(рассказ)
Мир должен вызывать доверие для того, чтобы жить в нем. Если ты чувствуешь, что он ненастоящий, то разочарование наступит быстро. Впрочем, если он настоящий, это тоже не значит, что ты будешь в нем счастлив.
Если бы не сбой, то я бы этого никогда уже не рассказал.
Мои родители подключились к «Миру миров», когда я был ребенком. Было ясно, что мы друг друга больше не увидим. И они друг друга не увидят. Они выбрали новую, но уже ставшую очень модной опцию: для каждого свой мир плюс отключение памяти о жизни до.
Конечно, всем было грустно. Они рыдали, обнимали друг друга и меня. Я тоже рыдал. Они встали на колени, прямо на тротуарную плитку, мимо шли прохожие, но мы их как будто не замечали. Я помню мокрые глаза и красные щеки родителей, их цепкие пальцы на моих плечах.
— Сынок, — мы больше не хотим быть несчастливыми. У нас есть только один выход. Когда ты вырастешь, ты поймешь.
Мама прижала меня крепко-крепко к своей груди, и тогда я понял, что случилась непоправимая беда. Они встали, попытались улыбнуться сквозь слезы и ушли, взявшись за руки. И в том, как они держались, я тоже видел беду. Я заревел и бросился за ними, но меня удержала бабушка. Так я остался с ней. Моя бабушка не собиралась никуда уходить, но так получилось, что она умерла всего через пару недель, и я последовал за своими родителями.
«Мир миров» — это программа, которая позволяла выстраивать любые виртуальные миры по желанию. Они были неотличимы от реального, потому что подключение к ним предполагало полную имитацию всех ощущений. Единственное, что могло бы разрушить иллюзию, это память. Память о реальном мире постоянно напоминала бы, что новый мир ненастоящий. Сок, который ты пьешь, не реален, хотя ты и чувствуешь его вкус, красивые пейзажи — всего лишь декорации, шум моря — обман. И это осознание искусственности все бы испортило. Поэтому выход оставался один — отключить память о прошлой жизни и записать другие воспоминания.
Я смотрю на свои руки. И не могу поверить тому, что я вижу. Жаль, здесь нет зеркала, но я представляю, что увидел бы в нем. Не знаю, сколько лет прошло здесь, но там, в «Мире миров», я прожил несколько тысяч лет. И это не предел — в виртуальном мире можно жить вечно. Особенность технологии такова, что один миг в реальном мире может длиться бесконечно в виртуальном. Физики осознали эту штуку очень давно, и, кажется, назвали ее Омега-точкой. Время относительно. В виртуальной системе отсчета миллиарды лет могут равняться одной секунде в реальном мире.
Теперь я понимаю своих родителей. Что заставило их так поступить? Как они могли бросить меня и друг друга? За тысячи лет я узнал так много, что мне все стало ясно. Виновата психотерапия. Это они, психотерапевты и психоаналитики, долбили людям, что для того, чтобы быть счастливым, нужно проживать свою собственную жизнь. Свою собственную — значит, свободную от того, что лишает тебя радости. И «Мир миров» подоспел очень кстати.
В моем виртуальном мире, к которому меня подключили через день после смерти бабушки, я вновь встретился с родителями. Более того, я с ними никогда не расставался. Но на самом деле, это были не они. Как и все обитатели моего мира, они были программными модулями, созданными моим сознанием. В этом мире не было никого, кроме меня. Всех остальных, можно так сказать, я придумал с помощью внедренной в мою нейронную сеть программы «Мир миров».
И то же самое касается всех остальных. Мои родители больше не встречались. Но в своих мирах они, возможно, считали, что никогда не расставались.
Я сижу на кушетке, и мои ноги не достают до пола. Я болтаю ими, как маленький. Смешно. Не в том смысле смешно, что я начинаю улыбаться. А в том, что я разучился плакать. «Как должно быть ужасно быть богом, — думаю. — Это же такое одиночество, когда нет ничего, кроме того, что ты сам же придумал. Тут уж в самом деле единственный выход, чтобы не сойти с ума, — забыть о том, что ты бог».
