(рассказ)
На Ялтинскую многодневную велогонку Андрей поехал вместе с сыном. Слишком много решалось на ней. Слишком высока была ставка, и Андрей не без колебаний выдернул себя на июньскую неделю из водоворота привычных дел в самый разгар нового строительного сезона. Его небольшая, но успешная фирма, уже восемь лет строила коттеджи и загородные дома в Саратовской области.
Шестнадцатилетний сын, Петр Андреич, восьмой год занимался велоспортом, шоссейными гонками. Андрей первый раз назвал сына по имени-отчеству, когда Лиза бросила их и укатила со шведом Юханом в страну суровых бледнолицых блондинов. Пете тогда едва исполнилось три.
«Не волнуйся, Петр Андреевич, мы с тобой справимся. Ничего. Скоро мама вернется.»
Мама не вернулась. Спустя полгода после побега, ее пьяный викинг не справился с управлением. Сам отделался царапинами – пьяному море по колено, а Лиза, вмятая сильным боковым ударом с пассажирской стороны, не дожила до приезда скорой. По-настоящему, по-шведски скорой.
А потом, подчеркивая для себя всю значимость сына, Андрей продолжал звать его по имени-отчеству:
«Ну, Петр Андеич, ты молодца – опять порадовал отца.»
«Все дороги открыты тебе, Петр Андреич, но шоссе, по которому ты несешься на велосипеде, приведет тебя и к желтой майке и к брызгам шампанского», – программировал скорее себя на успехи сына и связанные с ним главные жизненные надежды Андрей.
Андрей в детстве упорно занимался велоспортом, грезил о «Тур-де-Франс» и «Жиро-де-Италия». Но так и не заработал, крутя педали, ни одной медали даже на соревнованиях местного уровня. С не меньшим упорством любил свою жену Лизу, вкалывая сверхурочно бригадиром на стройке, чтобы порадовать ее еще одним платьем или колечком. Но Лиза никогда не любила Андрея. Позволяла любить себя, выйдя замуж по залету. Сын тоже не был ей нужен, и при первой подвернувшейся возможности, она сбежала из возводимого усердным Андреем замка Иф.
Трехлетнему Пете Андрей рассказывал по вечерам истории о том, как их бесстрашная мама забирается на очередную вершину где-то далеко в горах и заглядывает в жерло вулканов. Почему Андрей выдумал для сына, что его мать вулканолог? Он и сам не ответил бы на этот вопрос. Но именно эта ложь натолкнула Петю на мысль, когда в восемнадцать лет ему захотелось самому больше узнать про мать, распутать клубок и узнать всю правду. И почему же мама-вулканолог похоронена в Швеции, стране где нет ни одного вулкана?
– Андреич, ты сегодня супер прошел, участок у моря тебе особенно удался. Ты там весь пелетон уделал. Если бы на подъемчике немного слабинку не дал, то точняк сегодня бы в тройке был. Согласен?
– Ну, да, пап.
Длинноногий, худощавый, профессионально по велосипедному сутулый Петя сидел в кресле в гостиничном номере отца, и рефлекторно поигрывал хорошо прокаченными рельефными икрами в такт тихо лившейся из радиоприемника музыке Челентано.
Андрей, коренастый, среднего роста с гладко выбритой рано начавшей лысеть головой, расхаживал бульдожьей походкой по комнате.
– Но нормально, молодчик, что за группу догоняющих зацепился. В итоге двенадцатый и общее пятое сохранил. Завтра. Все завтра решится. Смотри, первым, конечно, тебе не быть – Парамонов не отдаст желтую. А от Степы и Жданько отставание минимальное. Если поднажмешь – сделаешь их. В завтрашней трассе три основных участка – сначала после поля небольшой подъем, там лидеры затягивают в первый отрыв человек тридцать. На спуске отвалятся пять-шесть. Потом затяжной начнется. Вот здесь все решаться будет. Степа горячий – попробует в отрыв уйти. А ты за него зубами зацепись и держись. Держись на морально волевых. За ним еще человек пять увяжется. И Парамонов, конечно, отставать не будет. А у Жданько затяжные слабое место, он не горняк, помнишь, как в Красноярске на затяжном в прошлом году спекся.
Так что там на подъеме твой шанс. Зацепиться. Продержаться. На спуске отдохнуть, силы сохранить. Ну, а потом на спурте за Парамонвым. И все – ты точно в тройке.
