ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Творец должен быть голодным: факт или миф?

Творец должен быть голодным: факт или миф?



По просьбе «Лиterraтуры» статью омского журналиста о проблеме литературного заработка комментируют Игорь Савельев, Юлия Щербинина, Анна Берсенева, Алексей Конаков, Павел Банников, Алексей Коровашко, Виталий Пуханов.


Поэт и журналист Игорь Хохлов (г. Омск) пишет в газете «Работа для вас» от 17 июля 2014:

«Несмотря на массу объективных сложностей, отечественная литература не стала атавизмом. Чего уж говорить о ее полном исчезновении? На смену одним классикам приходят другие, пусть не такие известные широкой массе (причина преимущественно в том, что Россия давно перестала быть самой читающей страной). Но может ли обеспечить литературный труд в России стабильный заработок?

Конечно, если с источниками вдохновения, умением работать над словом и наличием мастерства можно разобраться, не затрагивая финансовой стороны вопроса, то одной из главных проблем, преследующей подавляющее большинство творческих людей (даже не обязательно писателей и поэтов), является невозможность прожить непосредственно писательским трудом.

Многие писатели старшего и даже среднего поколения не без ностальгии вспоминают времена, когда они получали гонорары — от довольно больших за собственные книги до не очень крупных, а порой и чисто символических за подборки в газетах, журналах и т. п. Естественно, далеко не каждый пишущий человек мог на них рассчитывать. Как правило, «рублем платили за строку» писателям с именем, членам Союза писателей СССР — в общем тем, кто доказал государству и народу, выражаясь официальным языком, свою профессиональную состоятельность. И удаленность или приближенность к основным центрам культурной жизни — Москве и тогдашнему Ленинграду — не играла определяющей роли. К примеру, омский прозаик, выпускник Литинститута Николай Березовский за сценарий фильма «Три лимона для любимой», который вышел на экраны в начале перестройки, получил гонорар, составляющий примерно 2500 рублей. На эту сумму можно было относительно неплохо прожить год, а если постараться, и полтора, а то и два.

Что же мы имеем сейчас? Не будем охватывать всю Россию, а сузим масштабы до нашего города. Появление стихотворений в современных омских газетах — ситуация крайне редкая. Если же посмотреть главные печатные органы Омска 1950-1980-х годов («Омская правда», «Молодой сибиряк»), то стихи можно встретить чуть ли не в каждом 2-3 номере. Пожалуй, главным и, разумеется, нерегулярным источником дохода, непосредственно связанным с литературой, для омских писателей и поэтов служат литературные премии. При этом, конечно же, быть соискателем литературных премий можно не только на местном уровне: известные омские авторы нередко становились лауреатами различных конкурсов и премий как в нашей стране, так и за ее пределами.

Однако, как уже было отмечено выше, эти денежные вознаграждения крайне нерегулярны. Их можно сравнить, например, с олимпийскими наградами (правда, подавляющее большинство литературных премий приносят в разы меньшую сумму).

Вероятно, найдутся те, кто скажет, что гонорары, санатории и прочие «советские прелести» не имеют отношения к литературе. Отчасти такое мнение понять можно: настоящие произведения пишутся не ради денег и славы. Но ведь писательский труд тоже труд, и далеко не самый легкий, а труд, как известно, должен оплачиваться. Да, в Омске можно найти книги, изданные при финансовой поддержке организаций или отдельных меценатов, но авторский гонорар при выходе печатного издания творцу книги не полагается.

