Редактор: Евгений Никитин
Комментарий Евгения Никитина:Мария Маркова, конечно, не сочиняла стихотворений специально для меня. «Стихами для Жени» просто назывался большой файл написанного за несколько лет, который она переслала мне для составления подборки. Но я решил название сохранить. Оно показалось мне во многих отношениях очень точным. Во-первых, работа редактора-составителя – совершенно интимная работа. Ты отбираешь стихи, которые говорят именно с тобой, и вовлекаешься в особые с ними отношения. Отбор является актом приватизации: теперь это не посторонние вещи, забытые прохожим на скамейке в парке, а письма поэта к тебе лично. Поэтому в результате получились, действительно, стихи для Жени. Но есть ещё одна важная вещь - интонация. В этих стихотворениях почти всегда присутствуют двое: субъект речи и её адресат, к которому доверительно обращаются на «ты». «Расскажи,/ как ты живёшь», «Смотри на меня. Оправдания нету». Даже, когда такого прямого обращения нет, чувство сопричастности неизменно. Читатель невольно подставляет себя на место адресата – и в случае текстов Марии Марковой это не ошибка, а правильный способ читать их. Эта близость, этот диалог не обманчив. Эти слова предназначены именно тебе – и должны остаться между вами.* * *
По тем же улицам ходить
и ту же тень, как на верёвочке,
по тем же улицам водить
от стадиона к остановочке.
Свиданий детские часы.
Дроздов короткие носы.
Примет совсем не бережёшься.
Овалы луж, обвалы крыш.
Над жизнью не повременишь.
Над временем не посмеёшься.
* * *
Подводный летний свет, и августа движенье
прохладное вослед, осы сухое жженье,
дыханье жизни — нет, удушье. Расскажи,
как ты живёшь во мгле подземных переходов,
как тишину души царапнул коготок,
и потекла земля подземных небосводов,
как грязная вода в серебряный чертог.
Сожми платок в руке и не теряй слезинки —
и ни слезинки не, и ни слезинки не.
Теряй последний дух на жаркой керосинке,
на жалости к себе, на жадности в огне.
В окне какой-то свет, и листья глянцевиты,
но зелень и вода подобны кислоте.
Как ты живёшь в стекле — как бабочка! — обиды
и бьёшься в темноте? И бьёшься в темноте.
Подводный летний свет. Ну подойди же к краю
и посмотри внутри, как я в тебе сгораю —
на чёрных языках и в пламени тоски —
и слов твоих давно уже не разбираю:
что шепчешь ты, молчишь совсем не по-людски.
* * *
Снег сошёл, как будто не бывало,
спит вода в глубокой темноте
нашего закрытого подвала.
И ещё ничто не облекло
воздуха холодного стекло.
Воздух, воздух — звёзды и хвосты,
чешуя, и в окнах голубеют
ломкие квадратики слюды.
В кровь впустить, и, отворяя клетки,
превратиться в ветер и трясти
чёрные беспомощные ветки.
Воздух, воздух, — где его пути?
Я его поймаю и в горсти
покачаю, словно он вода,
и попросит воздух «отпусти»,
и скажу ему я «никогда».
Ходит воздух улицами, бел,
входит воздух в комнату одну,
видит воздух очертанья тел,
тёплую застывшую волну.
Как стихи для пятилетней!..
Ты,
воздух растворяющей весны,
полон слёз, любви и нищеты.
Новизны?..
Какой-то новизны.
Даже и не знаю, что сказать,
как тебя от ревности терзать,
чем тебя, исчезнув без остатка,
в будущем пугливо осязать.
* * *
Нет у этой зимы для тебя морозца,
не найти ни хруста, ни серебра,
лишь пройдя ореховые воротца,
темноту, где плещется мишура,
тишину, где вздрагивают олени,
синеву, где розовые колени,
словно сахар, тающие круги,
где для страха трепет чужой руки
и для ужаса тонкая волосинка
(вот и фобос с деймосом в хоровод),
ты найдёшь, испуганная осинка,
в ледяное царство морозный вход.
Но не верь обещанному, три года
на пороге тенью стоять пустой,
слушать, как сквозь отблески всё кого-то
выкликают с ласковой простотой,
а потом у медленных вод Коцита –
ледяные слёзы его поток –
превратиться в гору из антрацита,
в дымовое облако и в цветок.
Что ты, рябчик чёрный, в траве качаешь
головою нежной, не замечаешь
никого из пришлых, за ветром вслед
припадаешь к чёрной земле, защиты
не найдя, ведь слёзы твои забыты,
и твоей печали на свете нет?..
* * *
Подслушало сердце, тревога, тревога,
вода подошла и стоит у порога,
а в комнате чудо скрывается в чаще —
олень настоящий, огонь настоящий,
и жалко, что всё исчезает бесследно,
лишь чистый песок намывает обратно,
и выглядит берег опрятно и бедно,
но это — приятно.
Смотри на меня. Оправдания нету.
Я тоже ходила слезами по свету,
нашла эту улицу, выбрала дом,
вошла в эту комнату с вестью о том,
что всё исчезает из мира бесследно,
и вещи смотрели беспомощно, бледно —
пощады и мира никто не просил,
но пламя горело и розовый венчик
олень безмятежно носил.
* * *
Всему на свете, ничему на свете —
об осени, идущей по планете.
В прохладных платьях девочки-осинки
показывают серенькие спинки.
Авось, не переломятся, авось,
пройдут сквозь строй и лес.
Их первый сон в круженьи белых роз,
а пробужденье — без.
Без слёз не обойтись, и вот,
заламывая руки,
одна из них и плачет, и поёт
на берегу реки, в её излуке.
Дрожит листва, но не от волшебства.
А есть ли волшебство ещё на свете?
Есть только чистый холод торжества,
и близкий путь к необозримой Лете,
и торжества высокая звезда,
и смертным воздающая вода,
а больше ничего на этом свете.
_________________________________________
Об авторе:
МАРИЯ МАРКОВА Родилась в Магаданской области. Закончила филологический факультет ВГПУ. Дипломант международного литературного Волошинского конкурса. Финалист поэтического конкурса «Заблудившийся трамвай» имени Н.С. Гумилёва 2010 года. Лауреат премии Президента Российской Федерации для молодых деятелей культуры 2010 года с формулировкой «за вклад в развитие традиций российской поэзии». Лауреат фестиваля «Киевские лавры» за 2013 год. Член Союза российских писателей. В 2012 году вышла книга стихотворений «Соломинка» (Москва, изд-во «Воймега»). Публиковалась в «Литературной газете», в журналах «Дружба народов», «Знамя», «Новый мир», «Сибирские огни», «Северная Аврора», «Дети Ра», «Новый берег», «Введенская сторона», «Вологодский ЛАД», «FloriДа», «День и Ночь», в альманахе «Илья».
скачать dle 12.1