Петя вполуха слушает отца. «Был бы сейчас на ВМХ. Нафиг там морально волевые. Ловкость ног и никакого мошенничества. Риски, конечно, такие. И дух захватывает когда с летишь c трамплина во Flair или Backflip. Две минуты, в которые надо сконцентрироваться и выложить все по полной. А потом сидеть и смотреть на остальных. И еще так здорово, когда Вика смотрит. Тогда страх проходит. Но отец считает это баловством. Ладно поднажму завтра – съезжу со сборной и завяжу с шоссейкой. Не мое это.»
– Ладно, па. Я на базу, пора уже. Сейчас Горец будет обход делать.
Горец – тренер Петин. Игорь Иваныч на самом деле. Но из Игорь – Игорец получился в итоге Горец. Когда-то катал с Андреем, но гораздо успешнее только.
– Ну, давай, Горец тебе тоже, что я скажет – у тебя хорошие шансы.
Вот это было лишнее. Петя, стоявший уже у дверей, развернулся и поднял глаза на отца, даже спину сутулую расправил. «Зря он это, ни хрена Горец не считает мои шансы в шоссе перспективными.»
– Это же не правда!
– Как не правда? Да, что там, если у Горца Степа любимчик, так ты ему завтра и покажешь, что он не на того ставит.
– Я не люблю шоссе, понимаешь, не хочу я в сборную, мне флэер крутить на горке нравится и флип прыгать. И в Москву я переезжать не хочу.
– Ты что? Что ты мелешь, Петр Андреич? Ты думай, что говоришь? В Москву он не хочет переезжать!
– Да, не хочу! У меня здесь, дома... то есть, там дома... и вообще...
– Что там? Что у тебя там? Вика? Да в Москве...
Андрей чуть запоздало осознал, что сказал лишнее. Нельзя эту тему в таком разговоре трогать. У Петьки полгода как началось. Влюбился в одноклассницу. Доверял отцу, делился с ним своими чувствами. А там не все так гладко было, но Андрей и успокаивал и поддерживал советом, поэтому Петька и делился с ним всем, как складывалось с Викой и как раскладывалось. Далеко не каждый подросток таким с отцом делится. Сам Андрей тщательно оберегал эту сферу от своих родителей. А сейчас в запале, считая, что никакая Вика не может быть важнее победы, взял, и своей рукой порвал эту тонкую нить доверия...
– Да к черту эту всю шоссейку, пыхтеть по три часа, надоело... Ненавижу эти гонки многодневные... Подъемы эти достали... из последних сил, а в чем радость?
– Сын, ну как...
Но Петя резко вышел из номера, сильно хлопнув дверью. Андрей несколько секунд ошарашенно продолжал стоять на месте, потом подскочил к двери, распахнул ее. Петя как раз завернул за угол и его шаги быстрой чечеткой застучали по лестнице.
– Да ты... – заорал вне себя Андрей, – ты потом всю жизнь жалеть будешь, что шанс свой упустил! Ты...
Андрей осекся, потому что из номера напротив вышла женщина и, выразительно глянув на него, пошла к лестнице. Андрей вернулся в номер, в ярости хлопнув злосчастной дверью еще сильнее.
Опустошив все запасы мини-бара, Андрей почувствовал желание добавить. Вышел из номера, чтобы спуститься в бар, и тут же столкнулся с той самой соседкой, в обтягивающих спортивных штанах и футболке с надписью «Разве я не прелесть?» Это все на чем он успел сфокусироваться, до того, как уткнулся глазами в ее бездонный, завораживающий, как полет на дельтаплане, взгляд...
– Вы не посмотрите, у меня что-то бра не включается... наверное, я просто блондинка, – услышал Андрей голос фигуристой шатенки в спортивных обтягивающих штанах.
Утром, тяжело пробудившись, Андрей увидел солнце, пробивающее занавеску, потом стал искать на тумбочке часы, но не нашел, и телефона что-то нигде не было поблизости. Потом понял, что часы на руке. Долго всматривался, не понимая, которая из стрелок минутная. Когда понял, резко сел. Он все проспал. Старт уже был дан час назад. Он же собирался приехать до начала этапа, подбодрить еще раз сына. Ведь всегда так делал.
Голова гудела. В номере шатенки тоже опустошили вчера весь мини-бар. Заставил себя встать и поплестись в ванную. Душ. Холодный душ. Теперь горячий. Снова холодный.
