Юрий Ломовцев. ЕСЛИ УВИДИШЬ МЕНЯ СКВОЗЬ СТЕНУ ДОЖДЯ

(лирическая комедия)

 
Действующие лица:

КАТЯ, 38 лет.
ОЛЕГ,  25 лет.


1.

Квартира-студия. Кухня отгорожена шторой. Всюду разбросаны книги, вещи, краски. На мольберте стоит неоконченный натюрморт. Еще несколько холстов прислонены к стене. На стуле у окна висит шикарный мужской пиджак.
Катя в джинсах и рабочей блузе, перепачканной красками, говорит по телефону. 

КАТЯ. Да, Северина Георгиевна. Я очень вам благодарна! Аспирантка?  Вполне  устроит! Прямо сегодня? Уже выехала?! (Смотрит на часы.) Нет, все в порядке, Северина Георгиевна! Конечно, жду! Спасибо вам огромное! (Кладет телефон на мольберт и беспорядочно мечется по комнате, пытаясь навести порядок, но от этого возникает еще больший беспорядок. В результате  этих метаний она наступает на тюбик с краской, валявшийся на полу.) Блин!  Почему мне всегда так везет!(Хватает тряпку и лихорадочно оттирает краску с пола.)

Раздается телефонный звонок.

(Хватает телефон и говорит, не прекращая орудовать тряпкой). Ну да, звонила твоя Северина! Оперативно работает, уже клиентку нашла! Так что я срочно порядок навожу. В квартире срач,  я в мыле…
(Раздается звонок в дверь.)
В дверь звонят! Пока! Перезвоню!

Катя выключает  телефон, бежит к входной двери, на ходу поправляя прическу, и  в результате весь ее лоб перепачкан краской. Открывает дверь. На пороге стоит Олег. В одной руке у него сумка с ноутбуком, в другой - пакет из «Макдоналдса». 

ОЛЕГ. Здрасте.
КАТЯ. Здравствуйте.
ОЛЕГ. У вас краска на лбу.
КАТЯ.Где? (Смотрит в зеркало, которое висит рядом с дверью и вытирает краску со лба.)  Я работаю.
ОЛЕГ. Я так и понял. Вы художница?
КАТЯ. В общем, да.
ОЛЕГ. Я бы тоже хотел научиться рисовать. Боюсь, уже поздно. Вы как считаете?
КАТЯ. В любом возрасте можно начать. Вам сколько лет?
ОЛЕГ. Двадцать пять.
КАТЯ. Это разве возраст? Я, например… Постойте, а вы кто?
ОЛЕГ. Я по поводу комнаты.
КАТЯ. Тогда проходите.
(Проходят в комнату.)
Вы кто ей будете? Родственник?
ОЛЕГ. Чей родственник?
КАТЯ. Ее, разумеется. Брат, что ли?
ОЛЕГ. Машки?
КАТЯ. Аспирантки.
ОЛЕГ. Какой аспирантки?
КАТЯ. Вам адрес Северина Георгиевна дала?
ОЛЕГ. А кто она, эта Северина Геогриевна?
КАТЯ. Маклерша из агентства. Мне ее Ленка нашла.
ОЛЕГ. Какая Ленка?
КАТЯ. Моя подруга. Только я вам должна сказать, эта Северина − прожженная баба!
Сколько она с вас содрала?
ОЛЕГ. С меня? Ни сколько.
КАТЯ. Не может быть! Уж не думает ли она, что я комиссионные ей платить буду?! Не дождется!
ОЛЕГ. Да не знаю я никакой Северины Георгиевны.
 КАТЯ. А как же вы сюда попали?
ОЛЕГ. На трамвае приехал.
КАТЯ. Я имею в виду, в мою квартиру?
ОЛЕГ. Вы же сами мне открыли.
КАТЯ. Ой! Так вы, не от нее? А кто же вы? Жулик? Грабитель?... Послушайте, я буду кричать!
ОЛЕГ. Зачем?
КАТЯ. Я умею очень громко кричать!
ОЛЕГ. Не сомневаюсь. Только сначала комнату мне покажите. Где она? (Заглядывает за штору.) У вас электроплита?
КАТЯ. Не двигайтесь! (Хватает трубку, лихорадочно набирает номер.) Ленка, это я! Я в опасности! Вместо аспирантки пришел аспирант!
ОЛЕГ. Я не аспирант!
КАТЯ (в трубку). Он говорит, что он не аспирант! (Олегу.) Ленка спрашивает, кто вы.
ОЛЕГ. Вор рецидивист.
КАТЯ (в трубку). Говорит, что вор рецидивист! (Олегу.) Шутите, да? (В трубку.) Чего я испугалась? Сама не знаю… Вдруг он меня ограбит?.. Ты права, брать у меня нечего… А вдруг он захочет меня изнасиловать?
ОЛЕГ. У вас больное воображение!
КАТЯ (в трубку). Говорит, что не захочет меня изнасиловать…
ОЛЕГ. Вы что, дура?!
КАТЯ (в трубку). Он говорит, что я дура… (Олегу.) Она говорит, что вы абсолютно правы! (В трубку.) Почему это никто на меня не польстится?! Ну, знаешь!.. Пошутила? Шуточки у тебя! Я не морочу голову… я только хотела… (Кладет трубку. Олегу.) Отключилась… Я, видишь ли, мешаю ей смотреть сериал. Сериал ей важнее подруги! Как после этого жить? А что я, правда, совсем непривлекательная?
ОЛЕГ. Я этого не говорил.
КАТЯ. И на меня польститься нельзя?
ОЛЕГ. Не понимаю, вы что хотите от меня услышать?
КАТЯ. Правду! Какой бы горькой она ни была.
ОЛЕГ. Все с вами в порядке, особенно если краску оттереть. Вы лучше скажите, где комната?
КАТЯ. Какая комната?
ОЛЕГ. Здрасте приехали! Которую вы сдаете!
КАТЯ. Вот же она.
ОЛЕГ. Это студия. Метров тридцать, да?
КАТЯ. Двадцать пять.
ОЛЕГ. Студию мне не потянуть.
КАТЯ. А я ее и не сдаю. Где мне тогда самой жить?
ОЛЕГ. Что значит, где? Не понял юмора. А что же вы сдаете?
КАТЯ. Эту комнату … Понимаете, мне очень деньги нужны!
ОЛЕГ. Деньги всем нужны.
КАТЯ. Мне особенно. Потому что их у меня нет. Совсем нет. Вы понимаете? Ни копейки!
ОЛЕГ. На что же вы жратву покупаете?
КАТЯ. Без жратвы прожить можно!
ОЛЕГ. Не скажите.
КАТЯ. Но если не платить за квартиру, ее могут отнять!
ОЛЕГ. Да ну! Как это отнять? Кто?
КАТЯ. Банк. Бывали случаи, я точно знаю. А у меня в этом месяце нечем платить.
ОЛЕГ. Так у вас ипотека?
КАТЯ. Ну да! Вот и приходится экономить на всем.
ОЛЕГ. Что же вы едите?
КАТЯ. Что-то ем…
ОЛЕГ. То есть ничего?
КАТЯ. Не то чтобы совсем ничего…
ОЛЕГ. Вот и я гляжу, что вы такая тощая.
КАТЯ. Вы хотели сказать, стройная?
ОЛЕГ. Ну, да… Простите…
КАТЯ. Надо правильно подбирать слова, молодой человек. От этого многое в жизни зависит.
ОЛЕГ. Это точно. (Протягивает Кате пакет.) Хотите?
КАТЯ. Что это?
ОЛЕГ. Фастфуд.
КАТЯ (берет пакет, заглядывает в него). Ой! Картошка фри! Обожаю! Дорогая? Имейте в виду, мне нечем расплатиться!
ОЛЕГ. Ешьте!
КАТЯ (ест). Кто же вам мой адрес дал, если не Северина?
ОЛЕГ. Машка.
КАТЯ. Которая аспирантка?
ОЛЕГ. Да с чего вы взяли, что она аспирантка?
КАТЯ. Мне сказали, что придет аспирантка.
ОЛЕГ. Это в ее стиле. Когда Машка хочет солидней выглядеть, она кем хочешь может назваться. Хоть политическим обозревателем!
КАТЯ. Нет, политическому обозревателю я бы не рискнула сдавать!
ОЛЕГ. На самом деле она кассиршей в универмаге работает! Слушайте, если вы ее здесь хотели поселить, то сами где?
КАТЯ. Сама на кухне.
ОЛЕГ. Где вы здесь видите кухню?
КАТЯ. Ну, вот же… Где плита…
ОЛЕГ. За занавеской? Ни фига!  И вы действительно думаете, что у вас кто-то угол снимет?
КАТЯ. Зачем же сразу угол…
ОЛЕГ. Давайте называть вещи своими именами. Вы сдаете угол.
КАТЯ. Но ведь бывают случаи, когда человеку негде жить и совсем  мало денег, что ему остается делать?
ОЛЕГ. Повеситься!
КАТЯ. Не смешно! Я ведь совсем недорого прошу… Я думала, придет девочка, я объясню ей ситуацию, мы подружимся, попьем чаю…
ОЛЕГ. И что?
КАТЯ. Она поймет меня…
ОЛЕГ. А пришел я. Опс! Вот незадача! Впрочем, чаю и я с вами могу выпить. Угостите?
КАТЯ. Вы знаете, у меня сахар закончился.
ОЛЕГ. Можно без сахара.
КАТЯ. И заварка тоже… Но если вы хотите пить, я могу предложить вам бокал воды из-под крана.
ОЛЕГ. Нет уж, спасибо.
КАТЯ. Как хотите… Так ваша родственница из универсама будет снимать, или нет?
ОЛЕГ. Машка-то? Нет. Ей есть где жить.
КАТЯ. Вот как? Вы режете меня без ножа! Я так на эти деньги рассчитывала!
ОЛЕГ. Я мог бы и догадаться, что это она прикололась. В ее стиле. Не может комната так дешево стоить.
КАТЯ. Прикололась? Ничего себе прикольчик!
ОЛЕГ. Вот и я говорю! Знаете что, я ведь, в крайнем случае, тоже могу снять угол, а Машке при случае  скажу, что снял студию. За те же деньги. Представляю, как у нее челюсть отвиснет!
КАТЯ. Не знаю, что у нее отвиснет, но вам я ничего не сдам.
ОЛЕГ. Почему?
КАТЯ. Вы - не девочка.
ОЛЕГ. Ясный перец! И счастлив сему обстоятельству!
КАТЯ. Счастлив? Почему это, позвольте спросить? Может, вы женщин и за людей не считаете?
ОЛЕГ. Не совсем так. Но мне приятней чувствовать себя мужчиной. Впрочем, это не играет роли. Я решил снять ваш угол.
КАТЯ. Зато я этого не решила!
ОЛЕГ. Почему?
КАТЯ. Не хочу!
ОЛЕГ. Вам же деньги нужны. Я готов платить.
КАТЯ. Нет.
ОЛЕГ. У вас краской пахнет. Никто этого не станет терпеть!
КАТЯ. Все равно нет!
ОЛЕГ. Но почему? Не понимаю!
КАТЯ. Потому что мне нужна девочка! Чего тут не понять? Девочка мне нужна!
ОЛЕГ. А вы случайно не лесбиянка?
КАТЯ. Что?!
ОЛЕГ. Ну, если вас так девочки интересуют.
КАТЯ. Мальчик! Что ты себе позволяешь? Пришел - и хамишь! Я, между прочим, в матери тебе гожусь!
ОЛЕГ.  Спасибо! У меня уже есть.
КАТЯ. Что у тебя есть?
ОЛЕГ. Мать у меня есть! Второй мне не надо. К тому же вы слишком молоды, чтобы быть моей матерью.
КАТЯ. Откуда ты знаешь?
ОЛЕГ. Вижу. Но я не против, если вы будете называть меня на «ты». Скажите, а  как на счет раскладушки? Я, конечно, могу и на полу…
КАТЯ. Послушайте, не морочьте мне голову. Мне не до шуток.
ОЛЕГ. Значит, вам деньги не нужны?
КАТЯ. Очень нужны! Но, поймите, вам я не могу сдать...
ОЛЕГ. Я, между прочим, с другого конца города к вам ехал…
КАТЯ. Я тут не при чем. А со своей кассиршей сами разбирайтесь. Чао-какао!
ОЛЕГ. Жаль. Вы бы меня как хозяйка вполне устроили. Не передумаете?
КАТЯ. Нет.
ОЛЕГ. Ну, до свиданья.
КАТЯ. Как говорится, примите извинения за доставленные неудобства.
ОЛЕГ. Чего уж там, вы не виноваты. Но только угол у вас все равно никто не снимет. Банк отнимет квартиру, и тогда я уже ничем не смогу вам помочь.
КАТЯ. Идите к черту со своими пророчествами, пока я в вас чем-нибудь не запустила!
ОЛЕГ (смеется). Успокойтесь. Я ухожу. (Уходит.)


