанию. Очень отрезвляет. Да что там осьминоги, после рассказов Монтгомери на собственного кота посматриваешь как на инопланетного пришельца – с уважением.