Однако полностью забывать о слове «гонорар» не следует: в некоторых известных общероссийских журналах до сих пор поддерживается система оплаты. Естественно, места для всех «жаждущих» в этих журналах не хватает. Литературные флагманы должны печатать только безукоризненные по качеству вещи, а не всех подряд, как это делают некоторые издания. Кроме того, в передовые литературные журналы существует своеобразная очередь, поэтому, чтобы опубликоваться, иной раз нужно ждать несколько месяцев, а то и более года. Естественно, и этот вариант «заработка» нерегулярен и весьма невелик. Нельзя не согласиться с мнением российского писателя Сергея Сметанина о том, что «...провинциальному писателю пробиться в московское издательство, получить там "прописку" и раскрутку сложнее, чем абитуриенту поступить в МГУ или МГИМО. Обычно в регионе живут один-два таких писателя». Стоит добавить, что с переходом на рыночные рельсы, то есть в 1990-е годы, а особенно в 2000-2010 годы, стало появляться большое количество «самопальных» журналов, альманахов, которые предлагают пишущим людям опубликоваться за свои деньги. Качество таких изданий далеко не всегда соответствует принятым стандартам «толстых» литературных журналов.

Есть ли выход из сложившейся ситуации? Чтобы повысить статус писателя (как в собственных глазах, так и в глазах общества), членам официальных писательских объединений можно, например, выдавать что-то вроде стипендии — ежемесячное финансовое пособие, подчеркивающее то, что человек заслужил эти деньги, а не просто может похвастаться принадлежностью к тому или иному союзу. Писателей необходимо уважать и защищать, в том числе и финансово. Неплохо будет, если и в регионах возродится традиция выплаты гонораров за публикации. Правда, очень трудно сказать, за счет каких средств это все может выполняться. Вероятность того, что выплаты будут из бюджета или поступать от частных лиц, меценатов и т. п., весьма невелика».




Игорь Савельев, прозаик (г. Уфа):

В статье Игоря Хохлова, как мне показалось, неверно расставлены некоторые акценты. Чтобы вести речь о доходе писателя, надо сначала понять экономику этой системы, которую можно назвать «материально-технической частью» российского литературного процесса. Условно говоря, если речь идёт о гонораре за книгу, то нужно просчитать экономику этой книги: те средства, которые с неё получает издательство, тот процент, который получит автор, и т.д. и т.п. (то же с премиями, переводами, экранизациями – поскольку в нашей генерации уже появляются авторы, востребованные в кино, и Денис Осокин здесь будет самым ярким примером). Автор статьи слишком замыкается в картине региональной, но проблема регионов в том, что никакой чёткой экономической системы, связанной с литературным процессом, здесь нет. Что такое книга, изданная в регионе? Как правило, это продукт, по сути, и не предназначенный для продажи: система, которая крутится вхолостую, когда, скажем, тираж печатается на средства губернаторского гранта, затем мёртвым грузом лежит на складе или на квартире автора, в книготорговлю не поступает (вся книготорговля в регионах давно завязана на столичные сети и не интересуется местной книжной продукцией). Книги как бы и нет: она не поступает к читателю, она никак не заявляет о себе в рамках общероссийского литпроцесса (если в советское время книга, выпущенная, допустим, «Средне-уральским издательством», пусть как-то скромно, но была замечена за пределами Свердловска, то сегодня нет и того). Какой смысл обсуждать экономику того, чего нет? – ведь тот же доход автора здесь не зависит ни от чего, цифра берётся просто с потолка. Хороший губернаторский грант – хороший процент автору (скажем, у нас в Уфе местное государственное издательство издает башкирских авторов к 70-летнему и 80-летнему юбилеям именно в качестве канала господдержки этих ветеранов: порой это делается просто для гонорара, а сама книга, кажется, даже не покидает склад). Скромный грант – и иному автору самому приходится доплачивать...

Всерьёз обсуждать такой «доход» автора как систему бессмысленно, – как и некоторые другие предложения Игоря Хохлова, скажем, стипендию для членов творческих союзов. Творческий союз существует за счет взносов его членов. Получать стипендию за счет своих же взносов – согласитесь, идея безумная. Говорить о каком-либо коммерческом доходе творческих союзов – это утопия: какой доход? – подпольная субаренда государственного здания?.. Государственные стипендии членам творческих союзов – конечно, автор это имеет в виду. Да с какой стати? Здесь у государства нет ни юридической возможности, ни свободных средств, ни желания, ни какой-либо разумной причины это делать.

