ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Виктор Ремизов. БРАКОНЬЕРЫ

Виктор Ремизов. БРАКОНЬЕРЫ


(рассказ)


Енисей в своем среднем течении широк, а кажется, что не очень. Идешь серединой реки, вроде и берега рядом, но вот ухо ловит далекое гудение комарика — звук лодочного мотора и, присмотревшись, видишь — едва различимой вошечкой ползет моторка низким тундровым берегом. Тогда как будто понятно — широк.
— Сколько же до нее? — спрашивает Василь Василич. Он щурит вдаль волевое, не старое еще лицо, но все не видит лодку.
— Да кто ее знает. Километра три, а может и пять… — Николай Сергеич сидит за мотором и смотрит в другую сторону.
Правый, гористый берег колет небо островерхими елками, до него так же далеко и просторно.
Двое приятелей неделю уже путешествуют из Енисейска в Дудинку. Василь Василич — богач, хозяин большой строительной фирмы, Николай Сергеич держит небольшой рыболовный магазин в их родном Саратове. Они старые корешки, Николай Сергеич помнит, как Василь Василич сам ползал с киянкой по саратовским крышам, а Василь Василич нет-нет намекнет шутейно, кто дал Николай Сергеичу денег на открытие магазина. Обоим за пятьдесят, Василь Василич пониже и слегка пузат, а Николай Сергеич напротив высок и худ, но оба еще крепкие и оба заядлые рыбаки.
Идея проплыть «весь Енисей» пришла в голову Николай Сергеича, он же и снаряжение подобрал, Василь Василич финансировал все мероприятие. И вот… почти восемьсот просторных енисейских километров остались за кормой их «надувной француженки», как они ее называли. И это была только середина маршрута.
Начинался приятный тихий вечер. Могучая река плавно и быстро несла большую красную лодку поперек страны к Северному Ледовитому океану. Гладко было по поверхности, только время от времени суводи вспучивались и расходились кривыми нервными кругами. Новый японский мотор ровно и негромко гудел сзади. В лодке были аккуратно уложены: палатка, спальники, посуда, немного продуктов, спиннинги, двести литров бензина в пластиковых канистрах…
Заря мягким небесным пожаром, набирая силу, разливалась по их широкой дороге.
— Вот так вот… — Василь Василич глядел на навигатор и указывал крепкой пятерней на левый берег. — Приток неплохой вроде.
Лодка повернула нос и двинулась к невидимому отсюда устью речки. Причалили к плотно намытому мысу. Тихая, метров сто шириной речка с песчаными берегами еле текла, вода в ней была коричневато-желтая и, сливаясь с сильным и чистым Енисеем, выглядела грязной. Николай Сергеич взял свой спиннинг, прошел ближе к концу мыса и приготовился забросить, но поджидал Василь Василича. Тот задумчиво ковырялся в красивом ящике с множеством отделений. Некоторые блесны, завернутые в бархатные тряпочки, выглядели, как новогодние игрушки. Здесь были и серебряные и даже позолоченные блесны ручной работы, но то, что заманчиво смотрится на прилавке, часто совсем не выглядит на реке. Блесна же должна нравиться рыбке, а не рыбаку…
Николай Сергеич ждал его, потому что и Василь Василич так же ждал бы товарища. Первый заброс бывает важный — главная рыба, хозяин здешней воды может взять. Таймень или нельма, которую они пока не поймали, но очень хотели поймать, или большая щука на худой конец, их они поймали уже штук сто.
Забросили почти одновременно. Шлюп! Блюп! — ударились блесны о поверхность. У Николай Сергеича получилось неудачно, на продолжение мыса попал, на самую мель, а у Василь Василича спиннинг согнулся сразу:
— Как будто ждала там с открытой пастью… — Василь Василич, довольно улыбаясь, не без труда подтягивая рыбу.
Он предпочитал мощную снасть и всегда выводил силой. Николай Сергеич же ловил на элегантный «ультра-лайт» с тонкой снастью. Неплохо, согласитесь, вытянуть десятикилограммовую щуку на леску, которую едва видишь.  
— Что там? — не без зависти, спрашивал Николай Сергеич, быстро подматывая пустую блесну по мели. Стая мелких, чуть больше ладони, окуней бежали за ней, атаковали на ходу, но не могли проглотить большой тройной крючок.