2.

Прошло какое-то время. Катя разговаривает по телефону.

КАТЯ. Ленка, это снова я. Он ушел. Ну этот, который аспирант. Как зовут? А я и не спросила… Ты знаешь, не все так безнадежно. Он готов был снять, но я не захотела. Как, почему? Как ты себе это представляешь, жить в одной комнате с каким-то парнем? Сколько лет? Говорит, двадцать пять. Почему это я дура? Кому, мне? Закрутить роман? У тебя извращенные представления о жизни! И вообще за кого ты меня принимаешь?! Вот и он сказал, что никто у меня ничего не снимет. А твоя Северина дура! Кого она мне присылает? А что ты на меня кричишь? Ах вот как? Я не благодарная? Ну и обойдусь без вас всех!

Катя бросает трубку. Садится на пол рядом со стулом, на котором висит пиджак. Плачет, уткнувшись носом в рукав.
Раздается звонок в дверь. Катя вздрагивает, идет к двери. Не забывает посмотреться в зеркало и поправить прическу.

КАТЯ. Кто там?

Из-за двери раздается тоненький голосок: «Аспирантка». Катя открывает дверь. На пороге стоит Олег.

КАТЯ. Опять вы?
ОЛЕГ. Я. Вы плакали?
КАТЯ. С чего вы взяли?
ОЛЕГ. Глаза красные.
КАТЯ. От краски. Послушайте, я устала! У меня нет денег! Я хочу есть!  Ну, чего вам еще от меня надо?
ОЛЕГ. Я купил сахар и заварку. (Протягивает Кате пакет.)
КАТЯ (берет пакет). Зачем?
ОЛЕГ. Чай пить. Можно войти?
КАТЯ. Нет. Я же сказала, у меня денег нет, чтобы вам за чай и сахар отдать!
ОЛЕГ.  А я разве денег просил? Имею я право вас угостить?
КАТЯ. Имеете.
ОЛЕГ. Ну вот. Так можно?
КАТЯ. Можно. Только ни на что не рассчитывайте!
ОЛЕГ. А на что я могу рассчитывать? Вы хоть намекните.
КАТЯ. Ленка считает, что я могла бы с вами закрутить … О, господи, зачем я это вам говорю!
ОЛЕГ. Я не сказал, что против.
КАТЯ. Простите. Это я от волнения глупость сболтнула!
ОЛЕГ. Пожалуйста, пожалуйста! Мне очень интересно, что считает Ленка. Во всяком случае, она практичнее вас.
КАТЯ. Это точно…А вы откуда вы знаете?
ОЛЕГ. Понял из услышанного разговора.
КАТЯ. Кого разговора?
ОЛЕГ. В котором она предложила вам закрутить роман.
КАТЯ. Вы подслушивали?
ОЛЕГ. Просто к двери подошел. Я же не виноват, что двери картонные…
КАТЯ. Кошмар! Неужели на лестнице все так слышно?
ОЛЕГ. Не все. Но кое-что разобрать можно.
КАТЯ. Безобразие! Уходите немедленно!
ОЛЕГ. Я пошутил. Ничего я не слышал. Пожалуйста, не прогоняйте меня.
КАТЯ. Точно не слышали?.. Ну хорошо… А деньги за чай я верну, когда они у меня появятся…
ОЛЕГ. То есть в другой жизни? Что вы к этим деньгам привязались?
КАТЯ. Когда их хронически нет, только о них и думаешь… (Идет в комнату, Олег  следом за ней.)
ОЛЕГ. Я еще пряников купил с вишневой начинкой. Я их обожаю. А вы?
КАТЯ (заглядывает в пакет). Я обожаю все, что можно съесть!
ОЛЕГ. Вы действительно, голодаете?
КАТЯ. Ну, не совсем… Позавчера одну знакомую встретила, и мы зашли пообедать. Пришлось притворится, что у меня украли кошелек… (Достает из пакета пряник и мгновенно его проглатывает.) А вчера один знакомый хмырь кофе меня угостил.  С сахаром. Он еще  корзиночку с фруктами предлагал, но я отказалась.
ОЛЕГ. Не любите корзиночки с фруктами?
КАТЯ. Обожаю! Просто я увидела ценник, и мне стало стыдно. Золотая какая-то у них корзиночка! А он  не настаивал… Ох, это ж надо было быть такой дурой! (Съедает  еще один пряник.)
ОЛЕГ. Вам плохо не будет?
КАТЯ. Пряников жалко стало?
ОЛЕГ. Нет! Я просто подумал…
КАТЯ. Что мне кишки скрутит? Не скрутит.
ОЛЕГ. Вы все-таки чайник поставьте.
КАТЯ. Сейчас. (Отодвигает штору, за которой скрывается плита, возится с чайником.)
ОЛЕГ. Вы здесь жить собирались? Возле плиты?
КАТЯ. А что? Мне бы вполне хватило места.
ОЛЕГ. Скажите, а у вас всегда такой срач? Ну, в смысле, беспорядок.
КАТЯ. Я как раз сегодня прибраться хотела…
ОЛЕГ (поднимает с пола полотенце, заляпанное краской). Оно и видно.
КАТЯ (вырывает полотенце из его рук). Дайте сюда! Я же не знала, что вы придете…
ОЛЕГ. Значит, прибираемся только к приходу гостей? А для себя и так сойдет?
КАТЯ. Сейчас я все-таки выставлю вас вон! А пряники съем одна!
ОЛЕГ. Ну уж нет!
КАТЯ. Тогда не вгоняйте меня в краску.
ОЛЕГ. Постараюсь. (Подходит к мольберту, на котором стоит картина, разглядывает ее.) Ваша работа?
КАТЯ. Моя.
ОЛЕГ. А вы действительно художница?
КАТЯ. Ну, как вам сказать…
ОЛЕГ. Вы что заканчивали?
КАТЯ. Я народный художник…
ОЛЕГ. Российской Федерации?
КАТЯ. Я художник из народа…
ОЛЕГ. То есть самоучка?
КАТЯ. Да…
ОЛЕГ. Оно и видно.
КАТЯ . Что вам видно? (Разворачивает мольберт к стене). Это незаконченная работа.
ОЛЕГ. И покупают ваши «холсты»?
КАТЯ. Пока нет.
ОЛЕГ. Продать всегда сложно. В наше время каждый второй – художник.
КАТЯ. Думаете, это безнадежно?
ОЛЕГ. Чтобы продаться, нужно имя иметь. Малевич, Шагал, Никас Сафронов в крайнем случае. Тогда можно любую мазню продать.
КАТЯ. Может, мне взять псевдоним? Как лучше: Катя Малевич или Катя Шагал?
ОЛЕГ. Можно по очереди. Одна раз − Малевич, другой раз − Шагал. Все равно не купят.
КАТЯ. Почему?
ОЛЕГ. Народ бедный. Не на что картины покупать. А вас, значит, Катя зовут?
КАТЯ. Катя...
ОЛЕГ. А меня Олег.

Катя протягивает Олегу руку, он пожимает ее.

КАТЯ. Вот и познакомились…


3.

Катя и Олег сидят за столом. Раздается свисток чайника.