Андрей вызвал такси, но оно почему-то все не приходило...
«Зачем я вчера так? Почему не сдержался? Что меня понесло? Идиот! Какой я идиот! У него же решающий день. Главное, чтобы не переживал, не тратил силы на ненужные эмоции перед стартом. А вдруг теперь он не сможет... не сможет из-за этого проехать и победить. Не сможет войти в тройку. Какого я вчера хрена? Господи, если ты меня слышишь, сделай так, чтобы Петька не принял это близко у сердцу. Если бы я еще до старта приехал... я бы подбодрил, сказал бы, что был не прав... что-нибудь хорошее бы сказал про его Вику... черт, ну как же он мог такое говорить – не хочу... ну нельзя такое себе перед стартом говорить! Я только хотел, чтобы он так не думал, сегодня так не думал. И только испортил все... нет. Господи, ради всех святых, не наказывай ни меня, ни Петьку сегодня.... Завтра, завтра я все искуплю, только не сейчас, не сегодня...»
Петя стоял в первом ряду гонщиков. Левая нога на педали, правой опирается на асфальт. Сейчас начнется. Последний раз оглядел толпу, окружившую старт. Отца нет. «Неужели, так рассердился, что даже не пришел на гонку?»
Старт. Мысли... все мысли моментально выдуло из головы встречным потоком, оставляя там за стартовой чертой. Только вперед. «Следить за лидером, за теми кто справа и слева. Сейчас вначале нужна концентрация, надо уйти, уйти, чтобы не зажимали другие со всех сторон. Вроде, нормально. Начали выстраиваться. Третий. После Жданько и Степы. Парамонов пока сзади. Оглядываться нельзя. Да и зачем? Жданько и Степа. Вот цель. Пока просто держаться за ними.»
«Так. По расчетам они должны уже к подъему подъезжать. Там же площадка. Надо успеть туда.»
– Можно побыстрее, я опаздываю.
– Как тут побыстрее? Это ж гори.
– Ну немного-то прибавить можно.
– Эх, а ти прибавить можешь?
«Там к площадке есть подъезд не с трассы, а по короткой горной дорожке. Если я там его встречу, крикну ему: давай, давай, Петр Андреич, я с тобой. Он привык, и кажется, ему даже нравится, когда я его так называю. Только бы успеть.»
«Две трети дистанции позади. Спуск. Можно дать отдых ногам. На спуске работают руки, плечи. Сжаться. Превратиться в каплю.» Капли пота ползут по лицу. Крутой поворот. Жданько чуть вынесло. Протиснулся вперед пред ним по кратчайшему. «Его еще и разнесло. А я норм. Парамонов сзади на колесе и Степа чуть впереди. Если в конце спуска добавлю ногами, то могу обойти его, там уже и сопротивления ветра такого не будет. Все. Сделал. Выкат и подъем.»
– Да прибавлю я тебе, прибавлю, давай вон сюда съезжай, направо. Видишь дорогу?
– Какой это дорога?
– Сворачивай говорю. Дальше все равно не проедешь, впереди гонка. Давай, давай. Там всего ничего проехать.
– Там яма на яма. Как проехать?
– Едь, я сказал. Сотню добавлю. А не поедешь, ни хрена вообще не получишь.
«Вон уже эта площадка перед подъемом. Там тренеры. Горец тоже там должен быть. Ага, вон его тренерский L200 с запасными велами в кузове. Ну, что успел я? Черт, вон там первые катят. Петька? Нет? Да, кажется, он.»
Перед подъемом площадка, где уже собрались тренеры. Протягивают пластиковые стаканчики с водой. «Нет. Не буду пить. Лучше еще чуть-чуть в отрыв уйду. Горец что-то кричит. Сначала 25-ую, потом... блин, не расслышал. А может это он Степе? Чего-то правую ногу тянет.»
– Игорь! Игореец!
– А, Андрон. Чего-то я тебя на старте не видел?
– Как мой?
– Хорош! На подъем первым ушел.
– Правда!?
– Ну, Степа на колесе был, и Парамонов тоже еще добавит.
– Ты сейчас поедешь?
– Да, вон эта группа пройдет, и поеду.
– Меня возьми, Игорец.
– Если обещаешь, что орать из окна не будешь сыну ничего, садись.
