ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Сериал: пикник на обочине или пункт назначения?

Сериал: пикник на обочине или пункт назначения?



Будем откровенны: восклицание «книга лучше!» – из тех времён, когда книг было больше, чем фильмов, и киноэстетика находилась на стадии становления. Но кино – одно из самых динамичных искусств: эстетическое обновление здесь сопутствует обновлению техническому. Сегодняшний киномейнстрим – сериалы: в 2010-е они заняли совершенно особое положение. Это новый способ создавать истории: «Во все тяжкие» или «Фарго» не могут быть рассказаны – только показаны. О сериалах и сериальности как свойстве мышления читателя/зрителя XXI века «Лиterraтура» поговорила с писателями, критиками, литературоведами.

Опрос провёл Сергей Оробий.


1. Роман или сериал?
2. Согласны ли вы с популярным мнением, что «сериалы – это новые романы», что сериалы сегодня заняли ту социокультурную нишу, которую в XIX-XX веке занимали романы?
3. Сериальность – это только «пикник на обочине» или новый пункт назначения современной культуры?

На вопросы отвечают Александр Чанцев, Жанна Галиева, Андрей Тавров, Алексей Колобродов, Евгений Фурин, Дмитрий Бавильский, Галина Юзефович, Юрий Коньков.
___________________




Александр Чанцев, литературовед, критик, прозаик:

1. Фильм, а не сериал. Книга, а не фильм. Музыка, а не книга.

2-3.В плане от(раз)влечения масс – согласен, увы. Хотя мое мнение и не очень релевантно – последним просмотренным мной полноценным сериалом («Шерлок» – всё же мини-сериал?) были «Секретные материалы». Сейчас ни за какой сериал не примусь принципиально – как можно тратить на них отсутствующее время, если, например, того же Бергмана я смотрел не все фильмы? Если столько ещё неосвоенных режиссеров, кинопластов?

В том же, что сериалы заняли эту самую нишу (уместное, кстати, слово – вспомним нишу маркетологов и т.д.), заслуга, на мой взгляд, многих. Во-первых, качество сериалов значительно улучшилось – например, американская кабельная сеть HBO вкладывает в производство сериалов почти те же суммы, усилия и актёров, что и в «настоящие» фильмы. Не говоря о том, что уже давно в дихотомии «писать хорошо» и «писать плохо» второй член поменялся на «просто писать», как горько констатировал ещ` Р. Барт в своих «Мифологиях»… Во-вторых, усилилась та (пресловутая, но тем не менее) одинокая фрустрированность западного индивида, что всё настойчивее требует приобщения хотя бы к чужой жизни – как там сериальные Кен и Барби, помирились ли? И, самое главное, сериалы активно внедряют, делают модными, пиарят (тот же журнал Rolling Stone регулярно обозревает сериалы, уделяет им едва ли больше страниц, чем кино) – буквально на наших глазах из прибежища «отчаянных домохозяек» сериалы стали модным удовольствием яппи, хипстеров и всех прочих совершеннолетних рекламодатель-привлекательных категорий. И получается грустно, банально, но социологически интересно: увеличение темпа жизни толкает в объятия всё более продолжительных развлечений (сезоны сериалов против фильма). Это, однако, общая тенденция – опять же все, думаю, заметили, что хронометраж того же стандартного голливудского блокбастера увеличился с полутора часов (80-е) до 3 часов (наши 10-е). Те непременно становятся франшизами, а продолжения снимаются и для тех фильмов, что закончились вроде бы десятилетия назад. Канал «Матрица» – оставайтесь с нами!..

