Редактор: Анна Русс
По правилам конкурса авторы присылали по одному стихотворению не более 40 строк, близкому по мысли, настроению или ассоциативно связанному с любым произведением поэта Гавриила Каменева.
В лонг-лист прошло 70 поэтов.
Жюри оценивало только сами тексты. Авторство указано не было, были только номера от 1 до 70.
Я, Анна Русс, входила в состав жюри конкурса. Мой голос был одним из множества голосов, и, как мне кажется, он не слишком повлиял на общий результат. Обычно я киваю и двигаюсь дальше, но на этот раз мне дали возможность опубликовать избранные стихотворения из лонг-листа «Хижиц», и я этой возможностью пользуюсь.
Эти 10 текстов из лонг-листа были мной высоко оценены. Некоторые из них попали в шорт-лист.
Публикую их здесь в том же порядке, в каком они были передо мной тогда, анонимные, беззащитные, прекрасные.
Редактор отдела поэзии журнала «Лиterraтура» Анна РуссДенисова Наташа, Россия, г. Нижний Новгород ВСЕ МЫ ВЫРАСТЕМ ОДНАЖДЫ В МЛАДШИХ СЕСТЕРвсе мы вырастем однажды в наших младших сестер,
станем белокурыми птицами с небесно-большими глазами.
убоимся гроз, обязанности начать разговор,
станем убегать по хлопковым ресницам снов
к маме.
все мы вырастем однажды в их тишину,
в их шуршание юбок из органзы и банты,
будем зажмуривать глаза, словно вокруг кино,
где целуются или показывают смерти.
все мы вырастем однажды в наших младших сестер,
придумывающих, как назвать сына:
лука, августин, максим, егор.
вечность мне не под силу.
если слышишь — то слушай,
моя любовь,
я пишу тебе так,
словно что-то значу,
словно этот вагон метро —
мой последний кров,
будто я — вечер
июньского дня
девяносто девятого года.
и каждый, кто пытался меня разгадать,
выбирал только неправильные коды.
Долгановских Юлия, Россия, г. Екатеринбург ОФЕЛИЯОфелия лежала вниз лицом,
а я плыла — рекою и отцом
Офелии, отцом её ребёнка,
плыла и пела — жалобно и тонко,
и тонкой струйкой лёгкая вода
входила в лёгкие. Качались города —
дрожал размытый контур королевства,
как будто в мареве июля — только вместо
тягучих солнечных лучей текла вода,
входила в лёгкие. Качались города —
зеркальный шар катился по реке,
и волосы Офелии в руке
моей текли плакун-травой,
опутывали пальцы, за собой
тянули в омут, погружали в плоть,
качали, словно люльку, зыбкий плот,
но я плыла — а что мне оставалось? — плыть
Офелией, рекой, отцом, ребёнком,
зеркальным шаром — быть или не быть —
звучащим жалобно и тонко
всегда, везде, когда-то, где-то.
...Взорвался пурпуром разбуженный цветок —
персты покойницы впиваются в висок,
и я плыву — не заревом, но светом.
Кармалита Кристина, Россия, г. Новосибирск БЕЛОСНЕЖНОЕИ вино, говорят, не вино, а один порошок –
всё в России не так, даже птицы летят как-то худо.
Новогоднюю ель окружают советские блюда,
и скрипит за окном неприветливый русский снежок.
Я сказала: не будет меня до конца января.
Мне ответили: ах, вы, конечно, ту-ту за границу?
А я враз обернулась обычною серою птицей
и – ту-ту – усвистала в родные леса и поля.
Ледяную страну свою домом навеки избрав,
я со снегом кружилась, ныряла в густые сугробы
и – как будто бы заново из материнской утробы –
выплывала нагая, не зная ни зла, ни добра.
Укачала меня в колыбели таёжной метель,
и руками белёсыми русский обветренный холод
обучал вечерами уколами хвойных иголок,
как согреть и украсить застывшую в сердце постель.
И когда изловчилась я вьюгой лицо защищать
и ходить по зазубренным льдинам, как будто по шёлку,
в темноглазом лесу новогодняя старая ёлка
научила меня белоснежные песни слагать.
До конца января я вернулась, стихами полна,
и запела у серых домов снегирём красногрудым.
«Всё в России не так, даже птица поёт как-то худо» –
дорогой и знакомый послышался вздох из окна.
