Редактор: Юрий Серебрянский
(рассказ)
– Повторите номер договора.
Артем повторил.
Высокий, смуглый человек в рубашке в мелкую полоску, с пепельного цвета волосами и широким добродушным лицом наклонился к монитору, прищурился и несколько раз щелкнул мышью.
– Секундочку…
В кабинете было светло и тихо, вдоль стены тянулся стеллаж с папками, за широким окном вздрагивала листвой крона каштанового дерева.
– Что-то я не могу найти предыдущее согласование… У вас копии нет?
Артем щелкнул портфелем, погрузил в него обе руки, долго искал и, наконец, покачал головой.
Смуглый человек застучал по клавиатуре, потом встал во весь свой гигантский рост, подошел, что-то бормоча, к стеллажу, остановился, поднялся на цыпочки и потянул с верхней полки потрепанную серую папку.
Из-за вздрагивающей кроны вставала сияющая от солнца кирпичная стена, а над ней разворачивалось во все стороны бледно-голубое небо.
Был самый конец августа, и все уже дышало осенью – утром было зябко без куртки, по городу гулял острый ветер, солнце светило как-то прозрачно, рассеянно, и к бордюрам жалась шуршащая бледно-желтая листва.
И небо было осеннее – холодное, точно стеклянное, ясное, с молочными разводами облаков.
Но так было солнечно – так все светилось, по-особому, тихо, ненавязчиво, словно изнутри! И хотелось поехать куда-нибудь на рыбалку – или просто на природу, обязательно на велосипеде, с рюкзаком за спиной, в старых кедах – или сесть на скамейку в парке и цедить кофе из картонного стакана.
– Просто по письму, боюсь, не получится, – вздохнул смуглый человек, вставая на цыпочки и возвращая папку на место. – Только через новый расчет.
Артем записал в ежедневнике: «Расчет».
Смуглый человек сел в кресло, откинулся, взъерошил пепельные волосы, тут же встал, снова зашагал из угла в угол.
– Расчет… Расчет… – говорил он сам себе. – Только где же старое согласование?..
Он повернулся к Артему.
– У вас точно нет?
Артем развел руками.
Смуглый человек задумался, потом пошел к двери.
– Я спрошу у секретаря, посидите.
Артем кивнул, смуглый человек вышел, притворил дверь. Мягко простучали, удаляясь, шаги – и Артем оказался в полной тишине.
По голубому небу плыли белые полупрозрачные пятна. Лампы под потолком не горели, но света от окна – при том, что солнце успело перешагнуть на другую сторону двора – было достаточно.
Среди густой листвы сияли зеленые кружки каштанов – и издалека их можно было принять за мелкие яблоки.
Еще неделя – другая, и они посыплются вниз, будут раскалываться, трескаться, открывая влажную блестящую, холодную сердцевину, и мальчишки будут набивать карманы упругими кругляшами, а потом – швыряться ими, и кругляши будут прыгать по тротуарам, рикошетить, выскакивать на проезжую часть.
Артем, на которого навалилась вдруг тягучая усталость, почти дремота, размякший в тепле и тишине, вспомнил, как и они кидались каштанами – после школы, свалив портфели в кучу, стоя плечом к плечу, прыская со смеху и толкаясь, сдавленно выдыхая при каждом броске.
Кидали понизу, лягушечкой – как гальку по воде – через всю улицу. Каштан должен был в два-три прыжка одолеть проезжую часть и воткнуться в усыпанный листвой газон на той стороне. Ждали, пока проедут машины, прогудят электрическим гулом троллейбусы, прохрипят, кашляя дымом, автобусы, и кидали в образовавшееся «окно». Удачно запущенный каштан мог перескочить и газон – под ликующие вопли он, уставший, зигзагами выкатывался на противоположный тротуар и замирал. Один из дюжины хромал до арки, под которую заглядывала строго школа, и там уже падал обессиленный.
