Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
Первое даст силы начать и не останавливаться, даже когда будет казаться, что всё безнадежно: и не слышат, и не публикуют, и писать-то не о чем, и вообще слова все кривые до невозможности — конфликтуют друг с другом, в каком порядке их только не поставь. Второе напомнит, что писательство — занятие не такое уж экзотическое. Посему не стоит каждый свой крошечный шажок в этой области воспринимать как чудо, а нужно, совсем наоборот, много работать и много учиться даже для того, чтобы просто не опозориться на этом поприще (а уж дальше — как пойдет, и тут я всем авторам желаю много терпения и удачи).
Чтобы справиться с собой и со своими текстами на данном этапе, человеку в первую очередь необходимо общение с себе подобными.
Тут надо оговориться, что речь не о первом встречном, кто вдруг поставил от двух до десяти пальцев на клавиатуру и с упоением срифмовал «любовь» с «морковью» или сочинил слёзный опус о том, как голодает бедная сиротка — инвалид с детства — плод случайной связи алкоголика и наркоманки. Возьмем среднестатистического молодого автора, имеющего способности к литературе, более-менее взрослого, достаточно образованного и регулярно (пусть даже и бессистемно) читающего книги (потому что не читающий писатель — это профнепригодность, будем честными). Допустим, этот молодой автор уже достаточно давно начал, не вчера и даже не позавчера, — и написал некий корпус текстов, за которые не стыдно. Такому человеку для дальнейшего продвижения в первую очередь нужна литературная среда. Не в том смысле, что его целью должно стать личное знакомство с литературную власть предержащими (хотя это тоже важно, будем опять честными). На данном этапе куда важнее любых «связей» понять что-то про себя — трезво оценить сильные и слабые стороны своих текстов, просчитать, что получилось, а что не получилось, и если не получилось, то почему. Именно для того, чтобы дать человеку такое понимание, как раз придуманы (в идеале) все многочисленные литературные семинары, пользующиеся у начинающих писателей заслуженной популярностью.
Казалось бы, самый надежный вариант — Литинститут. Семинары каждую неделю, пять-шесть лет, устоявшийся коллектив единомышленников. Беспроигрышный вариант… Но нет. Как выпускница Литинститута вынуждена констатировать — нет. Долго думала, почему это не работает. Может быть, потому, что творческий семинар Литинститута — это один писатель «на царстве». Матерый и в летах. Состоявшийся. Для себя раз и навсегда решивший, как правильно, — и всех студентов подламывающий, порой даже неосознанно, под это свое «правильно». Пять-шесть лет ломки — не каждый выдержит. Потом, устоявшийся коллектив (предположим идеальную модель, когда все друг другу симпатичны). Первые месяца три такой коллектив невообразимо прекрасен. Вы читаете друг друга и обсуждаете-обсуждаете. И этим окрылены. А потом проходит еще три месяца, и еще, и… в итоге наступает момент, когда всё уже сказано, а образовавшийся невольно междусобойчик не только ничего больше не дает, но даже немножечко вредит. Не в том смысле, что коллеги желают тебе зла или не верят в твое литературное будущее (хотя и так случается, и часто, будем честными в очередной раз), — а просто вы подошли один к другому слишком близко и больше не способны видеть потенциала, а ждете друг от друга лишь того, к чему привыкли. При таком раскладе любой возможный прорыв будет в первую очередь отрицаем — не из умысла, а непроизвольно. Да и автор, в свою очередь, заранее знает, что и кто ему скажет, и по какому поводу, и насколько резко.
Вышесказанное вовсе не означает, что Литинститут — вреден или себя изжил. Там можно получить кое-что поважнее обратной связи. Например, выучиться «на читателя». Структурировать свое бессистемное чтение — и в итоге понять, откуда и куда движется мировая литература. Это как минимум отличное средство против изобретения очередного текстового велосипеда.
Если же вернуться к теме обратной связи — тут куда больше пользы способны принести, как ни странно, семинары недолгосрочные. Три дня, пять дней, неделя. Может быть, месяц. Десять-пятнадцать человек литературных незнакомцев, достаточно подготовленных, чтобы расписать любой твой опус на плюс-минус, четко обозначив сильные и слабые стороны рукописи. Как правило, такими семинарами руководит не один писатель, а два или три. Это тоже очень верная практика, исключающая вариант ломки «под себя» со стороны руководителей, делающая общение более объемным и конструктивным.
Тем, кто легко и помногу начал публиковаться, может показаться, что всё это — праздная суета и возня. И я бы согласилась с ними — если бы не приходилось мне видеть, как людей ломает первый успех и как книги многообещающих дарований делаются с каждым годом всё хуже. А у них просто не было времени внутренне сформироваться и выучиться. Для крупной формы это бывает фатально. Там мало одного порыва и нужна тщательная детальная проработка.
За свою жизнь я участвовала во многих семинарах, по разные стороны баррикад — была и подопытным, и ассистентом, и руководителем. Когда мы с поэтом Элиной Суховой стали курировать ежегодные семинары Союза писателей Москвы, я постаралась учесть свой прошлый опыт и дать авторам, которые к нам приходят заниматься, то, чего в свое время не хватило на подобных мероприятиях мне самой.