КАТЯ (заваривает чай). Значит, вам совсем моя картина не понравилась?
ОЛЕГ. Я не специалист. Можно еще раз взгляну? (Подходит к мольберту и разворачивает его). Правду сказать, или соврать?
КАТЯ. Говорите правду.
ОЛЕГ. Мазня.
КАТЯ. Вы очень жестокий человек.
ОЛЕГ. Значит, надо было соврать?
КАТЯ. Нет. Можно было подобрать другие слова. В любой мазне есть хоть что-то хорошее. С этого хорошего и надо всегда начинать. А вы сразу приговор вынесли. Чтобы вынести приговор, нужно иметь на то право.
ОЛЕГ. Ну, извините. Хорошее я, конечно, тоже заметил. (Подходит к картине, тоном экскурсовода.) Например, линии. Обратите внимание, какие прекрасные линии! Они то сходятся, то расходятся! А краски? Какие божественные краски! Как тонко розовая краска подчеркивает голубизну зеленой!
КАТЯ. Прекратите!
ОЛЕГ. Так тоже не нравится?
КАТЯ. И без того кошки на душе скребут! Я живописью всего второй месяц занимаюсь…
ОЛЕГ (присвистнув). Это меняет дело! И с чего же это вам в голову взбрело?
КАТЯ. Один знакомый художник сказал, что у меня есть все для этого: вкус, талант… Он еще что-то назвал, я не запомнила..
ОЛЕГ. Может быть, чувство перспективы?
КАТЯ. Нет. Он что-то про композицию сказал. Бывает чувство композиции?
ОЛЕГ. Чувства бывают самые разные. Говорят, один мужик влюбился в лягушку на болоте. Правда, она потом оказалась царевной.
КАТЯ. Вам бы только шутить.
ОЛЕГ. Если этот художник так вас ценит, почему же он ваши работы не купил?
КАТЯ. Художники картин не покупают.
ОЛЕГ. Это точно… Значит, вы не художник? А кто же тогда?
КАТЯ. Я актриса.
ОЛЕГ. Тоже народная?
КАТЯ. Не смейтесь. Просто актриса.
ОЛЕГ. А в каком вы театре играете?
КАТЯ. Играла. В большом, красивом, старинном. Меня из театра выгнали.
ОЛЕГ. За что?
КАТЯ. За талант.
ОЛЕГ. За талант не выгоняют!
КАТЯ. Ничего вы не понимаете! Только за талант и выгоняют. Пришел новый главреж, у него жена − актриса, любовница − актриса. Обе бездарные. А тут я. Они бы плохо смотрелись на моем фоне. Вот меня и убрали.
ОЛЕГ. Да… И что теперь?
КАТЯ. Ничего. Никуда меня брать не хотят, и в кино как на зло работы нет. А без работы можно с ума сойти! Вот я и пошла в «Лавку художника», накупила красок, картонов, кистей… Решила живописью заняться, чтобы с ума не сойти.
ОЛЕГ. Оригинальное решение.
КАТЯ. Последние деньги на это ухлопала! Не представляете, как дорого стоят подрамники и краски.
ОЛЕГ. Почему же вы графикой не занялись? Для графики достаточно листа бумаги и карандаша.
КАТЯ. Сама не знаю.… Понимаете, я решила начать новую жизнь. С чистого листа!
ОЛЕГ. Не с листа. С холста. И что, получилось?
КАТЯ. Не очень. Но живопись меня успокаивает.
ОЛЕГ. Можно еще что-нибудь посмотреть из картин?
КАТЯ. Пожалуйста. (Берет картину, стоящую у стены, ставит ее на мольберт.)
ОЛЕГ. Эта мне больше нравится.
КАТЯ. Не врите.
ОЛЕГ. Правда. В ней настроение есть. И дождь идет.
КАТЯ. Почему дождь? Я это в комнате рисовала. По фотографии. У меня денег нет, чтобы живые цветы  покупать. Поставила перед собой фотографию и... Это у Ленки на даче такие пионы растут.
ОЛЕГ. А кажется, что в дождь.
КАТЯ. Это, наверное, потому что я весь тот день плакала. Никак остановиться не могла. Кисточкой по картине вожу, а из глаз слезы капают. Так вот и вышло… Интересно, а если бы я весь день смеялась?
ОЛЕГ. Вы любите дождь?
КАТЯ. Не очень. Почему я должна любить дождь?
ОЛЕГ. А я очень люблю дождь! Когда струйки воды текут по стеклу. И мир меняет свои очертания, расплывается, тает… Хотите, я у вас эту картину куплю?
КАТЯ. Нет. Я вам ее не продам.
ОЛЕГ. Почему?
КАТЯ. Она очень дорого стоит. У вас денег не хватит.
ОЛЕГ. Откуда вы знаете? Я программист. Когда подворачивается работа, я неплохо зарабатываю.
КАТЯ. Программист? Я думала, что программисты - это такие сухари в очках, которые пялятся в экран монитора, и их ничто, кроме этого, не интересует. А вы в живописи разбираетесь…
ОЛЕГ. Я разбираюсь? Не смешите меня.

Раздается звонок телефона. Катя берет трубку.

КАТЯ. Да, Ленка. Что ты хочешь? Не дуюсь я на тебя, даже не думала. Чем занимаюсь? Чай пью с молодым человеком. С тем, который не аспирант. Он программист. У нас с ним много общего. Он любит живопись, не пропускает ни одной выставки… (Прикрыв трубку рукой, Олегу.) Вы ходите на выставки?
ОЛЕГ. Иногда.
КАТЯ. Он хочет купить у меня картину. Да не квартиру! Картину! Натюрморт. Тот, на котором пионы с твоей дачи. Он считает, что это шедевр.
ОЛЕГ. Передайте Ленке привет от меня.
КАТЯ. Он передает тебе привет. Я не разыгрываю. Только я ему не собираюсь ничего продавать.
ОЛЕГ. Потому что хотите это продать на аукционе «Сотбис».
КАТЯ (смеется). Он говорит, что с аукциона дороже можно продать. Опять я дура? Но почему? (Кладет трубку, Олегу.) Вот чего разозлилась? Чего трубку бросила? Не понимаю… Говорит, что я издеваюсь над ней…
ОЛЕГ. А разве нет?
КАТЯ. Еще  она считает, что я ищу приключений на свою… ну вы поняли. Наверное, она права. Вам действительно нужно уйти.
ОЛЕГ. Ничего она не права!
КАТЯ. Абсолютно права.
ОЛЕГ. Прогоняете, да?
КАТЯ. Поздно уже.
ОЛЕГ. Я еще чай не допил!
КАТЯ. Допивайте скорее! Мне работать надо.
ОЛЕГ (иронично). Картины писать?
КАТЯ. А хоть бы и картины! Чай и пряники я оставляю себе в качестве моральной компенсации за доставленные мне неудобства. (Идет к мольберту, берет кисть.)
ОЛЕГ. Можно мне попробовать? (Берет другую кисть.)
КАТЯ. А это уже наглость!
ОЛЕГ. Вы не хотите давать мне уроки живописи?
КАТЯ. Вы издеваетесь?
ОЛЕГ. Нет. Просто мне нравится с вами общаться.
КАТЯ. Знаете что, уходите!
ОЛЕГ. Почему?
КАТЯ. Потому что мне сейчас не до глупого флирта
ОЛЕГ. А мы еще встретимся?
КАТЯ. Уходите!
ОЛЕГ. Вы на вопрос не ответили.
КАТЯ. Не встретимся. В этом нет никакого смысла! 
ОЛЕГ. Зря вы так… (Берет сумку с ноутбуком и уходит.)

Оставшись одна, Катя долго разглядывает картину на мольберте. Потом пинает мольберт ногой.


4.

Вечер следующего дня. Катя стоит у окна. Раздается звонок в дверь.

КАТЯ (подходит к двери). Кто там? (Никто не отвечает.) Кто, я спрашиваю? (За дверью тишина.) Перестаньте хулиганить! Я не открою! (Снова тишина.)

Катя стоит, прислушивается. Через какое-то время осторожно приоткрывает дверь. За дверью стоит Олег.

КАТЯ. Опять вы! Так можно до смерти напугать!
ОЛЕГ. Почему вы сразу не открыли?
КАТЯ. А почему вы молчали?
ОЛЕГ. Думал, откроете или нет?
КАТЯ. А если бы не открыла?
ОЛЕГ. Я бы ушел. Я так загадал: не откроет – уйду.
КАТЯ. Вы всегда так загадываете?
ОЛЕГ. Так проще, когда не знаешь на что решиться. Но  в данном случае я был уверен, что вы откроете.
КАТЯ. Почему?
ОЛЕГ. Не знаю. Чаем не угостите?
КАТЯ. Я бы с удовольствием, но  пряники я уже съела.
ОЛЕГ. Очень хорошо. Я новых принес.
КАТЯ. Правда? Когда у меня была работа, я к пряникам прохладно относилась, а со вчерашнего вечера полюбила.
ОЛЕГ. Вот и замечательно! А еще я принес…
КАТЯ. Корзиночки с фруктами?
ОЛЕГ. Блин, не догадался! Цыпленка гриль, батон и «Докторской» колбасы. Хочу попытаться вас откормить.
КАТЯ. О боже! При слове «Докторская колбаса» она растаяла и отдалась ему! Только не примите на свой счет, это я из романа «Анна Каренина» процитировала.
ОЛЕГ. Не врите, там нет такого!
КАТЯ. В моем издании есть. Том второй, страница 325.
ОЛЕГ. Не может быть!
КАТЯ. Может. Там  эта фраза карандашом  написана.
ОЛЕГ (смеется). Прикольно! Надо будет запомнить.
КАТЯ. Продаю свой прикол за цыпленка и батон!
ОЛЕГ. Значит квиты?
КАТЯ. А вы, что ж, читали «Анну Каренину»?
ОЛЕГ. Естественно!
КАТЯ. Я бы не сказала, что это естественно для молодого человека. Особенно программиста.
ОЛЕГ. Вы что же программистов за людей не считаете?
КАТЯ. Ну, если честно…
ОЛЕГ. Это у вас от голода. Вы кроме пряников что-нибудь ели?
КАТЯ. Некогда было. Работала.
ОЛЕГ. Можно посмотреть? (Подходит к мольберту, разглядывает картину.) Ни одной новой линии не появилось….
КАТЯ.  Не выходит у меня ничего!  Сплошная банальность! Ненавижу себя!
ОЛЕГ. Это тоже от голода. Знаете что, давайте ужинать. Может, у вас и картины от голода плохо пишутся? Я, например, не могу работать, если жрать хочу.
КАТЯ. Что остается, если художник из меня никакой? Давайте ужинать.

Катя ставит на стол тарелки. Олег достает из пакета продукты и бутылку вина.