 

Жанна Галиева, старший преподаватель кафедры истории русской литературы новейшего времени Института филологии и истории РГГУ:

1. В последние несколько лет я часто предпочитаю просмотр сериалов чтению романов. Возможно, это часть профдеформации преподавателя литературы в вузе – хочется отдохнуть от чтения. Возможно, потому что сериалы в конце 2000-х годов вышли на принципиально новый уровень рассказывания историй. Но основных причин две. Во-первых, мне в принципе, с распространением соцсетей и партиципаторной культуры, культуры участия потребителей, стали интересны явления, которые вызывают большой общественный резонанс. При этом из всей поп-культуры именно сериалы как форма стали давать наиболее интересные результаты. Почему именно такая реакция на такой сюжетный поворот? Почему именно у этих героев столько поклонников? Как эта серия про викторианскую эпоху отражает полемику о чем-то остроактуальном сейчас? Романы в силу изменения роли литературы в обществе такой резонанс имеют гораздо реже, чем сериалы. Вторая причина: навигация в поп-культуре и особенно в сериалах развита гораздо лучше, чем в высокой литературе. Мне может не понравиться новый роман Джулиана Барнса или Владимира Маканина, но чтобы это понять, мне потребуется много страниц, и скорее всего, я дочитаю книгу до конца, так как стыдно не дочитывать, профпривычка. Новые сериалы, которые могут мне понравиться, искать проще, а понять точно, подходит ли лично мне, можно за 1-2 серии.

В то же время часто (если забыть о дискуссии вокруг «Войны и мира» BBC) сериалы бывают лучше, чем романы (например, «Секс в большом городе» Кэндис Бушнелл или «Волшебники» Льва Гроссмана), иногда именно сериалы заставляют обратить внимание на того или иного автора (например, сейчас мне очень хочется наконец почитать Стивена Кинга и Нила Геймана из-за уже успешных и еще только снимающихся проектов). И хотя «Игра престолов» пока как сериал меня заинтересовала меньше, чем шум вокруг неё, сейчас с большим удовольствием погружаюсь в книжный мир саги Джорджа Мартина.

2. Идея, что сериалы – новые романы, занимают нишу романа 19-го века, – для меня идея родная и органичная. Потому что я полюбила американские и латиноамериканские сериалы середины 1990-х именно за это – они были так похожи на старые добрые викторианские романы для меня, на Диккенса, которого я читала собранием сочинений в 20 томах, на Толстого, читавшегося в детстве прежде всего как семейная мелодрама, на Голсуорси с его Форсайтами. Сейчас, когда есть и сериалы прекрасные про ту же самую викторианскую Англию или про ту же Россию «Войны и мира» (английскими глазами), становится очевидно, что не понимал советский и постсоветский ребенок и подросток, насколько неполон был этот мир викторианского романа по сравнению с тем, что мы сейчас знаем и представляем себе о жизни вообще и в конкретные исторические эпохи.

3. Сериальность – это не случайная вещь, это основа современной культуры. Когда миллионы людей одновременно во время просмотра серии любимого сериала пишут в твиттер с одинаковыми хэштегами, становится понятно, насколько именно сериальность важна для такого совместного проживания опыта. Сериальность – это прежде всего время на эволюцию персонажа, это углубление мотивировок, это время на нюансировку конфликтов, это психологические тонкости и время на показ последствий выбора и действий в динамике. За 5-6 сезонов герои могут поменять радикально, но крайне убедительно. Поэтому мне теперь так скучно бывает смотреть полнометражное кино: за полтора часа просто невозможно дать такую детальность и убедительность развития, какую даёт хороший сериал. Темп развития действия в сериале, как и в викторианском романе, похож на то, как мы проживаем свою уникальную жизнь. У нас у всех есть время, хотя бы на то, чтобы увидеть последствия наших действий и испытать эмоции от действий окружающих. При этом по сравнению с литературой сериалы намного больше откликаются на чаяния зрителей: на шоураннеров буквально можно повлиять, количеством довольных или недовольных тем или иным персонажем или поворотом сюжета. В сериале «Стрела», например, зрителям так понравилась героиня Фелисити Смоук, что шоураннерам пришлось изменить структуру всего сериала, чтобы дать ей больше экранного времени, в результате чего поменялась вся структура любовных отношений главного героя и вообще всего остального. Да и жизнь самого сериала зависит от фанатов напрямую: низкие рейтинги убивают, стойкая фан-база может спасти нишевый сериал, помочь ему обрести новую жизнь на другом канале. Это только привлекает зрителей. Инвестиция эмоций может окупиться буквально. Литературный текст оказывается гораздо более закрытой системой по сравнению с сериалом, который постоянно взаимодействует со своей аудиторией.

