* * *
Так в глубине шести болот,
на шахтах Габы,
слепая девушка поёт,
а рядом пёс, собравши рот,
возлёг на лапы.
Он тянет губы, вторя ей,
и затонувших кораблей
корзины
мачтами маячат,
один флагшток слегка косит,
туман на реях парусит,
да птица плачет.
* * *
В калошах, в потрепанной куртке,
усохшая, вросшая в пядь,
походкою дряхлого урки
гарцует поддатая мать.
Заборы трещат челюстями,
хватают клыками чулки,
и грязь отпадает частями
с ее заскорузлой руки.
Дитя мировых революций -
родившая двух сыновей -
сутулится в курточке куцей,
ступая дорогой своей.
В квартире с кривыми полами
неделю не топлена печь.
Там дьявол грохочет по раме
и требует рядом прилечь.
Там стены во тьме торжествуют
оркестром последней нужды,
там милости не существует,
как не существует вражды.
Но в плаче хмельного прошенья
твердит она, будто в гробу
ей будет довольно прощенья
и теплой ладони на лбу.
* * *
Андронику
Напишу тебе так: Не пройдет. Или так: Одиночество Космоса. Или
так: Любовь — битва двух одиночеств. Без правил. Зерцала кривы.
Помнишь что-то такое: "Мы сами себя сочинили”?
Сочинять и любить и — как данность — погибнуть. Увы.
Те, на ком отдыхает Господь, холодны и играют с расчетом.
Тоже нужен талант — например, как для партии в го.
Мне же в этой системе ходов не хватает чего-то
или, если точней, для меня здесь и нет ничего.
Здесь, в бессердье, пройдясь по шершавым волнам тротуара,
оглянувшись — как в старых романах — на щедрость сошедшей зимы,
я увидел сугроб, и на нем: "Мы с тобою — не пара.”
А из точки сочится забавная змейка сурьмы.
* * *
Северный порт. Прорванный март. Ночь
в глыбах глубин — торсом торос крут.
Дремлют тела школ, кабаков, почт.
Тропы трещат. Сжалась в столбе ртуть.
Пьяный фонарь шарит стопой. Брось!
Пляской калек ввек не догнать лес.
Это судьба — враз, или так — врозь.
Дерево! здесь — занавес всех пьес.
Ветер как вальс — вздох, поцелуй, плач.
Пары кружат. Я их ловлю ртом.
Полог пронзен иглами двух мачт.
Щелкнет замок — здравствуй, беглец-дом.
Тот же палас, красный кувшин, пес -
Грозен клыком. Что не признал, плут?
Вспомни ладонь, не разводи мост!
Часто ль прошу — выручи, брат Брут.
…надцатый круг. Почта. Кабак. Столб.
Так и стоим, два алкаша — вдрызг.
Город гордынь, желтых литых колб,
в чью это честь лютый салют брызг?
Поиск тепла — вечный вопрос трасс.
Все адреса: шпик, прокурор, суд.
Значит, на лбу — врозь, или так — враз.
Право, ступай, двигай фонарь. Зюйд.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Ворон тронет крюк ворот,
Тень по саду промелькнет,
из-за печки чиркнет мышь -
спать не время, мой малыш.
Месяц ходит без трико,
до рассвета далеко -
то ли плакать, то ли пить, -
до рассвета жить да жить.
Чуешь — факел, видишь — флаг.
Подарю тебе колпак,
погремушку, пыж на пыж -
поиграйся, мой глупыш.
Мой солдатик-часовой,
наши часики — с совой.
- Трам-та-та-там! трам-та-та-там!!!
Дай дуплетом по кудрям.
Лодку к берегу прибьет,
мы затеем хоровод,
хроник спляшет под рожок -
вот и выспимся, дружок.
* * *
В этой квартире красные шторы,
шаткий паркет и мертвый запах.
Здесь обитал человек, который
спал на софе головой на запад.
Он же декаду сидел в сортире,
тёк на кафель, кормил тараканов,
оставив после себя четыре
пустые "Столичные" плюс "Асланов".
В этот квартал от судьбы я сослан,
в этих стенах от тебя я заперт.
Вечер следами подобен соснам,
день, как известно, уходит за пять.
Это не шуточно, это - кара,
словно бы мне оторвали руку.
Как оно, мальчик мой, жить без дара?
Так же, как мертвым ходить по кругу.
ПОСЛЕДНЕЕ
Так это позже, прошлое, придет -
не вдруг: ”С дороги!" — громкое, в копытах,
но крадучись, незапертых ворот
поскрипываньем, поступью разбитых
картонных башмаков. Подай на штоф,
задобри, одурачь — переиграешь;
его рука дотронется до клавиш,
и выдохнется: "Господи, за что?..”
Расхожий сон! какая связь! не мне ль
внимать апрельских капель бормотанью?
Уже не просто дождь, а сам апрель
подыскивает ритмы оправданью
и медлит, и не смеет — водосток
настолько свыкся, свылся с подворотней,
что пылью упивается охотней,
чем ливнями, пока наискосок
через кварталы - крыши на карниз,
от тротуара по стене, по крыше -
рывками, валом мчится — обернись! -
вчерашний снег, последний. Обернись же!!!
Раскинь, как руки, створки, сотвори
обряд причастья памяти — и может,
покой ладони мокрые положит
на веки воспаленные твои.
_________________________________________
Об авторе:
НИКОЛАЙ ШТРОМИЛО
Родился на Камчатке, в селе Мильково, жил в городе Лесосибирск Красноярского края.
В 1996-м окончил Московский Литературный институт им. Горького (мастерская Евгения Рейна). Член союза писателей Москвы. Стихи Николая Штромило включены в антологию русской поэзии «Строфы века»
Песни на свои стихи пишет с 1979 года. Лауреат Якутского фестиваля (1989) и III Всесоюзного фестиваля в Киеве (1990). В 1996 году вышла книга стихов, а в 2002 — компакт-диск «Пять писем реке».
скачать dle 12.1
