ЛИТЕРАТУРА НА ПОРОГЕ 2017-ГО: ИТОГИ, ТЕНДЕНЦИИ, ПЕРСПЕКТИВЫ

Незадолго до наступления нового года «Лиterraтура» обратилась к своим постоянным колумнистам с вопросами:

1. Каким был для вас литературный 2016 год? Появились ли новые имена, заслуживающие внимания? Какие тексты оказались важнейшими?

2. Расскажите об итогах года применительно к своему обозревательскому сегменту (обзоры литературной периодики – Юлия Подлубнова, книжные новинки – Сергей Оробий, переводная литература – Анна Аликевич, западная академическая литература о России – Ольга Брейнингер, детская литература – Ольга Бухина).



ЮЛИЯ ПОДЛУБНОВА:

1. Для меня очевидно, что 2016 год прошёл под знаком консервативного поворота в общественной жизни и в литературе, – такая долгоиграющая тенденция, вышедшая на первый план в последние годы. Не так давно Ольга Славникова, похоже, закрывшая проект «Дебют», констатировала, что молодые снова стали реалистами. С этим сложно не согласиться, добавив лишь, что – уже никакими не новыми, а самыми кондовыми. Почитайте, например, «Трубач у врат зари» Романа Богословского – начало немного затянуто, но в целом хороший роман про 1990-е, реалистический. Правда, никуда не деться от ощущения, что 1990-е изображены сильно в духе нынешнего консервативного времени. Выбрала лучший пример, что же тогда говорить про остальное?

Посмотрим на вялый премиальный процесс этого года: прекрасные книги Людмилы Улицкой и Анны Матвеевой, женская проза, работающая с реалистическими моделями. Женская картина мира, общечеловеческие ценности, в том числе ценность культуры – всё замечательно, я люблю прозу этих авторов, но печально, что это всё от них ожидаемо. Плюс семейные ценности (в которых нет ничего плохого) совпадают с тем же общим консервативным трендом.

Критики уже второй год говорят о «новой лагерной литературе»: вслед за «Обителью» Захара Прилепина крупные премии взял роман «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной, а в этом году тема лагерей поднята в романе «Авиатор» Евгения Водолазкина, также попавшем в разнообразные шорт-листы. Соглашусь, что тема раскрывается в каждом случае по-новому, но дело отнюдь не в теме, а в шкале ценностей каждого автора. «Обитель» – о том, что чекисты вовсе не плохие, Зулейха открывает глаза, но феминисткой не становится, из чулана не выходит, «Авиатор» сильно претендует на лавры православного романа, правда, написанного гораздо хуже предыдущей премиальной книги Водолазкина.

Что остаётся? «Травля» Саши Филипенко? Простите, это не роман, это сценарий. «Ненастье» Алексея Иванова? Так тоже книга о том, что пацаны и их понятия – это правильно. Тоже по-российски консервативная книга.

Я не против консерватизма как такового, я, к примеру, люблю лучшую прозу Романа Сенчина, но, честное слово, хочется уже чего-то нового. Хочется, скажем, побольше Вячеслава Ставецкого или Алексея Сальникова. «Квартира» Ставецкого ведь тоже про общечеловеческие ценности, просто – без клише. «Петровы в гриппе и вокруг него» Сальникова – ещё одна удача вне трендов. В романе завораживают загадочная, какая-то внеземная атмосфера и при этом свирепая точность в деталях, которую можно сравнить с тем, что некогда делала в прозе та же Ольга Славникова.

Собиралась еще сказать про тенденции в поэзии, но поняла, что не хочется повторять очевидное, стоит отметить лишь продолжающуюся тягу к созданию поэтических антологий – «Русская поэтическая речь», «Уйти. Остаться. Жить» и т. д. – что отражает коллективную сущность современного поэтического процесса, но не отменяет авторской индивидуальности, даже если её отменяют сами составители антологии («Русская поэтическая речь»).

В рамках нонфикшн прорыв года – книга «Тень Мазепы» Сергея Белякова.