Иногда каштан отскакивал от забора или бордюра и летел обратно, на дорогу – мог глухо стукнуть в бок троллейбуса или в дверь автомобиля, и тогда надо было приседать на корточки, прятаться за дерево, опасаясь расправы.
Крона качнулась под порывом ветра, каштаны заворочались среди листвы – но ни один не упал. Над головой Артема, этажом выше, что-то заскрипело – точно там двигали мебель.
Артем вспомнил приятную прохладную тяжесть каштана, зажатого в ладони, вспомнил шершавую овальную заплатку на каждом и туго натянутую коричневую кожицу, в темных переливах. Вспомнил, как разбил каштаном витрину галантерейного магазина, как бежали, сломя голову, размахивая портфелями, пригибаясь, точно по ним идет стрельба, как хрипели, пытаясь отдышаться, в самом дальнем, глухом дворе. Как Игорь весь день потом делал вдруг испуганное лицо, смотрел мимо Артема, а потом сгибался от смеха и хохотал до всхлипываний, а Артем…
Артем забыл про каштаны, про разбитое стекло – и впервые за долгое время подумал об Игоре, о том, какие они были тогда приятели, даже друзья, не разлей вода, и как все расклеилось – само собой, нелепо, уныло – и о том, что не виделись они уже…
Артем стал прикидывать, сколько лет он не видел Игоря.
Издалека поплыли, делаясь все громче, шаги, дверь открылась, смуглый человек заглянул в кабинет и кивнул Артему.
– Пойдемте к начальнику отдела, пусть он решает.
Артем щелкнул портфелем, сунул ежедневник с зажатой между страницами ручкой под мышку, встал и вышел в коридор.
В коридоре было сумрачно, в обе стороны расходились два ряда одинаковых дверей, под ногами краснел, убегая в самый конец, узенький коврик, а там, где он останавливался, упираясь в стену, синело крошечное окошко. У Артема засосало под ложечкой – на первом этаже открыли столовую, и от нее по лестнице тянулись в коридор дурманящие ароматы обеда.
Артем проследовал за смуглым человеком и вошел в кабинет начальника отдела – как две капли воды похожий на тот, который Артем только что покинул, с той лишь разницей, что здесь отсутствовал стеллаж с папками – вместо него на голом прямоугольнике стены висела, в самом центре, фотокартина с видами города.
Смуглый человек вышел, а начальник отдела показал Артему на один из стульев, выстроившихся у стены.
Зазвонил телефон.
– Лена, где ты ходишь? Найди мне согласование по договору…
Он вопросительно посмотрел на Артема, Артем назвал номер договора.
Начальник отдела повторил номер.
– Входящее я видел, у меня подшито, – нараспев проговорил он. – Исходящего нет.
Он положил трубку, выдвинул ящик стола и зашуршал документами.
– Сейчас, не можем согласование найти… – пояснил он Артему. – Но там точно будет через расчет, не по письму…
Артем кивнул и посмотрел в окно. И за этим окном рос каштан, и собственно каштанов в листве было больше, а вот стена отсутствовала – Артем увидел огороженный под стройку пустырь, весь изумрудный от травы, а за ним – уходящие вдаль дома: сперва частные, низенькие, за ними пятиэтажки, за ними девятиэтажки, а за ними – сверкающий зеркальными окнами, тонкий и высокий столбик новостройки в двадцать два этажа, самое, пожалуй, высокое здание в городе. Дома, даже частные, крытые шифером, светились, и пустырь светился, и каштан светился – а больше всего светилось глубокое стеклянное небо в белых разводах.
Начальник отдела долго шуршал документами, а потом ему позвонили, он взял трубку и стал слушать, изредка соглашаясь, задавая короткие уточняющие вопросы, закрыв глаза и надавив на них пальцами свободной руки.
«Где-то он сейчас?» – думал Артем об Игоре.