 

Андрей Тавров, поэт, прозаик, эссеист:

1. Мне кажется, не стоит противопоставлять роман сериалу – это разноприродные вещи. Это как противопоставлять дерево силлогизму. То, что сериал использует сюжет, данный в романе, не объединяет эти два факта социума. Оставим роман читателю, а сериал зрителю. Роман всё же предполагает, хоть минимальный, но всё же явный вклад читателя в акт чтения, в акт творчества (не всякий, конечно), сериал же «заточен» под потребление. За исключением двух-трёх талантливых работ («Штрафники», например, или сериал о Варламе Шаламове) сериал – это коммерчески потребляемый продукт, что-то вроде кока-колы, и, будучи формируем спросом, он заведомо играет на понижение. Сериал формирует толпу, готовую повиноваться, как все большие социальные структуры, имеющие общий бессознательный центр. Роман же, если всё же сопоставлять, – индивидуален.

2. Сериал, повторяю, не стоит противопоставлять роману. Скорее, он занял место дешёвых литографий, которые висели в любой мещанской квартире и во многих крестьянских домах. Дело в том, что сериал – синоним лености ума. Не надо заново входить в незнакомое пространство режиссёра, как это бывает с обычными фильмами, не надо напрягаться – все лица известны, все события знакомы. Вообще же, искусство – это то, что образует непохожесть по отношению к жизни, ну, все эти – строфа, или монтаж, или абзац, создавая тем самым мощное напряжение инакового поля между читателем-зрителем и самой арт-вещью, в котором и происходит прибавление жизни к жизни как одна из задач искусства. Сериалы тавтологичны жизни на самом низком уровне, никакого поля не создаётся, идёт просто удвоение инерционного бытового мышления, вычитающее из жизни жизнь.

3. Есть искусство созидания, а есть производство товаров потребления, к которым относится сериал. Я думаю, что в этом смысле у него большое будущее. Другое дело, что все зависит от точки отсчёта, и с моей лично – сериал это всё равно обочина, хоть и самая массовая.
 


Алексей Колобродов, литературный критик:

1. Полагаю, вопрос не стоит с такой гамлетовской остротой – ни для обывателя, ни для интеллектуала. В жизни, даже современной, всему есть место, другое дело, что времени на всё не хватит, необходимы приоритеты... Я, естественно, персонаж литературоцентричный, но ведь и литература в России такая штука, что гонишь в дверь, она в окно. Подчас – телевизионно-сериальное.

2. Как и всякая умозрительная схема, «популярное мнение» вызывает много вопросов. И сериал – понятие неоднородное, даже жанрово, а уж о романе говорить вовсе не приходится. Если взять только русские романы и только XIX века: от «Евгения Онегина» (с его глубокой внутренней полифонией) и «Героя нашего времени» (авангардная композиция) до «Бесов» (ситуация общего для большинства героев магнита-бэкграунда, существующего вне фабулы) до, в рифму, «Мелкого беса» (сознательная игра на разрыв с «романной» традицией), какая тут приватизация «ниши», о чём вы... Возможно, я выскажу эту идею первым, хотя она на поверхности – сериалы во многом отобрали аудиторию у популярной (необязательно бульварной) бумажной прессы и отчасти – у глянца. Во всяком случае, основные жанры и принципы существования (условный «роман-фельетон»: биографии, криминал, псевдорасследование, историческая квазиреконструкция и пр.) сериал нашёл именно там, а сходство приёмов и метода очевидны. Сегодняшние проблемы бумажных, да и глянцевых СМИ – тоже факт, хотя и не сводимый полностью к популярности сериала.

