(о книге Уильям Шекспир «Сонеты». Перевод Аркадия Штыпеля, Издательство „Карьера-пресс“, 2020)Эверест не перестал существовать после первого восхождения – каждое новое по-своему подвиг и заслуживает рецензии.
Не так давно здесь был размещён мой отзыв на сборник шекспировских сонетов в переводах Владимира Гандельсмана. Справедливость требует не упустить из виду переводы Аркадия Штыпеля, опубликованные практически одновременно – причем в отличие от Гандельсмана Штыпель перевёл полный свод.
Прямо с порога, еще не успев снять мысленную шляпу, могу сказать, чем меня сразу расположили к себе переводы Штыпеля: строгостью мужской рифмовки, с которой он сбивается практически только там, где сбивается сам автор. Тем, кто незнаком с оригиналом, это замечание может показаться странным: подумаешь, диковина. Но для меня это – лишний признак пристального внимания к оригиналу, потому что у Шекспира – именно так.
Это, конечно, не значит, что сам Шекспир придавал этому чрезмерное значение: мужская рифмовка вообще типична для английского стихосложения. Так, например, самый распространённый тип эпического стиха в английском – так называемый “героический”, пятистопный ямб с парной мужской рифмой. В частности, Александр Поуп именно таким стихом перевел “Илиаду”. И однако у Шекспира этот тип рифмы строже всего соблюдается именно в сонетах, тогда как в пьесах окончания могут быть как мужскими, так и женскими. Если полагать задачу стихотворного перевода в максимальной передаче свойств оригинала средствами другого языка, то Штыпель явно приложил усилия к имитации оригинального звучания. Этот метод применим далеко не всегда – мы не можем, к примеру, даже приблизиться по-русски к оригинальной просодии китайской классической поэзии, и Александру Гитовичу пришлось в её случае довольствоваться обычной силлаботоникой, лишь намекавшей на ритмическую структуру оригинала. Но там, где передача возможна, отказ от неё – либо намеренная вольность перевода, либо дефект техники.
Другой характерный атрибут именно сонетов, в отличие от пьес – редко встречающиеся анжамбманы, то есть разрывы синтаксической конструкции на стыке строк. В пьесах это, напротив, очень частый прием, передающий связность разговорной речи и создающий как бы контрапункт в сочетании с ритмической организации стиха. В сонетах же, напротив, стихотворная природа выпячена, несмотря подчас на их риторическую сложность, и анжамбман её только снижает. Переводчик здесь вполне строго следует оригиналу.
Все эти архитектурные украшения, конечно же, немногого бы стоили без точного текстуального соответствия, но и здесь Штыпель не подводит, он следует за оригиналом практически построчно, разве что иногда меняет местами соседние строки.
Переводов шекспировских сонетов, в том числе их полного корпуса, в русской поэзии множество, и чтобы не потеряться в слишком громоздких сравнениях, я здесь, как и в прошлый раз, возьму за образец переводы Маршака, ставшие уже чем-то вроде канона. Вот сонет 25 – оригинал, перевод Маршака и перевод Штыпеля.
Let those who are in favour with their stars
Of public honour and proud titles boast,
Whilst I, whom fortune of such triumph bars,
Unlook'd for joy in that I honour most.
Great princes' favourites their fair leaves spread
But as the marigold at the sun's eye,
And in themselves their pride lies buried,
For at a frown they in their glory die.
The painful warrior famoused for fight,
After a thousand victories once foil'd,
Is from the book of honour razed quite,
And all the rest forgot for which he toil'd:
Then happy I, that love and am beloved
Where I may not remove nor be removed.
Кто под звездой счастливою рождён -
Гордится славой, титулом и властью.
А я судьбой скромнее награждён,
И для меня любовь - источник счастья.
Под солнцем пышно листья распростёр
Наперсник принца, ставленник вельможи.
Но гаснет солнца благосклонный взор,
И золотой подсолнух гаснет тоже.
Военачальник, баловень побед,
В бою последнем терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след.
Его удел - опала и забвенье.
Но нет угрозы титулам моим
Пожизненным: любил, люблю, любим!
(перевод С. Маршака)Пусть от любимцев всемогущих звёзд
Высокомерьем веет за версту,
Я не хочу ловить судьбу за хвост
И почитать иное предпочту.
Пусть фаворит, как пышный златоцвет,
Под солнцем распустился напоказ,
Нахмурься небо – он сойдет на нет,
Со всей гордыней сгинет в тот же час.
Из тысячи побед одну всего
Упустит воин храбрый – тут как тут
Из списков славы вычеркнут его,
Забыв и доблесть, и жестокий труд.
А я вот счастлив – я люблю, любим,
Непоколеблен, непоколебим
(перевод А. Штыпеля)Полностью передать оригинал невозможно, но Штыпель упорно переводит строку за строкой без потери общего смысла – разве что третья и четвёртая переданы может быть чересчур вольно, с ловлей судьбы за хвост, но Маршак здесь совсем теряет оригинал из виду, ни “любви”, ни “счастья” у Шекспира нет, да и слишком плоским выглядит здесь переложение хитрой риторической фигуры. Интересные метаморфозы претерпел у обоих переводчиков упоминаемый дальше цветок. Marigold – по-русски “ноготок”, но такое слово явно ослабило бы лирический накал. Маршак, в попытке передать образ цветка, глядящего на солнце, подменяет его подсолнухом, а Штыпель – златоцветом. Читатель волен выбирать что ему ближе, но как по мне, подсолнух сегодня оброс ненужными здесь сельскохозяйственными коннотациями.
Дальше состязание продолжается без явного для меня отрыва одной из сторон, но вот последние два стиха в каждом сонете несут максимальную нагрузку, и тут Маршак, на мой взгляд явно проигрывает, полностью рассыпаясь в глагольных формах, тогда как Штыпелю удаётся сохранить исходную игру слов.
Нет, я не хочу сказать, что в этом соревновании победитель и побеждённый очевидны. Маршаку свойственно сглаживать некоторые трудности оригинала, Штыпель же порой выкручивается на грани фола – можно отметить упомянутый хвост судьбы, и выбор лексики не всегда устроит возвышенного читателя, например слова “нищеброд” в одном из сонетов. Но для меня очевидно, что в когорту русских переводчиков сонетов зачислен новый, с которым любому будущему есть смысл состязаться.
скачать dle 12.1
