И ТАК ГРУСТНО ЧТО ДАЖЕ ПЕРЕБОР
я одноногий мичман криворучко
отставленный с пиратского корвета
за недостачу золотого ключика
и храп при исполнении балета
я криворукий кучер одноножко
уволенный за пьянку с космодрома
настолько мёртв что даже неотложка
на вызов мой чаи гоняет дома
я одинокий беспонтовый клоун
пришёл шутить а шапито сгорело
я царь сизиф качу свой роллинг стоун
как родиной порученное дело
безрукий но отчаянный шарманщик
взяв ручку в зубы и набычив шею
вчерашних коз пушистый барабанщик
свой глупый вальс играю как умею
и вот стою кручу свою шарманку
хозяйки снов порхают безразлично
вздымая поэтическую планку
но тая в кольцах дыма из шашлычной
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
спи любимая спи совсем спи голышом
на моём плече у вселенной в тебя влюблённой
кариатиды спят а вон за той колонной
спят мертвецки пьяные персы и греки – им всё нипочём
спят матадоры и спят всех мостов быки
под водой Атлантики спит до поры Атлантида
ты сегодня держала весь день небо как кариатида
спи как точка которой нет с другой стороны уставшей строки
в сонном огне еле слышно гудят поленья
негой и ленью гружённые спать ушли корабли
ослабевают коленей переплетенЬя –
ветер колышет снов разросшихся ковыли.
мы ведь Рим с тобой Вечный Город и даже если нас победит Аттила
или какой Одоакр мы просто замрём но не на вечность – а так, на века
и куда бы наша история ни покатила
ты просто спи пока спи пока спи — пока
эти варвары не осядут на нашей земле не родят детей не заведут внуков
не построят вокруг наших терм свой собственный Будапешт
не придумают свой алфавит из наших с тобою букв
не научатся спать как мы – без шкур, без одежд
ВЫ СЕГОДНЯ ТАНЦУЕТЕ, МЭМ?
Я весь день работал и вот устал
превращать целлофан в джем,
управлять мирами, растить кристалл.
Вы сегодня танцуете, мэм?
Возвращал долги и писал роман,
замещал больного царя,
чистил клетку, полную обезьян
(нет, нет, лишь образно говоря!)
Придаю себе удалой вид,
чтоб ни дать ни взять Полифем10,
но с глубоким голосом, как Лу Рид.
Вы сегодня танцуете, мэм?
Почтальон носит сумку, как кенгуру.
Капитан курит сизый дым.
Не за тем я приехал в твою дыру,
чтобы Вам танцевать с другим.
Не за тем летел, не за тем плутал,
не за тем я полз, не за тем,
чтобы там почтальон или капитан.
Вы сегодня танцуете, мэм?
Вот прекрасная дикая дева стоит
посреди озорных подруг
и, как лист осиновый, тихо дрожит,
вынося миллион мук.
Выходи из угла, из норы выходи,
оближи на губах крем,
чтобы пальцы к пальцам и грудь к груди.
Вы сегодня танцуете, мэм?
И, как самый последний из могикан,
в бездну падает жёлтый лист.
А на нас с эстрады глядит музыкант –
предположим, саксофонист –
остранённо, но нежно, как наш Творец.
Но причём жёлтый лист? Но зачем?
Он летит открывать потайной ларец.
Вы сегодня танцуете, мэм?
КЛОШАР – Past Perfect (Requiem)
1
ещё чуть-чуть и не хватит воздуха для разлуки
ещё чуть-чуть и развяжется новая мировая
мысль все бабы суки уже лижет мне руки
кладёт на колени голову тявкая и подвывая
я ждал что ты окажешься Хасибом Хусейном
но не думал что я окажусь Хиросимой
Малыш1, умоляю всем Тихоокеанским бассейном
не будь всеуничтожающей и необратимой
с бутылью гамэ под мостом Александра Третьего2
принимаю своё ранение ножевое
судмедэксперта вызовут осмотреть его
может быть в нём осталось что-то тёплое и живое
2
Зарплатная ведомость. Столько отдай вот этой,
столько-то – вон тому, а львиную долю – вон той.
На простыне, их снами согретой,
лепишь пельмешки и варишь полночный вон-тон.
Мясорубка делает фарш. Остальное – пофиг.
Она приготовит фарш даже из снеговика,
и проще причины былых бессонниц навек заточить в past perfect,
чем вымарать лишнее слово из черновика.