Я не вижу сегодня возможности для писателей зарабатывать литературным трудом, если речь идёт о регулярном заработке. Из чего должен вырастать этот заработок? Какое такое «движение экономики» произвёл автор литературного произведения, чтобы кто-то (творческий союз, издательство, органы государственной власти etc) что-то ему ежемесячно выплачивал? Тем более – если речь идёт об авторе без большого «багажа» (пусть он написал, условно говоря, три романа за пять лет, и может уже называться профессионалом, – но его романы ведь не издаются каждый год?..).

Я считаю себя профессиональным автором, потому что регулярно публикуюсь и издаюсь более десяти лет. Я имею доход от литературной деятельности, более того, я осознаю, что мне очень повезло войти в число тех «одного-двух писателей на регион», о которых пишет Сергей Сметанин и цитирующий его Игорь Хохлов. Десять лет назад это были редкие и маленькие гонорары от литературных журналов, которые можно было пропить с друзьями в баре в ста метрах от редакции. Сейчас это редкие и крупные «транши», как их можно назвать в силу нерегулярности и, отчасти, непрогнозируемости (в прошлом году, я сейчас подсчитал, их было четыре – от гонорара «Эксмо» до Госпремии Башкирии). Я отдаю себе отчёт, что дальнейшее увеличение писательского дохода может быть связано только с увеличением количества и частоты этих «траншей», как это происходит, кстати, даже у самых известных литераторов, которые именно в силу этой известности оказываются на страницах глянца или в телеэкране за солидные гонорары. У кого-то (у меньшинства) частота этих «траншей» однажды доходит до того, что превращается в постоянный доход, на который можно жить. Только так, и не более того. Я принимаю эти правила игры, и сегодня, как и десять лет назад, не считаю, что литературная деятельность может прокормить меня и мою семью, а значит, продолжаю заниматься журналистикой, рекламным копирайтом etc etc. Регулярный писательский доход для меня и для абсолютного большинства моих коллег невозможен, и более того: если много лет назад я ещё жаловался в высоких кабинетах и при телекамерах на «экономический запрет на профессию», то сегодня, став старше и умнее, предпочитаю помалкивать. Ибо если завтра ко мне придёт министр культуры Башкирии, или глава башкирского союза писателей, или директор «Башнефти» в роли мецената, или ещё кто-то, и предложит регулярную зарплату «как писателю», – я попаду в очень трудное положение, потому что не смогу себе ответить на вопрос – а что я должен делать за это.


Юлия Щербинина, литературный критик, доктор педагогических наук (г. Москва):

«Творец должен быть голодным» – нефакт и не миф, а ошибочный тезис (в теории аргументации) либо провокация спора (в публичном дискурсе). Причём спора заведомо непродуктивного, который в любом случае сведётся к демагогии, переливанию из пустого в порожнее. Потому что всякая логическая ошибка и любая словесная провокация имеют демагогическую природу.
Однако статья Игоря Хохлова, кажется, вообще о другом – о наличной ситуации с оплатой литературного труда. В целом ситуация представлена достаточно наглядно и объективно.
Наконец, в цитируемом мнении Сергея Сметанина заявлена ещё одна проблема, тоже не тождественная заданной: путь писателя к успеху и общественному признанию. Здесь представляется неудачным сравнение писателей с абитуриентами, поскольку первых априори должно быть меньше, чем вторых. Так что один-два состоявшихся  писателя на регион – это абсолютно нормально. Гораздо более значимая, подлинная проблема – в «перепроизводстве» авторов; в искажении и дискредитации самого понятия писательства; в том, что сейчас всякий может назваться писателем и безосновательно требовать оплаты своего труда. 
Если же писатель – талантливый профессионал, то он не просто может – он должен зарабатывать литературным трудом без ущерба творчеству. Другой вопрос, что в нынешних условиях такую возможность в нашей стране имеют  единицы. И ещё меньше авторов, которые смогли соединить  возможность с долженствованием.
Наконец, из дискуссий подобного рода обычно исключается очень важный аспект: писатель – это не только профессия, но также судьба. Онтологический статус. А само писательство – не просто умение сочинять тексты, но и готовность бороться за их жизнь в культурном пространстве. Если литератор мыслит себя в рамках схемы «утром деньги – вечером стулья», ему лучше заняться каким-то другим делом, действительно соответствующим этому принципу.