КАТЯ. И вино? В честь чего?
ОЛЕГ. В честь знакомства. Потом какой же ужин без вина?
КАТЯ. Тогда нужны свечи! А у меня закончились…
ОЛЕГ. Эх, не догадался!
КАТЯ. Ладно уж, вы и без того потратились…
ОЛЕГ. Не надо про деньги, я вас очень прошу! Иначе…
КАТЯ. Что иначе? Вот вы уже ставите мне условия.
ОЛЕГ. Да нет же!
КАТЯ. Тогда что иначе?
ОЛЕГ. Иначе вечер будет испорчен. Будет кисло на душе и ничего не выйдет…
КАТЯ. А что должно выйти?
ОЛЕГ. Не надо к словам цепляться. Давайте пить вино!
КАТЯ. Нет уж, давайте расставим все точки. На что вы рассчитываете? Зачем вы пришли?
ОЛЕГ. Захотелось.
КАТЯ. Это не ответ. Я совсем вас не знаю.
ОЛЕГ. Что вы хотите обо мне узнать?
КАТЯ. Ну, например, откуда вы родом?
ОЛЕГ. Родился в маленьком городке в Тверской губернии. Совсем маленький городок, на карте с трудом найдешь. Название вам все равно ничего не скажет.  Сюда я приехал учиться. А потом понял, что возвращаться мне некуда. Дома работы мне не найти. У нас всего один комбинат, на  нем работают те, кому повезет. Что остается остальным? Вы не представляете, какая это проблема. Так что лучше уж мыкаться здесь, чем сидеть без работы дома.
КАТЯ. А родители дома живут?
ОЛЕГ. У меня только мать.
КАТЯ. Значит, одну ее оставили?
ОЛЕГ. Я часто к ней езжу. И деньги посылаю, когда они у меня есть.
КАТЯ. Сколько ей лет?
ОЛЕГ. Это к тому, что вы мне в матери годитесь? Так я могу бороду отпустить, и буду выглядеть старше!
КАТЯ. Хватит хохмить. Отвечайте на вопросы. Сколько?
ОЛЕГ. Не знаю.
КАТЯ. Не придумывайте!
ОЛЕГ. Правда не знаю!
КАТЯ. Вы разве не отмечаете ее день рождения?
ОЛЕГ. Каждый год отмечаем. Однажды ко дню рождения я вышел ей тюльпаны!
КАТЯ. В смысле, вышили?
ОЛЕГ. Крестиком. На салфетке. Правда, получилось не слишком аккуратно.
КАТЯ. Так вы еще и вышивать умеете?
ОЛЕГ. Да это в первом классе было! Учительница всех вышивать заставила.
КАТЯ. Странная была у вас учительница.
ОЛЕГ. Я бы круче сказал. У нее теория была, что нет мужских и женских занятий. Поэтому все мы сначала вышивали, а потом колотили скворечники.
КАТЯ. А потом?
ОЛЕГ. А потом одна девочка попала себе молотком по пальцу, и учительницу уволили. А жаль, с ней было весело.
КАТЯ. И все-таки я жду ответа. Сколько лет вашей маме?
ОЛЕГ. Не спрашивал. У женщины не принято интересоваться про возраст.
КАТЯ. Очень даже принято. Когда приходишь устраиваться на работу, первым делом спрашивают, сколько тебе лет…
ОЛЕГ. Можно соврать.
КАТЯ. Не помогает.
ОЛЕГ. Может, хватит меня пытать?
КАТЯ. Не хватит. Зачем вы пришли?
ОЛЕГ (долго смотрит Кате в глаза). Зачем пришел? Мне показалось, что вы без меня пропадете.
КАТЯ. Что-что? Какая чушь! Какая самонадеянность! Напрасно вы думаете, что я такая беспомощная.
ОЛЕГ. Я не думаю, я вижу.
КАТЯ. Вы представить не можете, насколько я сильная женщина! Насколько живучая!
ОЛЕГ. Чем спорить, давайте лучше пить вино. У вас есть штопор?
КАТЯ. Конечно, есть.
ОЛЕГ. Тогда выдайте мне его скорее!
КАТЯ. Пожалуйста, не надо командовать.
ОЛЕГ. Я не командую. Имею я право выпить вина после трудового дня? Или вы против?
КАТЯ (вручает Олегу штопор). Держите.

Катя достает бокалы. Олег открывает бутылку, разливает вино.

КАТЯ. За что предлагаете выпить?
ОЛЕГ. Мы так и будем на «вы»? Я предлагаю выпить на брудершафт.
КАТЯ. Еще чего! Если вам охота называть меня на «ты» − называйте, сколько угодно, я этому особого значения не придаю.
ОЛЕГ. Ну, пожалуйста! Я хочу выпить на брудершафт!
КАТЯ. Мальчишество!
ОЛЕГ. Отказываетесь?
КАТЯ. Хорошо. Только, пожалуйста, без поцелуев.
ОЛЕГ. Тогда какой же это будет брудершафт?
КАТЯ. Целомудренный.

Поднимают бокалы, чокаются, выпивают вино. Олег подходит к Кате, притягивает ее к себе и целует.

КАТЯ (вырывается). Что вы себе позволяете?!
ОЛЕГ. Мы перешли на ты.
КАТЯ. Что ты себе позволяешь?!
ОЛЕГ. Нельзя нарушать традиции!
КАТЯ. Негодяй! Откуда ты взялся на мою голову?!
ОЛЕГ. Впервые вижу женщину, которая злится из-за того, что ее поцеловали. Обычно  женщины злятся, когда их не хотят целовать.
КАТЯ. Ты такой знаток женщин?
ОЛЕГ. Почему бы и нет? Ты только не злись.
КАТЯ. А я и не злюсь вовсе. Но если ты будешь и дальше так себя вести, я просто выставлю тебя! Вместе с вином и цыпленком.
ОЛЕГ. И тебе не будет жалко?
КАТЯ. Разве что цыпленка.
ОЛЕГ. Ну, выгоняй.
КАТЯ. И выгоню! Прямо сейчас!
ОЛЕГ. Так чего ж тянешь? Или сначала все-таки  хочешь цыпленка доесть?
КАТЯ. Мерзавец! Пошел вон из моего дома!
ОЛЕГ. Я ведь могу обидеться и уйти.
КАТЯ. Уходи!

Олег уходит, хлопнув дверью.

КАТЯ (бежит к двери, распахивает ее). Постойте, нельзя же так!

Катя выскакивает на лестничную площадку, бежит к лифту. Дверь захлопывается за ней. 


5.

Прошел час. Катя и Олег сидят за столом.