____________________________________________________________________________
Это поэма о любви, которая даже больше похожа на альбом какого-нибудь «Пинк Флойда, на виниловую пластинку, чёрную от грусти...
1. Кодовое название атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму
2. Мост в Париже, названный именем русского императора
ИКРА
весною поэты тайно идут на нерест
и мечут икру в холодных заветных реках
на вкус та икра как жгучий чилийский перец
она паразит поселяется в человеках
и вот человек приходит домой с работы
допустим в пятницу пьяный и очень бренный
и вдруг понимает что он крупнее субботы
но гораздо мельче себя и своей вселенной
вокруг него жужжат города и веси
а он лежит и все вещи собою мерит
каждый миг у поэтов Бог умре и воскресе
даже если иные поэты в него не верят
ОДНАЖДЫ Я УМЕР
однажды я умер из меня сделали мумию египтяне
набили меня соломой и прахом сметённым с Тахрир
я учусь ходить шаркаю по небесной тверди лаптями
доктор Фрейд написала об этом заметку для Wiener Kurier
ах мой ангел Фрейд какие прелестные крылья и глазки
хриплый смех Б-га как у крановщицы бугага бугага
сядь со мной рядом расскажи мне все свои сказки
посмотри какая бывает прощальная су до ро га
а мумия мучается мумия учится
вальсы в лаптях и бинты по всему телу как будто обожжена
не пройдет и полгода — небесная твердь вспенится вспучится
мумия возвращается (осторожно — вооружена!)
так дай мне напиться цикуты честной настоя
лети меня на лопате, дорогая Баба Яга!
это было… он обводит рукою пространство… такое простое
крановщица Б-га рыдает у сломанного рычага
ГОНОБОБЕЛЬ
Вчерашним днём, часу в десятом
в костюме старом и помятом
я стал расстрелянным солдатом,
вздохнул, упал и был таков.
Всё так же в роще пели птицы,
журчал ручей, сверкали спицы
и холостой майор полиции
стыдился запаха носков.
На площади Святого Марка
варила кофе кофеварка;
казалось крохотно и жарко
торговцам, немцам, голубям
меж призраков великих дожей
быть только перьями и кожей;
стекало талое мороже-
ное на площадь по губам.
А что солдат? Ему не больно,
его планида подневольна,
его невеста пергидрольна -
уже четырнадцать недель
она беременна стихами,
как океаны - моряками;
и лебедой, и лопухами
она украсила постель.
Расстрелянный - как шышел-мышел,
воскрес, обтрёхался и вышел
куда-то вбок, назад и выше.
Убили, но не до конца.
Меж призраков великих дожей,
сверкая перьями и кожей,
возник у Господа в прихожей,
слегка похожий на Отца.
И океаны с моряками,
и холостой майор с носками,
заградкоманда с мертвяками,
мы все стираемся из ви-
да, да, стираемся из вида,
да, да, стираемся из вида,
и падает кариатида
под ношей мраморной любви.
Солдат ползёт - он мельче мышки,
одни лопатки да лодыжки,
он ищет у кариатижки
в измятых складках точку джи.
Надев мохнатый кандибобер,
потомкам пишет унабомбер
кровишкой цвета "гонобобель"
о жизни, сжатой не по лжи.
Отец, с Тобой мы - крепче стали!
Нас расстреляли - мы повстали.
Обидно только, что украли,
угнали наш велосипед.
Скрипели спицы, но сверкали.
Потели птицы, но взлетали.
Торговцы, немцы, трали-вали
мне все карманы обыскали,
а смерти не было и нет.
_________________________________________
Об авторе:
ОЛЕГ БАБИНОВ
Родился в Екатеринбурге. Окончил философский факультет МГУ. Занимался теорией организаций и управленческим консультированием. Специализируется на бизнес-аналитике, корпоративных расследованиях и анализе политических рисков.
Стихи пишет с детства. В конце 80-х принимал активное учение в разнообразных «юношеских» контркультурных литературных и поэтических тусовках, близких к так называемой «системе».
Публиковался в журналах «День и ночь», «Ковчег», в альманахах «45 параллель», «Финбан», «Стихи. Перекрёстки», в сборнике победителей и лауреатов открытого чемпионата Балтии по русской поэзии 2014.
скачать dle 12.1