И первое, что мы сделали, — увеличили верхнюю возрастную планку участников с тридцати пяти до сорока лет (для всех жанров, за вычетом семинара поэзии). С чем это связано? Ответ, на самом деле, простой. Проза, драматургия, критика — всё это требует, во-первых, зрелой головы и жизненного опыта. Даже очень талантливый, но совсем молодой автор, за редчайшим исключением, способен говорить и думать только о себе. Отсюда бесконечная «я-литература» от первого лица: как я впервые напился-влюбился-подрался-поработал и далее везде. Авторам кажется, что их опыт уникален. Смотрящему со стороны чаще всего кажется, что текст написан одним и тем же условным лицом. Там повторяется всё: от метафоры до сюжета. Этим надо просто переболеть. Болезнь роста чаще всего к тридцати пяти и заканчивается — и вот тут автор готов наконец-то к конструктивному общению, а его записывают в литературные переростки.
Во-вторых, период с тридцати пяти до сорока для многих молодых писателей, уже вполне освоившихся в литпроцессе, является временем личного эксперимента в других жанрах: поэты начинают писать прозу, прозаики — пьесы, драматург вдруг садится за эпопею, а сценарист пишет критическую статью и т. д. Практически это как начать с чистого листа — так же сложно. И так же необходима обратная связь, советы опытных коллег. В наших семинарах путешествия из мастер-класса в мастер-класс — нормальная практика. Можно видеть, как некоторые авторы, особенно любопытные к другим жанрам и жадные до эксперимента, пробуют себя в новом деле. Такой поиск — вовсе не блажь. Любая смена формата — это дополнительная возможность научиться чему-то.
Если присмотреться, всё вышесказанное содержит ответ на вопрос, по какой причине возраст приглашаемых поэтов остался неизменным. Поэту жизненный опыт не то чтобы не нужен, но он никогда не будет главным (и слава богу). А пробуют себя в поэзии после тридцати пяти авторы крайне редко (зато наоборот — сколько угодно. Поскреби взрослого прозаика или драматурга, и, девяносто из ста, найдешь повзрослевшего поэта).
Второе, что было сделано (и на самом деле это тоже было сделано в первую очередь), — увеличено время семинаров.
Вспоминаю первые семинары фонда СЭИП — чрезвычайно интересные, насыщенные мероприятия, на которых всего было вдоволь — кроме времени собственно на обсуждение текстов. Безусловно, крайне любопытно послушать ныне живущего классика или подержать за пуговицу настоящего толстожурнального главреда — однако гораздо полезнее прочесть хотя бы одну книгу упомянутого классика или полистать журнал, возглавляемый упомянутым главредом. Уверена, тогда и вопросов о формате было бы меньше в разы, и вопросов, почему классиком считается вот этот вот человек, а не вы. (Конечно, еще раз будем честными, везде есть свои дутые величины. Так ведь и не дутые есть, вот в чем прикол.)
Безусловно, молодому автору нужно дать представление об окружающем его литературном мире. Но, поверьте, он едет (пока) не на людей посмотреть, а себя показать. И в первый момент самое для него важное — быть выслушанным. Он уже отсидел дома несколько бесхозных лет и написал в стол изрядную стопку того и сего. Когда первый голод будет утолен, он успокоится — и вот тогда к нему вернется способность смотреть по сторонам и реагировать на внешние раздражители.
Если бы Союз писателей Москвы имел достаточное финансирование, мы бы, конечно, тоже вывозили наших семинаристов на неделю куда-нибудь в пансионат — чтобы к нам могли свободно приехать те, кто далеко живет, и не думать, где им в столице переночевать и поесть (да и неформальное общение после занятий дорогого стоит). И литературные встречи устраивали бы обязательно. Просто не по четыре в день, а, допустим, по одной. Собственно, так оно и было до 2007 года. Теперь же, вынужденные волей обстоятельств поджаться, мы можем предложить молодым авторам одну только учебу. И это наша большая печаль.
Авторы, присылая заявки на участие в семинарах, не всегда понимают, во что ввязываются. Самый частый вопрос, разумеется: «А что мне это даст?» Как правило, я отвечаю: «Вам объяснят, чего нельзя делать в тексте».
Что можно узнать в процессе литературного семинара (не обязательно нашего, а любого хорошо организованного и под руководством профессионалов)?
Чисто практические вещи:
— почему дурной тон писать с большой буквы «Судьба» и «Смерть» (а также прочие слова, включая личные местоимения, не относящиеся непосредственно к Богу);
— почему точность определения бывает важнее красоты;
— почему нужно вычитывать собственные рукописи и учиться синтаксису и пунктуации;
— почему слово, сказанное шепотом, часто уместнее крика;
— почему рано писать мемуары в тридцать лет;
— почему не стоит делать героем произведения писателя, а истории на тему «как я начал писать» не вызывают интереса.
Авторам постараются объяснить, как не дать произведению завалиться к финалу, не потерять сюжетные линии и персонажей, избежать ненужных подробностей и повторов, помогут организовать текст, выбрать для него подходящее название – и дадут много другой, иногда чисто технической, но очень важной информации, опираясь на конкретные примеры, — чтобы (в идеале) убедить молодых писателей: даже в очень объемном тексте каждое слово имеет собственную ценность, а неважных мелочей не бывает.
Но разве в литературе чего-то нельзя? — возникает закономерный вопрос.
А как же свобода творчества, etc?
Когда поймешь, чего нельзя — вот тогда-то, считай, дозрел — и с этого момента тебе можно в тексте всё.
По-моему, так.
Тут бы можно было закончить, но есть еще один важный пункт, когда говоришь о литературной учебе. Семинары (за редким исключением) приглашают авторов на конкурсной основе. Хочется напомнить молодым писателям, что успешное прохождение подобных конкурсов не должно становиться самоцелью. Общение – это важно, учеба – важно, но все-таки писательство – занятие для самостоятельных. А результат, к которому нужно стремиться, – это книга. И, даст Бог, не одна.
|
|