Анна Берсенева (Татьяна Сотникова), прозаик (г. Москва):

1. Когда я читаю фразу: «На смену одним классикам приходят другие, пусть не такие известные широкой массе», - я начинаю сомневаться, правильно ли ее автор понимает, что такое классика и классики, и что такое, соответственно, текущий литературный процесс и его участники. Мне кажется, из неправильного понимания всего этого следуют те недоразумения, которые прочитываются в тексте.

2. Когда я читаю о том, что «рублем платили за строку»… тем, кто доказал государству и народу, выражаясь официальным языком, свою профессиональную состоятельность», - я должна, видимо, сделать вывод, что Иосиф Бродский таковую не доказал и тунеядцем его объявили правильно. Но я такого вывода не делаю, потому что отлично помню, за что платили рублем при советской власти. Да, в Союзе писателей СССР состояли (многие – до поры до времени) и приличные, и очень талантливые писатели. Но в целом эта организация была создана для идеологической работы с массами при помощи литературы. До тех пор, пока литература в этом качестве была для советской власти эффективна, - советская власть ее финансировала. Перепадало при этом и талантливым писателям, да. Но в целом, повторяю, задача перед писателями ставилась та, которая ставится сейчас не перед литературой, а перед несравнимо более эффективным телевидением: массовая пропаганда идеологии власти и ее достижений. Через заслон этой задачи, особенно при позднем социализме, проникали и талантливые произведения, безусловно, но ради них советское государство литературу финансировать не стало бы. Так что ностальгируют по этим дивным временам те писатели, которые видят задачу литературы в обслуживании интересов власти. Они в последнее время воспряли духом, так как именно эта задача перед ними снова властью ставится. Радуются они напрасно: эффективность воздействия литературы на массовое сознание российских граждан при установленном нынешней властью уровне образования и интеллектуального развития населения, - очень невелика. Для пропаганды из литературы много не выжмешь – соответственно, много денег литераторам власть и не даст. Впрочем, для тех, кто не рассчитывает на собственные силы, а привык ждать подачек от начальства, - и то, что обещают дать, уже вожделенно.
Но речь не о них – с литературной обслугой все ясно.