— Щука, видно…
Это действительно была щука. Явно не рекордная, но они все равно взвесили. На семь с половиной килограмм потянула. Следом взялись еще 5-6 более-менее приличных, но потом, как это всегда и бывало, начала хватать мелочевка на кило-полтора. Они перешли на другую сторону косы и уже из Енисея выдернули с десяток крупных окуней. И пяток красавцев-язей.
С последним двухкилограммовым язем, заглотившим тройник до кишок, Василь Василич намучился. И специальным пинцетом лазил в небольшой чуткий рот, и итальянским гибким отцепом, и поводок в конце концов откусил, а все равно достал крюк с обрывком кишки. Всего окровавленного положил его аккуратно в Енисей, язь ушел, но был уже, ясное дело, не жилец.  
Все что они ловили, они выпускали. Рыба была жирная, как и всякая другая рыба, обитающая в холодном Енисее. И вкусная. Они варили уху из окуней, крутили котлеты из щук. Все это было привычно, они же ждали чего-нибудь особенного: нельму, чира, сига, осетра или стерлядь, наконец. На одном сайте Николай Сергеич подробно вычитал, как поймать стерлядь на донку, но пока не получалось — крючки с наживкой немедленно хватали все те же горбатые и красивые окуни, или крупная плотва.

Николай Сергеич сбросил скорость и раскрыл карту. Мотор работал негромко, лодка двигалась километров десять-двенадцать, обдувая рыбаков от мошки. Солнце большим, не слепящим уже ало-вишневым шаром висело над кучерявыми тальниками далекого берега и испускало кругом мягкую вечернюю дымку. Пора было присматривать место для ночлега. Рыбаки пили чай из термоса и лениво рассуждали, как бы поймать нельму или осетра. Они вообще, надо признаться, в этом рыбном Эльдорадо расслабленно относились к рыбалке.
— Ну, чего бы мы стали делать, попадись осетр на десять килограмм? — спрашивал Василь Василич.
— Отпустили бы, конечно, — кивал головой Николай Сергеич, и они с недоверием смотрели друг на друга.
— Ну, хорошо… а если бы на двадцать попался? — спрашивал вроде бы Николай Сергеича, но и самого себя, Василь Василич.
— На двадцать отпустили бы, — тут уж и Николай Сергеич не знал, что им делать с двадцатью килограммами осетрины.
Небольшой катерок, серая потертая дюралька, без номеров, под 40-сильной «Ямахой» появился неожиданно. Николай Сергеич как раз карту рассматривал. За все их путешествие к ним никто не подъезжал, а тут моторка шла как будто стороной и мимо, но как-то вдруг оказалась рядом. Николай Сергеич скосил глаза от карты — в катере было трое молодых парней лет по восемнадцать-двадцать. Николай Сергеич слегка поморщился внутренне, Василь Василич тоже замолчал. Они были на надувной лодке среди большой безлюдной реки, и что за мысли в головах этих парней, было неясно…
Когда они собирались, многие друзья-приятели очень советовали взять с собой оружие, что там, мол, полно зон и зеков, осетровые браконьеры болтаются по всей реке, почитайте, мол, Астафьева — ничего не изменилось. Василь Василич только посмеивался, а Николай Сергеич, как ответственный организатор, думал на эту тему, не очень все же понимая, зачем им оружие. Оно как будто и понятно, вроде как на всякий случай, но когда представлял конкретнее…
— Что, в людей стрелять? — спрашивал Николай Сергеич.
— Пусть будет… — отвечали добрые люди.
Ружье в чехле лежало где-то под вещами. Оно так ни разу и не было заряжено, и они с Василь Василичем за полпути не встретив ни зеков, ни браконьеров, о нем не помнили. Спокойно бросали лодку со всеми вещами на берегу и шли в деревенский магазин за хлебом. И теперь вот было слегка неприятно, что кто-то подъехал. Без нужды. Как-то здесь на Енисее это не принято было.
Двое были светловолосые, похожи друг на друга, один за рулем, второй, в телогрейке на голое тело на заднем сиденье, третий — в красной выгоревшей футболке — самый худой и бритый наголо. Этот стоял, оперевшись животом на стекло, рядом с рулевым.
— Здрасте! — парни смотрели спокойно, только чуть настороженно, а скорее с любопытством, будто что-то спросить хотели.
