ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Дмитрий Богдан. ВЫЛА СУКА ПОД РОСТОВОМ

Дмитрий Богдан. ВЫЛА СУКА ПОД РОСТОВОМ

Редактор: Женя Декина


(рассказ)



В казарме пахло гуталином, восковой мастикой и пирожками с повидлом. На окнах висели бумажные цветные гирлянды. Солдаты расставляли табуреты перед свисающим с потолка телевизором «Горизонт». Звук телевизора давно не работал.

Ероха вбежал в казарму и, на ходу расстёгивая бушлат, повернул к туалету. Дежурный по роте сержант Тимур Тарикулиев заградил вход шваброй.

– Куда сквозишь, запах!? Только пол протёрли!

Хотя в роте и не было дедовщины, и двухметровый Ероха служил уже полгода, но он так и не научился ни спорить, ни постоять за себя, да и боялся он всех кавказцев роты, а кавказцев-сержантов тем более. 

– Обделаюсь. В клубе сортир на ремонте, – тихо сказал Ероха.
– На снег иди, я причём? – поклёвывая семечки, равнодушно ответил Тарикулиев.

Держась за живот, Ероха скрючил прыщавое лицо. 

– Ладно. Сапоги только снимай, – снисходительно разрешил дежурный и убрал швабру.

О паркет звякнула бляха. Рядом с ремнём упали бушлат и мокрая от снега шапка. Неумело матерясь, Ероха стянул сапоги, зимние портянки и прошлёпал за двери сортира.

Разбежавшись, Тарикулиев сильно пробил блестящим сапогом по шапке. Та взлетела и юркнула под чью-то кровать. Широко ставя ноги, маленький и крепкий Тарикулиев подошёл к телевизору.

– Хэппи Нью Еееа! – протянул он, глядя в экран, на немое лицо президента.

Сидя на корточках, Ероха смотрел за окно. На территории части было темно. Липкий снег медленно сползал по стеклу. Ероха полез в китель, вытащил блокнот и ручку.

«Шёл снег. Танцующие снежинки, как пугливые птахи, садились на твои ресницы. Боясь упустить и мгновение этого зимнего вальса, ты не моргала, а заворожено танцевала вместе с ними. Глаза твои казались ещё темнее и красивей. Ты посмотрела на меня и вдруг...».

Кто-то вошёл в туалет, занял соседнюю кабинку и закурил. Ероха спрятал блокнот. Ручка выпрыгнула из руки и пропала в дыре под Ерохой.

– Кто там булькает? – раздался голос соседа.
– Рядовой Ерохин, товарищ капитан.
– В клубе закончил?
– Так точно, товарищ капитан, осталось матрасы перетаскать и посчитать.
– Всё под запись. После праздников проверю.
– Так точно.
– Дорожку под фонарями посыпали?
– Так нет песка, товарищ капитан.
– Ты чё, хочешь, чтобы там кто-нибудь башку себе разбил? Кто-нибудь из штаба? Чтоб завтра было! Найди, укради. Понял?
– Так точно.

Ерохин подтянул брюки и поспешил из туалета. Его догнал голос капитана.
– Ерохин!?
– Я!
– С Новым годом тебя... мудило.

Капитан с невесомой фамилией Ласточка и прозвищем Седой оставался в казарме по собственной инициативе. Он тихо пил уже неделю.
Президент шевелил губами, солдаты равнодушно смотрели на экран.
Тарикулиев дёрнул за ручку дверь канцелярии — закрыто.

– Седой – то где? – спросил Тарикулиев у сержанта Рубика.
– Не видал. Может, в канцелярии спит, может, в шестую роту бухать ушёл. Командуй, чё.

Президент блеснул влажными глазами и пропал с экрана. Кончили бить куранты.
Под команды Тарикулиева солдаты встали на гимн, загадали желания, расселись за столы. Печенье и булочки быстро исчезали с праздничного армейского стола. Бойцы снова и снова наполняли кружки сладкой газировкой. В телевизоре протрезвевший хирург пробовал есть заливную рыбу. В кабинке туалета тихо храпел капитан Ласточка.