Разумеется, многие выбрали бы один виртуальный мир на всю семью! Но, к сожалению, синхронизация сознания различных людей оказалась невозможной. Каждый выдумывает свой мир в соответствии со своими потаенными желаниями, воспоминаниями, ожиданиями. И даже если люди хотят одного и то же, различий столько, что они приводят к неустранимым противоречиям в программе.
К «Миру миров» меня подключал очень добрый дядя. Я, когда он уложил меня на специальную кушетку, в сотый, наверно, раз спросил его, увижу ли родителей. Он мне отвечал только «да», но как-то неуверенно. Дети чувствуют сомнение взрослых.
Был ли я счастлив в моем мире? Сознание конструирует на основе воспоминаний такой мир, который будет наиболее правдоподобен с точки зрения самого же сознания. По-другому нельзя. Все, что может дополнительно «Мир миров», — это немного жульничать со случайностями. То есть так подтасовывать события, чтобы удачные обстоятельства складывались чаще, чем неудачные. Но тоже не слишком, иначе мы заметим эту подтасовку, и мир перестанет восприниматься, как настоящий.
Мой мир, думаю, был чудеснее (именно в смысле чудес), чем миры взрослых. Все-таки я подключился еще ребенком. А дети верят в сказки. Очнувшись, я обнаруживаю, что те вещи, которые я принимал за реальные в течение тысяч лет, таковыми не являются и иногда вообще противоречили законам природы.
Я побывал не в одном, а в нескольких сотнях миров. Это были виртуальные миры внутри виртуальных миров. Конечно, там меня не бросали родители. Они оставались со мной, и я рос в полноценной семье. Я взрослел, знакомился с девушкой, ужасно похожей на мою маму (честно говоря, она была ее точным двойником), и женился на ней. Спустя какое-то время у нас появлялись дети. И вот что любопытно: всякий раз, когда они подрастали, мы с женой принимали решение подключиться к «Миру миров». Это было тяжкое решение. Мы лили слезы, мы не спали ночами, мы молились, спрашивая кого-то в ненастоящем небе: «За что?», но при этом твердо верили, что подключиться — единственный путь. Потому что мы, несмотря на нашу любовь, были несчастливы. Как и все. И вот я снова и снова отправлялся в путешествие по виртуальным мирам, каждый раз стирая свою память. Так что ничего не помнил о предыдущих жизнях и не знал, что в общей сложности прожил в них тысячи лет. В каждом мире я задерживался самое большее до тридцати пяти.
Только теперь я смог увидеть все эти жизни в совокупности. И, о боже, как же они все были похожи одна на другую! Я даже злюсь на себя и думаю: «Ну вот дурак, мог бы побольше всего попробовать, столько всего повидать и пережить!». Так нет же…
Я не был счастлив.
Не понимаю, что заставляет людей навсегда подключаться к «Миру миров». Понятное дело, что сначала все только пробуют, временно живут в рекламных мирках, где все их любят, и все к их услугам. «Ого!» — говорят они, очнувшись на кушетке. А над ними стоят инженер в белоснежном халате и менеджер в красивом костюме. Они из всех сил улыбаются, они даже очки носят специальные, которые заставляют их глаза улыбаться.
— Ну как? — спрашивают они самоуверенно. — Не понравилось?
— О, что-что-что вы! — отвечает потрясенный клиент, заикаясь от возбуждения. — Это было невообразимо здорово!
Да, здорово на полчаса оказаться в мире твоей мечты. Но когда ты выбираешь целую жизнь, от мечты почти ничего не остается. Сознание выстраивает максимально убедительную реальность — такую, какой ты поверишь.
Одно преимущество виртуальной жизни перед реальной — это вечная жизнь. Но я вот, например, не сумел им воспользоваться. Я превратил свое существование в череду реинкарнаций.
Боже, до чего я стал умным! Какие сложные слова знаю! На какие темы рассуждаю! Еще бы, ведь я сотни раз дожил до тридцати пяти! Чего я только не видел, чего только не читал, какие только профессии не освоил.
Самое удивительное, что некоторые из моих жизней были невероятно трагичны. Бывало так, что я подключался к «Миру миров», будучи тяжело больным человеком, на грани смерти, после многих лет невыносимых мучений. Или убегал туда от одиночества. Или, наоборот, на пике счастья я принимал решение уйти, считая, что лучшего уже не будет. И сейчас мне кажется это забавным — ведь это же было неправдой, это я сам ведь все придумал. Но зачем? Этого требовала внутренняя логика мира, который выстраивало мое сознание.