2. Какое-то количество месяцев назад редактор «Нового мира» Андрей Василевский написал на своей странице в Facebook, что 2016 – последний год существования толстых литературных журналов. Так вот, итог года – журналы живы, журналы пытаются привлечь читателя. Общим местом в дискуссиях о судьбе «толстяков» становятся утверждения, что журналы уже не так фатально привязаны к бумаге, как ранее, что они освоили сетевое пространство и что их бумажные тиражи не отражают реального читательского интереса к публикациям. В нынешнем году Василий Костырко вполне логично предложил замерить рейтинг публикаций на портале «Журнальный зал». И, собственно, стал делать это ежемесячно, разбив публикации на рубрики «Проза», «Поэзия», «Нон-фикшн». Эта инициатива широко обсуждалась в соцсетях и не миновала обсуждения в самих литературных журналах.

Важным событием года стал запуск некоммерческого сетевого проекта о книгах и чтении «Горький» (гендиректор – Борис Куприянов, главный редактор – Нина Назарова). На сайте публикуются статьи, рецензии, обзоры и т. д. Среди авторов – Константин Мильчин, Анна Наринская, Галина Юзефович, Лев Оборин и др. «Горький» – явный конкурент «Лиterraтуры», хотя и имеет несколько другой формат, более книжный и более хипстерски ориентированный.

Надо сказать, что самым интересным и модным критиком этого года стала Галина Юзефович. Её тексты на портале «Meduza» напоминают лучшие рекомендации, скажем, от «Афиши» пару лет назад.

Моим локальным открытием в этом году стали некоторые подборки в журналах «Интерпоэзия» и «Homo Legens».

Ян Каплинский:

Мир не состоит ни из материи, ни из духа,
ни из полей, частиц или динамической геометрии.
Мир состоит из вопросов и ответов,
мир – это wen-do или kung-an
(по-японски mondo и kōan). – Сегодня в полдень
приехал к нам родственник на внедорожнике
и сказал, что меня ждут в четверг на похороны:
двенадцатилетний сын В. упал
в пятницу с чердака хлева на цементный пол
и умер через два дня, не придя в сознание.
Я знаю: это тоже вопрос.
Я знаю: есть ответ. Я знаю,
что должен знать ответ, но...


Александр Кабанов:

А когда пришел черед умирать коту –
я купил себе самую лучшую наркоту:
две бутылки водки и закусь – два козинака,
и тогда я спросил кота –
что же ты умираешь, собака?
Помнишь, как я возил тебя отдыхать в Артек,
мой попугай-хомяк, мой человек,
я покупал тебе джинсы без пуговиц и ремня,
как же ты дальше будешь жить без меня?

И ещё одно локальное потрясение – эссе Марии Степановой «Секс мёртвых людей», опубликованное в «Воздухе».



СЕРГЕЙ ОРОБИЙ:

Фамилия года – Юзефович. Слово года – нон-фикшн.

Теперь подробнее.

Леонид Юзефович с «Зимней дорогой» – очевидный фаворит: воспет критикой, получил «Нацбест» и «Большую книгу», на букеровской же поляне вызвал традиционный раздор в рядах жюри. Спорили о том, чего в «Дороге» больше – романности или всё-таки документальности. Осенний крик Букера – верный признак того, что беспокойное жюри (само того не желая?) нащупало ключевую тенденцию: нон-фикшн теснит прозу, именно в этом поле сейчас вырабатываются наиболее интересные нарративные техники.

Интерес к документалистике понятен: айсберг высокой литературы медленно тает в бурлящем океане интернета. Обратим внимание на его оплывающие края (то есть, по Тынянову, периферийные жанры). С одной стороны, писатели, тяготеющие пока к бумажно-книжной культуре. Таковы «Обратный адрес» Гениса, «Справа налево» Иличевского, «Клудж» Данилкина – все эти книги удачны тем, что во всех трёх случаях идеально совпали автор и жанр. С другой стороны – преимущественно сетевые феномены: «Граница Зацепина» Чанцева и «Сидеть и смотреть» Данилова – нечто среднее между литературными и медитативными практиками. Чанцева прочитал с большим интересом, к поклонникам Данилова себя не отношу, но у него есть очень тонкие толкователи (прочитав – или не дочитав – «Сидеть и смотреть», откройте и рецензию Ольги Балла «Прежде смысла её»). Книга самой Балла «Упражнения в бытии» тоже должна быть названа в этом ряду. «Дневник без дат» и «автобиография без фактов» – так определяет жанр её автор, добавляя: «Без дат, потому что даты тут не важны, важны скорее два аспекта времени – всевременность и сиюминутность». Всё это очень интригует, за эволюцией этой формы нужно следить.

