Редактор: Евгений Никитин
Комментарий Евгения Никитина:Мне кажется, эти стихотворения Любови Глотовой интересно соотнести с идеей Урсулы Ле Гуин о литературе как сумке, котомке, сетке. В поисках основания нового женского письма Урсула Ле Гуин в виде альтернативы историям о герое-охотнике и убийце предлагала истории о собирании «нужных вещей» в некое вместилище – сумку, которую, конечно, можно продолжить образами вынашивания, живота, дома. У Любови Глотовой первое же стихотворение в подборке начинается с пеленания живота. И этот живот разрастается до целого мира, с лесом, горами, речкой. Важно, что здесь нет разрыва, конфликта, войны со средой, которые характерны для «мужских» историй, вместо этого – симбиотические отношения с природой. Цапли, лисы, мышки, трясогузки, гусеницы – действующие лица этих текстов, и сам субъект речи ощущает единение с ними: «Я же дерево, я дождь, я трава, / капля в луже и на ветке сова.» Сами стихотворения становятся легуиновскими «сумками», ёмкостями для этих существ и этих переживаний. Важно их сохранить, сберечь – интонация стихотворений очень бережная, а образы различных вместилищ продолжают появляться и далее: «Куда мы спрячем радости останки? / Шкафы полны, а письма не хранят», «Ломкие – слова – цветы / осыпаются в горсти». Вот эти отношения с природой, сосуществование с различными видами, заставляют вспомнить и Донну Харауэй: «Вместе с раковиной и сеткой становление человеком, становление гумусом, становление землянином обретает другую форму – витиеватую, змеящуюся форму со-становления. Со-мыслить – значит оставаться на земле вместе с природно-культурной многовидовой бедой» («Тентакулярное мышление»). Стихотворения Любови Глотовой созданы в рамках традиционной просодии, поэтому достаточно непривычно читать их через феминистскую оптику, ведь мы привыкли, что ф-письмо – это верлибр в пост-драгомощенковском духе. Но поэзия может быть очень разной, и мне лично кажется, что эти стихотворения могли бы понравиться Урсуле Ле Гуин. Что касается названия подборки, как объяснила мне Любовь Глотова, речь идет об изгибе, который совершает Волга в районе Самарской области – на карте это выглядит как петля, – именно там, в заповеднике Самарская лука, где Уса впадает в Волгу, написаны эти тихие и бережные стихи.* * *
1.
Пеленаю свой живот,
как последнего ребёнка
–со слонятами пелёнка,
нет зелёнки, щиплет йод.
Засыпаем ты и я,
за окном чернеют горы
–эти синие края
и ночные разговоры
с самым прошлым и простым,
с самым навсегда забытым,
с животом своим пустым
над разбитым над корытом.
2.
Обрастает надеждой робкая точка,
лес с разбегу летит в речку.
Что ещё тебе
– сын, сын и дочка
–что ещё тебе, человечку?
Всё, что грезилось, вот оно, рядом.
Всё, чего нет, не нужно.
И политый дождём, и посыпанный градом
сад твой стоит жемчужный.
Вот на каждой ветке дрожит капля
и падает на траву.
Вот у каждой лужи стоит цапля
и видит, что я живу.
* * *
Из леса выскочила лиса,
во рту две или три мышки.
Долго глядела прямо в глаза:
у нас ничего с собой – ни мяса, ни пышки.
Смотрит, прямо у ног её хлеба кусок;
подобрала проворно
и упорхнула, махнула хвостом и в кусток,
каждого из троих оделила ровно.
* * *
Трясогузки просят – кошку неси в дом.
Подскакивают ко мне то папа, то мама.
Мы лежим с ней в траве вверх животом,
нам не надо птенцов ама, ама.
Мы даже не будем на них смотреть,
знаем давно, что они под крышей.
Я одна, нет, меня тут осталась треть.
Из травы на кошку пристально смотрят мыши.
* * *
Эта речка моя Уса.
Это над ней мои небеса.
Волга затягивает петлю.
Лес отворачивается – мол, сплю,
не мешай птицам моим и кротам,
косулям, лисам, лосям, китам,
спи и ночью не говори,
и чужого не трогай – бери, бери.
* * *
Гадать, где вынырнет нырок
–с какою рыбкой.
Он весь укрыт, им правит рок
волною зыбкой.
Рыбёшки бледный костерок
скользнёт в утробу.
Рывок и снова кувырок
–что к небу
– к нёбу.
Мне нравится твоя игра
смертей и пира.
Я берегом иду, пора
от моря
– к миру.
* * *
И белое упало покрывало,
и чёрную отгородило ночь,
и два лица, два розовых овала
в снегу и ветре – два твоих – точь-в-точь.
Куда мы спрячем радости останки?
Шкафы полны, а письма не хранят.
Всё эти гусеницы, коконы и танки,
всё эти бабочки над головой звенят.
* * *
Ломкие – слова – цветы
осыпаются в горсти.
Там оставлю их, где ты
–вдруг успею донести.
Ветер бросит лепестки,
сонные закрой глаза.
Память-рыба, память-кит,
память-стрекоза.
* * *
У речки, у самой кромки
стоит печальная цапля.
Лягушек она не ловит,
на рыбу она не смотрит.
Она опустила клювик,
она опустила крылья.
Она стоит и жалеет
о чём, кого – не понятно.
Ах, бедная, бедная цапля,
нам бы твои проблемы!
–ей говорили птицы
другие и даже люди.
Они проходили мимо,
они пролетали мимо,
и только вода стояла,
никуда не уходила.
* * *
Всё я сделала не так и не то,
словно в чьём-то старом длинном пальто
вышла в дождь и не вернулась домой,
стала деревом, дождём и травой.
Что теперь? Ветвями голо шуметь,
падать каплями, листвою звенеть,
видеть тучи и за тучами луч,
слышать птицу, голос птицы колюч?
Я же дерево, я дождь, я трава,
капля в луже и на ветке сова.
Подойдите, отдохните в тени,
вы же тоже тут одни и одни.
Вам же тоже страшно, тоже темно,
вы же тоже так же, только давно,
вышли вон из дома, в чьём-то чужом,
и забыли всё – и голос, и дом.
_________________________________________
Об авторе:
ЛЮБОВЬ ГЛОТОВА Любовь Глотова родилась и живет в Самаре. По образованию – журналист. Последнее время работала учителем английского языка. Переводит художественную литературу. Пишет музыку к стихам любимых поэтов. Публикации в журналах «Арион», «Знамя», «Октябрь» и др. Автор поэтической книги «Кракозяков» и фильма о Самаре и поэзии «Стихотворение».
скачать dle 12.1
