* * *
Так посещает жизнь, когда ступня снимает
песчаный слепок дна,
так посещает жизнь, как кровь перемещает
вовне, и, солона,
волну теснит волна, как складки влажной туши
лилового и мощного слона,
распластанного заживо на суше,
и в долгий слух душа погружена,
так посещает жизнь, как посещает речь
немого - не отвлечься, не отвлечь,
и глаз не отвести от посещенья,
и если ей предписано истечь -
из сети жил уйти по истеченьи
дыхания - сверкнув, как камбала,
пробитая охотником, на пекло
тащимая - сверкнула и поблекла, -
то чьей руки не только не избегла,
но дважды удостоена была
столь данная и отнятая жизнь.
Я Сущий есмь - вот тварь Твоя дрожит.
* * *
Птица копится и цельно
вдруг летит собой полна
крыльями членораздельно
чертит в на небе она
облаков немые светни
поднимающийся зной
тело ясности соседней
пролетает надо мной
в нежном воздухе доверья
в голубом его цеху
в птицу слепленные перья
держат взгляд мой наверху
* * *
Есть чувства странные, живущие не в сердце,
но в животе, и даже не как чувства
живущие - скорей, как мыши. Свет
в подвале зажигая, полсекунды
ты смотришь никуда, чтобы они
успели незамеченными смыться.
И можно жизнь прожить, не отогнав
и не постигнув маленького чувства,
которое заполнило тебя.
Нелепость. Но когда родную дочь
старик подозревает не своею,
то не измена мучает его,
а то, что он любовь извел на нечто
столь чуждое, что страшно говорить.
* * *
Эти люди - держатели твоего
горя, не зря родиться
ты хотел бы ни от кого,
никому, никогда, никому, никогда не присниться,
я хочу сказать, что для них
твоя жизнь - непосильная ноша,
что любовь и тирания родных -
это одно и то же,
эта комната - из породы палат
для душевнобольных: им застят
сумасшедшие слезы взгляд,
истязают взаимные их боязни,
посмотри, они нервно кричат
и размахивают руками,
друг без друга жить не хотят,
и рожают ясных детей, и становятся безумными стариками.
ВОСКРЕШЕНИЕ МАТЕРИ
Надень пальто. Надень шарф.
Тебя продует. Закрой шкаф.
Когда придёшь. Когда придёшь.
Обещали дождь. Дождь.
Купи на обратном пути
хлеб. Хлеб. Вставай, уже без пяти.
Я что-то вкусненькое принесла.
Дотянем до второго числа.
Это на праздник. Зачем открыл.
Господи, что опять натворил.
Пошёл прочь. Пошёл прочь.
Мы с папочкой не спали всю ночь.
Как бегут дни. Дни. Застегни
верхнюю пуговицу. Они
толкают тебя на неверный путь.
Надо постричься. Грудь
вся нараспашку. Можно сойти с ума.
Что у нас – закрома?
Будь человеком. НЗ. БУ.
Не горбись. ЧП. ЦУ.
Надо в одно местечко.
Повесь на плечики.
Мне не нравится, как
ты кашляешь. Ляг. Ляг. Ляг.
Не говори при нём.
Уже без пяти. Подъём. Подъём.
Стоило покупать рояль. Рояль.
Закаляйся, как сталь.
Он меня вгонит в гроб. Гроб.
Дай-ка потрогать лоб. Лоб.
Не кури. Не губи
лёгкие. Не груби.
Не простудись. Ночью выпал
снег. Я же вижу – ты выпил.
Я же вижу – ты выпил. Сознайся. Ты
остаёшься один. Поливай цветы.
СВЯТОЙ ИОСИФ
Он пытается, но никогда не может
вообразить родителей, занимающихся любовью,
а тем более – его зачинающих.
(Даже лексика лицемерна.)
Раньше не было этой
странной мысли, точней попытки.
Раньше к ним это не относилось.
А теперь они умерли, и не представить подавно.
Оттого и ангел (который есть сокровенность)
крылат,
что бескрыло воображенье,
когда ты свят.
Он глядит на жену
и думает вдруг, что если
это они сотворили младенца,
то грядущая его смерть –
их вина.
И тогда ангел вплотную подходит к нему,
чтобы святость не обратилась в бегство,
и говорит: "Не ты".