— Здорово, ребята, — отвечали саратовские рыбаки, уже понимая, что парни нормальные.
— Рыбачите? — улыбаясь темными глазами, и слегка извиняясь, что лезет не в свое дело, спросил бритый.
Он был вежлив. Он разговаривал с ними так же, как в дни их молодости они сами разговаривали со старшими. Это были такие забытые интонации и отношения, что Василь Василич с Николай Сергеичем невольно замерли, рассматривая парня. В нем вообще подозрительно много было хорошего: открытость смуглого лица, спокойный и легкий взгляд, никакой молодежного гонора… и эта простая естественная вежливость к старшим…
— Мы не рыбинспекция, ребята, все нормально… Мы дурака тут валяем, в Дудинку идем, — пробасил Василь Василич, ему прямо неудобно было, что думал о них с опаской.
— Туристы, — понимающе кивнул белобрысый за рулем, этот был еще более открыт и словоохотлив. Лодку сносило на красивый яркий борт «француженки», он включил заднюю скорость и тихо отошел, не коснувшись.
— Ну…
— А откуда?
— Из Саратова, — ответил Василь Василич.
— А-а… а откуда идете?
— Из Енисейска…
— Понятно, — бритый оглядел красивую лодку и потер ладонью колючую голову. — Самолов сейчас проверять будем, хотите посмотреть?
Николай Сергеич быстро глянул на Василь Василича. Чего угодно можно было ожидать, но только не такого приглашения. Самоловы на красную рыбу были здесь самым серьезным браконьерством.
— Конечно хотим… спасибо…
— Давайте, держитесь за нами… только не фотографируйте… — рулевой поглядывая на навигатор, отъехал совсем недалеко и бритый, опустив на дно «кошку» стал ловить снасть.
Смысл самолова в том, что вдоль дна на тяжелых грузилах растягивается основная веревка — хребтина, к которой подвязаны короткие, сантиметров по тридцать поводки с острейшими крючками. Крючки большие, снабжены поплавочками, поэтому они не лежат на дне, но болтаются на течении, всегда готовые зацепить проплывающую мимо рыбу. Чаще всего на эти крючки напарываются осетры и стерляди. Происходит это потому, что плавают они вдоль дна, изгибаясь всем телом, наподобие змеи, да и шкура их без чешуи и шершавая, словно наждачная бумага, легко цепляет острый крючок.
Хлопцы тем временем несколько раз уже переехали, под разными углами избороздили дно «кошкой», но все не могли зацепить.
— Что-то нет ничего, наверное, инспекция сняла, они тут ползали вчера. — Бритый был расстроен, он слегка виновато смотрел на мужиков. — У нас еще есть… — кивнул головой вверх по течению.
— Два километра, — добавил рулевой, глядя на навигатор.
— Хотите? — Бритый смотрел почти просящее. — Рядом…
Николай Сергеич думал о чем-то, теребя седой небритый подбородок.
— Ну давайте, если недалеко…
Они опять двинулись за лодкой ребят. Не все тут было понятно. Можно было предположить, что пацаны просто хотят продать рыбы, но непохоже было. В них вообще не было ничего коммерческого, лица открытые… скорее, им хотелось пообщаться, похвастаться перед рыбаками с «материка», и это было так просто и непривычно, что даже настораживало.
На новом месте с первого раза зацепили кошкой хребтину, бритый перебрался на нос «казанки», надел перчатки и стал подтягиваться, перебираясь по снасти. Лодка развернулась носом к течению, парень перехватывал туго натянутую, вибрирующую веревку, ловко уворачиваясь от поводков с крючками. Крючки шли часто, какие-то были закручены вокруг хребтины, он успевал крутануть их в обратную сторону, снимал зацепившиеся палочки и траву, а сам все перебирался по веревке, перекидывая крючки на другую сторону лодки. Река здорово наваливалась, временами нос лодки начинал уходить вбок и зарываться, и рыбак легко мог свалиться на свою же снасть, которая немедленно утянула бы его на дно…
Рыбы все не было, одни пустые крючки болтались на фоне персикового закатного неба. Бритый подтягивал и подтягивал лодку, видно было, что он спешит.