Ну а самый полезный нон-фикшн года написал человек... тоже по фамилии Юзефович! Речь об «Удивительных приключениях рыбы-лоцмана» – этот путеводитель определит вам план чтения на два года вперёд.



АННА АЛИКЕВИЧ:

1. Как бы ни пеняли некоторые маститые обозреватели современного литературного процесса, что «нынче нечего читать», на мой взгляд, книжное предложение в наши дни велико как никогда (естественно, я не беру «досуговое» чтение и откровенную беллетристику), другое дело, что появилось много пограничных жанров и расплылось понятие «художественный текст» в принципе. Например, психологическо-позитивную литературу для самоподдержки или учебник с элементами выраженного авторского «я» порой можно отнести и к художественному чтению, и к нехудожественному, так же как и документально-дневниковую прозу, и биографический жанр.

Поскольку, помимо сегодняшней переводной литературы, я главным образом специализируюсь на первой половине XX века, то наиболее значимым изданием уходящего года для меня стала книга «Непохожие поэты» прозаика Захара Прилепина, появившаяся на прилавках в самом начале января, как раз книга «пограничного жанра», в увлекательной и доступной манере повествующая о жизненных перипетиях поэтов Бориса Корнилова, Анатол(и)я Мариенгофа и Владимира Луговского. Пожалуй, одна из лучших книг года на русском языке.

Наверное, на втором месте – нашумевший учебник поэзии изд. «ОГИ» («Поэзия. Учебник», под ред. М. Амелина. – Б.С.Г.-Пресс, 2016), очень спорная и необычная книга, сочетающая в себе специфическое видение панорамы современной поэзии (1965 -2010 гг.) и неплохой хрестоматийный материал. Я бы рекомендовала её всем, кому небезразлична отечественная поэзия и состояние сегодняшней литературы в целом.

Конечно, невозможно не упомянуть фолиант Дм. Быкова «13-й апостол» и фундаментальную работу С. Шаргунова «Катаев» (Шаргунов С.А. Катаев: «Погоня за вечной весной». – М., МГ, 2016 (ЖЗЛ). Если первое – ещё одна, очень субъективная (и довольно мрачная) трактовка множество раз обыгранного жизненного пути великого поэта, то второе – грамотная и серьёзная книга об авторе, которого современный читатель порой уже начал незаслуженно забывать и отодвигать вглубь ХХ века, да и о литературно-политическом контексте первой половины прошлого века в целом.

Самой ожидаемой книгой года я бы назвала мемуары «Промельк Беллы» (Б. Мессерер. Промельк Беллы: романтическая хроника. – М., АСТ, 2016), составленные Борисом Мессерером, многолетним спутником поэта и сыном великого танцовщика А. Мессерера. Я говорю «составленные», потому что эта книга включает и воспоминания самой Беллы Ахатовны. Лёгкая в чтении и затрагивающая чрезвычайно много аспектов русской жизни эпохи конца 30-х – начала 60-х: отечественный балет, архитектуру, литературу, политику, быт, эмиграцию, традиции и «частные» судьбы, подчас мало известные широкому читателю, – эта книга не столько претендует на аналитическую глубину и максимально полную картину, сколько спешит по следам минувшего и запечатлевает обрывки, взгляды, фрагменты, мнения, перипетии жизни, – для потомков и для тех исследователей, которые придут после.

