* * *
Создадим настроение. Здесь, предположим, свеча,
Там - античная ваза (поддельная). Впрочем, сойдет.
Фортепьянная пьеса, звучащая медленней, чем
Замышлялось создателем (в минус). Да что уж теперь!
Кто-то ходит снаружи. Вокруг. Аккуратно урча.
В поселениях шершней густеет ворованный мед,
И притворною кротостью вновь обманул Бирмингем
Этот вечер. Дичайший, случайно обласканный зверь.
Непролазная Англия. Эко же нас занесло!
Но бывало и хуже. Гораздо. Британию- в плюс.
Близорукий паук на своей паутине завис.
(Продолжаем конструкцию) Пара сырых сигарет.
(Что досадно. Не в качестве дело, тревожит число)
Даже если тянуть, до рассвета не хватит, боюсь.
Вот и звезды. (забавные? злые?) Негромко зажглись.
Полотеры вселенной отчаянно драят паркет
Престарелого неба, завистливо глядя на нас,
В безмятежном незнании смерти стремящихся жить
(С переменным успехом) Кленовый разлапистый лист,
(Как в погоне за ветром- пиратский фрегат) пролетел
За окном. Задрожал. В восходящем потоке увяз
И пропал. В никуда. Nota Bene!- прерывиста нить
Всех и всяких сюжетов и сколь менестрель не речист,
В каждой нашей легенде бытует невнятный пробел.
Жабье лето закончилось. Слава змеиным богам.
Недобитым язычеством веет от здешних болот.
Недопитая жизнь испаряется, не торопясь,
Беспечально, как будто досталась с чужого плеча...
Что так сблизило землю, прилипшую к ватным ногам
И густеющий в шершневых сотах ворованный мед?
Где-то, чувствую, есть потайная, но прочная связь...
Создадим настроение. Здесь, предположим, свеча...
* * *
Текла, текла поземка, текла на самом деле.
И ломко, и неловко колокола звенели.
И не было восхода, и не было заката,
Как не было исхода и не было возврата.
Досадная ошибка - зайчишка в ловчей яме,
Недвижимая дымка нависла над домами.
На города и села легло ее свеченье -
Таким случилось теплым январское крещенье.
Виват, виват, виват! Беда, беда, беда...
Назад, назад, назад! Куда, куда, куда?
На стеклах примечай морозную финифть...
Прощай, прощай, прощай... И здравствуй. Может быть...
Скажите-ка на милость, ужель я видел это?-
Как нехотя кружилась вспотевшая планета,
Настойчиво и четко, непогрешимо веря,
Что оттепель- находка, а стужа- не потеря.
И матери, скучая, о чем-то сладко пели,
Бессмысленно качая пустые колыбели.
В углу стояла плошка из желтого металла,
Задумчивая кошка горячий снег лакала...
Легка, легка, легка литая цепь минут.
Пока, пока, пока, пока века пройдут,
Пройдет сто тысяч лет, ты скажешь невзначай:
Привет, привет, привет, а может быть, прощай...
* * *
Проворней ловкого ножа, верней кастета
Удар судьбы. Так повелось - где тонко, рвется.
Вздымали ножки к потолкам кардебалеты,
Метались черные лучи чужого солнца,
Не буду правды говорить и лгать не буду-
Смеркался город, как больной, впадая в кому,
Струился странный ветерок и отовсюду
Сходились звери из лесов к жилью людскому.
Уже последний катерок пришел на пристань,
Была неистово легка его дорога.
С натугой втиснутый в мундштук, дымился "Винстон",
Приумножая пелену густого смога,
За ставни спрятав ламбрекен занятных кружев,
Хихикал мрачный филосОф, читая Сартра,
Позднеосенний холодок, предвестник стужи,
Интервьюировал закат на тему "завтра".
Сбивая простыни, во сне сопели дети,
В каком-то штопаном мешке таилось шило.
И стало ясно сотый раз: на белом свете
Все не впервой, и все уже когда-то было.