ЖИВЫЕ И МЁРТВЫЕ
Я остро чувствую отсутствие
людей, которые ушли.
Сойти с ума и жить безумствуя,
ноль умножая на нули?
Нельзя. "Уж лучше посох..." В опыте
утрат, как белка в колесе,
вертись всей памятью. Но, Господи,
куда они девались все?
Я в гроб смотрел со всею утлою
своей способностью смотреть,
и труп мне показался куклою,
и мерзкою игрушкой смерть.
Потом из пустоты бесчисленной
свет, чёрно-белый на просвет,
возник как смысл, но обессмысленный,
как если б "да" сказало "нет".
И это всё. Молчи. А то ещё
беду притянешь, как магнит.
Но если что-то мнит чудовище
живых людей, то пусть не мнит.
* * *
... из тех, кто ждет звонка и до звонка
за миг уходит из дому, из тех,
кому не нужно ничего, пока
есть не интересующее всех,
из тех, перебирающих листы
с печатными столбцами, находя
в них водяные знаки красоты
и - ничего, немного погодя,
из тех, себя увидевших в родне,
как в зеркалах возможного, от них
бежавший и привязанный вдвойне
к отвергнутому, из еще живых...
* * *
В земле странствования отца своего
я шёл, меня тогда предала
возлюбленная, ах, как она предала! —
так, что сгустился воздух в гниющее вещество.
Да, раскалённый, да жёлтый, желтее желтка,
когда от глотка идёшь до глотка
и что ни шаг —
тянешь себя, как навьюченный горем ишак.
И времени перед тобою — гора.
Гора.
Горагора, и над нею, как мозг мой горящий, — Ра.
Тогда я остановился и услыхал: пора, —
и сел на землю, да, желтее желтка,
да, раскалённый, —
сбрось ношу, — я услыхал, — и станет она легка.
И кто-то навстречу мне двинулся издалека.
То было будущее. Не отворачивайся, смотри в глаза
мои, из них тогда выкатилась слеза
последняя, и тогда же в них
перегорело время.
И не стало меня-двоих.
Я стал один. Отлепись от игр
человечьих. Не бойся, смотри в глаза
мои: не отраженье увидишь мира — увидишь мир.
Теперь выкатывайся отсюда, как та слеза.
СКВОЗЬ ТУННЕЛЬ
Как, единственная,
я тебя избывал,
жизнь истинная,
от себя избавлял,
чтобы и ты не особенно
привыкла ко мне.
Не просил согбенно,
себя не помня:
будь со мной. Дремля,
спал. Или шел, идя.
Поезд в землю
с земляного покрытья
уносил. Вот место
земли и неба,
где ты всегда есть то,
что не может не быть,
ты внезапный стог
света, ты моя –
прошив тьмы сгусток –
жизнь истинная.
_________________________________________
Об авторе:
ВЛАДИМИР ГАНДЕЛЬСМАН
Родился в Ленинграде, закончил электротехнический вуз, работал кочегаром, сторожем, гидом, грузчиком и т. д. С 1991 года живет в Нью-Йорке и Санкт-Петербурге) – поэт и переводчик, автор
17 книг стихов - «Шум Земли» («Эрмитаж», США, 1991), «Новые рифмы» («Пушкинский фонд», Спб., 2003), «Ладейный эндшпиль» («Пушкинский фонд», СПб., 2010), «Читающий расписание» («Пушкинский фонд», СПб., 2012), «Видение» («Пушкинский фонд», СПб., 2012), «Аркадия» («Пушкинский фонд», СПб., 2014), «Грифцов» («Воймега», Москва, 2014) и др.;
романа в стихах «Там на Неве дом» («Эрмитаж», США, 1993 и «Пушкинский фонд», СПб., 1995);
записных книжек «Чередования» («Urbi», СПб., 2000);
многочисленных публикаций в журналах «Октябрь», «Огонек», «Знамя», «Новый мир», «Новая юность», «Звезда», «Урал», «Волга» и т. д.;
переводов из Шекспира (сонеты и «Макбет»), Льюиса Кэрролла, Уоллеса Стивенса, Джеймса Меррилла, Ричарда Уилбера, Имона Греннана, Энтони Хекта, Томаса Венцловы (книга «Граненый воздух», «О.Г.И.», 2002) и др.
скачать dle 12.1