И ему вдруг стало жалко их дружбы.
«Переехал я, когда мне было двенадцать, – думал он, глядя в окно. – Тогда и познакомились. И общались мы… – он стал загибать пальцы. – Пять лет».
Не год, не два, не три – целых пять!
«Общались с перерывами, неровно, но все же…» – и Артем вспомнил долгие летние вечера, гаснущие в сумерках улицы, бесцельные шатания по дворам, разговоры, разговоры, разговоры – о чем?
Вспомнил, как катались на троллейбусах зимой – и фыркнул сам себе.
Начальник отдела отнял руку от глаз, посмотрел на Артема вопросительно – глаза у него были красные, уставшие.
Артем кашлянул смущенно.
Сели в троллейбус – все в снегу, красные, запыхавшиеся – и катитесь себе, оттаивайте, смотрите в окно, кривляйтесь прохожим. Город ползет мимо – белый, блестящий – а вы сидите, нахохлившись, вам жарко и весело, потому что мальчишки всегда найдут повод повеселиться.
«Вот развлечение», – подумал Артем как бы снисходительно, свысока, чувствуя, между тем, что на душе становится тепло.
В дверь постучали.
– Войдите!
В кабинет шагнула девушка в пиджаке, протянула начальнику отдела несколько бумаг. Артем увидел, как сверкнул, вынырнув на мгновение из-под серого рукава, браслет на тонком запястье.
– Ага, – довольно сказал начальник отдела. – Спасибо.
Девушка вышла, начальник отдела склонился над бумагами, стал листать их, кивая сам себе.
Игорь, троллейбусы, снег в ботинках, лабиринты дворов, каштаны – все слилось воедино и обрушилось на Артема, накрыло, подхватило, понесло куда-то бурным течением. Теплый кабинет, светлое окно, небо в молоке облаков, фотокартина понеслись каруселью, и Артем почувствовал тянущую, терпкую грусть, и вместе с тем – где-то глубоко – дрожащую, искрящуюся радость. Он успел подумать, что доволен своей работой, своей жизнью вообще, тем, что не бросил юридический – что брось он юридический, он не сидел бы сейчас в этом кабинете перед этим окном, и тогда… кто знает, что было бы тогда!
А потом снова понеслись перед ним дворы, тротуары, арки – и он уже не знал, за что хвататься, прыгал из воспоминания в воспоминание, спотыкался, путался, раз за разом оказывался в переполненном, гудящем троллейбусе с запотевшими окнами, мокрыми от снега куртками, с кондуктором, протискивающимся из конца в конец, с приоткрытым на щелочку окошком, в которое задувает пушистые снежинки.
– Теперь – другое дело! – довольно подытожил начальник отдела и сдвинул бумаги на угол стола.
Артем слышал его как сквозь вату.
– Только да, без расчета не обойтись, – сухо добавил начальник отдела и повернулся к монитору. – Вы сколько хотели добавлять?
– До двенадцати.
– Закладывайте сразу пятнадцать-шестнадцать, чтобы потом голова не болела.
– Хорошо.
Краем глаза Артем уловил за окном какое-то движение, повернулся и увидел, как скользит по небу птичья стая. Сперва стая шла стройным клином, как под линейку, но потом поплыла, изогнулась, клин рассыпался – и так, вразнобой, птицы стали удаляться, уменьшаясь, превращаясь сперва в черточки, а потом в точки, пока не ссыпались, наконец, куда-то вбок и не исчезли.
Артем перевел взгляд на начальника отдела – тот сидел, подперев подбородок кулаком, и мечтательно смотрел на окно.
– Хороша погодка, – сказал он, не глядя на Артема.
Артем согласился.
– Бабье обещают, – продолжал начальник отдела. – Теплое.
Артем вспомнил, что в прошлом году бабье лето было прекрасное, образцово-показательное – все в золоте, солнечное, душистое, с гроздями рябины и паутинками, скользящими по воздуху.