Курская Дана, Россия, г. Москва КЛАДБИЩЕтам на кладбище – не они вообще
а они теперь – возле пастбища
очень светлый луг – посох стук да стук
и растет полынь или дикий лук
и большой пастух – он такой большой
разливает всем молока ковшом
и такой большой этот общий ковш
им до слез смешно, как ты слезы льешь
в этот мой рассказ не поверить здесь
доказательств нет, ожиданье есть
но всегда вон тем - не хватает тех
не ищи в земле, посмотри наверх
Макарова Алла, Россия, Республика Татарстан, г. Набережные ЧелныИВАН-ДУРАКЕсли б можно было жить долго,
то он бы жил:
красил стены,
чинил ограду,
по рекам плыл.
Но ему перепало жизни с мой кулачок,
и он мчит за солнцем как дурачок.
В правых кирзовых сапогах с аршин
сам себе привычно он стал большим.
Только это бравада
и косный труд,
ноги быстро сникают
и отстают.
Сколько бедник не мается вдоль реки –
из воды улыбаются дураки.
Вот он есть такой –
что успел,
как смог,
он не видит солнца,
не чует ног.
В «Детском мире» купленный целиком –
Эка сложно быть маленьким дураком.
Чтобы взрослым не стать обузой,
детям не в страх,
тихо-тихо стареет
Иван-дурак.
Как возьмут меня слабость, болезнь и гнусь,
я ему из зеркала улыбнусь.
Михеев Александр, Канада, г. Торонто ОСАДКИ Когда Адам в раю приятность сна вкусил,
В то время из ребра бог Еву сотворил.
О, бедный праотец! Мир начат неустройством
Твой первый сон тебе последним был спокойством
(Expromtum, Гавриил Каменев)Вопреки метеопрогнозу о ясной погоде
И воздухе, прогретом добела,
Сегодня на мой сад небесный
С Земли падали аггелы.
Вместо рассвета было что-то ворчливо-мутное,
Вот и верь после этого искусственным спутникам.
Началось все с нетопыриной мороси,
Потом как зачастило...
Одни были с кошачьими мордами,
Другие — с пёсьими.
Пикировали, сложив крылья,
Ломали ветки в цвету,
Глотали с хрустом спелые плоды на лету.
Потом грохались с визгами в травы,
Трепыхались оторванные конечности,
Дергались в судорогах,
Скатывались в канавы.
В пару минут все закончилось:
Кругом трупы и еще мучающиеся,
Вальсирующие листья, лепестки,
Ручьи чёрной крови,
Смешанные с обломанными сучьями.
Михаил бурчит:
«Ну, красавцы, просто — зашибись».
Среди этого
Стоят голые стволы дерев всяких,
Растущих корнями ввысь.
Птицы мои разлетелись,
Звери мои разбежались.
Слышу и вижу —
Нагая Женщина говорит нагому Мужчине:
«Какая жалость!
Побились все смоквы,
Ни одного плода не осталось».
Некрасов Максим, Россия, г. Санкт-ПетербургВЕСНА МЕЖДУ ЛЕНИНГРАДСКОЙ И ТВЕРСКОЙхолодное горло проговорило: ночь во всем отглагольном.
ветра свисают с деревьев, барагозят по колокольням.
бегонии на подоконнике кипят в агонии собственных листьев.
фонари выхаркивают развод караула.
проходящие фары фура сбривает со штукатуркой
женщины и лицом мужчины за кровоподтечной шторкой,
шоркнувшего как шноркель в звездный деготь любимой,
кажущейся отсюда сырой рябиной,
и я различаю
на мраморе щек молчаливые точки снега - или
зазубривал целую жизнь конкретно эти веснушки смерти,
но не могу вспомнить имя. имя
в пригоршне сигарет на рассвете..
..и когда я просыпаюсь на композитной скамейке,
толстовское утро кидает на прогиб
хохолки свиристелей.
пурпурные пятнышки сургуча
перетекают на маски с маховых,
словно свиристели рыдают
императорской кровью -
и серые крылья распахиваются
тысячей платяных шкафов
над верхневолжскими озерами.