КАТЯ. Как глупо все получилось…
ОЛЕГ. Только не говори, что я в этом виноват.
КАТЯ. А кто же? Сначала ты непотребно себя ведешь, потом уходишь, хлопнув дверью…
ОЛЕГ. Мы знакомы всего только сутки, а сколько раз ты уже выгоняла меня? Три? Пять??
КАТЯ. Между прочим за дело…
ОЛЕГ. Зачем тогда побежала за мной?
КАТЯ. Мне стало стыдно. Ты принес еды и вина, а сам ничего не выпил и не съел…
ОЛЕГ. Не путай меня с тем мужиком, который пожалел для тебя корзиночку с фруктами!
КАТЯ. Я сама отказалась! И вообще не будем больше об этом!
ОЛЕГ. Хорошо. Поговорим о другом. Я бы на твоем месте сменил замок.
КАТЯ. Зачем?
ОЛЕГ. А что же всякий раз бежать к соседям за топориком и взламывать дверь, когда ты забудешь взять ключ?
КАТЯ. Такое случилось со мной в первый раз!
ОЛЕГ. Уверен, что не в последний! Ладно, так и быть. Я куплю новый замок. Который сам не захлопывается. Главное не забывай его закрывать.
КАТЯ. Скажи, а почему ты решил вернуться?
ОЛЕГ. Я не куда не уходил.
КАТЯ. Как это не уходил?
ОЛЕГ. Я всего лишь поднялся на половину лестничного пролета вверх и курил. А также с интересом наблюдал, как ты выскочила из квартиры, как захлопнулась дверь, как ты бежала по лестнице вниз с криком «Куда же вы!»
КАТЯ. Ты наблюдал за мной?
ОЛЕГ. Это еще не все. Потом вернулась назад, обнаружила, что ключ остался дома… Не понимаю только, зачем ты колотила кулаками в дверь?
КАТЯ. От бессилия и отчаяния!
ОЛЕГ. И что ты собиралась делать дальше?
КАТЯ. Не знаю.
ОЛЕГ. А еще называешь себя сильной женщиной! Но когда ты села на корточки и заплакала, мне стала тебя жалко, и я вернулся.
КАТЯ. Но ведь ты приехал на лифте!
ОЛЕГ. Плохая из тебя мисс Марпл! Я поднялся на два этажа выше, вызвал лифт и спустился на твой этаж. А ты как думала?
КАТЯ. Мерзавец!
ОЛЕГ. Опять хочешь выгнать меня?
КАТЯ. И выгнала бы. Только боюсь, это уже будет выглядеть смешно
ОЛЕГ. Интересно, что  бы ты делала без меня?! Так бы и плакала? Или поехала к своей Ленке?
КАТЯ. Ну, хватит уже! Давай пить вино.
ОЛЕГ. Согласен. (Разливает вино.) За что выпьем?
КАТЯ. Все хорошо, что хорошо кончается. За прекрасное избавление. За это и выпьем.
ОЛЕГ. А если бы у соседей не оказалось топора?
КАТЯ. Ты хочешь выпить за топор, которым сломал мою дверь?
ОЛЕГ. Я починю. Будет как новенькая!
КАТЯ. Дверь – это моя проблема. Сейчас мы допьем вино, и ты поедешь домой.
ОЛЕГ. И не надейся. Я никуда не поеду. Тем более что мне некуда ехать.
КАТЯ. Что значит некуда?!
ОЛЕГ. А то и значит. Со вчерашнего дня я нигде не живу!
КАТЯ. Но ведь провел же ты где-то эту ночь?
ОЛЕГ. Провел. Сначала гулял по городу. Потом попробовал заснуть на скамейке, но замерз. Пришлось идти на вокзал. А там уж и ночь прошла.
КАТЯ. Но ведь до этого ты где-то жил?
ОЛЕГ. С Машкой. Мы на двоих квартиру снимали. Только я туда не пойду.
КАТЯ. Почему?
ОЛЕГ. Дважды в одну и ту же воду не входят.
КАТЯ. Слишком мудрено для меня.  Поссорились что ли?
ОЛЕГ. Ну да. И она сказала, чтобы я убирался. На прощание твой адресок подкинула.
Думала, что мне некуда будет иди, и я вернусь. Вот бы уж вдоволь надо мной посмеялась! КАТЯ. Странные у вас отношения.
ОЛЕГ. Нормальные. Были.
КАТЯ. Почему были?
ОЛЕГ. Я же сказал, что больше к ней не вернусь! Под утро я окончательно так решил.
КАТЯ. Что значит «не вернусь»? Так нельзя обращаться с женщиной! Скажи, ведь между вами было это?
ОЛЕГ. Что ты подразумеваешь под этим загадочным «было это»? Трахались мы или нет? Ясный пень, трахались.
КАТЯ. Фу! Как можно об этом вот так говорить!
ОЛЕГ. А как об этом нужно говорить? С придыханием?
КАТЯ. Все вы, молодые, циники!
ОЛЕГ. Реалисты. Ты думала можно прожить вдвоем почти год и ни разу не трахнуться?
КАТЯ. Я ничего не думаю. Год – это приличный срок.
ОЛЕГ. Да. Только любые отношения имею конец. Тем более что, кроме того, что ты, стыдливо опустив глаза, называешь « что-то было», у нас ровным счетом не было ничего.
КАТЯ. Выходит, она ничего не значила для тебя?
ОЛЕГ. Значила. Это я ничего не значил для нее. Мы были в равном положении, оба приехали из провинции, оба без жилья. Снимать квартиру на двоих, как ты понимаешь, дешевле. Но в остальном мы были слишком разные. И потом у нее были другие мужчины…
КАТЯ. Ты точно знаешь?
ОЛЕГ. Она не стеснялась об этом говорить.
КАТЯ. Бедненький! Может, она шутила? Хотела позлить тебя?
ОЛЕГ. Не шутила! У нее вообще не очень с чувством юмора.
КАТЯ. Как же ты мог с ней жить?
ОЛЕГ. Вот так. Пока окончательно не убедился, что интересую ее не больше, чем шмотки на распродаже в «Стокманне».
КАТЯ. Уверен?
ОЛЕГ. Я проверил.
КАТЯ. Как?
ОЛЕГ. Я написал ей стихи.
КАТЯ. О! Так ты поэт?
ОЛЕГ. Не смейся.
КАТЯ. Я не смеюсь. Я пытаюсь понять. И что же ты написал?
ОЛЕГ. Слушай.     Если увижу тебя сквозь стену дождя,
Значит, останусь с тобой навсегда.
Только у нас не идут дожди,
Зато заливает Европу.
Полная жопа!
КАТЯ (хохочет). Это стихи?
ОЛЕГ. А что же?
КАТЯ. Без «жопы» нельзя было обойтись?
ОЛЕГ. Можно. Только зачем?
КАТЯ. Из художественных соображений!
ОЛЕГ. Я про это не думал. Понимаешь, они отражали состояние моей души.
КАТЯ. Не смеши меня!
ОЛЕГ. Слушай, это мои стихи. И не для тебя я их писал. Я никому ничего не навязываю. Тебе, между прочим, тоже. Ты сама просила прочесть.
КАТЯ. Не обижайся. Возможно, в них что-то и есть, в этих твоих так называемых стихах. Я не специалист… Ты имеешь право…
ОЛЕГ (перебивает). Не оправдывайся. Ты не обязана меня понимать.
КАТЯ. А Машка твоя поняла? Что сказала Машка?
ОЛЕГ. Сказал, прикольно. И рассмеялась, как ты.
КАТЯ. Как же ты определил, нужен ты ей, или нет?
ОЛЕГ. Очень просто. Я загадал. Всерьез загадал. А дождь не пошел.
КАТЯ. Не поняла. Почему должен был пойти дождь?
ОЛЕГ. И она не поняла. А мне тогда было совсем хреново. Дождь мог все исправить.
КАТЯ (после паузы). Тебе не кажется, что у тебя в голове водятся тараканы?
ОЛЕГ. Ты считаешь.
КАТЯ. Уверена!
ОЛЕГ. Скажи, я могу сегодня у тебя переночевать?
КАТЯ. Нет.
ОЛЕГ. Не хочу опять всю ночь по городу болтаться.
КАТЯ. Тебе есть к кому поехать.
ОЛЕГ. Ты совсем не хочешь слышать меня?! Мне некуда ехать!
КАТЯ. Не кричи на меня!
ОЛЕГ. Извини.
КАТЯ. Хорошо. Одну ночь. А завтра ты либо вернешься к своей Машке, либо снимешь где-нибудь комнату.
ОЛЕГ. К Машке я не вернусь!
КАТЯ. Твое дело.
ОЛЕГ. Я могу лечь на полу.
КАТЯ. Ляжешь на раскладушке.
ОЛЕГ. Душ можно будет принять?
КАТЯ. Можно. Возьмешь зеленое полотенце. Оно чистое.
ОЛЕГ. Спасибо. Тогда я пошел в душ.

Олег выходит. Катя достает раскладушку, прикидывает, куда бы ее поставить. Раздается звонок телефона.

КАТЯ (в трубку). Это ты, Ленка? По-моему я сейчас совершила ужасную глупость! Я разрешила ему остаться. Как кому? Олегу! Этому парню, который не аспирант! В одной кровати? Ты с ума сошла! У тебя извращенный взгляд на жизнь! И Великовский здесь не при чем! Да! И его пиджак будет вечно висеть на стуле! Я фетишистка?! Ну, знаешь!

Катя бросает трубку, затем наливает себе полный стакан вина и залпом выпивает его.


6.

Вечер следующего дня. Раздается звонок. Катя открывает. Входит Олег. 

КАТЯ (достает из сумки продукты, которые принес Олег). Если ты хочешь купить меня за продукты, у тебя ничего не выйдет.
ОЛЕГ. Никого не собираюсь покупать. Положи продукты в холодильник.
КАТЯ. Я уже давно отключила холодильник, чтобы он попусту не жрал электричество. Все равно в него нечего было класть.
ОЛЕГ. Так включи. Нельзя на всем экономить.
КАТЯ. В моем положении больше ничего не остается.
ОЛЕГ. Возьми деньги. (Достает бумажник.)
КАТЯ. Опять за свое?
ОЛЕГ. Возьми. Я хочу появляться  здесь на законных правах.
КАТЯ. Я  тебе не запрещаю здесь появляться. Но я не могу позволить себе жить за твой счет.
ОЛЕГ. Это квартирная плата.
КАТЯ. Не придумывай.
ОЛЕГ. Скажи, зачем ты из всего пытаешься создать проблему?
КАТЯ. А почему ты не хочешь вернуться к своей Машке?
ОЛЕГ. Просто не хочу.
КАТЯ. А комнату почему не снял?
ОЛЕГ. Некогда было. Нужно было работать.
КАТЯ. Много заработал?
ОЛЕГ. 150 долларов.
КАТЯ. Ого! За один день?
ОЛЕГ. Могло быть и больше.
КАТЯ. Интересно, за что такие деньги платят.
ОЛЕГ. Конкретно сегодня один бизнесмен хотел узнать, с кем его жена переписывается. Пришлось ее почту хакнуть.
КАТЯ. А разве это законно?
ОЛЕГ. Разумеется, нет.
КАТЯ. И ты хочешь, чтобы я пустила к себе преступника?
ОЛЕГ. Я не каждый день такими вещами занимаюсь. Это сегодня мне подфартило.
КАТЯ. А обычно чем?
ОЛЕГ. Отлаживаю бухгалтерскую программу в какой-нибудь столовой или детском саду.
КАТЯ. Слушай, а с кем она переписывалась?
ОЛЕГ. Кто?
КАТЯ. Жена бизнесмена!
ОЛЕГ. Скажу, если ты разрешишь мне сегодня у тебя переночевать.
КАТЯ. Не разрешу.
ОЛЕГ. Как хочешь. Я молчу.
КАТЯ. Умру от любопытства! Тебе меня не жалко?
ОЛЕГ. Нет.  Я прошу только одну ночь!
КАТЯ. Согласна.
ОЛЕГ. Тогда слушай. (Выдерживает паузу.) Я не знаю. Я только вручил мужику пароль от почтового ящика жены, получил деньги и ушел.
КАТЯ. Ну, как же так! Неужели тебе не было интересно?!
ОЛЕГ. Меньше знаешь – крепче спишь. А то еще придется выступать свидетелем по делу об убийстве.
КАТЯ. Фи! Как скучно.
ОЛЕГ. Я, конечно,  мог  бы сочинить для тебя историю, но зачем?
КАТЯ. И за это твое «я не знаю» ты выторговал у меня тебя целую ночь?
ОЛЕГ. Что значит выторговал? Ты не принцесса, я не свинопас. Вот если бы ты оставила меня пожить хотя бы до конца месяца…
КАТЯ. То что бы произошло?
ОЛЕГ. Я бы тебя поцеловал.
КАТЯ. Наглец!
ОЛЕГ. Мы будем торговаться за каждую ночь, как Шахерезада с шахом? Хорошо. Может, прикажешь рассказывать тебе сказки на ночь?
КАТЯ. А ты их много знаешь?
ОЛЕГ. Что остается бедному провинциалу? Буду разучивать их днем.
КАТЯ. Знаю я твои сказки!
ОЛЕГ. Это будут другие сказки. Попробуем? А за это я поживу у тебя до конца месяца. Ты ничем не рискуешь. Студию твою я не отберу.
КАТЯ. Нет.
ОЛЕГ. Ну, вот же стоит моя раскладушка!
КАТЯ. Не успела убрать!
ОЛЕГ. Как обычно. Гостей не ждала!
КАТЯ. Ну, хватит. Так и быть еще одну ночь. Но только пообещай, что будешь хорошо себя вести?
ОЛЕГ. Клянусь.
КАТЯ. На слово не поверю. Мы заключим договор.
ОЛЕГ. Какой договор?
КАТЯ. На бумаге. Где все будет оговорено.
ОЛЕГ. И кровью подпишем?
КАТЯ. Шариковой ручкой!
ОЛЕГ. Согласен, если это тебе успокоит… Мне не впервой. (Достает из сумки лист бумаги и ручку.) Я, бездомный парень по имени Олег, именуемый в дальнейшем наниматель, и я, безработная актриса и народная художница, именуемая в дальнейшем хозяйкой студии…  Так? Честное слово, не понимаю, зачем это тебе?
КАТЯ. А я очень даже понимаю. Например, прошлой ночью ты вскочил с кровати абсолютно голый и поскакал в туалет!
ОЛЕГ. А ты подглядывала?
КАТЯ. Дурак! Я сразу закрыла глаза!
ОЛЕГ. Правда?
КАТЯ. Еще одно слово − и ты вылетишь вон!
ОЛЕГ. Тебе не надоело меня выгонять?
КАТЯ. Нет.
ОЛЕГ.  Ну, прости. Так получилось. Я привык спать без трусов.
КАТЯ. Так вот изволь спать в трусах!
ОЛЕГ. Ты хочешь, чтобы я про трусы записал в договоре? Это не будет звучать смешно?
КАТЯ. Если ты обещаешь больше не расхаживать голышом по квартире, можешь не писать.
ОЛЕГ. Отчего же, можно и записать. Как бы это сформулировать? Может так? Торжественно клянусь спать в трусах и не расхаживать без них по квартире?
КАТЯ. Прекрати паясничать! Меня не интересуют твои трусы!
ОЛЕГ. Ты только не злись.
КАТЯ. Можешь спать, как угодно! Пиши. Обязуюсь спать в пижаме.
ОЛЕГ. У меня нет пижамы.
КАТЯ. Тогда пиши: вставая с кровати, обязуюсь надевать халат!
ОЛЕГ. У меня нет халата.
КАТЯ. Совсем нет?
ОЛЕГ. У Машки остался. Из-за халата я к ней не поеду.
КАТЯ. Хорошо. Я выдам тебе халат.
ОЛЕГ. Женский? С розочками? Ну, уж нет!
КАТЯ. Мужской в полоску! (Идет к шкафу, достает халат и швыряет его Олегу.) Держи!
ОЛЕГ. Думаешь, халат от чего-то спасает?
КАТЯ. Не нарывайся!
ОЛЕГ. Откуда он у тебя?
КАТЯ. Халат? Какая разница?
ОЛЕГ. Это, наверное, того мужика, чей пиджак на стуле висит? (Подходит к стулу, на котором висит пиджак.) Можно примерить?
КАТЯ. Не прикасайся!
ОЛЕГ (снимает пиджак со стула и рассматривает его). О! Пиджачок-то непростой!  Неужели действительно от Версаче?
КАТЯ. Дай сюда! (Отбирает пиджак у Олега.)
ОЛЕГ. Чей же он, интересно? Какого-то очень состоятельного мужчины!
КАТЯ. Не твое дело.
ОЛЕГ. Или ты его нашла? Лежал на газоне? С отпоротым рукавом? Или, может быть, ты его украла?
КАТЯ. Прекрати. И не смей прикасаться к пиджаку!
ОЛЕГ. Скажи, он всегда будет висеть на стуле?
КАТЯ. Всегда!
ОЛЕГ. Ну, хорошо. Теперь моя очередь предположить, что у тебя в голове завелись тараканы.