К часу ночи рота стала готовиться ко сну. Ероха спрятал блокнот в карман кителя на стуле, залез под одеяло и закрыл глаза.

«Мы шли по хрустящему снегу, мы были рядом. Зима кончалась, и уже откуда-то из весны и тепла потянулся гудок поезда, в котором кто-то отвернулся к холодной стенке и тихо улыбался, зная, что утром на вокзале его встретят, обнимут и поцелуют. Ты вдруг остановилась и посмотрела мне прямо...»

– Боец! – Тимур ладонью хлопнул Ероху по лбу. – Чё не спишь? Ключи от клубной бытовки у тебя?
– У меня.
– Там же кровати есть с матрасами?
– Есть.
– Ништяк, пошли осмотрим.

Оба надели бушлаты и вышли из казармы. Снежная каша подмёрзла и теперь скрипела под сапогами.  Подходя к пристройке клуба, Тарикулиев вдруг остановился и посмотрел Ерохе в глаза:

– Ерох, у тебя бабы были?

Прыщавое лицо Ерохи стало совсем беззащитным, рукавом бушлата он вытер нос.

– Конечно. Прошлой зимой. Почти.
– Почти? – Тимур улыбнулся. – Это ты этой Почти всё письма строчишь? Хоть отвечает?

Ероха только звякнул связкой ключей и пошёл дальше.

– Ясно, – догоняя Ероху, продолжал Тарикулиев, – короче, через час к нам тёлки придут. Бытовку твою арендуем. Если что — рот на замке! И это... Я тебя позову потом.
– Не, не надо, – Ероха вставил и провернул ключ.
– Надо! Ты ж боец Российской армии! А если нас всё-таки отправляют? Бэмс! – Тимур приложил два пальца к своей голове, изобразив выстрел. – И вспомнить нечего. – Тимур плечом толкнул дверь и первым вошёл внутрь.

В дальнем углу бытовки стояли миски с водой и кашей. Рядом, на ржавом матрасе лежала собака, живот её шевелился.

– Это чё? Лариса Иванна, что ли!? – радостно спросил Тимур.
– Ага. Рожать собралась.
– Поздравляю! Времени не терял! А если капитан узнает?

Ероха пожал плечами.
– Давай, короче, твой зоопарк отгородим. Бери с той стороны! – скомандовал Тарикулиев.

Они перетащили две кровати, закрыв роженицу из вида. Собака заскулила.
Лариса Иванна лежала на боку и дрожала. Тарикулиев подошёл к ней ближе и присел на корточки. Не поворачиваясь к сержанту, сука оскалила зубы.

– Ерох, ты принимать-то умеешь?

Ероха присел рядом.

– Нет, а как надо? Ты знаешь?
– У баранов знаю. А эти сами рожают.

Тимур пошёл к выходу.

– Слушай, а если правда? Как слухи ходят? – Не поднимаясь с корточек, спросил Ероха.
– Чего? На отправку? – Не поворачиваясь, ответил Тарикулиев.
– Ты поедешь?

Тимур обернулся.

– Думаешь, нас спрашивать будут? Поеду, – после паузы ответил Тарикулиев.
– И я поеду, – тихо сам себе сказал Ероха.
– Пошли в казарму.

Седой дёрнулся и проснулся, в ужасе упёрся ладонями в дверь кабинки туалета, открыл щеколду и, зайдя в умывальник, сунул голову под кран.

– Дневальный! – хрипло позвал капитан. К Седому подбежал рядовой Самсонов.
– Товарищ капитан, рота отдыхает! За время вашего отсутствия без происшествий! – доложил Самсонов и опустил руку.

Пошатываясь, капитан пошёл по казарме в сторону канцелярии.
– Поди сюда.