* * *
Шпионаж как большое искусство
Нужно чувствовать нежно и тонко-
Все расскажет болтливое сердце,
Разомлев от любовных утех.
Вот погасла огромная люстра,
Мата Хари эрзацем легонга
Восхищает французов и немцев,
Водит за нос и этих, и тех.
Кто поймет, обладание или
Предвкушение стоит дороже?
Боги пластики- те еще черти,
Их наука лишь с виду легка.
Ну, допустим, они заключили
Мироздание в танец и все же,
Что ты, девочка, знаешь о смерти,
Доплясав до своих сорока?
Что ты, девочка, знаешь об этом?!-
Разве только ничтожную малость-
Как нелепо коснуться осенней,
Перемазанной кровью земли...
Но, на зависть бездарным поэтам,
Ты, как будто случайно,осталась
Продырявленным телом в Венсене,
А душа- прямиком на Бали.
Все не так! Были низкие тучи,
Ветер-бестолочь шпарил крещендо,
Ухмылялось ружейное дуло,
Вырастал в неуверенный шквал
Робкий ветер. Шершавый. Колючий.
Вот и все. Остальное- легенда.
Хореограф детали додумал,
Ну а кто-то ее станцевал.
* * *
Распадались слова на отдельные звуки,
Мы спешили сказать, отпуская артикли,
И не знали уже, замерзают ли руки,
Или руки давно ко всему попривыкли,
Волчьим воем зима по окраинам выла,
Изгалялась в великом, куражилась в малом,
Обходила по флангам, таранила с тыла,
Доставала до сердца пронырливым жалом.
Из далеких церквей доносились хоралы,
Содержание их повторяя построчно,
Измененная явь открывала порталы
Если не в никуда, то в безвременье точно...
И тогда нам с тобою случилось впервые,
Чтобы впредь никогда не испытывать после,
Ощутить, как впивается неврастения
Кокаиновым снегом в холеные ноздри.
Было что-то еще, мы о чем-то забыли,
Как порой забываются ночи недуга...
Черт возьми! Было так: мы друг друга любили!
Боже мой, до чего ж мы любили друг друга
Той далекой зимой на окраине Гжели,
Изъясняясь наречьем особого рода,
В сердцевине такой небывалой метели,
За пятнадцать минут до скончания года...
* * *
Около колоколов звонких
Чехарда, орда, игра в прятки.
Окунись в окно очей только-
Ты увидишь, что у нас все в порядке.
Все в порядке по простой схеме,
Все в порядке по ночной схиме.
Я не знаю, кто идет с теми,
Потому и не иду с ними.
За метелью теплых лет долог
Путь- дорога дорога'. Поиск.
По дороге рыщет волк- молох,
Неосознанный твой друг то есть.
Окунись в окно ночей, в небо,
Пусть попадают, как снег, звезды.
Млечный путь поворотив влево
Отекает молоком воздух.
А по утренней росе сыро,
Стебли сумеречных трав тонки
Около седых вершин мира,
Около колоколов звонких.
* * *
Артиллерия отдыхает, перекличку ведет пехота,
Безразлично воде и тверди, завершится расчет на ком.
Любопытство- удел животных. Каждой твари земной охота
В канцелярские книги Бога заглянуть хоть одним глазком.
Их читать- это значит верить, что спектакли красны антрактом,
Что судьбой верховодит осень, здравомыслия злейший враг,
Что заранее все свершилось, и дописывалась постфактум
Грандиозная эпопея человеческих передряг.
Склизким червем зарыться ль в почву, под упрямые звезды выйти ль,
Барабанная дробь тревоги остается себе верна-
В знаменателе мрак и холод, слабый свет возведен в числитель,
Остается в сухом остатке первобытная тишина.
_________________________________________
Об авторе:
ИД РИС
Учился в Литературном институте с 1991 по 1994 гг.. Эмигрировал в Канаду.
скачать dle 12.1