Начальник отдела крякнул, расправил плечи, повернулся к монитору.
– Я вам разброс сейчас напечатаю, впишете в заявку.
– Спасибо.
И пока начальник отдела стучал по клавиатуре, щелкал мышью, подхватывал двумя пальцами выползающие из принтера листы, Артем все не мог оторвать взгляд от окна и ждал, что опять полетят птицы.
Но птицы не летели. Зато усилился ветер, каштан затанцевал, а с неба как-то вдруг исчезли все облака, и оно выгибалось над городом чистое, глубокое, гладкое – только далеко-далеко, у горизонта, над крышей новостройки вставала дугой мягкая облачная арка, таяла, растекалась.
Артем думал, что слишком уж они с Игорем были разные, и общались так тесно скорее от безысходности – жили в соседних дворах, оба легкие на подъем, готовые днями слоняться без дела или – подумать только – трястись в троллейбусе.
Артем снова фыркнул.
Получалось, что они вместе взрослели – вместе пробовали курить, вместе однажды напились допьяна водки в дальнем дворе – просто так, без какой-либо цели; вместе готовились к поступлению – в разные университеты – делились впечатлениями от экзаменов.
С университетом началась какая-то новая жизнь – и их стало разносить в стороны. Новые знакомства, новые темы для разговоров – в которых не было уже прежнего взаимопонимания, новые заботы, интересы и взгляды. Но до второго курса еще держались за старое, меряли шагами центральную улицу – долговязые, с тонкими темными усиками – но на троллейбусах уже не катались и каштаны разве что пинали носками туфель.
Учеба стала требовать большей усидчивости, внимания, времени – и странное приятельство уже тяготило, воспринималось как повинность, неизвестно кем установленный порядок, который почему-то нужно соблюдать – и потому так легко было однажды разругаться по пустяку, обозвать друг друга обидными словами и с готовностью сжечь все мосты.
– Держите, – начальник отдела протянул Артему бумаги. – Хорошо бы вам успеть до конца недели все сделать, я бы согласовал. А с понедельника я… – и он взмахнул рукой.
– В отпуск?
– В отпуск… – начальник отдела снова повернулся к монитору. – Какие, говорите, у вас котлы?
Артем назвал марку.
– Два?
– Два.
Начальник отдела застучал по клавиатуре.
И так все получилось – само собой. Новая жизнь – университетская – захватила обоих, повлекла, закружила; даже и мыслей не было о том, чтобы возобновить общение. То есть мысли, конечно, появлялись вдруг, но тут же исчезали, не успев привлечь к себе хоть какое-то внимание.
С пятого курса Артема взяли на работу, и это была уже совсем другая –
новая новая – жизнь, а спустя два года женился, и его отнесло еще дальше от всего, что было прежде.
Незадолго до свадьбы они с Игорем встретились случайно – в арке, возле галантерейного магазина. Как-то неуклюже поздоровались, пожали друг другу руки, потоптались на месте, обмениваясь дежурными фразами, а потом, по старой памяти – Артем уже и не мог сказать, кто предложил – прошлись до конца улицы, до заводской стены, и обратно. Выяснилось, что Игорь махнул в Москву, и приезжает редко, что работает не по специальности, что очень доволен – и Москвой, и собой, и вообще тем, как все складывается. Артем рассказал о себе – но о свадьбе умолчал, решил, что неловко будет рассказать и не позвать, что Игорь – несмотря ни на что – может обидеться. И все время, пока говорили – даже когда шутили и смеялись, вспоминая былое – все время висела в воздухе напряженность, все время хотелось поскорее добраться до заводской стены, а добравшись, развернуться и заспешить к спасительной арке.