— Не гони, Саня, — буркнул белобрысый за рулем, он подрабатывал мотором против течения, стоило ему чуть лишнего газануть, Саня оказался бы на крючках. Второй белоголовый что-то распутывал в корме, наконец, он освободился, сбросил телогрейку, обнажив худое мускулистое тело, и перебрался на переднее сиденье. Дотянувшись до хребтины, стал страховать Саню. На боку, сразу под грудной клеткой извивался кривой шрам со свежими еще следами шитья.
Вот веревка заиграла, видно было, как она, вслед за рыбой, то уходит в глубину, то поднимается к поверхности, рыбак радостно обернулся, глянув на гостей:
— Идет! Багорчик давай!
Николай Сергеич, опасаясь крючков, держался чуть в стороне, в глубине что-то забелело, поднимаясь к поверхности, он подтолкнулся мотором поближе.
…это была швабра с корабля. Целая, с хорошей длинной рукояткой. Измочаленные до белизны концы толстых канатов болтались в воде во все стороны, как щупальца осьминога, Саня склонился, выпутал крюки, швабра, медленно погружаясь, поплыла по течению.
— Кто-нибудь еще поймает, — Саня тянул снасть дальше.  
Впереди неожиданно что-то заплескалось, он ловко выдернул на нос лодки крупную матово-серую стерлядь, отцепил и бросил внутрь. Рыба завозилась, застучала по борту. Вскоре снасть кончилась, Саня отпустил ее и темная хребтина, однообразно поигрывая светлая поводками и поплавками, погружалась в глубину. Николай Сергеич подумал, неплохо было бы купить у них стерлядку и подъехал вплотную, Василь Василич подтянулся, борта сошлись ровно.
— Ну как? — спросил Саня.
Вид у него был слегка гордый. Гордость, правда, была припрятана за мужскую серьезность и невозмутимость, но все же торчала здорово. И друзья его тоже посматривали с любопытством — как вам? Понравилось?
— Что с рукой? — спросил Василь Василич.
Саня правой рукой крепко зажимал ладонь левой, оттуда капали красные капли. Он отнял руку. С тыльной стороны, мышца большого пальца здорово раздулась и посинела, из большой дырки, порванной крючком, лилась кровь.
— Да вон, — он тряхнул рукой в сторону снасти, кровь полосой ударила по воде, темные капли потекли по борту.
— Надо что-то… — обернулся Василь Василич к товарищу, — пластырь что ли?
— Давайте достану… — Николай Сергеич полез в шмотки за аптечкой.
— Да ну, — усмехнулся Саня, — все нормально. Это часто… Вон у Юрки в прошлом году, покажь, Юр?
— Да ладно… — Юрка, помогавший держать хребтину, видимо, был самый старший из них.
— За бок, вон, сам себя поймал, прямо за мясо… — продолжил Саня, показывая на друга.
— Один за бок, другой за плечо, за телогрейку, — добавил, поворачиваясь к Сане белобрысый рулевой, — да за локоть же еще, да, Юр?
— И что делал? — спросил Василь Василич.
— Отцепился… — Юрка надел телогрейку, спрятав шрамы, и смотрел спокойно. Улыбался вежливо. Он, видно, тоже рад был, что отцепился тогда.
— А что, штормило? — По лицу Василь Василича видно было, что он представляет себе белобрысого Юрку, обцепленного крючками на скользком носу «казанки»…
— Ну, — Юрка кивнул, — качало… да курносый попался… нормальный.
— Килограмм тридцать, — подсказал брат.
— Ну… только сел, видно, за самый хвост, и давай воевать. Багорик сломался, я обухом не дотянусь… второй крюк ему всадил, потом еще один, уже за жабру взялся, его лодкой ударило, качает же, он как рванет, хребтину вырвал, чую телогрейку с меня тянет через голову и за бок, — он показал на порванный бок, — тепло стало тут, не больно вроде, а отцепиться не могу, руки заняты.
— И как же? — Василь Василич, у которого младший сын был того же возраста — они даже похожи были — смотрел на парня сурово.
— Обрезал…
— И осетр ушел? — пожалел Николай Сергеич.
— Нет, он крюками обвалялся, я его обушком причекрыжил и к борту привязал.
— Вся лодка в кровищи, когда приехал, рубаха, штаны! — хвастался Саня за товарища, забыв про мужскую невозмутимость.