Но, как правило, жизни были очень похожими. С очень незначительными вариациями. И теперь я припоминаю это странное ощущение дежавю, которое так настойчиво посещало меня. Да, мне часто казалось, что происходящее уже случалось со мной точь-в-точь. И мне словно подсказывал внутренний голос, как надо поступить в той или иной ситуации. Я это воспринимал, как мистические знаки. Теперь я понимаю, что это были каким-то образом сохранившиеся воспоминания о предыдущих виртуальных жизнях. Программа не хотела повторяться, она требовала экономичности, минимума сложности, которую вызывает разнообразие. Переходя в новый мир, я как будто становился на накатанную лыжню.
Я не знал, почему я вдруг очнулся. Я просто открыл глаза и увидел белый потолок, лампы, провода. Потом приподнялся и сел на кушетке, чувствуя себя глубоким стариком. Я сразу вспомнил все прожитые жизни, все миры разом вспыхнули в моем сознании.
Если бы не эта случайность, понимаю я теперь, мне бы вечно было суждено скитаться по однообразным виртуальным мирам. Вечный круговорот, вечное повторение. Когда я осмысливаю эту ситуацию, у меня волосы на голове начинают шевелиться и колет где-то под сердцем — от ужаса. «Нельзя было отказываться от памяти!» — думаю я, и тут же понимаю, что в противном случае виртуальные миры были бы неинтересны. Кому нужен мир, про который ты точно знаешь, что он ненастоящий?
Открывается дверь и вбегает тот самый добрый дядя, который подключал меня к серверу. У него испуганные глаза, он тяжело дышит.
— Уххх, — выдыхает он, видя, что я сижу, болтаю ногами, жив-здоров. — Ты в порядке?
— Сколько времени я здесь провел? — спокойно спрашиваю я.
— Секунд десять. Я только вышел и тут это замыкание, я бегом обратно!..
По мере того как он говорит, его речь замедляется, он смотрит на меня и понимает, что я стал совсем другим человеком. Еще бы, в моем взгляде тяжесть тысяч прожитых лет.
— Малыш, я вижу, ты успел пожить? — как можно добрее говорит он. — Давай, ложись обратно, я тебя снова подключу.
— Нет, — отвечаю.
— Как это нет?
— Нет. — И так твердо смотрю ему в глаза, что он и сам понимает — нет.
— А как же тогда?
— Пойдем будить моих папу и маму.
— Так нельзя, что ты! Меня уволят, да еще штраф такой, что ого-го!
— Они там очень одиноки, — говорю я, и мои глаза наполняются слезами.
Он нервничает. Поворачивается туда-сюда, не знает, что делать, шевелит губами. На нем эти дурацкие улыбающиеся очки. Из-за них всегда кажется, что человек весел.
— Ладно, — вдруг говорит он. — Только пусть все считают, что их тоже разбудил сбой!
Я киваю.
Он подходит, берет меня под мышки и снимает с кушетки. Затем за руку выводит из комнаты. Он торопится, чтобы нас никто не успел заметить, и я еле поспеваю за ним. «Смешно это, конечно, — думаю я, — он со мной обращается, как с маленьким. А я постарше его буду, раз в сто».
А как же мои родители? Что они скажут, когда мы их разбудим? Зачем я хочу их разбудить? Потому что я знаю, они несчастливы. Они никогда бы не согласились на «Мир миров», если бы знали, что их ждет. Это будет странное воссоединение. Я ведь теперь такой же старый, как и они. Когда всем по несколько тысячелетий, разница в двадцать пять лет уже не играет никакой роли. «О боже, — думаю я, вдруг чувствуя, что страшно волнуюсь, — как же я скучал по вас все эти годы!»
_________________________________________
Об авторе:
ИВАН ГОБЗЕВ
Родился и живет в Москве. Окончил философский факультет МГУ, защитил кандидатскую диссертацию по философии.
Публиковался в журналах «Москва», «Новая юность», «Нева» и др. Автор книг «Зона Правды», «Те, кого любят боги, умирают молодыми» и др.
скачать dle 12.1