3. Поражает представление автора статьи (вероятно, молодого человека?), что некто должен платить литераторам за факт их творческой деятельности. Осмелюсь спросить: яркий ли, востребованный ли зрителями фильм «Три лимона для любимой» был снят по упоминаемому в статье сценарию омского прозаика, выпускника Литинститута Николая Березовского? Понимает ли автор статьи, что подобных сценариев пишутся тонны? Что дает ему основания полагать, что авторы всех этих сценариев должны в обязательном порядке получать за свой труд гонорар, позволяющий «относительно неплохо прожить год, а если постараться, и полтора, а то и два»? Откуда эта чудная мысль вошла в голову молодого человека?
Вероятно, оттуда же, откуда пришла и мысль о том, что омские прозаики и поэты (!) должны жить на гонорары от публикации стихов и на литературные премии. Могу себе вообразить, что сказал бы поэт из города, к примеру, Авиньона или, не знаю, Хьюстона, если бы это прочитал.
Каждый молодой человек, решивший писать стихи, прозу, драматургические произведения – решивший вообще что-либо писать, должен с самого начала понимать: его литературные опыты – это его глубоко частное дело. Никто не обязан встречать их с восторгом и уж тем более никто не обязан содержать его за факт их написания. Возможностей для публикации своих произведений немало. Есть вот прекрасный сетевой журнал «Лиterraтура», есть сайты «Проза. ру» и «Стихи. ру», есть Фейсбук и ЖЖ, есть огромные литературные сообщества ВКонтакте – кто мешает знакомить со своими произведениями читателей? Вы сразу увидите, сколько людей вас читает, как вас комментируют. За жизнью всех этих ресурсов и издатели, кстати, следят – не исключено, что опубликованные там произведения привлекут их внимание и будут опубликованы в бумажном виде. Да, опубликоваться в литературных журналах «с историей» сложно и, в силу не зависящих от молодых литераторов особенностей литературной жизни, почти невозможно. Но есть еще журнал «Арион». Есть премия «Дебют». Есть литературные семинары в Липках. Все эти Бастилии надо упорно штурмовать, если вы действительно намерены как-то заявлять о себе в текущем литературном процессе.
Стучите во все двери – где-нибудь да откроют. Чехов об этом сказал раз и навсегда: в искусстве надо быть готовым к широким разочарованиям и упрямо, фанатически гнуть свою линию. Это дает результат всегда. Это единственный путь, иного не придумано.
Другое дело, что при нормально функционирующей экономике, в нормально устроенной стране с живой жизнью, а не экономико-идеологической мертвечиной, - в современной цивилизованной стране не может такого быть, чтобы какое бы то ни было культурное начинание осталось без материальной поддержки. Я с этим столкнулась еще в 1994 году в Германии, когда увидела, как один из крупнейших немецких славистов Вольфганг Казак издает стихи Яна Сатуновского на деньги фонда тяжелой, кажется, промышленности земли Северный Рейн-Вестфалия. Какое дело рейнским тяжелым промышленникам до русского поэта, о существовании которого они слыхом не слыхивали? А вот такое. Им есть дело до культуры, потому что они живут в стране, где люди понимают, что такое норма. И даже налоговые скидки в данном случае не играют решающей роли. Дело именно в том, что в стране есть ощущение нормы. Ну так ведь в таких странах и деньги на онкологическое лечение детям не собирают по людям с протянутой рукой. Удивляться нечему.

4. Пока же наша страна не относится к числу нормальных, рассчитывать на широкую поддержку культурных инициатив не то чтобы совсем не приходится – все-таки частные источники их финансирования пока еще имеются, - но приходится в малой мере. Особенно когда речь идет не о Москве. Перекос развития – когда зарабатывать можно только в столице, - он и для литературных заработков перекос.
Атмосфера для развития культуры сейчас в нашей стране крайне неблагоприятная, это надо понимать. И не только для культуры. Поэтому заработок современного литератора может основываться только на одном: он должен уметь выполнять любую работу, связанную с написанием текстов. Любых. Разумеется, тех, которые не противоречат его совести. Эта работа востребована, и ее надо научиться делать. Литератор должен уметь рецензировать, писать пресс-релизы, журналистские материалы любых жанров, рекламные тексты о любых товарах, переводить с иностранных языков, редактировать чужие тексты. Если он живет далеко от Москвы и не находит для себя достаточно возможностей зарабатывать таким образом у себя в городе, то он должен искать возможности для дистанционной работы. Он должен уметь делать все, что позволяет ему обеспечивать для себя возможность писать стихи и прозу так, как он считает нужным, не оглядываясь ни на чей вкус. Ничего другого не придумано.
Я понимаю, что мои слова могут быть восприняты как снисходительные советы успешного автора, который не знает проблем. Уверяю вас, прекрасно я их знаю. И через состояние начинающих авторов все проходили, причем в очень тяжелые времена. В материальном смысле тяжелые – в духовном смысле те времена, 90-е годы, как раз были счастливейшим временем для словесности, которая, как Бродский совершенно точно сказал, есть дочь свободы.
Будете чувствовать внутри себя эту свободу, научитесь отстаивать для себя возможность ее реализовать, - все у вас получится, граждане литераторы.


