ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Александр Беляков. ОКРЕСТНЫЕ БЕЗДНЫ

Александр Беляков. ОКРЕСТНЫЕ БЕЗДНЫ





* * *

Белая глина рода Гельдерлинова
Хорошо снимает волдыри земли —
Без тебя тебя лепили, истукана длинного:
Головой уперли в небо, ног не обожгли.

В черную землю, пожалуйста, не падай,
Пока не стер хозяин меточку со лба —
Этот столбняк почитается наградой,
Все остальное, стало быть, судьба.




* * *

                           "...сбывается простор..."
                           Хайдеггер

Уткнув лицо в несбывшийся простор,
На горизонте я дыру протёр.

Побольше пятака, поменьше рта –
Там чёрная клубится пустота.

Не лысый черт, не милосердный Бог –
Схватил меня её сосущий вдох.

С родной земли влекомый в никуда,
Хватаюсь за столбы и провода,

За кочку, за соломинку, за спичку...
Как сын-урод за мать-алкоголичку.




* * *

В лесах картофельных я выкопал отца,
Нагого, тощего, зелёного с лица.
Осенней полночью, когда стирала мать,
Я под кровать его пристроил – дозревать.

В лесах картофельных последний снег увял,
Когда, проклюнувшись из жара одеял,
Тумана снов и паутины умных книг,
Я свесил голову – проведать свой тайник...

В лесах картофельных – зима который год.
Метель тамбовская мне комнату метёт,
Любви не просит и работает за двух...
С ней колотун, а без неё – тяжёлый дух.




* * *

Мертвецы лежат на мелкоземьи,
Просят уважаемые семьи:
"Милые, заройте нас поглубже,
Не оставьте на проезжей луже –
Каждая химера на погосте
Спотыкается о наши кости.
Ни заснуть не можем, ни воспеть их –
Прозябаем мы ни в тех, ни в этих.
Не сильны ни песнями, ни снами,
Вы живьём застряли вместе с нами!"




* * *

мёртвой нехваткой держит и вяжет
хитрой повадкой гложет и движет
тьмой обнадёжит светом обяжет
выдох и снова схвачен и выжат

сном приголубит хлебом принудит
высохшим небом ляжет на плечи
если поймёшь что легче не будет
станет полегче




* * *

Шесть часов вечера.
На сердце моё наверчена
Серая шерсть овечья.
Каждое утро, смотри, жена,
Кем-то она сострижена,
Тёплая, как зола...
Знаю, что обязательно,
Круг замыкая затемно,
Почувствую: отросла.




* * *

В чахоточных сумерках горбатенькой улочкой,
На махонькой кухонке — кефирчика с булочкой,
Заветных полчасика в обнимку с диванчиком,
Почистил картошечки — пора и за мальчиком.

Он сыплет вопросами — как снегом метелица,
Зачуханный папочка мычит и не телится.
Прервав откровения щербатого гения,
Голодная мамочка ползет с учреждения.

Да здравствует таинство пресветлого ужина!
В небесном дредноуте открылась отдушина:
По лунному лучику под музыку сонную
Спускается боженька четвертой персоною.




* * *

Для неё Господь расстелил юдоль,
Для него воздвиг одинокий рок.
У неё — море мелких морщинок вдоль,
У него — две глубокие поперёк.




* * *

Склизкое, вязкое, вялотекущее
Из настоящего лезет в грядущее
Скомканной ночью, линованным днём.
Господи, как мы его тормознём?

Силы небесные, или мне кажется?
До горизонта колышется кашица,
Мёртвая зыбь, ослепительный тлен.
В этом плену мы уже до колен.

Мусорный ветер кружит яко по суху,
Души увязшие тянутся к посоху.
Мать-сердцевина, мякинная грусть,
Затвердевай. На тебя обопрусь.




* * *
Диме Ильину

Нас четверо смелых. В игольный проём
Выносим отёкшую старую мать.
О родине что-то тихонько поём,
Пространство напитано нашатырём,
В ночном электричестве глаз не видать.

Нас четверо квёлых. Сыщите иных!
По ста этажам полосатого сна
Свидетелей гонит дежурный жених:
Таблетки белей, накрахмален и тих –
Невеста навеки к нему холодна.

Плывёт, замирает и смотрит в пролёт,
Стоячую тьму прожигая насквозь
До гулких глубин, где хозяйствует тот,
Кто примет поклажу и спирту нальёт,
Чтоб думалось меньше и крепче спалось.




* * *

Целовались привиденья с изваяньями,
Любовались промежуточными звеньями:
Мотыльками, человеками, растеньями.

В сердце лета, перегруженном желаньями,
Тьма целебная играла расстояньями,
И объятия казались откровеньями.




* * *

Помнишь, я остригся наголо
Где-то в Пасху или около?
В сапоге царевна квакала,
Ты мои иголки трогала,
Укололась и заплакала.

Лютовали глюки во поле,
Били в пах пустыми ножнами...
Без травы торчали тополи,
Персонажами киношными
Мы с тобой в киношку топали.

Гой ты, тяга внутривенная!
Наркотические бриллики!
Биология, явленная
В ореоле чистой лирики...
Потому и незабвенная.




* * *

три гуманоида
смерды запретной зоны
бродят в магнитных полях до хвостов раздеты
волчьим очам отдав окрестные бездны

первый астральным телом стрижет газоны
второй представляет угрозу для всей планеты
способности третьего прекрасны и бесполезны




* * *

пикник в аллее безголовых женщин
(безликих не целуют – только славят)
гнев сладок избиением кумиров
даешь глоток живительного свинства!

горазда глина мраморы хулить
пристроили снегурку в кочегарку
чудовище в будильники одето
красавице не выспаться в гробу

опять изба нагрелась докрасна
несем невыносимое на вынос
но истинный язык ведет в тупик
и только пленный знает кто здесь пленный

скорее мох обнимет скомороха
чем это небо упадет в стакан
пора любить поношенную тень
за шутовскую джигу за плечами







_________________________________________

Об авторе: АЛЕКСАНДР БЕЛЯКОВ

Родился в Ярославле. В 1984 году окончил математический факультет Ярославского государственного университета. Работал программистом, журналистом, редактором. Публикации стихов в журналах "Знамя", "Дружба народов"», "Воздух", "Волга" и других. Автор книг "Ковчег неуюта" (1992), "Зимовье" (1995), "Эра аэра" (1998), "Книга стихотворений" (2001), "Бесследные марши" (2006), "Углекислые сны" (2010), "Ротация секретных экспедиций". Стипендиат Фонда Иосифа Бродского за 2012 год.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 597
Опубликовано 14 апр 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