Катя вешает пиджак на стул и отворачивается к окну.

ОЛЕГ. Ты обиделась что ли? Из-за чего? Уж не из-за пиджака ли? Это ведь всего лишь вещь!
КАТЯ. Проехали. Вернемся к контракту. Признавайся, какие у тебя еще есть вредные привычки?
ОЛЕГ. Не знаю.
КАТЯ. Быстро вспоминай. Ну?!
ОЛЕГ. Ну, например, я люблю есть по ночам.
КАТЯ. Ой, как нехорошо!
ОЛЕГ. Знаю. А если хочется? Что же делать?
КАТЯ. Если нельзя, но очень хочется, то можно. И что ты обычно ешь по ночам?
ОЛЕГ. Котлеты.
КАТЯ. Боже! И кто же тебе их жарит?
ОЛЕГ. Раньше жарила Машка.
КАТЯ. Ночью?
ОЛЕГ. Один раз было, что и ночью. Ей тогда не спалось.
КАТЯ. Какая самоотверженность. Прям как у жены декабриста!
ОЛЕГ. Ничего особенного. Светка тоже жарила.
КАТЯ. Какая Светка?
ОЛЕГ. Знакомая.
КАТЯ. Которая была до Машки? Сколько их всего у тебя было?
ОЛЕГ. Всех  перечислить?
КАТЯ. Обойдусь!
ОЛЕГ. Светка сама любила ночью поесть! Я тогда комнату в коммуналке снимал, она моей соседкой была. Обычно мы ночью на кухне сталкивались.
КАТЯ. Котлеты жарили?
ОЛЕГ. Ага. Это прикольно жарить ночью котлеты! Не хочешь попробовать?
КАТЯ. Вот еще!
ОЛЕГ. Жаль. Тогда я буду тихо доставать их из холодильника и есть в темноте.
КАТЯ. До котлет я еще не докатилась. Но, если честно, люблю выпить чашку кофе часа в три утра.
ОЛЕГ. Кофе? В три утра? И как же ты потом спишь?
КАТЯ. Прекрасно! Так что если тебя устроит, можешь жарить котлеты в три утра.
ОЛЕГ. Я не умею котлеты жарить. Я только яичницу умею. А ты умеешь?
КАТЯ. Естественно.
ОЛЕГ. Так может быть… Не ночью, конечно! Можно вечером или днем. Я все, что надо, - ну, фарш там, лук, - все сам буду покупать…
КАТЯ. Посмотрим.
ОЛЕГ. А то готовые совсем невкусные…
КАТЯ. Стоп. С котлетами разобрались. Какой будет следующий пункт?
ОЛЕГ. Может, хватит на сегодня? Я хочу выпить вина. (Достает из сумки бутылку вина.)
КАТЯ. Опять вино купил? Мы не сопьемся?
ОЛЕГ. Сегодня будем пить при свечах. Я купил свечи.
КАТЯ. Не знаю, что и сказать…
ОЛЕГ. Попробуем ничего не говорить? Просто выпьем вина при свечах.
КАТЯ. Давай попробуем…

Катя и Олег садятся за стол. Олег разливает вино. Они молча выпивают. Олег смотрит на Катю в упор, она опускает глаза. Проходит какое-то время.

КАТЯ. Оказывается, это очень трудно молчать.
ОЛЕГ. Разве?
КАТЯ. Сегодня звонила твоя Машка…
ОЛЕГ. Машка? Откуда у нее телефон?
КАТЯ. Забыл уже, что это она дала тебе мой адрес?
ОЛЕГ. Ну, да… И что ей было нужно от тебя?
КАТЯ. От меня ничего. Она хотела узнать, где ты.
ОЛЕГ. И что ты ей сказала?
КАТЯ. Я соврала. Сказала, не знаю. Ушел в неизвестном направлении.
ОЛЕГ. Правильно сказала.
КАТЯ. Неправильно! Я не должна была врать! Я не имела права врать! Я должна была сказать правду! Что я после этого из себя представляю?!
ОЛЕГ. А я говорю, правильно сказала!
КАТЯ. Все! Ночуешь эту ночь и уходишь!
ОЛЕГ. Что с тобой?
КАТЯ. Не знаю! (Хватает с вешалки  плащ, одевает его.)
ОЛЕГ. Куда ты?
КАТЯ. Мне надо успокоится. Пойду подышу воздухом!
ОЛЕГ. Не уходи далеко! И будь осторожна. Не попади под машину! (Катя уходит, хлопнув дверью.) Дурочка…


 7.

Ночь. Горит свеча. Олег спит на раскладушке.  Катя пьет кофе за столом. Олег что-то бормочет во сне. Катя берет свечу, подходит к нему, разглядывает его сонное лицо, улыбается. Воск капает на подушку. Увидев это, Катя быстро задувает  свечу, ложится в свою кровать  и укрывается пледом.
 Через какое-то время просыпается Олег. Мы видим это в свете уличных фонарей, проникающем в комнату.  Олег, не открывая глаз, набрасывает халат, идет к холодильнику, что-то берет из него и жует. Возвращается к раскладушке. В это время происходит нечто удивительное: пиджак слетает со стула, устремляется к Олегу и хлещет его рукавами по лицу. Олег вскрикивает от неожиданности, отбивается от пиджака. Наконец он хватает пиджак и швыряет его в угол.