Алексей Конаков, литературный критик (г. Санкт-Петербург):

Что может быть отвратительнее, чем писатель, садящийся за стол с целью непременно создать шедевр, который войдет в историю литературы? Вероятно – писатель, садящийся за стол с целью непременно создать шедевр, который войдет в историю литературы и будет продан за хорошие деньги. И дело здесь вовсе не в дурно понятом бескорыстии творческой деятельности, не в идеалистических концепциях «миссии» или «призвания», которыми, как считается, грешно торговать. Наоборот, хотелось бы исследовать данный вопрос с сугубо материалистической точки зрения, оперируя рядом более верифицируемых понятий. Статья Игоря Хохлова, жанр которой можно описать как плохо замаскированные под рефлексию ламентации (трудно заработать деньги, трудно попасть в столичный журнал, трудно поступить в МГУ и проч.), на первый взгляд кажется весьма простодушной; тем не менее, в ней обнаруживаются любопытные моменты, о которых стоит поговорить. Лично меня сильнее всего интересует утверждение И. Хохловым самой идеи «писательского труда» («писательский труд тоже труд, и далеко не самый легкий», и потому «должен оплачиваться»), а также идущей за ней следом идеи «профессионального писателя». Что с ними не так? Ведь если мы попытаемся описать человеческую историю в качестве истории труда, то она будет двигаться по траектории постоянного уменьшения количества последнего. У такой истории, кстати, есть и утопический горизонт: достаточно вспомнить теорию коммунизма как социального уклада, при котором труд полностью уничтожен. Это, разумеется, не означает, что при коммунизме никто ничего не делает; просто там полностью побеждено отчуждение результатов деятельности от практикующего ее человека (и потому всякое делание становится творчеством). И очень легко ответить на вопрос, что является одним из основных средств подобного отчуждения в современной нам капиталистической формации. Это деньги. С подобной точки зрения отстаиваемая И. Хохловым позиция кажется вполне реакционной инверсией: в то время как одни мечтают превратить труд в творчество, избавив, таким образом, общество от гнета отчуждения, другие, напротив, хотели бы постулировать творчество в качестве труда и получать за него деньги (т. е., в конечном итоге, уничтожить одну из последних неотчужденных ниш человеческого существования). В реальной жизни реального писателя, конечно, присутствуют оба названных направления. (При желании даже концепцию Музы, властно диктующей поэту слова, сводящей его роль к простому стенографисту, можно истолковать как попытку метафорического рассказа об отчуждении, неизбежно настигающем любого автора.) И здесь можно предложить вполне провокационный вариант действий. Уж коли нельзя уничтожить отчуждение в писателе, может быть, следует уничтожить самого писателя? (Речь, конечно же, не идет о физическом субъекте – только о понятии.) Что же это за понятие? Жаждущие четких дефиниций, вероятно, с тоской вспоминают о советских временах, когда быть «писателем» означало – быть членом Союза писателей. Но попутно это означало еще и полный отказ от результатов собственной деятельности, компенсируемый рядом материальных поощрений, и конечный (всегда печальный) выбор между резиньяцией и откровенным цинизмом. Отсюда и всю стратегию советской власти по производству «писателей» путем создания множества СП можно интерпретировать как подкуп интеллигенции – подкуп, который, к счастью, провалился. Учет этих печальных уроков и подталкивает к тому, чтобы понятие «профессионального писателя», означающее человека, получающего деньги за отчуждение продуктов своего творчества, было по возможности быстрее демонтировано. В ответ на милую утопию И. Хохлова («членам официальных писательских объединений можно, например, выдавать что-то вроде стипендии») я хотел бы представить собственный утопический проект: мир, в котором образованные люди, зарабатывающие на жизнь всем чем угодно, от нейрохирургии до политтехнологий, производят тексты только в силу внутренней потребности творить и думать; мир, в котором отменена подпись, и литературу делает огромный коллективный автор – все та же масса упомянутых выше людей; мир, в котором нет профессии «писатель», но есть множество индивидов, с определенной периодичностью садящихся за стол перед чистым листом бумаги, ибо таков закон существования каждого мыслящего человека.