3. Я бы не говорил столь высокопарных слов о «новом», да ещё «пункте назначения». Сериал – предсказуемый результат брака кино и ТВ, множество социокультурных характеристик от них унаследовавший. Совершенно очевидно, что это быстрорастущий ребёнок, акселерат, которому необходимо питание в огромных количествах, местонахождение продскладов тоже известно, и серьёзная культура – один из них. Не надо обольщаться по поводу скорого интеллектуального пиршества в сериальном жанре, но и снобистские ухмылки тоже, в общем, излишни.

 

Евгений Фурин, литературный критик:

1. Сегодня отдельные сериалы настолько хороши, что средней руки роману конкурировать с ними очень сложно. И всё же, при жёстких условиях выбора, я оставил бы при себе книгу, и это не только вопрос привычки и преданности. Уверен, что роман по глубине и силе влияния на человека превосходит фильм. Сериал – в первую очередь шоу, книга (даже не самая великая) – это всегда важный разговор с самим собой.

2. Да, сериалы порядком потеснили романы. И хорошо, если бы эта заслуга целиком принадлежала качественному сериалу, по глубине художественного высказывания вплотную приблизившемуся к большому во всех смыслах роману. Но нет, дешёвая мыльная опера тоже повлияла на процесс отчуждения читателя. Всё смешалось. Сегодня уже сериал и фильм привлекают внимание к литературе, а не наоборот, и великие книги с пошлыми кинообложками тому подтверждение. Но стоит понимать, что, заняв социокультурную нишу романа, сериал никоим образом не сможет заменить сам роман. Кино всегда вторично по отношению к литературе. И, смотря достойный сериал, я в первую очередь отмечаю художественный текст и труд писателя, а уж потом режиссёрскую работу и игру актёров. Это меня успокаивает. Язык, текст, литература – это фундамент.

3. Сегодня понятие «сериальность прозы» приобретает негативные коннотации. Понятно, почему это происходит: когда автор изначально нацелен на экранизацию или даже (как в случае с Гузель Яхиной) выстраивает роман из сценария, определённых сюжетных натяжек избежать не удаётся. Да и особый кинематографический монтаж событий скорее настраивает на развлечение и поверхностное восприятие, нежели на проникновение в смысловые глубины. Толстой и Достоевский писали романы-сериалы ещё до эпохи телесериалов. В этом их преимущество. В целом же говорить о сериальности как о новом пункте назначения культуры я бы не стал. Прежде всего потому, что ничего принципиально нового в этом нет. Изучая с шестиклассниками сказки «Тысячи и одной ночи», мы пришли к выводу, что сборник выстроен по всем канонам сериала. Так что современные авторы, работающие в этом жанре, напоминают мне Шахерезаду, пытающуюся каждую ночь спастись от неминуемой казни. В конечном итоге легендарной рассказчице удается не только выжить, но и стать любимой женой Шахрияра. Удастся ли при помощи тех же приёмов выжить современным писателям и сохранить внимание читателя к литературе? Я не исключаю такой возможности.

 

Дмитрий Бавильский, прозаик, эссеист:

1. Чтение – вот лучшее учение, сравнивать невозможно. Даже если стоит задача провести или убить время, конечно, лучше книгу в руки взять: отношения с ней выйдут более насыщенными и свободными. Я не люблю, когда мне разжёвывают и подсказывают, мне интереснее придумать всё самому – от бутафории до голосовых модуляций действующих лиц. Да и воспринимать нарратив мне нравится в своём собственном ритме. Сериалы оставляют во мне меньше следов, которые к тому же быстро вымываются из памяти. Сериалы как дождь, тогда как книги – снег и зимняя дорога. А зиму я люблю больше лета.

