Редактор: Анна Русс
ВийНе смотри: у мальчика ножки болят.
Не улыбайся, не попадай под взгляд,
Перекрестись и сделай ему добро.
За тобой по городу катится Мальчик-Вий.
Сколько раз увидишь, столько раз не убий.
Принеси ему жертву: подержи перед ним метро.
Что ты, не бойся. Мальчик тебя не съест.
Он тебя ищет, чтоб передать свой крест.
Не смотри, сыночек, зачем тебе эта ноша.
Да и вообще ты ему ни к чему.
Его Медуза вчера сказала ему:
Я тебя видеть брошу.
Старинная морскаяОдновесельный стоякорный
Заливисто плывет
То мористее берет
То опять «куда ж нам плыть».
А во кубрике на коечке
Матросец молодой
Уж подернута слюдой
Молодая его плоть.
Смертенята-смертеняточки
Белы-горячи
Скачут ему нá плечи
Достать до лица.
Всё-то жалуются матушке
Они да оне:
Мама-мама, они не
Выковыриваются.
Ой ты матушка гальюнная
Дубовая грудьми
Смертеняточек уйми
Поднеси ты мне винца.
Одновесельный стоякорный
Ноет на дне:
Мама-мама, они не
Выковыриваются.
***
Ее ноги
Ее сиськи
Ее волосы
Его глаза
Его шутки
Его попа
Наш секрет
Наша песня
Наше место
Твои приятели
Твои бабы
Твои шутки
Твоя мамаша
Твои проблемы
Твой ребенок
***
Петроний стал сдавать. Не ловит мух,
Где шерсть была, дымится детский пух.
Заквакает – сбивается на пафос.
И слух не тот, и стул не тот, и глаз.
Петроний спит, он больше не за нас
Он даже пьет теперь, не просыпаясь.
Петроний плох совсем. Теряет вес,
Не пляшет, получая смс,
Не гонит нас под вечер за букетом.
Его осталось только усыпить,
Вздохнуть, отмыть и чучело набить
И уронить в пространство за буфетом.
Петроний снова бодр. Мы друзья.
Топорщится на ребрах чешуя.
И перья дыбом у него в короне.
Вот он взлетает по команде «фас!»
И мы, кончая за ночь в третий раз,
Не думаем, что он другой Петроний.
***
Просыпается за рулем. А нет никакого руля.
Вылезает в заднюю дверь. Не порвать бы джинсы.
Руки-ноги на месте. А что машина? Ой, б**...
И в башке пустота. Видно, все-таки приложился.
Путь посыпан кубиками стекла.
Ни в Москву, ни на дачу уже почему-то не надо.
Он закуривает и идет, как Моро в фильме «Игла»,
Идет-идет и доходит до Ленинграда.
По спальным районам как следует покружив,
Он выходит к стене вентиляционной шахты.
Видит надпись: «Цой жив»,
Что-то вдруг понимает и успокаивается как-то.
***
Буду смотрительницей маяка,
Нет, лучше женой смотрителя маяка.
Лилия Газизова
Между маяками можно путешествовать.
Прыгаешь на линзу,
обхватываешь руками и ногами,
она раскручивается все быстрее, быстрее, быстрее,
луч набирает силу,
уплотняется и выталкивает тебя в окошко.
Летишь к следующему маяку.
Не совсем со скоростью света, все-таки сопротивление воздуха.
Иногда происходит БУМ! Это ты сталкиваешься с другим смотрителем маяка.
Хотя, скорее всего, никаких других смотрителей нет. Это просто БУМ.
Мало ли, что может бумкнуть в воздухе над бурным морем.
Бумкнуло – и дальше полетел. Разве что слегка замедлился.
Или наоборот, ускорился,
если этот БУМ происходит от перехода на сверхзвук.
При этом не забываешь, что ты все-таки смотритель маяка,
поэтому периодически ловишь за конечности сбившихся с пути, пролетающих мимо.
Они вырываются, говоря
пусти, ничего не хочу.
Короче, как с утопающими:
ребром ладони по шее,
и тянешь за волосы до следующего маяка.
Прилетаете, спасенного кладешь спать,
или он еще на посадке
мягко сваливается на пляжный песок
и бежит радостный.
Раскинет руки и гудит, изображает севший самолет.
А сам идешь исследовать маяк. Точно такой же, как твой.
Всегда точно такой же.
Смотрителя нет на месте, на столе приготовленный ужин.
Он тоже всегда одинаковый:
вкуснейшее мясо,
вкуснейшее пиво.
Приготовлен женой смотрителя. Она сидит тут же.
Что странно, жены всегда разные.
Бывают еще и мужья.
Они разные тоже.
