ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Григорий Медведев. НАДПИСЬ НА ОБОРОТЕ

Григорий Медведев. НАДПИСЬ НА ОБОРОТЕ

Редактор: Роман Рубанов






* * *

Так обреченно в феврале,
как накануне казни,
снега стоят по всей земле
от Яузы до Клязьмы.
 
И некуда бежать от них,
клейменых, ноздреватых,
от пытаных снегов своих,
да поздно горевати.
 
Так думал неудельный князь
страны своей заплечной
с картонным ярлыком катясь
отсюда до конечной.
 
Потом он брел, косился вверх,
где вскоре вновь прописан
окажется подножный снег —
на бланке темно-сизом.



* * *

1
Это прабабка моя Наталья в саду.
Позади нее кущи, тьма.
Над нею разлит свет.
Пережившая две мировые войны.
Пережившая трех сыновей.
Ростом чуть выше куста крыжовника.
Держит правнука на 93-летних руках.
Тонкие косточки птичьи
не по зубам оказались веку.
Девятое августа тысяча девятьсот
непредставимого года —
надпись на обороте.
 
И не кончается летний день.
 
2
Я знаю, что уже по весне, прямо под Пасху,
прабабка моя Наталья умрет.
А потом через год, в апреле,
когда мы приедем на кладбище,
указав на могилу, на холмик сырой,
я спрошу: что там с ней стало?
И, слово едва подобрав, ответят: она истлела.
А мне по созвучию представится лист,
прошлогодняя листва на дорожках.
Так про себя навсегда и отмечу:
прабабушка стала листком.
Кладбищенским, палым, кленовым.
 
Ветер ее унес.



* * *

Хорошо нам идти через двор заросший           
рука об руку узкой тропой-дорожкой    
мимо трав, качелей, пятиэтажек,               
миновав по доскам сырой овражек.         
Неподвижны стрекозы, деревья, время                
и сам воздух стоит. Придавило темя          
флорентийской выделки облаками.            
Только не Италия под ногами.                    
Хорошо нам вместе полуднем потным,                
а давно ли идем, мы уже не помним.                 
Никогда не вернемся с больших каникул.   
Не по нам ли зеленый смычок пиликал?       
Не по нам ли, сердешный, он пел без фальши,                   
от него уходящим все дальше, дальше.               
Так и будет длиться прогулка эта                           
до скончания дня, до исхода лета.                          
Облака, ромашки, шмели, цикады.                          
Никого не встретим, да и не надо.



* * *

если бы бог не любил свой труд,
было б понятно, чего мы тут,
как в доме сиротском испокон и досель,
делим невкусный кисель.
если бы он это все любил,
смотрел бы сюда из своих глубин,
подбадривал бы: "не бось, не бось!" —
нам бы полегче жилось.
но не утешитель он и не друг,
к нему дотянуться — не хватит рук.
не терзайся, смотри, как осенний свет
медленно сходит на нет.
так выпрямившись в свой никчемный рост
суслик глядит на мерцанье звезд —
ни сов, ни лисиц там, но в те миры
ему не прорыть норы.



* * *

Глянцевая бумага, блекнущие цвета,
раньше казалось, что были ярче
или света больше тогда
нам полагалось, а ныне среда,             
сумрачней и обитатель старше.

Выцветший снимок: школьники у стены.
Их родители — это заметно — уже включены
главным по экономике
в строчку "балласт", и все что могли они,
сложив уголком ладони,
проговорить: "Мы в домике".

Ты не знаешь пока, ставший в последний ряд,
вязаного стыдясь свитера в ромбик —
неуютной своей обновы —
что если долго идти и оглянуться назад —
увидишь его, этот домик,
отчетливей остального.



* * *

Осень: солить огурцы, закатывать банки.
Дети орут во дворе голосами натужными.
Поорут, подрастут, станут, как папки и мамки —
слабыми мира сего, неслышными и ненужными.
Сладок сентябрьский воздух, не надышаться.
Жизнь коротка, а красоты — излишек.
Скоро стемнеет, пора бы заканчивать, братцы.
Бархатцы вянут на клумбах из автопокрышек.



* * *

Никто никого не спасет, да и не утешит,
потому что нет таких слов и язык изношен,
потому что никто никого за руку не удержит;
и сиротский воздух один между нами проложен.
Тянется ночь, близкий белеет локоть.
Естественней нет ничего, по большому счету,
и невозможней — чем только его потрогать;
чем только погладить, обнять, пожалеть и всего-то.



* * *

Ну что, поговори со мной,
моя печаль, моя попутчица.
Попотчуй песенкой простой
о том, что счастья не получится,
привычную свою пропой.
 
Я трудно, хорошо живу,
надеждами себя не балую.
Поскольку осень здесь – листву
таджики поджигают палую.
Белесый дым слегка горчит,
и дождь ладонью многопалою
в такт старой песенке стучит.

***
От вокзала пятнадцать минут,
даже десять, и хватит рублей
на такси, только дома не ждут,
и чирикает брат воробей.
 
По предместьям метет суховей,
жаркой пылью слепит из горсти.
Для Итаки уездной моей
где Гомера бы впору найти?
 
Здешний простой неуют
воспоёт пусть, вернее, уклад.
Оглядись — всё по-прежнему тут,
двадцать лет ли пройдет, пятьдесят.
 
Только время другое на вкус —
соль привита к его веществу.
Больше соли - удерживать груз
на поверхности, на плаву.
 
Я добрался, родная, встречай,
не торчи столбом у дверей.
Поцелуй меня невзначай,
чтобы стало во рту солоней.









_________________________________________

Об авторе: ГРИГОРИЙ МЕДВЕДЕВ 

Родился в 1983 году в Петрозаводске. Вырос в Тульской области. По образованию журналист. Стихи публиковал в журналах «Знамя», «Новый мир», «Октябрь» и других. Лауреат премий «Лицей» и «Звездный билет».скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 367
Опубликовано 13 сен 2019

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