КАТЯ. Что случилось?!
ОЛЕГ. Не знаю. Кто-то набросился на меня!
КАТЯ. Набросился?! Кто?
ОЛЕГ. Я не знаю.
КАТЯ (встает, зажигает свет, осматривается). Почему пиджак на полу?
ОЛЕГ. Не знаю.
КАТЯ. Я просила не прикасаться к нему!
ОЛЕГ. Я и не прикасался!
КАТЯ. Не ври! Не сам же он туда прыгнул?
ОЛЕГ. Я говорю, кто-то накинулся на меня, когда я с пал!
КАТЯ. Кто? Тебе это приснилось?
ОЛЕГ. Какое там приснилось! Он бил меня пиджаком по лицу!
КАТЯ. Не ври! Чем тебе помешал пиджак? Ну, чем? (Наклоняется к пиджаку, почет поднять, но, едва прикоснувшись, отскакивает.) Ой! Меня ударило током!
ОЛЕГ. Тебе не приснилось?
КАТЯ. Но ведь этого не может быть!
ОЛЕГ. Теоретически не может, но как показывает практика… (Подходит к пиджаку, осторожно притрагивается к нему.) Меня не бьет.
КАТЯ. Хочешь сказать, что мне показалось?
ОЛЕГ (поднимает пиджак и протягивает Кате). Попробуй еще раз.
КАТЯ. Боюсь…  (Осторожно притрагивается к пиджаку). Теперь не бьет... (Берет пиджак и вешает его на стул, разглаживает фалды.)
ОЛЕГ. Что же это все-таки было?
КАТЯ. Великовский…
ОЛЕГ. Что-что?
КАТЯ. Великовский злится.
ОЛЕГ. Кто это?
КАТЯ. Режиссер.
ОЛЕГ. Из твоего прошлого?
КАТЯ. Из моего настоящего… Это его пиджак…
ОЛЕГ. Опаньки! Из настоящего? А можно с этого места поподробнее?
КАТЯ. Зачем тебе? Ты все равно его не знаешь. И не узнаешь.
ОЛЕГ. Ошибаешься. Я с ним уже познакомился!
КАТЯ. Расскажу в другой раз.
ОЛЕГ. Нет уж, давай прямо сейчас. Я заварю тебе кофе, а ты все расскажешь мне. Все без утайки.
КАТЯ. Я только что пила кофе!
ОЛЕГ. Выпьешь еще!
КАТЯ. Не хочу! И ничего не буду тебе рассказывать!
ОЛЕГ. Наверное, это очень страшный человек, если даже его пиджак ведет себя как пес, сорвавшийся с цепи!
КАТЯ. Это прекрасный человек! Я многим обязана ему.
ОЛЕГ. Чем, интересно?
КАТЯ. В первую очередь тем, чего я добилась в профессии!
ОЛЕГ. Твой учитель, что ли?
КАТЯ. Да!
ОЛЕГ. Вскружил голову девчонке, мечтающей стать актрисой?
КАТЯ. Он был моим мужем!
ОЛЕГ. Долго?
КАТЯ. Целых пять лет!
ОЛЕГ. А потом он бросил тебя? Нашел себе новую ученицу?
КАТЯ. Прекрати!
ОЛЕГ. И давно это было?
КАТЯ. Давно, недавно − какая разница?
ОЛЕГ. И ты с тех пор одна?
КАТЯ. Одна…
ОЛЕГ. Ненормальная! Так нельзя!
КАТЯ. Олег, прошу тебя. Ложись спать!
ОЛЕГ. Какой уж теперь сон!
КАТЯ. Давай я пожарю тебе котлеты.
ОЛЕГ. Не надо. Я уже съел целых две!
КАТЯ. Тогда скажи, чего ты хочешь?
ОЛЕГ. Хочу знать, долго здесь будет висеть этот пиджак? Почему ты не сдашь его в музей боевой славы?
КАТЯ (достает листок, на котором записан «контракт»). Хочу добавить в контракт еще один пункт.
ОЛЕГ. Какой же?
КАТЯ. Никогда не трогать этот пиджак и не отзываться плохо о Великовском.
ОЛЕГ (вырывает «контракт» из рук Кати и рвет на мелкие кусочки.) Так будет лучше.
КАТЯ. Это был документ.
ОЛЕГ. Фокус-покус! (Разбрасывает кусочки по комнате.) Документ превратился в горстку конфетти!
КАТЯ. Ты не понял меня, все серьезней. Полгода назад Великовский опять возник в моей жизнь. И мне показалось, что все можно будет вернуть…
ОЛЕГ. Что вернуть?! Никогда ничего невозможно вернуть! Я тебе говорил: дважды в одну и ту же воду не входят!
КАТЯ. Мне показалось, что я по-прежнему его люблю, а он любит меня…
ОЛЕГ. Ах, вот оно что! И где же болтается твой Великовский, когда ты здесь подыхаешь от голода и тоски?!
КАТЯ. Не знаю… Снова ушел…Оставил висеть на стуле свой пиджак, как будто вышел всего на пять минут… Это в его стиле…
ОЛЕГ. А ты поклоняешься это тряпке! (Хватает пиджак.) Судя по длине рукавов твой Великовский не слишком высокого роста.
КАТЯ. Нормального роста!
ОЛЕГ. Метр шестьдесят на цыпочках? И, похоже, отъел себе брюхо!
КАТЯ. Отдай пиджак!
ОЛЕГ. Ну, уж нет! Ты неправильно ему поклоняешься. ( Хватает швабру и навешивает на нее пиджак, как на распялку.) Вот как надо! (Размахивает пиджаком на швабре.) О, пиджак, великий и ужасный! Покажи, на что ты способен! Ну же?! (Кричит.) Порази меня молнией! Сотвори гром! Что, кишка тонка? Ты всего лишь пугало, которым разгоняют ворон! (Кате.) Что же ты не падаешь на колени перед пугалом? Почему не молишься ему?
КАТЯ. Ты разбудишь соседей.
ОЛЕГ. А, может быть, я и хочу их всех разбудить?!

Катя плачет.

ОЛЕГ. Ты что? Ты чего разревелась?
КАТЯ. Кто позволил тебе вмешиваться в мою жизнь?

Олег кидает швабру на пол. Ложится на раскладушку и закрывается с головой одеялом. Катя подбирает пиджак, аккуратно складывает его, хочет убрать в шкаф,  но потом все-таки вешает на спинку стула.

ОЛЕГ (высовывает голову из-под одеяла). Я больше не буду вмешиваться в твою жизнь. Прости… Но у тебя с ним ничего не выйдет! Ничего не получится! Он не вернется.
КАТЯ. Этого никто не может знать.
ОЛЕГ. Мерзавец твой Великовский! И полный дурак! Как можно было уйти от такой женщины?
КАТЯ. Он − гений. А я заурядная баба.
ОЛЕГ. Ты не знаешь себя! Ты необыкновенная! Хрупкая и трепетная! Совсем не приспособлена к жизни! Напрочь лишена расчета! Это такая редкость сейчас, когда любая старшеклассница умеет все просчитать на десять ходов вперед!
КАТЯ. Ты придумал меня.
ОЛЕГ. Не придумал! Это правда! Кто этого не видит − тот дурак! Я никогда, никогда не встречал подобной женщины!
КАТЯ. Все. Инцидент исчерпан. Спи.

 Олег снова закрывается с головой одеялом. Проходит какое-то время.

ОЛЕГ (из-под одеяла). Скажи, я совсем неинтересный? Некрасивый, да?
КАТЯ. Это что еще за детские разговоры?
ОЛЕГ. Я не ребенок!
КАТЯ. Еще какой ребенок!
ОЛЕГ. Скажи, в меня невозможно влюбиться?
КАТЯ. Кто сказал тебе эту чушь? Еще как можно. Мне даже немного жалко  твою Машку. Такого парня упустить!
ОЛЕГ. Причем здесь Машка?! А ты?
КАТЯ. Что я?  Что ты опять придумываешь?
ОЛЕГ. Я ничего не придумал. В нашем договоре не сказано, что я не имею права тебя любить.
КАТЯ. Приехали! Пожалуй, я выпью кофе. (Ставит чайник на плиту.) И как теперь мне смотреть тебе в  глаза?
ОЛЕГ. Прямо и честно!
КАТЯ. Ты отдаешь себе отчет, что между нами ничего невозможно.
ОЛЕГ. Почему?
КАТЯ. По определению. Ты знаешь, у меня, возможно, очень наивные представления о любви. Ты будешь смеяться…
ОЛЕГ. Говори.
КАТЯ. Еще школьницей мне виделось, что если я кого-то полюблю… Нет, лучше так…. Вот мы идем по аллее, взявшись за руки, ночь, глядим на звезды, вместе встречаем рассвет… Мне нравится произносить его имя, я снова и снова повторяю его одними губами. И нежность переполняет меня... Он говорит мне о чем-то… Он такой умный! Настолько умный, что иногда мне трудно его понять. Но этого и не требуется! Я слушаю его, и меня охватывает трепет от одного его голоса…
ОЛЕГ. И это было у тебя  с твоим пиджачком?
КАТЯ. Нет, с Великовским все было по-другому…
ОЛЕГ. А хочешь, будет? Хочешь я буду рассказывать тебе о компьютерах, ты ведь ни черта не понимаешь в компьютерах? А  трепетать – это на твое усмотрение.
КАТЯ. Дурак!
ОЛЕГ. А ночью пойдем гулять, взявшись за руки!
КАТЯ. Шутишь? Что скажут люди?
ОЛЕГ. Тебе это важно?
КАТЯ. Важно! Скажут, какая-то тетка  подцепила себе молодого парня!
ОЛЕГ. Ты не тетка!
КАТЯ. Кто же я?
ОЛЕГ. Молодая красивая женщина.
КАТЯ. Разве есть разница?
ОЛЕГ. Очень большая! Тетки уже все испытали, через все прошли, и не способны любить! К тетке я бы ближе ста метров не подошел! А ты ведь совсем еще неопытная?
КАТЯ. Я-то неопытная?
ОЛЕГ. А что у тебя было?
КАТЯ. Возраст – вещь жестокая. Я стану старухой, а ты по-прежнему останешься молодым.
ОЛЕГ. Я отпущу бороду, выкрашу в седой цвет, и буду выглядеть старше.
КАТЯ. Не хохми.
ОЛЕГ. Или отращу брюхо, как у твоего Великовского.
КАТЯ. Нет у него никакого брюха!
ОЛЕГ. И вообще зачем думать о том, что будет потом? Тебе не говорили, что жить нужно сегодня, сейчас? А потом я уйду.
КАТЯ. Хорошая перспектива!
ОЛЕГ. Если ты этого захочешь. Но никто не помешает мне заботиться о тебе! По вторникам и пятницам я буду приносить тебе корзиночки с фруктами!
КАТЯ. Ты забываешь о главном.
ОЛЕГ. О чем же?
КАТЯ. Я в тебя не влюблена.
ОЛЕГ. Совсем нет? Даже чуть-чуть?
КАТЯ. В любви чуть-чуть не бывает. Спи.
ОЛЕГ. Я уже не усну.
КАТЯ. А  ты постарайся.
ОЛЕГ. Ты сказала неправду!
КАТЯ. Я никогда не вру. (Подходит и треплет Олега по волосам.)
ОЛЕГ. Можно еще раз?
КАТЯ. Что?
ОЛЕГ. Ты потрепала меня, как собачонку. Против шерсти. А мне понравилось.
КАТЯ (отдергивает руку). Глупый! Я действительно прекрасно к тебе отношусь…
ОЛЕГ. А любишь пиджак.
КАТЯ. Ты повторяешься…
ОЛЕГ. Хочешь расскажу тебе сказку? Помнишь, я обещал каждый вечер рассказывать тебе сказки? Жил был принц. И он влюбился в одну принцессу. Они с ней учились в одном классе. Но принцессу он совсем не интересовал. Она заглядывалась на одного чувака, который недавно вернулся из армию. А принц страдал. И однажды он написал стихи. Для принцессы. Он повторял их про себя сто раз, но никак не решался прочесть ей. И вот как-то раз после уроков, когда все уже вышли из класса, остались только она и он, он сказал: мне надо с тобой поговорить.. Ну, говори, ответила принцесса. Принц отошел к окну и сказал. Я написал стихи. Правда? Хочу тебе их прочесть. Ну прочти, сказала принцесса. Принц стоял и глядел в окно, и никак не решался начать. Почему-то ему вдруг сделалось стыдно и за себя, и за свои стихи. Ну если не хочешь читать, не читай, - сказала принцесса, а мне уже пора. И она убежала. А принц так и стоял, отвернувшись к окну. А за окном начался дождь. Сначала одна капля упала на землю, две, три… И начался ливень. Школьники с визгом разбегались кто куда. Струи воды текли по стеклу, а у принца из глаз капали слезы…
КАТЯ. Конец сказки?
ОЛЕГ. Угу.
КАТЯ. И что же это были за стихи?
ОЛЕГ. Хочешь, чтобы я прочел?
КАТЯ. Угу.
ОЛЕГ. Тогда потуши свет. Иначе я не смогу…

 (Катя задувает свечу.)