и когда занавес поднимается,
пейзаж абсолютно пуст,
звучит обратный шаг электрички, тела святых
выныривают из-под плоских болот
в демисезонных рукавицах
и пишут стихотворение,
которое я повторяю:
имя, имя, Василиса, чтобы его вспомнить,
нужно вернуться в чёрный город
на берегу фиолетовой реки,
все засыпают, все просыпаются,
засыпать с тобой - все равно что засыпать зимовальные ямы,
просыпаться с тобой - все равно что просыпаться сквозь колосник.
вот такая весна, такой сон, такое имя,
которое больше ничего для меня не значит.
Прилепо Наталия, Россия, Самарская обл., г. ТольяттиЛЕБЕДАУ забора корчилась лебеда.
Жгла ладони горьким и голубым.
На ветру бродячие облака
Разбухали в розовые клубы.
Под болотным солнцем цвела межа.
Дождевые стебли – сквозь старый сор.
Что ни день – куриная слепота,
Подорожник, ржавчина и песок.
В теплой луже – пыльные воробьи.
От травы - царапины поперек.
Натирало пальцы до волдырей
На двоих - колодезное ведро.
Пахла прелым медленная вода.
Ледяными бликами – по глазам.
Мы кричали в черную глубину.
Слушали прозрачные голоса,
Как тягуче эхо, зыбуче дно,
Как падучий камень на дне лежит.
А потом - по вышарканным корням,
Тропами - сквозь гулкие гаражи.
К гаражам повадился - старый кот.
У него в глазах - золотой песок.
Помнишь, мышь запутывала следы,
А потом попала под колесо.
А потом – ни шепота, ни души.
Грозовые всполохи, белый шум.
Лишь крыжовник ветками – до земли
Прорастал во вскопанную межу.
У забора корчится лебеда.
Солнце катит чертово колесо.
Я теперь – куриная слепота,
Подорожник, ржавчина и песок.
Не ходи туда, где сгниет забор,
Где обнимет камень болотный бог,
И вода руки не почует.
Где кота настигнет дремучий сон,
Пискнет мышь, раздавленная колесом.
Не ходи туда. Не ходи за мной.
Не смотри на меня
такую.
Ремизова Ирина, Молдова, г. Кишинёв ЗАСТАНЬ МЕНЯ На стихотворение Г. Каменева «Вечер 14 июня 1801 года»Так начинают время – наугад.
Туман стоит, как яблоневый сад,
затылком подпирая потолок,
на горле неба – лунный узелок,
ворчание грача над головой…
Пожалуйста, застань меня живой.
Условных наклонений вышел срок –
отчаливает в море катерок,
и выкликают с тинистого дна
пока ещё не наши имена.
Издалека расслышится едва,
какие мотыльковые слова
летят на свет из нежности, пока
в гортани нет воздушного платка…
Законы не меняют – аз воздам.
Расселят по раздельным городам
в пространстве без дорог и без концов –
под крылышки любимых мертвецов,
и мир наступит, именно такой,
как и мечталось: воля и покой.
Не сводится баланс, провис итог…
От жизни остаётся лоскуток,
но по сусекам есть ещё мука
для пряничной избы и колобка –
полжмени ржи, полжмени ячменя…
Пока я на крыльце, застань меня.
Шалашова Александра, Россия, г. Самара ИНАННА СПУСКАЕТСЯ В АДИнанна спускается в ад
Инанна снимает золотые очелья кольца драгоценный жемчуг
выловленный тремястами ныряльщиками
плащ шитый серебром платье сандалии с ремешками из кожи ящерицы
ибо каждый нисходит сюда обнажённым
честным перед собой слабым как дитя
отец мой Энлиль
не дай погибнуть в подземном мире
хочу пройти и вернуться по фиалковым лепесткам
что рассыпала чтобы найти дорогу назад
сестра моя Эрешкигаль
верни мне моего мужа
пришедшего без времени
гляди он сидит на каменистой земле и ловит рыбу
но она выскальзывает из его пальцев
оставляя блёстки чешуек
они сияют звёздами
падают исчезая в пыли
гляди как он стоит на заиндевевшей траве и пасёт овец
но они разбегаются
оставляют шерсть на растопыренных ветвях
она белеет клочьями облаков облака не несут дождь
гляди он не видит меня
моего белого тела моих чёрных волос
гляди он не слышит меня
моего нежного голоса моего тихого оклика
ибо принадлежит отныне иным берегам
иным пастбищам
сын мой
когда в подземный чертог я сойду
на холмах погребальных заплачь обо мне
скачать dle 12.1