***
Оторвали лапу
Уронили в речку
Упал с доски
Бросила хозяйка
Подобные случаи давно описаны
В специальной литературе
Но только в последние несколько лет
Психологи стали серьезно
С ними работать
Наилучших результатов
Удалось добиться
Реабилитируя хомяков-повторюшек
Поскольку они способны
Проговорить проблему
А.И. Курбатов
Отмечает
Что подобранные на улице
Говорящие чебурашки
Нередко идут на контакт
Говоря не только
«Ты настоящий друг»
Но даже могут признаться в любви
Что особенно важно
Однако в некоторых ситуациях
Мы пока оказываемся бессильны
Представьте себе ангар
Поседевших медведей
Мокрых зайцев
Обожженных бычков
Парализованных мячиков
Ни один из которых
Не оснащен устройством
Воспроизведения голоса
Дольше пяти минут
Никто из наших специалистов
Не может там находиться
Поскольку звук
Издаваемый пострадавшими
Совершенно невыносим
***
В метро на переходе
Сорокалетнего дядечку
Окликнут эльфийским именем
Тень улыбки скользнет
По бледному, без кровинки
Давно не звучало
В здешних землях
Это имя
Поедет в другую сторону
Выйдет там
Где в ясные осенние дни
Все еще можно различить
Очертания
Величественных башен
Первого гуманитарного корпуса
Станет бродить
Легко и неслышно ступая
И горько усмехаться
Вечером
Наполнит вином
Пыльный
Сувенирный
Грузинский рог
И затрубит.
***
Поднимаюсь весь в снегу
Говорю в глаза врагу:
Мои руки велики
Мои ноги коротки
А это не моя беда –
Мне-т не надо никуда.
Ноги правильной длины
Они и вовсе не нужны.
Ты сама ползи сюда
Тут тебе хана.
Ты меня совсем сильнее
Так что сила не важна
Тут тебе хана.
Вся серьезная такая
Ах ты, батюшки, война!
А тебе хана.
Нерушимой стеной
Не стеной
Обороной стальной
Не стальной
Просто так тебе хана.
Так артист народный Быков
Режиссер и Леонид
Операторской тележке
Говорит.
И учебной гранатой покачивает.
Она подъехала вплотную –
Какой психованный мужик.
Еще вязаться с ним – да ну его
Еще вязаться с ним – да ну его
Еще вязаться с ним – да ну его
Возьмем план Б и грузовик.
***
первая – штатно, вторая не вышла
подача не прекратилась
дальше вибрация и вразнос
перехожу на резервный
крути давай сообщай
всем, кто меня слышит
это метафора
это метафора
повторяю
всем, кто меня слышит
хорошего майского дня
***
С утра сидит на озере
Любитель крепких слов.
Обозначает ими он
Погоду и улов.
Ля-ля-ля тра-ля-ля-ля
Тра-ля ля-ля ля-ля
Обозначает удочку,
Ведро и мотыля.
И веточку, и уточку.
Тра-ля ля-ля ля-ля
Ля-ля-ля тра-ля-ля-ля
Тра-ля ля-ля ля-ля
С тех пор, как было сказано:
«Иди-ка, братец, на...»
Адам сидит на озере,
Давая имена.
Ля-ля-ля тра-ля-ля-ля
Тра-ля ля-ля ля-ля
***
У эвенка заканчивается табак.
У эвенка заканчивается табак,
Когда якуты-снабженцы ленятся или пьют.
Когда у эвенка заканчивается табак,
Эвенк шинкует старые трубки,
Добавляет в опилки сушеного мху
И худо-бедно обходится без якутов.
Но в этот раз ноябрь совсем плохой,
И якуты не просыхают.
И вот эвенку нечего шинковать.
Чего бы такого нашинковать-то?
Сначала эвенк шинкует ее фотографии.
Перетирает пиксели, смешивает с трухой.
А якутов все нет.
Что шинковать-то будем?
В ход идут песни, локусы, разговоры,
Разговоров было, помнится, до фига,
Ну и где они? Где они, я вас спрашиваю?
Внезапно эвенк понимает, что у него нога.
То есть нога, а не ноги. Так что теперь, не курить?
Пофиг, шинкуем.
долготерпит-долготерпит, а потом кааак...
милосердствует-милосердствует, а потом каак...
не раздражается-не раздражается, а потом каак...
переносит-переносит, а потом каак...
Апотомушта, – она бы сказала, – нефиг столько курить.
Апотомушту эвенк шинкует особенно мелко.
Бросишь тут с вами, так бы он ей ответил,
Но теперь не ответит, не на что.
Вот бы сейчас ей пожаловаться на нее.
Но теперь не пожалуется, не на кого.
Некому. Некогда.
А Некогда тут при чем-то? Чего оно тут сказалось?
Торчит из понюшки,
Из понюшки торчит и не курится.
Некогда не горит.
Не шинкуется.
Не горит.
***
Выхожу покурить,
А снаружи Германия.
Надо же, я и забыл.
Выхожу покурить,
А они во фрисби играют.
Ничего им не сделал.
И они ничего.
Но смотреть-то так зачем.
