УТРО
Каждый легок и мал, кто взошел на вершину холма.
Как и легок и мал он, венчая вершину лесного холма!
Чей там взмах, чья душа или это молитва сама?
Нас в детей обращает вершина лесного холма!
Листья дальних деревьев, как мелкая рыба в сетях,
и вершину холма украшает нагое дитя!
Если это дитя, кто вознес его так высоко?
Детской кровью испачканы стебли песчаных осок.
Собирая цветы, называй их: вот мальва! вот мак!
Это память о рае венчает вершину холма!
Не младенец, но ангел венчает вершину холма,
то не кровь на осоке, а в травах разросшийся мак!
Кто бы ни был, дитя или ангел, холмов этих пленник,
нас вершина холма заставляет упасть на колени,
на вершине холма опускаешься вдруг на колени!
Не дитя там – душа, заключенная в детскую плоть,
не младенец, но знак, знак о том, что здесь рядом Господь.
Листья дальних деревьев, как мелкая рыба в сетях,
посмотри на вершины: на каждой играет дитя!
Собирая цветы, называй их: вот мальва! вот мак!
Это память о Боге венчает вершину холма!
* * *
Как хорошо в покинутых местах!
Покинутых людьми, но не богами.
И дождь идёт, и мокнет красота
старинной рощи, поднятой холмами.
И дождь идёт, и мокнет красота
старинной рощи, поднятой холмами.
Мы тут одни, нам люди не чета.
О, что за благо выпивать в тумане!
Мы тут одни, нам люди не чета.
О, что за благо выпивать в тумане!
Запомни путь слетевшего листа
и мысль о том, что мы идём за нами.
Запомни путь слетевшего листа
и мысль о том, что мы идём за нами.
Кто наградил нас, друг, такими снами?
Или себя мы наградили сами?
Кто наградил нас, друг, такими снами?
Или себя мы наградили сами?
Чтоб застрелиться тут, не надо ни черта:
ни тяготы в душе, ни пороха в нагане.
Ни самого нагана, видит Бог,
чтоб застрелиться тут, не надо ничего.
* * *
Благодарю Тебя за снег,
за солнце на Твоём снегу,
за то, что весь мне данный век
благодарить Тебя могу.
Передо мной не куст, а храм,
храм Твоего куста в снегу,
и в нём, припав к Твоим ногам,
я быть счастливей не могу.
* * *
Рике
Сохрани эту ночь у себя на груди,
в зимней комнате ёжась, ступая, как в воду,
ты вся - шелест реки,
вся - шуршание льдин,
вся - мой сдавленный возглас и воздух.
Зимний вечер и ветер. Стучат фонари,
как по стёклам замёрзшие пальцы,
это - всё наизусть,
это - всё зазубри
и безграмотной снова останься.
Снова тени в реке, слабый шелест реки,
где у кромки ломаются льдины,
ты - рождение льдин,
ты - некрикнутый крик,
о река, как полёт лебединый.
Сохрани эту ночь, этот север и лёд,
ударяя в ладони, как в танце,
ты вся - выкрик реки, голубой разворот
среди белого чуда пространства.
* * *
Приближаются ночью друг к другу мосты
И садов и церквей блекнет лучшее золото,
сквозь пейзажи в постель ты идешь, это ты
к моей жизни, как бабочка, насмерть приколота.
БАБОЧКА
(трактат)
ВСЮДУ бабочка летит
неба бабочка летит
славы бабочка летит
Михнова бабочка летит
мыслью бабочка летит
звуком бабочка летит
в виде бабочки летит
верхом на бабочке летит
на фоне бабочки летит
на крыльях бабочки летит
НА НЕБЕ БАБОЧКА СИДИТ
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
«На острие копья замешан мой хлеб»,— сказал Архилох.
«Скучно на этом свете, господа»,— сказал Гоголь.
«Дико хочу что-нибудь в желудок»,— сказал Мельц.
«Я жить хочу»,— сказал Пушкин.
«Со мной случился «Бобок»,— сказал Михнов-Войтенко.
«Творчество или торчество»,— сказал Галецкий.
«Хорошо, что мы видимся только для любви»,— сказал дядя.
«Блаженны нищие духом»,— сказал Иисус Христос.
«Видишь, каким стилистическим оборотам научила меня жизнь моя»,— сказал Швейгольц.
«Бог весь во всём»,— сказал П. Тейяр де Шарден.
«Как безобразна молодость»,— сказал Михнов-Войтенко.
«Что толку в том, что мы любим нас?» — сказал дядя.
«Эфирные насекомые»,— сказал Гоголь.
«Пью, опершись на копье»,— сказал Архилох.
«Отцы ваши — где они? да и пророки, будут ли они вечно жить?» — сказано в Библии.
«О стыд, ты в тягость мне»,— сказал Пастернак.
«Здесь всё меня переживет»,— сказала Ахматова.
«Любовь»,— сказал Галецкий.
Альтшулер сказал глупость.
«Где хоть что-нибудь?» — сказал дядя.
«Nevermore»,— сказал Эдгар По.
«Ничто»,— сказал Галецкий.
* * *
Боже мой, как всё красиво!
Всякий раз как никогда.
Нет в прекрасном перерыва,
отвернуться б, но куда?
Оттого, что он речной,
ветер трепетный прохладен.
Никакого мира сзади -
всё, что есть, - передо мной.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИЕ СОНЕТЫ
1.
И Мышкин по бульвару семенит,
сечётся дождик будто не к добру.
Я отщепенец, выкидыш семьи
тащусь за ним в какой-то Петербург.
Стекают капли вниз по позвонкам,
я подсмотрю за ним, как я умру,
Скажите, князь, к какому часу зван
Ваш милый дар, куда вы поутру?
Ваш милый дар, похожий на шлепок.
О, как каналы трутся вам о бок,
когда один на улочках кривых
Вы тащите щемящий узелок.
А после пишите с наклоном головы,
как подобает вам: иду на вы!
2.
Зима. Снежинки всё снуют.
Бог с ними, с этой канителью!
Ах, как же, князь, я узнаю...
но, князь, Вы ранее в шинели
изволили. Как почерк Ваш?
всё тот, что был и не украден
ваш узелок, ваш саквояж,
комочек боли, Христа ради!?
Но лучше прочь от этих мест,
от этой тени Петербурга,
куда вы тащите свой крест
один по страшным переулкам,
как от удара наклонясь?
Куда спешить? Ограбят, князь.
_________________________________________
Об авторе:
ЛЕОНИД АРОНЗОН
(1939—1970)
Родился и жил в Ленинграде.
Окончил Ленинградский педагогический институт. Преподавал в вечерней школе, для заработка писал сценарии научно-популярных фильмов.
Погиб в горах Средней Азии - таинственный выстрел охотничьего ружья. Официальная версия - покончил с собой.
При жизни практически не публиковался в открытой печати. В 1979 сборник его стихов, составленный Е. Шварц, был издан приложением к самиздатовскому журналу «Часы».
В 1990 вышла книга «Стихотворения», составленная Вл. Эрлем. В 1998 издана двуязычная книга стихотворений Леонида Аронзона «Смерть бабочки». В 2006 году - Собрание произведений (в 2-х томах) в издательстве Ивана Лимбаха.
скачать dle 12.1