Фу-А, Фу-А, Фу-А. «Ладно, пап, ладно. Сделаю я эту гонку. Увидишь, что я могу. Только уж потом дай мне самому решать, что делать. Поверь ты в меня, наконец. И Горец... Хотя нет мне до него дела. А ты-то, папа, пойми меня, как понимал и поддерживал. Сейчас. Сейчас я поднажму на этом подъеме. Добавлю еще сейчас. Сделаю я эту гонку. Для тебя сделаю, только поверь в меня. Черт, что-то правая, как не родная. Опа. Да я уже метров пятьдесят Парамону везу. Надо дотерпеть. Там уже финиш рядом.»
– Игорь, а какой отрыв у лидеров от основной?
– Метров триста было.
– А сколько в отрыве?
– Да сейчас сам увидишь. Вон там они растянулись.
– Ага. Вон Жданько. Этих двух не знаю, что за ним держатся. Еще двое, это краснодарцы, да?
– Да, парой грамотно идут, друг друга сменяя. Все, а вон и тройка. Ну, ты смотри, чего твой творит?! Парамонов со Степой почти рядом, а твой на полтинник вперед ушел. Молодец. Не ожидал от него. Если так, то он в сборной.
«Мммм. Что с ногой с правой? До конца подъема... Аааа... ёёё...»
– Что это с Петькой, Игорь? Он же... А, черт! Что ж он на ровном месте...
– Упал. Руль не удержал? Не понимаю. Сейчас...
– Петь! Петя! Слышишь, вставай! Петя! Ну, ты цел, не ударился? Ответь.
– Мммм... па... аааа...
– Что с ним, Горец? А? Как же так?
– Не знаю. Вызываю по рации медицинскую. Оставайся, жди медичку, а я дальше на финиш. Уже основная подбирается.
Андрей робко, неуверенно открывает дверь в больничную палату. Сестричка с поста подбадривает его:
– Да, все правильно. Ваш сын там, в седьмой.
Четыре койки. Одна пустая. Петя справа у окна. В палате два стула, но на одном лежит чей-то свитер, на втором – книга, ее можно переложить на тумбочку, но Андрей, сначала протягивает руку, а потом не решается это сделать. Топчется у койки сына. Садится на краешке, в ногах. Не знает, что сказать. Он же всегда знал и знал наверняка, что надо делать, что надо делать Петьке. Он не сомневался никогда. А теперь? Все его мечты, надежды, планы поломаны, поломаны безвозвратно. «Нет выхода. Что я могу говорить? Тупик. Обрыв. Конец дороги. И к этому обрыву я, а никто другой привел и себя, и Петьку.» Андрей заглядывает сыну в глаза уставленные в потолок. Он ищет понимание, прощение, надежду, веру, любовь... Ну, хоть что-нибудь... «Сын, подскажи, есть ли выход? Что мне делать?»
Петя встречается взглядом с отцом. «Нет... Разве это мой папа, который всегда знает правильное решение? У которого можно найти защиту? Я верил ему и считал, что он всегда поможет меня. Даже, когда был не согласен с ним, все равно, искал ошибку у себя, а не у него. Если бы не послушал его с этим затяжным...»
Петя отворачивается к стене. Прямо у изголовья трещинки на покрашенной стене. Он давно изучает их. И видит как трещинки складываются в разные картинки. Сейчас они сложились в лицо безобразного старика с огромным клювом и маленьким пустым глазом от которого идет неровная дорожка.
По щеке Андрея ползет слеза, оставляя на щеке мокрую неровную дорожку.
– У Вашего сына порвались все связки нижней части голени. Их как ножом перерезали. И еще была в это момент напряжена мышца икроножная, на ней тоже повреждения. Мы все что было можно сшили, затянули. Сейчас ноге нужен покой. Вставать не раньше чем через два месяца. Ходить будет. Еще молодой. Но с палочкой.
После возвращения из Ялты, Андрей не смог вернуться к работе. Сезон оказался потерянным. Фирма влезла в долги. Однообразные мысли, вертевшиеся в его голове по замкнутому кругу, все время возвращали его к тому вечеру в номере гостиницы и не давали сосредоточиться ни на чем другом. «Если бы...» Так начиналось каждое утро. Под «Если бы я не...» он забывался тяжелым недолгим сном.