На газонах жухлая трава
Дождь идее, и в городе осеннем
Жизнь, как переполненный трамвай
Катится по рельсам невезенья.
В лепестках застывших хризантем
И в бреду романтики забыться…
Хорошо живется только тем,
Кто не знает, что должно случится.
Кто не ведал горечи утрат,
Кто в своей не замыкался келье,
Кто не просыпался по утрам
Вспоминать вчерашнее похмелье.
Кто друзей своих нашел легко
И забылся в сладостном покое,
От того, что где-то далеко,
Пусть не в нас, но есть еще святое.


8.

День. Олег стоит у мольберта. В одной руке кисть, в другой - стакан с вином. Входит Катя.

ОЛЕГ. Ты где была?
КАТЯ. В банке. Заплатила по ипотеке.
ОЛЕГ. А деньги откуда?
КАТЯ. Заняла. Но все не так плохо складывается. Зашла на киностудию, и мне предложили эпизод. На следующей неделе пригласили поработать на озвучании. Глядишь, и прорвемся. Пьешь вино?
ОЛЕГ. Тебя же не было…. (Водит кисточкой по холсту.)
КАТЯ. А кто разрешил тебе трогать мои картины?!
ОЛЕГ. Сейчас я тут кое-что подправлю, и мы их очень дорого продадим.
КАТЯ. Ты пьяный?
ОЛЕГ. Нет. Это всего лишь второй стакан. Ты только не злись. Ты ведь все равно уже давно не прикладывалась к своим шедеврам.
КАТЯ. Ладно, рисуй! Чем бы дитя не тешилось… (Подходит к шкафу, разглядывает свои платья, прикидывает, какое надеть.)
ОЛЕГ. Куда-то собралась?
КАТЯ. Я не сказала главного. Сегодня позвонил Великовский. Он в городе. Пригласил меня в ресторан.
ОЛЕГ. Пойдешь?
КАТЯ. А почему я должна была отказаться?
ОЛЕГ. Вот это надень. (Подходит к шкафу, достает платье.) Оно тебе идет.
КАТЯ. Откуда ты знаешь?
ОЛЕГ. Пожалуйста, надень это платье.
КАТЯ. Ну хорошо… (Уходит за занавеску, переодевается.)
ОЛЕГ. Помнишь, ты спрашивала, почему я от Машки ушел?
КАТЯ. Это ваши с ней дела…
ОЛЕГ. Вот слушай… Мы познакомились, когда я чинил ей компьютер. Мне тогда негде было жить, и она предложила перекантоваться у нее какое-то время. Вдвоем жить всегда дешевле. И  веселее. Только она сразу предупредила, чтобы я ни на что не рассчитывал. Она тогда встречалась сразу с двумя. Один был иностранец, бывал здесь наездами. Другой - богатый дяденька. Он был женат, и, кажется, не собирался разводиться. Это злило ее. У нее была навязчивая идея выйти за богатого и уехать за границу.
КАТЯ. А ты? Какая у тебя была роль?
ОЛЕГ. Сначала никакой. Мы были просто друзьями. Поэтому она ничего от меня не скрывала.
КАТЯ. Ты в это веришь? Женщина всегда что-нибудь скрывает!
ОЛЕГ. Ведь ты не скрываешь…
КАТЯ. То я…
 ОЛЕГ.  Мы сразу договорились, что о любви не может быть и речи. Но против секса она не возражала..
КАТЯ. Секс без любви? Так бывает только у кроликов! Как после этого к тебе относится?
ОЛЕГ. А кто сказал, что без любви? Я любил ее…
КАТЯ. Любил? Зная, что она встречается с другими?
ОЛЕГ. Что оставалось делать? Уйти?
КАТЯ. Я бы ушла!
ОЛЕГ. А я не смог… Но когда она не ночевала дома, для меня это было пыткой.
Я поставил вопрос ребром: или они, или я! Знаешь, что она сказала? Любовь, не подкрепленная материально, уже не любовь. Не будем плодить нищету. А что я мог ей предложить? Своего жилья нет, нормальной работы тоже…
КАТЯ. Она просто чудовище!
ОЛЕГ. Нет. Она не хотела всю жизнь провести кассиршей в универсаме. Разве за это можно осуждать? Она сказала: если не нравится – уходи. И все-таки я ушел. Две недели не появлялся. Потом не выдержал. Вернулся. Она сказала: «Дурак! Тебе было плохо со мной? И мне с тобой в кайф! Чего тебе еще надо?»
КАТЯ. Зачем ты мне это рассказал? Чтобы я чувствовала себя перед тобой виноватой?
ОЛЕГ. Из-за того, что отвергла меня? Брось. Дело житейское. Мы выбираем – нас выбирают. К тому же пиджачок любить значительно спокойнее. (Водит кистью по холсту.) Вот так. Еще несколько штрихов, и появится и чувство композиции, и чувство цвета, чувство перспективы. Только что проку мне в этих чувствах? Мне нужно совсем другое чувство… Ты знаешь, я позвонил твоей Ленке.
КАТЯ. Зачем?
ОЛЕГ. Хотел кое что уточнить. Про твоего Великовского.
КАТЯ. Откуда ты взял телефон?
ОЛЕГ. В твоем мобильном.
КАТЯ. Что она могла тебе рассказать?
ОЛЕГ. Не важно. Но мне стало спокойнее.
КАТЯ. Это еще почему?
ОЛЕГ. Какая ты красивая в этом платье! Не опоздаешь?
КАТЯ. Время есть.
ОЛЕГ. Скажи, мне  прямо сейчас выметаться?
КАТЯ. Выметаться?
ОЛЕГ. А ты хочешь, чтобы я сидел за занавеской, пока ты будешь трахаться со своим Станиславским?
КАТЯ. Я кажется просила тебя!
ОЛЕГ. Прости, забыл, что слово «трахаться» нужно говорить с придыханием!
КАТЯ. Он не приедет сюда!
ОЛЕГ. Ну конечно, он мужик состоятельный, вы можете пойти «трахаться» в гостиницу!
КАТЯ. Мы просто повидаемся! Понял? И я вернусь домой.
ОЛЕГ. Это твое дело.
КАТЯ. Все-таки что тебе Ленка сказала про него?
ОЛЕГ. Что он самовлюбленный тип! Не злись. Вот. (Достает бумажник.) Возьми деньги.
КАТЯ. Не надо…
ОЛЕГ. Ну мало ли. Поедешь на такси. Да и вообще пусть он знает, что есть мужчина, который может о тебе позаботится. Тебе же на пользу пойдет. Заставит  задуматься.
КАТЯ. Я не возьму.
ОЛЕГ. Бери. И без того я тебе задолжал. (Кладет деньги на стол. Затем достает из кармана ключи от квартиры и тоже кладет на стол.) Я пойду уже. Хорошего вечера. (Берет свою сумку с ноутбуком и идет к двери.)
КАТЯ. Зачем ты выложил ключи?
ОЛЕГ. Не беспокойся, я не пропаду. (Уходит.)


9.

В студии никого нет. Настойчиво звонит мобильный телефон. Открывается дверь, входит Катя, бежит к телефону, хватает его.

КАТЯ. Я слушаю! Ах, это ты, Ленка… Он не пришел! Я прождала его да часа!.. Взяла себе кофе, а наглый официант подходил каждые пятнадцать минут и спрашивал: вы еще будете что-нибудь заказывать? Можно было умереть от стыда… Он мне звонил и не смог дозвониться? Да, я забыла взять телефон, и что с того? Надо было вернуться? Но я боялась опоздать… Ты права, со мной всегда так. Но я же не знала, что он не придет! Почему он не пришел?.. Просил передать, что срочно уезжает? Возникли неотложные дела? Что мне прикажешь делать с его извинениями?! Мерзавец!.. Ах да, конечно, ты мне всегда об этом говорила! И что я дура говорила! Спасибо, что напомнила еще раз! (Отключает телефон и набирает другой номер.) Олег! Олег! Ответь, пожалуйста, мне! Я очень тебя прошу! (Не дождавшись ответа кладет трубку. Телефон тут же снова звонит.)Олег!.. Ах, это ты, Ленка… Нет, со мной все в порядке. Не извиняйся… Ты ошибаешься, я уже не страдаю. Зачем пошла на встречу? Не знаю… Сказать ему, что он самовлюбленный тип! Да ты права, не стоило для этого ждать два часа, хватило бы и пяти минут. Теперь жалею, что вообще пошла! А он ушел. Оставил ключи на столе. Какой еще Великовский?! Ты задолбала меня со своим Великовским! (Направляется к стулу, на котором висит пиджак, берет его, подходит к окну, отдергивает штору. Видит надпись на стекле, читает ее.) Он написал на стекле «Если увидишь меня сквозь стену дождя…» А если он загадал? Ведь сегодня не будет дождя. И по радио говорили без осадков… Не заговариваюсь я! Он так загадал! А дождя не будет!Олег загадал! Думала, Великовский? К черту Великовского! (Швыряет пиджак в окно.) С Великовским давно покончено! Не понимаешь меня? Я и сама себя не понимаю!  И не говори мне больше ничего! Не говори! (Отключает телефон., высовывается в окно.) Что же делать? На небе ни облачка! Господи, сделай так, чтобы пошел дождь! Сделай так чтобы пошел дождь! Сделай так, чтобы пошел дождь! (Садится на пол и продолжает шептать: «Сделай так, чтобы пошел дождь…»)

Где-то далеко раздаются раскаты грома. Катя вскакивает, прислушивается. Раскаты грома сильнее. Сверкает молния. И вот уже первые капли бьют по стеклу. Начался ливень. 
Раздается звонок в дверь. Катя бежит к двери, открывает. На пороге стоит промокший от дождя Олег.

ОЛЕГ. Это вы сдаете комнату аспирантке?
КАТЯ. Ты вернулся…
ОЛЕГ. Я никуда не уходил.

Занавес







_________________________________________

Об авторе: ЮРИЙ ЛОМОВЦЕВ

Петербургский драматург, председатель Гильдии драматургов Санкт-Петербурга. По образованию химик-универсант. Позднее заочно закончил Литературный институт им. А.М. Горького  по классам прозы и драматургии. Публикуется с середины 90-х годов, постановки в профессиональных театрах с конца 90-х.  Пьесы пишет в самых различных жанрах,  в том числе в жанре повести для театра. Неоднократно пробовал себя в качестве автора балетных либретто.скачать dle 12.1