ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Никита Левитский. ВЕТЕР ГЛУБЖЕ ЧЕМ МОЖЕТ ЗАНЯТЬСЯ ОГОНЬ

Никита Левитский. ВЕТЕР ГЛУБЖЕ ЧЕМ МОЖЕТ ЗАНЯТЬСЯ ОГОНЬ





4. 06, одинокая ячейка грозы была к югу от д’a. и двинулась дальше.
гребцы говорят: шторм упал четырьмя воронками. сколько воронок производит ячейка?
две воронки под ним одновременно.
охотники говорят: шторм сбросил целых четыре воронки. сколько воронок произведено?
 
но этот удивительный выстрел штормами и задержка затем! к. объясняет немного о грозе: была погодка и мы были в восторге, на прошлой неделе. в один прекрасный момент ячеек было две.

в одной комнате, не ложась,
только с помощью изменений, чтобы создать механизмы. двигаясь одновременно по и против часовой стрелки, вызывая красные пятна на коже и на глазах,
шторма глоток воды.
 
чеканщик смертей, нанесенных непосредственно на погоду: скрытые дождем, набухли менее чем за минуту до двух с половиной миль в ширину одновременно, когда он сменил направление и ускорился нисходящим потоком.
затем мы будем вместе, восхищенные…

небо темнеет, ветер дует, берег разрушен одновременно несколькими событиями,
хвост нашей грозы оторвался, полетел в сторону м.
стоя у сноса, ч. открывает рот, рождая…
 
дистилляция — вознесение
а. грызут светлые края и покрытия блестящего белым стекла,
в языках д’a. я слизываю себя сквозь белую приоткрытую дверь, там же недолгое платье и погребенный рот, они,
вслед за твоими руками, здесь обожженными, проникнут
еще и в мои языки, круг рук, обернувшихся за поясницу, ко мне,
теплым брожением. сколько а. глядят на нас?

ветер уже перемещается вдоль твоего огромного клитора, бьющегося между моими зубами, занявшего весь мой рот меньше чем за минуту.
 
в скрипе двери я слышу крики стрижей:
свинец!кордит!
 
спина выгибается журчащим мотором, в нем уже рассветает сон,
мотор, обретая вытянутую форму, покрывается кожей,
теперь он высвечен на черном бархате, как в воде

разделяясь, воронки стекают каплями: белая
изнутри рта поднимается к сонным артериям, стекая
снизу вверх каплями острыми, как стекла. 
 
пленка оксида покрывает язык д’a. во влажном воздухе в облаках вместе со словами, навстречу ветру в воздухе.
ребра мешают ее объятию.

ч. слышит звук, продолжающийся всю ночь, но не может описать это для б., он заперт прозрачным беспокойством, как ливнем.
тревожась, он ожидает утра
 
под утро он пугается белой двери, открывшейся как кожа:
ему померещилось, что ее составляют птицы.

шумопоглощающий клин
кликунов: волосы
вбирающие волну,
точки, сходящиеся и расходящиеся внутри кости, бросающиеся друг к другу, вклиниваясь в звуки, пока погода вянет.
 
затем – говорит он, – мы будем вместе
но, кому этого достаточно? разве любовь, о которой он говорит, не станет отказом от этого ожидания?
или воздух еще нуждается в сооружении? я не пытаюсь говорить о вместилище,
но что предпринять, чтобы воздух перестал произносить свое имя
 
и входил не продолжаясь?

крупная фракция известняка занесена илом. задержка, затем снова, затем медленнее, затем
брось это.
желтый воздух темнеет на ее коже, на которую я опускаю руки. капли испаряются ближе, над черным движением полос.
мы приближаемся к белым машинам, нет
 
к одной белой машине, останавливающей дыхание, располагающей сеть ниже тлеющей линии покрытия, сама машина тлеет, окруженная вытянутыми вверх фигурами, похожими на серебристые пальцы, медленно сходящиеся в соответствии с глухотой звука. хотя бы воздух не может продолжать себя в пределах взгляда машины. ритм помогает собраться. 
 
матка покидает свою пещеру, как борей, со своей маленькой красной ношей, тающей самой глубокой водой
падая, однако, оттуда, где я не вижу ничего кроме неба.
падает круто вниз, и из каждой поры ее хлещет кровь,
не видимая ни одному наблюдателю.
 
где доказательство, что мы будем восхищены, когда даже в светлую ночь я вижу лишь падающих?
 
я чувствую в уголках твоих губ мягкое сомнение.

тысячи сожженных вертолетов, они наследуют берег. дойдя до д’a., <дестени> движется дальше. шарав неожиданно стихает. жар проходит так быстро! 
жар пуст, он покидает ладони так, будто в них и прежде была лишь пустота. одна
лавина бросается на слепую поясницу д’a., пальцами она собирает ее и просовывает в рот.
эта белая машина – единственное, что может противостоять а., их глазам, поглощающим все, кроме этого.
 
жизнь остается невидима для них, пока она еще не приняла форм. они же, невидимые, боятся лишь того, что не видно им.

после прихода п., <провиденс> кладет полотно пилы перед собой и долго всматривается в отражение. облака стали за его головой, дрожат и блестят.
 
тысячи мертвых дронов щиплют руки б., как фламинго. слезы брызнули из ее глаз, лицо покраснело. шеи птиц бьются в истерике, о ее запястья, как рыбы.
 
б. гладит тело кровоточащего,
она жаждет его, как воды.
ее рука бежит, как язык.
 
жар проходит так быстро!
 
собака, еще не умерщвленная, не покидает пустыню, даже дойдя до обрыва. ее глаза больше не в силах увидать, как перед ней медленно наполняется вади.
б. говорит: моя любовь истекает кровью.
д’a. открывает рот, в него падает струя крови,
кровь попадает на ее губы, щеки, заливает левый глаз.

гребцы говорят: небо темнеет, вот-вот бросит из рук пустоту!
 
let it down!

д’a., за поясницей натирает кусок острой стали, смотря в полотне пилы перед собой, как он блестит.
как блестят пораженные ткани пустыни:
реликтовый крик пролювия накрывается истечением
тел того, что потеряно.

в ее руке, убранной за спину, блеснула сталь,
пустота упала лавиной на ее поясницу,
на плечи ф.,
на простынь.
 
для алики






_________________________________________

Об авторе: НИКИТА ЛЕВИТСКИЙ

Родился в пригороде Красноярска (станция Еловка). Учился на теологическом факультете Красноярского государственного университета. Перформер (Провмыза, Движение «Ночь»), поэт (публиковался в журналах «Здесь», «Колко»).скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 900
Опубликовано 29 апр 2019

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