2. Если говорить о переводной прозе, то здесь господствует тенденция малых объёмов: сегодня даже «серьёзный роман» может быть книгой, которую по факту легко прочесть за ночь, как, например, одну из самых долгожданных вещей года, «Шум времени» Дж. Барнса. Думаю, что это связано с мышлением и образом жизни современного читателя мегаполиса (потому что всё же книжный рынок ориентируется преимущественно на большие центры), у которого нет времени на эпопею или бесконечные медитативные сочинения. Немного прагматичный взгляд, но, к сожалению, в нём есть доля истины.

Жанр повести отражен в другой актуальной книге, сборнике рассказов Мураками «Мужчины без женщин»: по исполнению это скорее маленькие повести с новеллистическим привкусом, нежели просто нарративы. Пожалуй, единственное исключение – обширный роман Янагихары «Маленькая жизнь», который только появился на прилавках и ещё толком не получил резонанса в критике, но уже назван «книгой пятилетки», возможно, слишком рано. Что ж, время покажет.

Переводная поэзия в первую очередь представлена переложением «Морской оды» Фернандо Пессоа, испанского классика, а биографический жанр – жизнеописанием шведской «мамы» Пеппи и Карлсона, неунывающей Астрид Линдгрен (Й. Андерсен. Астрид Линдгрен. «Этот день и есть жизнь». – КоЛибри, 2016.) и двухтомным исследованием, посвящённым жизни и творчеству Ван Гога (С.Найфи, Г. Уайт-Смит).
Если же говорить о «плохо забытом старом», то это долгожданный перевод одного из романов Марселя Пруста «Под сенью дев, увенчанных цветами», части огромной философской саги, которая никогда уже не потеряет интереса для отечественного читателя, однажды войдя в фонд золотой классики.



ОЛЬГА БРЕЙНИНГЕР:

1. 2016 был интересным и запоминающимся годом. На мой взгляд, в конце 2015 года, с вручением Александру Снегирёву премии «Русский Букер», произошёл некий поворот в тенденциях современной литературы. Тридцатилетние, которые до этого представляли собой группу отдельных авторов, словно были легитимизированы и представлены именно как новое литературное поколение, представителей которого объединяют новые подходы к высказыванию. В том числе – и высказыванию о человеке в современном глобализированном (именно так) пространстве, о том, как меняется само понятие личной истории в мире без границ. Думаю, с этим связан большой рост активности в сфере нового «самиздата», как онлайн, так и оффлайн, появление новых медийных проектов, развитие small media.

В этом году вышли книги Полины Жеребцовой, Моше Шанина, Антона Секисова и других авторов, которые я прочитала с большим интересом. Полина Жеребцова, известная прежде всего как автор текстов о чеченской войне, предстала перед читателем в новом качестве бытописателя, особенно интересными вышли её «женские» истории. (Интервью Ольги Брейнингер с Полиной Жеребцовой читайте в 91-м номере «Лиterraтуры». – Прим. ред.) Моше Шанин – автор, за которым я слежу с огромным интересом; его тексты – это кафкианские истории в мире Шукшина. Антон Секисов, если сравнивать с его же повестью «Кровь и почва», в рассказах предстаёт перед читателем как городской лирик, который умеет пронзительно писать о любви и одиночестве – именно в такой связке.

2. Три книги, которые я прочитала в этом году с наибольшим интересом – это «The Depths of Russia: Oil, Power and Culture After Socialism» Дугласа Роджерса, «Writera and Rebels: The Literature of Insurgency in the Caucasus» Ребекки Гулд и сборника «Postcolonial Slavic Literatures After Communism». Объединяет их то, что они представляют новые (именно методологические) перспективы в изучении России и Евразии. В случае Дугласа Роджерса – это социокультурное исследование нефтяной индустрии в Перми. Монография Ребекки Гулд – кажется, первое компаративное исследование чеченской, дагестанской и грузинской литературы. Гулд «открывает» кавказский ислам и представляет историю России и Кавказа именно с точки зрения этих культур. Наконец, тема постколониализма в последние несколько лет многократно обсуждалась на страницах самых разных изданий самыми разными авторами и, возможно, была одной из самых спорных в славистике. Сборник под редакцией Клавдии Смола и Дирка Уффельмана – не подытоживание этой дискуссии, но, скорее, суммирование аргументов.