Была еще одна встреча – на последних курсах, четвертом или пятом. Встретились так же, случайно – но Артем не удержался и похвастался тем, что он теперь не пешеход, а, в некотором смысле, автолюбитель. Не удержался и предложил прокатиться – прыгнули в мягко урчащую отцовскую «Ладу», с зелеными стрелками на панели, с «елочкой» под зеркалом – пахло кофе, и пахло так, что слезились глаза – и бахнули круг по городу, ни о чем толком не разговаривая, потому что говорить было невозможно из-за громкой музыки, глядя по сторонам и сигналя задерживающимся на светофорах.
И сейчас, прощаясь с начальником отдела и выходя из кабинета в сумрачный, пахнущий обедом коридор, Артем подумал, что та поездка чем-то похожа на историю с троллейбусами.
Артем мягко, почти беззвучно прошелся по ковру до лестницы, спустился в холл, вернул охраннику пропуск, мечтательно покосился на столовую.
Когда он тянул на себя стеклянную входную дверь, когда спускался по крыльцу к парковке, когда шел вдоль длинного ряда машин к своей – купленной вскладчину родственниками с обеих сторон – когда выбирал музыку, когда ехал через весь город, приоткрыв окно – так что в салон струился душистый воздух, и пахло осенью – поглядывая на опрокинувшееся над городом, переливающееся от густо-синего к бледно-голубому, небо – все это время Артем пребывал в полной уверенности, что сегодня вечером или завтра утром, в крайнем случае – завтра вечером, он свяжется с Игорем, разыщет его контакты через знакомых или в соцсети, позвонит, предложит встретиться или хотя бы просто поговорит. Но вот он припарковался перед офисом, поднялся на свой этаж и вытряхнул бумаги из портфеля на свой стол, перекинулся шутками с бухгалтерией, отчитался перед начальством, выпил горького чая в маленькой, переполненной всевозможными запахами кухне и сел за работу, сунув в каждое ухо по наушнику. Из окна в офис лился бледно-золотой свет, дотягивался до его стола, накрывал половину, ярко освещая и даже грея левую руку, танцующую по клавиатуре; по монитору кружились, сменяя друг друга документы, статьи, письма, на песочной картине справа росла неспешно очередная пирамида – и Артему казалось, что нахлынувшие воспоминания, только что представлявшиеся столь четкими и прозрачными, подернулись мелкой рябью, которая бывает на озере, когда налетит вдруг откуда-то порыв ветра.
А когда он вышел из офиса вечером, утомленный и довольный, сел в машину, прополз сквозь традиционную пробку и свернул к супермаркету, когда припарковался перед высоким зеркальным окном и залюбовался отражением сиреневого, с золотыми прядями облаков, неба, когда спустя почти час шел к своему подъезду, задевая коленом пакет с продуктами, глядя, как высоко над двором скользит, рассыпаясь, птичья стая – Игорь, каштаны, троллейбусы, все, что так взволновало его сегодня, казалось далеким красивым сном.
И Артем улыбался этому сну, любовался им издалека, радовался небу, облакам, пакету с продуктами, птицам, работе, окну кухни, выглядывающему уголком холодильнику в магнитах, наступающей осени, тому, что ему еще только двадцать четыре года – и чувствовал себя счастливым.
_________________________________________
Об авторе:
ДМИТРИЙ ЛАГУТИН Прозаик. Родился в Брянске. Окончил юридический факультет Брянского государственного университета имени академика И. Г. Петровского. Лауреат международного литературного конкурса «Всемирный Пушкин», лауреат премии «Брянская книга» в номинации «Дебют» (2018 год). Участник Форума молодых писателей «Липки» (2019 год). Победитель слета молодых литераторов в с. Большое Болдино в номинации «Проза» (2019 год). Победитель конкурса-фестиваля «Хрустальный родник» в номинации «проза» (2019 год). Публиковался в журналах «Новый берег», «Нижний Новгород», «Нева», «Волга», др. Работает юрисконсультом в сфере строительства.
скачать dle 12.1