— И что же вы каждый день проверяете? — Николай Сергеичу хотелось выразить свое восхищение их работой.
— Ну…
— А если шторм хороший? — спросил Василь Василич.
— Тогда дома сидим, — засмеялся Сашка, показывая ровные зубы.
Василь Василич все сравнивал Сашку с младшим сыном и теперь представил этого енисейского парня в Саратове. На проспекте Кирова где-нибудь, в расслабленной молодежной тусовке. Такого крепкого, красивого, открытого… Он бы хорошо выделялся… Так Василь Василичу в тот момент представилось, но дальше Сашку в городе воображать не захотелось. Для Сашкиной же пользы.
— Проверяем все равно, — ответил Юра, — рыба закиснет, если не проверять. Совсем уж когда шторм, тогда понятно…
— Ну, — подтвердил ясноглазый Санька.
— А хотите… — Юра показал вверх по течению, — там у нас еще пару штук стоят. Только далековато.
— Не, ребят спасибо, у нас бензину в обрез… не продадите стерлядку?
— Ково? — не понял Саша.
— Стерлядь же, вроде, попалась… — замялся Николай Сергеич.
Двое белобрысых одновременно сунулись внутрь лодки, столкнувшись плечами, Юра разогнулся, держа за талию хвоста тяжело изгибающуюся красивую остроносую и острохвостую рыбину. По ее серому боку текла вишневая кровь.
— Куда вам? — спросил, ища глазами место в лодке мужиков.
— А сколько в ней? — Николай Сергеич достал кошелек, он примерно знал цены.
— Да вы чо? — в один голос не согласились ребята, а Юрка бросил рыбину в лодку. Рыба заелозила на плоском пузе, пачкая кровью белое дно.
— Возьмите денег, — не согласился уже Василь Василич, - одной рукой удерживая лодку, другой успокаивая стерлядь. В рыбине было не меньше пяти килограмм.
— Да вы чо-о! — Сашка распрямился на носу, улыбаясь. — Все в дороге бываем, чего уж тут. Давайте, счастливо вам добраться, а то нам еще проверять…
— Ну, давайте… спасибо…
Василь Василич протянул руку рулевому, потом Саше и Юре, Николай Сергеич тоже жал крепкие загорелые руки, перекрещиваясь с Василь Василичем. Лодки разошлись, улыбчивый рулевой, имени которого они так и не узнали, аккуратно сдал назад, Саша перешагнул через стекло на переднее сиденье и сел к ним третьим. Лодка, взревев мотором и приподняв один борт, развернулась на месте и рванула вверх. Они еще по разу обернулись и махнули.
Вечером путешественники сидели у костра. Закат догорал. Небо было светлое, белые ночи еще чувствовались, где-то невидимо гудел мотор. Затихал на время, потом его снова заводили. Скорее всего, рыбаки проверяли снасти или сети. Может, и пацаны… Уха неторопливо кипела, котел был переполнен кусками жирной стерляди, юшка нет-нет, а выскакивала через край и тонкой струйкой высыхала на закопченном боку котла. Побелевший стерляжий нос остро торчал из середки. Николай Сергеич снимал пенку ложкой и сплескивал в кусты.
«Столик» был накрыт на клееночке рядом, рюмки, бутылка початая поблескивали желтыми бликами костра, помидорчики-огурчики, литровая банка с черной икрой…
Василь Василич лежал на коврике возле и, подперев голову рукой, глядел в огонь. Повернулся вдруг к товарищу:
— Странно! Мы с тобой от безделья, ради развлечения куче рыбы рты, да жабры порвали и ничего, мы после этого спортсмены. А они на еду, да ради небольших деньжат ловят. И они браконьеры…  
Николай Сергеич аккуратно снял котел с ухой, поставил на песок возле костра, дров подбросил и стал разливать водку. Огонь примолк на время, потом затрещало, затрещало, к небу полетели искры. Енисей не было слышно, им только пахло сыро сквозь запах дыма.







_________________________________________

Об авторе:  ВИКТОР РЕМИЗОВ

Родился в Саратове. Живет в Москве. Окончил филологический факультет МГУ.
Автор книг «Кетанда», «Воля вольная». Автор журналов «Новый мир», «Октябрь». Финалист премий «Большая книга», «Русский Букер».  скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 566
Опубликовано 26 май 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