ОЛЬГА БУХИНА:



Самым интересным итогом года для меня, как вероятно и для многих других, стала ярмарка интеллектуальной литературы «Non/fiction».

Одно дело, готовясь к приезду на «Non/fiction», читать уже напечатанные книги и те, которые ещё должны поспеть к выставке, и восхищаться их разнообразием и великолепием. Другое дело – оказаться на выставке и увидеть всё это великолепие воочию. Дело не только в книжках, но и в тех, кто их создаёт и помогает добраться до читателя – писателях, переводчиках, издателях.

Конечно, экзотические знаменитости детской литературы – это всегда прекрасно, Од-Мари Мюрай и Дэвид Алмонд заслужено собирали огромные толпы, их давно знают и любят благодаря работе чудесных переводчиков – Ольги Варшавер, Натальи Шаховской, Натальи Малевич, Надежды Бунтман.

Встречи с отечественными детскими писателями не менее чудесны, читателю всегда нравится смотреть на писателей, чьими книгами они наслаждаются. А в последние несколько лет таких писателей – молодых и прекрасных – появилось немало. Выставка собрала необычайный букет. Называю в алфавитном порядке (и это только выборка – более-менее те, кого я видела «вживе» на ярмарке): Наринэ Абгарян, Марина Аромштам, Евгения Басова (Илга Понорницкая), Мария Бершадская, Мария Ботева, Дарья Варденбург, Эдуард Веркин, Дарья Вильке, Ольга Громова, Нина Дашевская, Дарья Доцук, Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак, Анна Красильщик, Юлия Кузнецова, Мария Мартиросова, Анна Никольская, Алексей Олейников, Евгений Рудашевский, Елена Соковенина, Ая эН, Юлия Яковлева. А ещё ведь есть и поэты!

Если вас интересует отечественная подростковая (а также предподростковая, и даже иногда малышковая) литература – читайте прямо по списку. И не то чтобы эти писатели только-только появились, дело в том, что они, наконец, создали искомое поле детской литературы, когда можно уже говорить не об отдельных именах, а о тенденциях и направлениях.

«Доказательством» того, сколько уже появилось замечательных современных детских писателей, служит и книга – вернее, двухтомник – о них самих, где звучат их собственные голоса. Издательством «БерИнгА» подготовлены уже два выпуска сборника «Живые лица. Навигатор по современной отечественной детской литературе».

В целом третий – детский – этаж ярмарки блистал не только толпой покупателей, но и удивительным разнообразием книжной продукции: множеством умных подростковых книг, школьными повестями, безудержным фэнтези, переизданиями классики – отечественной и переводной, переизданиями «позабытых» книг, философией для детей, образовательной литературой для всякого возраста и, конечно же, раздольем книжек для совсем маленьких. Ни один жанр и стиль забыт не был.

Иллюстрации – это отдельная песня. Тут и работы новых, современных художников – просто не могу всех перечислить, и перепечатка чудесных иллюстраций, пришедших вместе с переводными книжками. Многие (но совсем не все) – здесь - http://www.fairyroom.ru/?p=42759. Целое море многокрасочных и дивных чёрно-белых изданий.

И мне показалось, что мы потихоньку приближаемся к хорошему балансу – переводные книжки уже не царят безраздельно, малышковая литература «не забивает» книжки для подростков. В книжках для самых маленьких пока по-прежнему преобладают либо переводы, либо переиздания советской классики; за немногими исключениями, современные российские писатели успешнее работают в области книг для подростков и средних школьников.

Ну, и на критиков и специалистов по детской литературе тоже приятно посмотреть, кем и остаюсь, искренне ваша,

Ольга Бухина.



__________
См. также: Обозреватели «Лиterraтуры» об итогах 2015 года // Лиterraтура, № 67; Обозреватели «Лиterraтуры» об итогах 2014 года и перспективах литературы // Лиterraтура, № 34. – Прим. ред.скачать dle 12.1