Выхожу покурить,
А он парашют укладывает.
Живого места нет,
А туда же.
Выхожу покурить,
А на той стороне бульвара
Дома стоят.
Ясное дело, стоят,
Что они еще могут?
А нет, вон сел один.
Выхожу покурить,
А мимо ходят какие-то.
Нет чтобы я прошел.
Выхожу покурить,
А тут ехидный коммент:
Что покурить-то? ;)
Да не то покурить, не то.
Откуда тут винстон сильвер.
Выхожу покурить,
А забыл, что ходил уже.
Только что.
Некрасивая девочка– Я некрасивая, просто ты необъективен.
Я пустая, просто ты пристрастен.
Я блеклая, просто ты влюблен.
Я долго училась подчеркивать плюсы.
Я долго училась не выпячивать минусы.
Все, я сказала.
А то – по носу.
– По вашим просьбам звучит романс
«Некрасивая ты моя девочка»:
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом ее движенье.
Невянущая воинская честь
Есть в этих шрамах, в обгорелых ранах.
– Я носом поворачиваюсь так,
Чтоб он казался царственным, дурак.
Я знаешь, сколько стрижку выбирала
Чтоб ничего нигде не выпирало?
Ни нос, ни, сука, нижняя губа.
– И вся-то наша жизнь и есть борьба.
А камера меж тем все ниже, ниже…
Ты называешь, я – картинку вижу.
– Так. Вот не надо о моей груди!
Короче, замолчи и не серди.
– Молчу-молчу. А, слушай, погоди-ка…
Я вспомнил, что еще бесило дико
Помимо рифмы «у нее/ее».
Я все про то стихотво-ре-ни-ё.
Какие, блин, трусы и рубашонка,
Когда мы говорим про лягушонка?
А эти… «мудреватые кудрей»?
Похоже, лягушонок был еврей.
– Кстати, дорогой. Насчет мерцающего огня.
Я совершенно обыкновенная. Как снаружи, так и внутри.
У меня просто неплохо подвешен язык.
Запомни, чтобы к этому больше не возвращаться.
И только пошути мне про сосуд.
Тебя вперед ногами унесут.
– Всё, прости ради Бога. К этому больше не возвращаемся.
Обещаю. Говорим исключительно о поэзии исключительно прозой.
Понимаешь, я с утра вспомнил, как «шел медведь, слезой накапав, он лицо свое больное нес на вытянутых лапах».
И черт, мне самому до слез жалко этого медведя. Он же так и бродит где-то брошенный, пока автор пишет вот это вот всё про некрасивых девочек,
про драгоценных женщин, про не позволяй душе лениться.
Мне. Жалко. Медведя.
– Тебе в НКВД столбцы отбили.
Иди ко мне, попляшем на могиле.
***
Делал вид, что делает уроки.
А сам, пряча руки
Под крышкой письменного стола,
Остервенело что-то лепил
Из полимерной глины глины глины.
Полимерная глина глина глина
Замусоливалась и серела,
Но за крышкой письменного стола
Этого не было видно.
Она называлась «Пластикой»,
Лепилась плохо,
Рассыпалась в руках,
Трескалась при нагреве.
И еще непонятно пахла.
Запах знакомый и неприятный –
Ни вспомнить,
Ни оторваться.
Днем этого дня
На школьном дворе
Впервые увидел труп.
Дедушка внучку пришел забирать.
Дедушка ждал у крыльца
Конца уроков
И не дождался.
Дедушка старый ему все равно.
Смотрели в окно,
Видели, как родители,
Дедушки, бабушки
Подходили пощупать пульс,
Щупали, ужасались,
Не могли оторваться.
Через несколько лет
Вспомнил, чем пахла
Полимерная глина глина глина.
Полимерная глина глина глина
Пахла спермой спермой спермой.
_________________________________________
Об авторе:
СЕРГЕЙ ШАБУЦКИЙПоэт, редактор, переводчик. Родился в 1976 году в Москве. Окончил филологический факультет МГУ (отделение теоретической и прикладной лингвистики). Публиковался в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Иностранная литература», «ШО», «Зеркало», «Интерпоэзия», «Homo Legens» альманахах «Новые писатели» и «Насекомое», в «Новой газете». Соавтор Дарьи Ивановской в программе «7683-k». Участник Форумов молодых писателей в Липках, в 2010 году вел там мастер-класс поэтического перевода. Участник Международного фестиваля поэзии в Труа-Ривьер (Квебек, 2011), фестивалей «SloWWWo», «Плюсовая поэзия», «М-8», «Киевские лавры», «Рукописный ввод», Львовского издательского форума и др. Лауреат премии MyPrize (2017). Стихи переведены на белорусский, фламандский и французский языки. Автор книги стихотворений «Придет серенький волчок, а в кроватке старичок» (М., 2016). Живет в Бонне (Германия).
скачать dle 12.1