Самсонов догнал капитана.
– Президент был? – разминая губы, спросил Седой.
– Так точно, товарищ капитан, всё по распорядку.
– А сколько время?
– Без пятнадцати два.
– Пойду отдохну, если что – докладывай.

Седой зашёл в канцелярию, включил настольную лампу и положил перед собой чистый лист бумаги.
На казарменных часах было начало третьего. Тарикулиев с двумя товарищами  помогли перелезть через забор двум пьяным кралям. Звеня бутылками, компания вошла в клубную пристройку.

Прошло два часа.
Казарма спала. Ероха сморщил нос и проснулся. Перед ним висела рожа Тарикулиева, на ней кривая нетрезвая улыбка:

– Э, боец. Ты чё не спишь – то опять? – Тимур оглянулся на дверь канцелярии. – Лариса Иванна рожает. Воет сука. Одну бабищу нашу за ляжку цапнула. – Тимур подавился от смеха и вытер слёзы. – Курвы синие. Короче, пойдём.

Они зашли в пристройку. Лариса Иванна высунула язык и хватала воздух, глаза её закатились. Тимур присел рядом.

– Бедолага. Не может походу. Возьми полотенце, зайди с головы и держи, чтобы не коцнула меня,  – распорядился Тарикулиев.

Тарикулиев расстелил чистые портянки, налил в таз воды, из-за отворота шапки достал лезвие и нитки, прогрел лезвие на зажигалке.

Ероха надел зимние солдатские варежки, свернул полотенце в трубочку и растянул перед шеей собаки. Тимур аккуратно поднял заднюю лапу, умело вытащил детёныша, разорвал пузырь, обтёр щенка портянкой, отрезал пуповину и завязал её зелёной ниткой. Собака не дёргалась, а только часто дышала и крутила ожившими чёрными глазами. Замерев, Ероха смотрел на еле живой комочек.

– А ну, убери! – скомандовал Тарикулиев.
Ероха убрал от собаки затёкшие от напряжения руки с полотенцем.

Тимур сунул щенка собаке под нос. Та понюхала и облизала слепую мордочку новорожденного. Тарикулиев положил щенка к соскам.

– Готово, – вытирая руки о портянку, сказал Тарикулиев. – Дальше сама справится. Пойдём выпьем.
Тимур сполоснул руки самогоном, разлил по полстакана. Выпили залпом, закусили печеньем.
– Классно ты! Роды умеешь! – сказал уставший Ероха.
– Слушай, чё-то я и забыл про неё, нету и нету, а сегодня увидел, и, не поверишь, прям обрадовался. А чё она здесь – то? Она ж на подсобном хозяйстве тусила.
– А ты не слышал?
– Про чё?
– Она начальника по хозяйству, прапора этого... жирного, за ногу, короче, цапнула. Пацаны и привели её сюда. Жалко же, она тут больше нас служит.
– И правильно! Я бы сам этого жирного искусал, он же полхозяйства домой утащил. Жаба!

Снова выпили.
– Тебе ж выпивать нельзя, – сказал уже захмелевший Ероха.
– С хуя ли? Новый год же.
– Ну, ты в наряде и с гор же, мусульманин же, нельзя.
– С каких нахрен гор? Мне и собак трогать нельзя, если так. Я в Ростове почти с рождения и школу тут закончил. Седьмая на Шайбе, знаешь?

Ероха отрицательно помотал тяжёлой головой.
– А-а, ты ж не местный. А сам откуда?
– Из Бе-ле-бея, – по слогам ответил Ероха.
– Ого тебя прибрало! Ерох, не пил никогда? – усмехнулся Тимур.
– Белебей. Это город в Башкирии.
– Беда, брат! Одни чурки кругом! – Тимур засмеялся, засмеялся и Ероха. – Про что я тебе? – продолжал Тимур. – А! У меня в школе по русскому между прочим четыре было. Алла Игоревна Родина! Пятый размер, жопа красоты небесной, погоняло — Сиськи Родины. Ну, прозвище. Типа, это не фамилия уже, а Родина! Ну, чё мы защищаем с тобой, страна наша. Усёк?
– Ты про что? – спросил Ероха.
– Класска моя. Ты чё, не слушаешь? За бандита вышла и в Америку улетела. А ты чего с блокнотом-то постоянно? Стихи шоль?