2. Скорее, ту, что занимал театр. Если, конечно, иметь в виду фразу Гёте о том, что нация складывается в партере (то есть театр задает правила поведения и стереотипы возможных типовых реакций) и что сюжет важнее «формы». Но романы ведь не ради фабулы пишутся: роман огромный, многослойный семиотический и коммуникационный механизм, в котором сюжет стоит для меня на одном из последних мест. В книге как раз самым важным является совершенно непереводимое на языки других видов искусства и творческих практик, именно поэтому так редко удаются экранизации, почти никогда не дорастающие до конгениальности первоисточника. Есть, конечно, у книг и сериалов точка формальной близости – ритуальное «продолжение следует», делящее зрелище/чтение на порции, но если следовать этой логике, то и ежедневную еду нашу можно тоже приравнять к ритуальному потреблению культурного продукта. Ведь хлеб и молоко – это же тоже продукты культуры.

3. Всё зависит от того «кто говорит», кто оценивает: потребление искусства максимально индивидуально, поэтому совпадения на этом пути минимальны. Кто-то бережётся и экономит силы, предпочитая пассивное восприятие, кому-то важно собственное участие в строительстве впечатления. Конечно, хорошо, что сериалы есть и их много. Они скрашивают одинокий быт стариков, например, или же затворников, симулируют коммуникацию с обществом или с западной цивилизацией, отвлекают, увлекают, утешают. Кому-то нужны апельсины, кому-то свиной хрящик, а кому-то ящики из-под того и другого. Ну а культура, как саморегулирующийся процесс, впитывает и перераспределяет всё, что в ней варится, так, как ей это необходимо на данном историческом отрезке времени. В природе не бывает ничего случайного и если возникает даже какая-то малая малость, значит, кто-то в ней заинтересован.

Может быть, сериалы тем хороши, что избавляют подлинную литературу от необходимости обязательно быть сюжетной. Происходит правильное расслоение потребностей: интригу мы ищем в одном месте, а вот материализацию мыслительных цепочек – в другом.

 

Галина Юзефович, литературный критик:

1. На мой выбор, конечно, роман. Мне вообще сложно воспринимать визуальную информацию, поэтому для меня любые «движущиеся картинки» – это тяжёлое испытание, я всё равно мысленно перекладываю визуальный ряд в буквы, а это, конечно, большая нагрузка.

2. Думаю, это похоже на правду. Я редко смотрю сериалы (и никогда не смотрю их одна – только с детьми), но судя по тому, что я вижу вокруг, они выполняют ровно ту же функцию в обществе. Вокруг них формируются публики и антипублики, они служат точками кристаллизации, вокруг которых складываются новые субкультуры и – шире – социокультурная общественная сетка. Именно в сериалах сегодня принято искать те смыслы, которые раньше принято было искать в литературе – да и по применению они очень похожи: раньше люди перед сном прочитывали несколько страниц романа, а сегодня они смотрят одну-две серии сериала. Для меня, как для человека сугубо вербального, это грустно, но отрицать этот факт было бы избыточно оптимистично.

3. Мне кажется, что общий вектор – от букв к движущимся картинкам – он более или менее окончательный, и едва ли когда-нибудь принципиально изменится. Но что касается сериальности, то тут, мне кажется, возможны варианты – не думаю, что сейчас можно прямо так взять и объявить ее конечной остановкой. Но в том, что это важная веха, сомневаться не приходится.

 

Юрий Коньков, поэт, главный редактор журнала «Homo Legens»:

1. Если говорить об одном и том же произведении, романе и его сериальной экранизации, то хорошо бы не выбирать, а прочитать книгу, посмотреть сериал и сравнить. Или не сравнивать, а получить удовольствие от прочтения хорошей книги и просмотра хорошего сериала. Да и в целом не хотелось бы выбирать что-то одно, пусть будет и то, и то.

2. Да, в целом согласен.

3. Меня смущает термин «пикник на обочине», у Стругацких он обозначал нечто не применимое к жанрам искусства. Да и пункт назначения как конечная станция применительно к культуре не существует, «нет у революции конца». Что касается сериалов, я не думаю, что их стоит как-то особо выделять из киноискусства: есть короткометражное кино, полнометражное, есть киноэпопеи, а есть телефильмы, в том числе многосерийные. Главное, чтобы снято было талантливо.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
6 277
Опубликовано 19 июн 2016

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