Петя в общей сложности с реабилитацией в санаториях провел на больничных койках девять месяцев. После выписки он не поехал домой к отцу, и вообще уехал в другой город. Свидетельство об окончании девяти классов есть. Паспорт есть. До совершеннолетия осталось меньше года. Андрей не искал сына, замкнувшись в беличьем колесе мыслей о том, что могло бы быть, если бы... Настоящее просто перестало для него существовать...
- Вы знаете, а мой сын чемпион. Нет, вы знаете как он выиграл Тур де Франс? Он на последний этап вышел уже в желтой майке. Его пытался на затяжном подъеме обойти итальянец, и он пропустил итальянца, но тот только силы растратил и упал на подъеме. А сын пришел первым. Это я ему такую тактику посоветовал, поберечь силы на этом затяжном, чтобы потом финишным спуртом обойти всех, кто на подъеме отдал все силы. Горец не посоветовал такого. Это я, я ему помог тогда взять гонку. А потом слава, деньги, успех. Он женился на топ-модели. У них двое чудных детей – мальчик и девочка. Они часто приезжают ко мне в загородный дом. И мы вспоминаем с ним времена, когда он гонялся и выигрывал.
Старик с всклокоченными волосами и большим орлиным клювом на месте носа, с маленькими, но пустыми глазами, сидя на больничной койке в тысячный раз повторял одно и то же...
Тридцатилетний мужчина, прихрамывая идет рядом с молодой красивой женщиной по аллее сада. Они подходят к зданию желтого цвета.
– К Вам сын.
– Что? Где он? Он приехал?
Андрея везут на каталке в холл. Он видит на диване пару. Его взгляд фиксируется на красивой молодой женщине. Сын тем временем встает и, прихрамывая, идет к отцу.
– А где мой сын?
Больное воображение Андрея рисует несущегося велосипедиста.
– Он же на велосипеде. Везите меня в сад.
Петр и его жена Наташа заходят в кабинет глав-врача. Наташа из тех женщин, что примагничивают, приковывают к себе взгляды и внимание окружающих. Нет, никакой броскости, никакой вульгарной, нет красоты напоказ. Просто манеры держаться, ну и природа не обидела. Вот и главврач выжидательно смотрит на нее, а не на прихрамывающего рядом Петра.
– Нет, сейчас забрать его нельзя. А в отдельную палату? Это, конечно, я смогу устроить.
– Да, спасибо, мы оплатим. А есть шансы на выздоровление?
– Психиатрические заболевания не так как рак или воспаление легких. Первое практически не лечится, а второе почти всегда проходит бесследно. С такими заболеваниями, как у Вашего... у Андрея Георгиевича все сложнее. Трудно сказать, но шансы всегда есть...
– Вот. Мы сегодня переведем его в эту палату. Сейчас, тут помоют пол и переведем.
– Спасибо.
– Ну, я пойду отдать распоряжения, а вы если что, то знаете, где меня найти.
Главврач уходит, а Петя оглядывает небольшую палату с одной койкой и тумбочкой рядом с ней. Стены, конечно, уже давно не знали косметики. Местами они покрыты паутинками трещин. Прямо над кроватью Андрей замечает клубок трещин, напоминающих лицо старика с безобразно большим носом и маленьким пустым глазом, из которого бежит извилистая трещинка, похожая на след от слезы.
- Петя, ну не убивайся так. Теперь мы будем навещать твоего отца. Доктор сказал, что все возможно. Ты ни в чем не виноват. Так вышло.
Наташа достала из сумочки носовой платок и вытерла мокрую дорожку на щеке мужа.
- Ты хотел...
Она достает из сумочки новенькую книгу и кладет ее на тумбочку. На обложке велосипедист в желтой майке, пересекающий финишную черту с гордо вскинутыми вверх руками. В углу обложки логотип – «Русский букер. Литературная премия». Название книги - «Отец»
_________________________________________
Об авторе:
АЛЕКСЕЙ ПАНОГРАФРодился в Ленинграде. Живет в Санкт-Петербурге. Пишет рассказы и повести. Закончил ЛПИ им. Калинина (теперь – СПбГПУ им. Петра Великого), позднее получил МВА в международной школе бизнеса ЛЭТИ-Лованиум. В начале 90-х два года учился в Литературном институте им. Горького. В те годы публиковался в газете «Ленинградский литератор». В 2014 публикации в журнале «Аврора» и литературном альманахе «Автограф». В 2017 несколько рассказов вошли в сборники проекта Народная Книга «Мои университеты» и «Были 90-х» (ЭКСМО).
скачать dle 12.1