Ероха достал из кармана блокнот и протянул Тимуру. Тарикулиев пробежался по строчкам.
– Да-а... – грустно протянул Тарикулиев. – Глаза дикой косули, пушистый клевер. Ерох, ты прям поэт. А прикинь, вот ты стихи, письма строчишь, а вернёшься домой — тебе твоя красавица, как нашему Седому, уже рога прописала. Чё делать будешь?
– Не прописала. Мы со школы дружим. У нас хорошо всё будет, – промямлил Ероха. – А чего, ему жена изменила?
– Конечно, вся часть знает. С каким-то перцем гражданским.
– А из-за чего?

Тарикулиев усмехнулся.
– Да шлюшара!
– Мда, жалко его.
– Кого?
– Седого.
– Да тебе всех жалко. Только в армии «жалко» — это не по уставу, запомни. А мне вот рога никто не привинтит. Знаешь почему? – Ероха отрицательно мотнул головой. – Потому что у меня нет никого.

Они надолго замолчали.
– Слушай, а, может, мне тоже стихи пописать? – Тимур вдруг продолжил тараторить и поедать печенье. – Любовь будет, все дела. А чё? Прикольно. Кому вот только? В части одни крокодилы плавают по этому снегу говёному. Хотя Любка из столовой! – Тарикулиев цокнул языком и задумался.
– Да не. Не верю я в это. В любовь твою, – серьёзно и трезво сказал Тарикулиев и хлопнул спящего Ероху блокнотом по голове. – На, забирай.
– Я тоже. Почти не верю, – пряча в китель блокнот, хрипло отозвался Ероха. – Пишу чё-то, пишу. А кому — сам не знаю.
– Как это?
– Я наврал. Нет никого. И не было.
– Сказочник... башкирский. Ерох, а тебя по имени-то как зовут?
– Ря-до-вой Бе-ле-бей. – Ероха снова засыпал, уронив голову на стол.
– Ладно, пойдём, а то Седой скоро из комы выйдет.

Они вышли за дверь. Лариса Иванна проводила их взглядом и закрыла глаза. Рядом с ней копошилось уже двое кутят.
Седой не спал. Выключив свет и набросив на плечи одеяло, он сидел за столом канцелярии и, мелко дрожа, смотрел за окно: на забитую матрасной ватой оконную раму, на горку снега на подоконнике, на мутные пятна фонарей, под которыми Тимур и Ероха, вместе взмахнув руками, рухнули на лёд и тихо заржали. Капитан закрыл рот ладонью и заплакал.

Услышав, что Тимур и Ероха зашли в казарму и скрипнули их кровати, Седой опрокинул в себя полстакана. Не снимая ботинок, он лёг на топчан и отвернулся к стенке. Тихо подвывая, он провалился в сон и глубоко задышал.

На столе капитана лежал его рапорт о дальнейшем прохождении службы в зоне боевых действий.
«Мы сняли тесную обувь. Взявшись за руки, пошли босиком. Море пушистого клевера. Твои пугливые глаза дикой косули. Ты посмотрела на меня и вдруг поцеловала».
Ероха улыбнулся во сне.







_________________________________________

Об авторе:  ДМИТРИЙ БОГДАН 

Прозаик. Родился в г.Козельск Калужской обл., после 4-х курсов военного института уволился. Окончил Институт Журналистики и Литературного Творчества, мастерская Б.Т.Евсеева Окончил очный бесплатный курс «Редакторов киносценариев» на «Мосфильм» под руководством А. Бородянского и А. Медведева. Работал редактором в главной редакции «Мосфильма». Сейчас работает редактором телевикторины посвящённой отечественному кино.
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 191
Опубликовано 20 мар 2020

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