Алексей Коровашко, литературный критик, доктор филологических наук (г. Нижний Новгород):

Один из героев фильма Александра Митты «Сказка странствий» говорил: «Человек должен быть сыт, особенно философ. Голодные философы все злые». Эту формулу, разумеется, ничто не мешает применить и к представителям литературного цеха. Проблема, однако, в том, что быть сытым современному прозаику, поэту или критику позволяет, как правило, только внелитературная деятельность: преподавание, журналистика, сдача внаем полученной по наследству квартиры, «альфонсирование» в духе Жан-Жака Руссо, индивидуальное предпринимательство в сфере строительных и сантехнических услуг и т.п. Какой бы бледной кожей или горящим взором ни обладал сегодня молодой автор, вступающий в литературу, ему не стоит рассчитывать на парадное шествие под сенью гонорарных струй «Журнального зала». Литературное производство по целому ряду причин, связанных прежде всего с  наступлением цифровой эпохи, уже никогда не обретет былую рентабельность. Говоря иначе, писательство в скором времени окончательно превратится в формальную целесообразность без цели и предмет незаинтересованного удовольствия. Впрочем, если верить Канту, это не столько трагично, сколько прекрасно.


Павел Банников, поэт, редактор, преподаватель Открытой литературной школы (г. Алматы):

Я не считаю, что творец должен быть голодным. Это чушь навроде той, что поэт обязательно пьяница и хулиган. Я думаю, что ситуация, которая была в СССР, не повторится, и это, наверное, хорошо. Убеждён, что госзаказ и госконтроль в таких масштабах порождает массу пренеприятных вещей и паралитературных сценариев, губительных для автора. В нынешней ситуации автор (большинство) напрямую не зависит от публикаций, занимается для заработка другой деятельностью, а значит, пишет либо в том случае, если для него письмо действительно значимо, следовательно - неизбежно, либо если он законченный графоман. И меня это устраивает. Хотелось бы, конечно, чтобы гонорары, например, в литературных журналах и малых издательствах, которые и есть основной качественный фильтр, были не мизерными, чтобы были проекты типа residence for writers, которые могли бы позволить писателю время от времени глубже сосредоточиваться на письме, но это комплексная проблема для русской литературы и культуры в принципе. Здесь и неумная культурная политика, и неразвитое меценатство, и (вероятно связанное с предыдущими пунктами) ничтожное количество вменяемых русских литературных журналов, конкурсов и премий, вопросы литературного образования и образования вообще, мифологии и восприятия в конце концов. С точки зрения материальной поддержки нежанровой, неаттракционной литературы мне кажется идеальным существование некоторой равновесной системы государственных, коллегиальных и частных грантов для авторов или премиальных и издательских программ. Понятно, она не возникнет из воздуха, и в ней будут свои сложности – но я считаю это направление самым верным для работы культурных институций.


Виталий Пуханов, поэт, ответственный секретарь премии «Дебют» (г. Москва):

Молодым людям сложно представить, какой кошмар творился в литературе, когда «платили» за тексты, платили очень много. Мой гонорар за первую публикацию в восемьдесят восьмом составил восемьсот рублей. Зарплата серьезного специалиста была 250 руб., уборщица получала 70 рублей. После я писал, что русскую поэзию спасла бедность. Когда перестали платить - одномоментно исчезли тысячи «поэтов» и «прозаиков», исчезли навсегда, будто их никогда и не было. Я за бедность и безгонорарность в литературе.скачать dle 12.1
Мнение читателя
Чью точку зрения Вы разделяете?

Всего проголосовало: 81
 




Поделиться публикацией:
5 959
Опубликовано 29 сен 2014

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